Возвращение ведьмы

Теган сухо рассмеялась.

– Просто поживи здесь немного, и он сразу объявится. – Она качнула головой. – Поэтому ты и появилась. Ты знаешь, что он за мной придет. Ты его ждешь. Так ты здесь, чтобы спасти меня? Или поймать его? Чего именно ты хочешь?

– Это одно и то же. Буду с тобой полностью откровенна – ловить его уже никто не собирается. На этот раз мы не оставим ему возможности вернуться и творить зло. От него надо избавиться.

– Кажется, припоминаю, что в прошлый раз именно это нам и не удалось.

– Сейчас все по-другому. Сейчас ты другая, Теган. У тебя есть собственный дар, ты упорно трудилась. Вместе мы…

Теган ушла к раковине, где принялась чересчур старательно мыть свою кружку. Изгиб плеч, резкие движения, плохо скрытые слезы – все в ней говорило о страхе. И Теган имела полное право бояться.

Печаль сдавила мне горло. Я тоже поднялась.

– Прости. Если бы существовал иной способ, какой угодно, лишь бы тебе не пришлось с ним столкнуться вновь… Мне очень жаль, правда. – Я легонько тронула ее предплечье.

Теган поколебалась.

– То есть ты останешься? – наконец спросила она. – Ты останешься и поможешь мне?

– Честное слово.

Она коснулась моей руки пальцами – осторожно и в то же время многозначительно. Как только наша кожа соприкоснулась, я ощутила явное покалывание – магия. Магия Теган. И от ее силы у меня перехватило дыхание. За долгие годы я перевидала множество ведьм, однако даже краткая связь дала мне понять, что в Теган кроется нечто необыкновенное. И эта неожиданная сила, эта существенная перемена в ней поражала.

Если Теган и заметила мое изумление, то не подала виду.

– Мне пора кормить кур, – произнесла она с храброй улыбкой. – Хочешь на них посмотреть?

2

Я всегда буду бережно хранить в памяти первые дни с Теган после возвращения в коттедж «Ива», пусть они и омрачены тенью Гидеона. Мы постоянно держались настороже, выискивали намеки на опасность. Чуяли сердцем и ждали то, что неминуемо произойдет. Мы радовались нашему воссоединению – и в то же время не могли спокойно наслаждаться заново открытой дружбой. Несмотря на холод, погода была приятной, ясной. Временами шел снег. В основном – ночью, так что по утрам мы видели за окном сверкающий девственно-белый пейзаж и деревушку, похожую на картинку с открытки. Мы с Теган, как могли, защищали и себя, и наш маленький домик. Вдобавок, мы никуда не выбирались поодиночке. Я сопровождала Теган в ее еженедельных вылазках в Пасбери. Замечательно, что Теган до сих пор держала прилавок на местном рынке, как я когда-то, и продавала масла, свечи и тому подобное. В конце концов, ведьме надо на что-то жить. При иных обстоятельствах я наслаждалась бы поездками в городок, где и сама торговала на рынке. Я постоянно оглядывалась и выискивала среди покупателей лицо, от которого у меня в жилах тут же застынет кровь. Люди все приходили за товарами, а я поражалась способности Теган держать себя в руках и продолжать работу. Мне вдруг стало любопытно, как молодая женщина, которой изменял муж, справляется без моего зелья, помогавшего его подчинить. Или как там пожилая пара, страдавшая от боли в суставах и костях. Или нервный подросток, который успешно избавился от угрей на лице. Я так долго пробыла целителем – травницей, медсестрой, врачом и прочими ипостасями одного и того же, – что сейчас мне этого очень не хватало.

В городке и в деревне меня начинали узнавать. В целом, люди почти не задавали вопросов. Они, без сомнений, считали, что я просто вернулась в собственный дом, за которым в мое отсутствие присматривала Теган. За свою невероятно долгую жизнь я мастерски научилась уходить от ответов на неудобные вопросы и держать окружающих меня людей на расстоянии. Мне не всегда бывало легко так поступать, но у бессмертия есть своя цена, и большая ее часть – это замкнутость. Думаю, преграды, что я возвела вокруг себя, смогла преодолеть лишь Теган. Она и положила конец терзающему меня одиночеству, к которому я привыкла за долгие столетия.

После поездки мы обработали дом и развесили над дверями и окнами пучки трав, чтобы отпугнуть незваных духов и гостей. А потом распили на кухне бутылку плодового вина, и я попросила Теган рассказать, чем же она занималась, где была, что изучила с тех пор, как мы в последний раз виделись.

– Сперва я не знала, что делать, – призналась Теган.

– Конечно, после всего, что ты пережила. Ты была в ужасе.

– Я скорбела, – поправила она.

Ее обиженный взгляд буквально пронзил сердце. Заметив это, Теган смягчилась.

– Но я понимала, что мне ничего не грозит. Я… я понимала, что ты сделала и почему. Ты меня защищала. – Она отпила вина. Алоизиус запрыгнул ей на колено и принялся чистить усики. – Я пыталась понять, чего бы ты от меня хотела. Ты оставила мне дом. Да, очень важно иметь собственный угол. Но что я должна с ним делать? Не сидеть же в четырех стенах. Для начала я стала торговать за твоим прилавком и вполне сводила концы с концами. Когда люди спрашивали, где ты, я отвечала, что ты уехала навестить родню.

– А твоя мать не была против, что ты перебралась сюда?

Теган покачала головой.

– Она уже понимала, что скоро я покину дом. Так вот, спустя какое-то время я вдруг поняла, что мне нужно больше запасов. И их надо готовить. Как бы ты хохотала, если бы видела, какой кошмар я тут развела! – Теган снова взглянула на меня. – Кстати, а ты видела? Ты наблюдала?

– Наблюдать за любимыми из Летних земель нелегко, и далеко не всякому позволено хотя бы попытаться. Я изо всех сил старалась связаться с тобой, когда ты отмечала дни солнцестояния или равноденствие.

– Так и знала! Я иногда тебя чувствовала, прямо рядом с собой. Но тогда я еще не могла толком дотянуться.

– Ты быстро преодолела огромный путь, но даже опытным ведьмам тяжело установить подобную связь.

– Я так и поняла. И как раз осознала, что должна делать. То есть я, наверное, могла бы хоть вечность жить здесь и продавать масла с настойками… однако мне хотелось большего. Поэтому я решила поискать сведущих в магии людей и поучиться у них.

– Ты просто приставала к незнакомцам с просьбой передать тебе их знания?

– Можно подумать, с тобой я вела себя иначе, – рассмеялась Теган.

Я улыбнулась, вспоминая эту несуразную девчонку с бесконечными вопросами. В ней сквозило нечто настолько располагающее, что мне всегда было трудно ей отказать.

– Как же ты их находила?

Теган пожала плечами:

– Двадцать первый век на дворе. Полезла в Интернет.

– В жизни не поверю, что настоящая ведьма открыто признается, кто она такая!

– Конечно, там полным-полно странных типов, но если немного покопаться… поговорить с кем-то, кто знает еще кого-то, порасспрашивать, не сидеть на месте… удивительно, сколько всего можно обнаружить. Если найти правильный подход.

– И если иметь правильную ауру, – добавила я. – Настоящие ведьмы тут же узнают, кто перед ними стоит.

– Вот прямо сразу?

– Да. Если они истинные. Представляю, сколько шарлатанов и самозванок тебе встретилось, прежде чем ты нашла, что искала.

– Ой, этих легко вычислить, если знать, как их проверить, – сообщила Теган с блеском в глазах.

– Уверена, в процессе ты отточила все свои навыки.

Я долила в бокалы вина. Его тонкий букет заставлял вспомнить о позднем лете и цветущем саде. Вино не было очень уж крепким, однако приятно расслабляло и мышцы, и разум.

– Как думаешь, какая магическая система подошла тебе больше всего?

– В каждой, конечно, было нечто привлекательное и полезное. Но, знаешь, я все время возвращалась к тому, чему учила меня ты, к Викке, к целительским заклинаниям. Ты помогала мне слиться с природой… благодаря этому я легко нашла общий язык с шаманами. Та, что живет в Сибири, тебе точно понравилась бы! Ты бывала в Сибири?

Я покачала головой, и Теган увлеченно продолжила, сияя от воспоминаний об увиденных чудесах:

– Я три месяца прожила с якутской шаманкой, в России, но за тысячи миль от Москвы. Одна дорога заняла недели. Земля там нетронутая, дикая, сразу чувствуешь, насколько человек крошечный и незначительный. Теперь я на многое смотрю иначе. А как шаманка общалась с духами этих мест!..

– Наверняка без переводчика было нелегко.

– Мы говорили на одном языке, языке магии, нам хватало. А потом я отправилась в Америку. Мне подсказали имя колдуна худу из Луизианы. Представить невозможно, насколько у них все иначе, но какой силой они обладают! В позапрошлом году я жила на крошечном острове недалеко от Западного Уэльса и провела все ритуалы и церемонии викканского календаря. Это было так прекрасно! А недавно я как раз, ну… кое-откуда вернулась, от кое-кого просто замечательного!

Мы продолжали говорить. Теган рассказывала о своих приключениях, а я слушала. Теперь мне стало ясно, как она настолько изменилась в мое отсутствие. И я видела, как внутри ее сияет магия. Та искра, та крупица магических способностей, которую я разглядела в нашу первую встречу, благодаря знающим людям превратилась в бушующее пламя. Теган стала блестящей ведьмой, обученной и сильной. Может, теперь мы вместе действительно сможем противостоять тьме Гидеона. Той ночью я легла спать, цепляясь за крошечную, светлую надежду, что так все и будет.

Теган

До сих пор не могу поверить, что она вернулась! Что она здесь, что Элизабет и правда вновь со мной. С ума сойти. Правда, за последние несколько лет случалось всякое и покруче. Но все началось именно с нее, с этого дома. И с Гидеона. Смогу ли когда-нибудь вспоминать о нем без дрожи? Что я тогда чувствовала? Злость, конечно, ведь он меня обманул, а потом чуть не убил нас с Элизабет. Ненависть? Ага, и ненависть. А еще я была напугана. На моем месте только псих бы не испугался. Помню, как сложно было провести Гидеона, как мы еще чуть-чуть и не справились бы. И той ночью в Бэткомском лесу все закончилось бы совсем по-другому. А сейчас ему кто-то помогает. Кто? Зачем? Он придет в коттедж «Ива», однозначно. Тут Элизабет права. Ладно, мы будем готовы. И на этот раз покончим с ним навсегда.

Я больше не безалаберная девчонка. Я сильно изменилась, причем во многих важных отношениях. Если бы Гидеон об этом знал, он бы хорошенько подумал, прежде чем снова лезть к нам с Элизабет. Раньше, в начале моего пути, когда я только начинала понимать, что значит по-настоящему быть ведьмой, Элизабет приходилось за мной приглядывать. Но с тех пор я не сидела сложа руки. Я путешествовала, жила в незнакомых местах и многому научилась. Значит, пришло время использовать новые умения. Проверить, не зря ли внимала учителям и упражнялась. Интересно, какая магия, какая часть меня самой пригодится мне больше всего? Я эклектическая ведьма, а значит, у меня целый мешок всяких трюков. Да, некоторые люди насмехались над тем, как я колесила по миру, изучала разные страны и разные виды магии. Меня за это не раз критиковали. Что я разбавляю искусство чем попало. Что смешиваю системы и верования. Что не верна одному пути. Ну, зато я нашла собственный – взять все лучшее из того, что я почерпнула у могущественнейших ведьм. В глубине души я знала, кем должна стать, для какой магии рождена. И я совершила новое открытие. Я рисковала. Очень.

Два года до внезапного возвращения Элизабет стали для меня действительно важными. Сперва я обнаружила островок у западного побережья Уэльса. Он ни капли не был похож на тропический рай с пальмами и чистыми берегами, куда обычно попадают жертвы кораблекрушений. Мой остров – глыба из гранита и песчаника, с голыми скалами, что на двести футов возвышались над серыми водами бурного Ирландского моря. От края до края в нем было меньше мили, и он напоминал огромный камень, покрытый мхом. Я выбрала этот крошечный островок потому, что раньше там жил монах-отшельник и до сих пор еще стояли остатки дома, где он обитал сотни лет назад. Я искала место, где найду убежище на целый год и смогу соблюдать все традиции языческого календаря, жить как можно проще. Где буду только я, небо, море, ветер и возможность размышлять, работать над моими способностями. Наверное, нечто тянуло меня туда. Я несколько месяцев искала инстанцию, у которой смогла бы выклянчить разрешение там пожить. Естественно, большинство считало, что у меня поехала крыша, а психов никто не принимает всерьез. После бесконечной череды захлопнутых у меня перед носом дверей, безответных писем и имейлов, так и не случившихся встреч и одетых в костюмы людей, которые отвечали мне «нет», я решила сменить тактику. Я присоединилась к экологическому движению и предложила исследовать природу на острове: мол, собранная информация поможет «зеленым» в их деле… Бинго! Двери начали открываться. Никто не отменял встречи. А через несколько недель меня высадили на единственном клочке острова, где можно сойти на берег. Никогда не забуду полнейшую эйфорию, которая меня охватила, когда я увидела, как мне машут с отплывающей лодки, и поняла, что меня ждет двенадцать месяцев одиночества.

Я понимала, что готова выживать. У меня за плечами были три года пеших путешествий, восхождений в горы и ночевок в дикой местности, причем зачастую я делала все своими силами. Я накопила столько знаний и умений, столько магии, что мне было нужно побыть одной и во всем разобраться. Остров назывался Крейг-а-Дью, что в переводе с валлийского означает Божья Скала. Впрочем, жители побережья окрестили его «Богом забытая скала», и неудивительно. На острове почти не росли деревья (вернее, их нашлось всего четыре, старых и изогнутых), так что под кроной не спрячешься и дров для костра не нарубишь. Почва плохая, единственный источник воды (крошечный ручеек) летом пересыхал, и обитали там лишь чайки и горстка отважных мышей. Ну, и на год там поселилась некая все более неприветливая ведьма. Да, и Алоизиус, конечно, которому ни капли там не нравилось. Свое недовольство он выражал тем, что стал меня кусать, причем часто. По возвращении в коттедж «Ива» от этой привычки не осталось и следа.

Я приплыла на Крейг-а-Дью в августе, поэтому времени, пока погода не испортилась, у меня было маловато. Мы разработали целую систему, чтобы власти не беспокоились о моей безопасности, экологи не сомневались в моей пользе, а я спокойно жила в одиночестве. Раз в месяц к острову прибывала лодка с припасами – едой, дровами, газовыми баллонами, – и отчаливала с образцами растений, которые я заранее собирала. Большинство необходимых данных я отправляла через Интернет на ноутбуке с солнечной батареей. Еще у меня был спутниковый телефон для экстренных случаев, хотя я слегка горжусь, что он мне пригодился лишь для переговоров о том, когда лодке лучше приплыть. Погода была непредсказуемой, планы нам приходилось менять достаточно часто. И больше я ни с кем не контактировала. Мне так понравилось! В каменном доме отшельника было удобно хранить запасы, зимой – дрова, чтобы они не отсырели, а летом – еду, но для жилья он оказался непригоден. Куда ему до ультрасовременной палатки, которую я привезла с собой. Я устроила ее рядом с той лачугой, и мой небольшой лагерь вышел куда удобнее многих других, где я успела побывать. Кострище я расположила у входа в каменную постройку, чтобы иметь возможность сидеть у огня и под небом, и под кровлей. Еще у меня была маленькая газовая плита – необходимая уступка, учитывая, что долго поддерживать огонь естественным способом было невозможно. За лагерем я выкопала нужник. Сперва мне было ну очень странно вот так усаживаться на открытом воздухе, но от кого мне прикрываться? Я повесила брезент, чтобы не мокнуть под дождем, и на удивление быстро привыкла к туалету с таким шикарным видом. О, что это был за вид! Кругом до самого горизонта океан и едва заметная полосочка побережья Уэльса на востоке.

Такая жизнь меняет тебя навсегда. Ты подчиняешься ритмам, которые выбирает за тебя природа. Дневной свет диктует тебе, когда ходить, работать, ложиться спать. Всем островом правит погода (милостивая Богиня, что за погода!), и забывать об этом можно только на свой страх и риск. Птицы поселились там куда раньше, поэтому лучше привыкнуть, что ты гость, и научиться терпеть их пронзительные крики, а летом – еще и вонь. Сперва они меня прямо испытывали, нарушали покой, за которым я туда прибыла. Однако со временем мне странным образом стало нравиться их общество, и они смирились с моим присутствием. Каждый день я просыпалась на рассвете, заваривала травяной чай, а потом бродила по острову, заносила в блокнот данные о видах птиц и собирала образцы. Потом возвращалась в лагерь и наконец завтракала. Еда была жуткой, никогда не забуду! Летом я выращивала чуть-чуть зелени, но по большей части мне приходилось питаться армейскими сухпайками и консервами. Впрочем, этого хватало. На самом деле мне даже пришлось по душе то, как я потеряла интерес к еде. Еще одним отвлекающим фактором меньше. Потом я могла заниматься чем угодно. Обычно я тихонько сидела, обращаясь к Богине или стараясь уловить шепоток других ведьм или духов. То, что я слышала, мысли, проникающие мне в голову, и возникающие чувства задавали настроение всему дню. Иногда я понимала, что мне необходимо отработать какое-нибудь заклинание. Я произносила надлежащие времени года или событию заговоры. Временами, по вечерам, я отдавалась во власть луны, чтобы ее прозрачные лучи выявили во мне магию, которой пора вырваться на волю. Мне было замечательно. В бескрайнем небе кружили поморники. На низких скалах парами ютились ту́пики. Среди жесткой травы прорастали прекраснейшие храбрые цветочки, порой настолько редкие, что их не найти больше нигде во всем мире. Эдакий первобытный рай. Я с благодарностью принимала каждый день, даже когда ветер чуть ли не сносил палатку, даже когда мне стало плохо, и я пролежала под брезентом двадцать четыре часа подряд, даже когда у меня болели зубы, или я просыпалась от кошмаров, или мне страшно хотелось шоколада или бокал пива. В тяжелые минуты я обращалась к тому, что изучила, к своей магии. И каждый раз, справившись с трудностями, я понимала, что теперь я сильнее. Теперь я лучше как обычный человек и искуснее как ведьма.

А однажды весной, спустя много месяцев на острове, когда я уже была закаленной и тощей, обзавелась мозолями, но оставалась по-прежнему бодрой и вполне привыкла к одинокому существованию, я обогнула смотрящие на запад скалы и обнаружила гостя. Настоящее потрясение – увидеть перед собой другого человека, словно его только что сбросили на парашюте. Он стоял и смотрел на меня так спокойно… Я завизжала. Хорошо это помню. Я визжала, как самая настоящая девчонка, очень некруто. Незваный гость оказался стариком, прямо древним, похожим не на обычного дедушку, а на библейского мудреца. Он был слегка щуплым, ниже меня ростом и с впечатляющей бородой. Так вот, я все не могла понять, как сюда вообще кто-то попал, не говоря уже о человеке, который на вид с трудом по лестнице способен подняться, куда там по тропинке с берега до верхушки утеса. Одновременно я пыталась подобрать хоть какие-то слова. А он все смотрел и улыбался, демонстрируя на удивление хорошие зубы и морщинки в уголках губ. Поэтому я подумала, что он, наверное, слегка чокнутый. Как он тогда добрался на Крейг-а-Дью, да и где его лодка? Или самолет? Или на чем он вообще, черт возьми, мог прибыть? Да, конечно, стоял теплый солнечный денек, но на старике не было соответствующей одежды и альпинистской обуви, только грязная футболка «Роллинг Стоунз», короткие шорты и дешевые кроссовки. Будто чертов Робинзон Крузо из комиссионки. Наверное, он устал ждать, пока я наконец заговорю, поэтому развернулся и пошел по тропе, а затем прокричал через плечо:

– Давай уже! Быстрее. У нас мало времени.

Я поплелась следом.

– Погодите! Вы о чем? Да и вообще, вы кто? Как вы здесь оказались?

Он передвигался достаточно быстро для столь древнего возраста, и мне пришлось ускорить шаг.

– Ты всегда задаешь так много вопросов? – спросил он на ходу.

– Что? Нет. Просто я не ожидала никого встретить. Здесь все же не автобусный маршрут.

– Тебя легко найти.

– Значит, вы меня искали? То есть… вы не просто так приплыли на остров? – Я выругалась, споткнувшись о камень. – Вы не могли немного сбавить темп? Остановимся, поговорим…

– Нет времени! Нет времени! – отозвался старик нараспев, уверенно стремясь вперед и явно ожидая, что я буду за ним следовать, несмотря на то, что даже не знаю его имени.

Что странно, я действительно за ним шла. Я хотела идти. Должна была. Даже не из любопытства, не потому, что меня удивило его появление на острове, не потому, что ждала какого-то объяснения. Я знала, просто знала, что мне надо идти за ним, куда бы он меня ни привел. Мы добрались до противоположного от моего лагеря края, к северо-восточной точке. Оттуда уже нельзя было разглядеть побережье Уэльса. Впереди открывалась бесконечная водная гладь и отражающееся на ее серо-голубой поверхности низкое солнце. Птицы не вили гнезда на этой стороне острова; я слышала лишь, как волны мягко омывали серые глыбы в сотнях футов внизу.

Старик выбрал плоский камень в паре шагов от края утеса и устроился на нем, скрестив под собой ноги.

– Садись, – похлопал он рядом с собой.

Я покорно опустилась на камень, и некоторое время мы просидели молча – старик ничего не говорил, а я не задавала вопросов, которые разрывали меня изнутри. У меня возникли две версии. Либо этот старик псих, либо кто-то очень важный. Причем шансы были пятьдесят на пятьдесят. Я ждала. По-прежнему молча он достал из одного кармана кисет, а из другого – щербатую трубку. Затем бережно и тщательно наполнил чашечку табаком и закурил, убедившись, что она набита идеально. Теплый весенний ветерок уносил дым, однако я уловила слабый запах лакрицы и пряностей. Я твердо решила не поддаваться своему безумному любопытству. Старик сказал, что искал меня. Что ж, нашел. Пусть теперь объясняется.

– Был некий друид, известный под именем Гвинвор, – сообщил он.

Не это я надеялась услышать, но старик хотя бы заговорил.

– Он жил в паре лиг отсюда, на побережье. Его уважали, можно даже сказать, почитали. Он с великим достоинством проводил церемонии, соблюдал законы друидов и давал советы тем, кто прибывал, дабы стать его учеником, кто искал помощи в своих трудностях.

– Интересно, – неуверенно отозвалась я.

– Беда заключалась в том, – продолжал старик, – что Гвинвор на самом деле не верил.

– Правда?

– Ну, он многое знал, мог рассказывать о вероучении, читать молитвы и так далее хоть до посинения, и, если его спросить, он ответил бы, что всем сердцем, разумом, душой верит в высшие силы. Однако…

Старик глубоко затянулся, прикрыв глаза и задумавшись.

– Однако? – попыталась я навести его на мысль.

– Он не верил в себя.

– Хм.

И снова тишина. Мимо пролетела, направляясь к южным гнездовищам, чайка. Старик покачал головой.

– Все знания, вся ученость и мудрость… и он все равно не знал, где его место. Он был лишь ходячей библиотекой, подборкой знаний, к которым при надобности мог обратиться любой человек. Гвинвор не понимал сути. Истинной ценности даров, данных ему свыше.

– Да?

– Он не осознавал, что он не просто хранитель учения, он сам – учение. Их нельзя разделить, как нельзя это сделать с гладью озера и отражением луны на ней.

Старик наконец повернулся ко мне и кивнул, словно объяснил все предельно ясно и я должна была все понять. Вот только я не понимала. Пока он не задал следующий вопрос:

– А что насчет тебя, Теган? Ты просто сервант для всего, что изучила, или стала этим всем сама?

Пристальный взгляд старика пугал.

– Как вы узнали, что я здесь? – наконец спросила я, не в силах больше сдерживаться. – Почему вы пришли? И как сюда добрались?

Старик поднялся и шагнул к обрыву. Я машинально последовала за ним. Мне казалось, он вот-вот упадет, а его самого совершенно не волновало, что еще пара дюймов, и он разобьется насмерть. Старик даже не смотрел на осыпающийся край тропинки, а по-прежнему не сводил с меня взгляда.

– В тебе заключена невероятная магия, Теган. Западный ветер уносит ее с твоим дыханием, магию впитывают поры твоей кожи, твоя душа звенит ею, да так, что звучание отдается в костях. И ты все равно не веришь в себя. Только ты можешь принять данные тебе дары, дитя. Только от тебя зависит, сможешь ли ты наслаждаться собственной необыкновенной силой. А когда сможешь, когда наступит момент прозрения, ты станешь собой. Ты станешь Теган Хедван, «красавицей, что умеет летать».

– Но я…

Я не успела закончить предложение. Старик, от которого я не ожидала такой силы и скорости, шагнул вперед и уверенно столкнул меня с обрыва.

И я рухнула вниз.

Мысли спутались. Вопросы, проклятия, молитвы, паника, страх, грусть, сожаления, – все вмиг смешалось в один клубок. Я проносилась мимо острых гранитных скал, или же они мимо меня; я ли летела к безжалостным камням, или они приближались ко мне – в то жуткое мгновение мне было все равно. Благоразумие, планы на жизнь, на день, что уготовила мне судьба – ничего больше не имело значения, ведь меня ждала верная смерть.

И вдруг я услышала напев шаманки, которую искала по всей Сибири. Смех ведьмы-худу из Луизианы. Зов сестер-ведьм со всех уголков земли, они звали меня по имени. Но громче всего прозвучал единственный сильный голос. Она произнесла лишь слово.

Лети!

Я вспомнила Элизабет, как она когда-то взяла меня за руку, и мы взмыли к ночному небу, как мы парили и скользили по воздуху.