Кремль 2222. Митино

– А то!

– Конечно!

– Игоря спасти – дело нужное, – вставил Мрак. – Кабы не он, мы бы в Тушино еще пару месяцев назад скопытились.

И снова – одобрительный гул.

– Что ж, братья, – сказал Захар с трогательной улыбкой. – Тогда – в путь?

Все закивали и отправились к своим койкам – собираться в дорогу.

Им предстояла непростая миссия – догнать двух путников, избегая при этом сюрпризов московской Зоны, то есть ехать быстро, но осторожно.

Впрочем, дружинникам Кремля не привыкать было решать самые трудные задачи.

* * *

– Придержи-ка скакуна, – сказал Казимир, натягивая поводья.

Игорь покорно подчинился: он привык доверять чутью старших товарищей, ведь те могли из миллиона звуков, которыми наполнена московская Зона, легко выделить те, которые знаменуют приближение беды.

Седовласый дружинник поднял правую руку – видимо, таким образом призывая спутника к тишине – и на какое-то время застыл в такой позе. Фенакодус под Игорем нетерпеливо притопывал, но стрелец лишь в качестве успокоения легонько похлопывал скакуна по страшной морде – мол, все в порядке, скоро продолжим путь.

– Сколопендра, – вдруг сказал Казимир. – Надо прятаться.

Игорь недоуменно выгнул бровь: он прекрасно знал, с каким звуком ползет по городу прожорливый рой стальных многоножек. И сейчас стрелец ничего подобного не слышал и близко.

– А… ты уверен? – осторожно спросил светловолосый воин.

Взгляд, которым его одарил Казимир, по ощущениям, мог обращать горы в пыль.

– Ты меня что, за дурака держишь? – прошипел седовласый дружинник. – Конечно, я уверен! Я, меж прочим, в Зону ходил, когда ты еще меч только на картинках видел, так что опыт у меня – будь здоров! И если говорю, что сколопендра идет, стало быть, так и есть!

– Ладно, ладно, я просто спросил, – буркнул Игорь. – Прятаться так прятаться, давай решать, куда?

Можно было, конечно, поупираться, но особого смысла в этом стрелец не видел. Даже если Казимиру показалось, лучше перестраховаться, ведь московская Зона – слишком непредсказуемое место, чтобы не доверять своим предчувствиям. Показалось кому-то, что опасность близко – лучше выждите какое-то время, прежде чем дальше идти. Потеряете час-два, но сохраните свои жизни.

– Давай в тот дом, – подумав, сказал Казимир и махнул рукой в сторону полуразрушенного здания, уцелевшие стены которого покрывали разноцветные письмена на непонятном языке: поговаривали, что эти надписи оставили предки вестов, но это была лишь теория.

Игорь открыл рот, чтобы ответить, но седовласый дружинник уже направил скакуна к указанному месту. Судя по всему, мнение стрельца его нисколько не волновало.

«Заносчивости ему явно не занимать», – подумал Игорь.

Впрочем, он снова решил не пререкаться со старшим товарищем. Казимир был ровесником отца, а, следовательно, и к стрельцу относился, как к мальчишке. Такого не переучишь, по крайней мере, не за день и не словами, а только поступками – доказав, что ты вполне себе взрослый мужчина, с мнением которого можно и нужно считаться. Вот и приходится молча ехать следом, убеждая себя, что все это – ради благой цели, ради спасения отца…

Достигнув дверного проема, Казимир шустро спешился и повел фенакодуса внутрь. Игорь старался не отставать, но спрыгнуть на землю ему оказалось не по силам: от резких движений спину пронзила поистине адская боль. Пыхтя, он неуклюже сполз с седла и, прихрамывая, следом за старшим товарищем вошел в дом.

Казимир к этому моменту уже привязал фенакодуса к торчащей из обломка стены арматурине, а сам расположился под оконным проемом и возился с пистолем, в частности, вытащил магазин, чтобы проверить, сколько в нем патронов.

– Ну чего ты так долго? – подняв взгляд на Игоря, прошипел седовласый дружинник. – Давай уже, не мельтеши в дверях. Привязывай скакуна и давай ко мне.

– Да иду я, иду…

Другой арматурины не нашлось, и стрелец намотал поводья на ту же самую, что и Казимир, и пошел к старшему товарищу. На ходу Игорь достал из кармана пистоль и по примеру спутника проверил магазин.

«Порядок».

Опустившись на пол рядом с товарищем, он уверенным жестом загнал патрон в патронник. Это не укрылось от Казимира; он тихо фыркнул, но от комментариев воздержался, спросил лишь:

– Неужто до сих пор не слышишь?

– Что не слышу? Сколопендру? Не-а.

– Удивительно. – Седовласый дружинник усмехнулся. – Говоришь, и в Тушино был, и в Строгино? Как же ты там выжил, с таким-то слухом?

Желваки на лице Игоря заходили ходуном. Он не был самым вспыльчивым на свете человеком, но Казимир, кажется, мог вывести из себя и мертвого.

«И как они с отцом вообще ладили? – мелькнула шальная мысль. – Впрочем, к отцу он наверняка относился, как к равному, и подобных острот себе не позволял…»

– А это еще что? – нахмурившись, пробормотал седовласый дружинник. – Рык?

Это Игорь расслышал прекрасно. И сразу понял, что к ним идут гости – пусть не такие страшные, как стальная сколопендра, но уж точно опасней давешних пауков-мясоедов.

«Нео».

– Нео! – сквозь стиснутые зубы процедил Казимир.

«Хоть где-то опередил!..»

Седовласый воин переложил пистолет в левую руку, а правой взялся за меч. Игорь направил дуло своего огнестрела на дверной проем, через который они вошли пару минут назад. Казалось, попасть внутрь можно только так.

«Ну или через окна. Но полезут ли они в окна? Хотя в случае с нео ни в чем нельзя быть уверенным…»

Дикарями, как и прочим зверьем, верховодил не здравый смысл, а голые инстинкты. Они могли залезть в Красное Поле Смерти просто потому, что люто хотели жрать, а там увидели бьющуюся в агонии крысособаку. Казалось, подобные тупоумные твари обречены на вымирание, но на деле дикарей не становилось меньше. Даже напротив – во время очередного гона начинало казаться, что их число только растет с каждым днем.

– Ну хоть их ты слышишь? – шепотом осведомился седовласый.

– Слышу, – ответил стрелец, не меняя позы.

– Жрать охота, – донесся до ушей грубый голос.

«А вот и наши зверюшки пожаловали…»

Теперь отпали последние сомнения: нео направлялись именно сюда, к ним.

Игорь покосился в сторону фенакодусов. Несчастные животные, почуяв приближение лохматых дикарей, занервничали – беспокойно притопывая на месте, они скребли когтями по бетонному полу и злобно сверкали глазами.

«Интересно, нео к ним сунутся, если увидят? – подумал Игорь. – С одной стороны, фенакодусы их ненавидят и будут рвать, только шанс дай. С другой стороны, нео жрать хотят, а скакуны наши – это тоже мясо, пусть и добыть его нелегко…»

– Зырь! – вдруг завопили снаружи. – Хомо забыли!

– Чего забыли? – не понял второй.

– Коды!

– Где?

– Да вон, в доме!

– А, вижу! Ну ща пожрем, значит…

Светловолосый стрелец заметно напрягся. Если так лихо говорят, что сожрут фенакодусов, значит, в себе уверены, значит, близко подходить не собираются, значит, есть арбалеты. Поэтому надо спускать курок, едва нео покажутся, пока дикари в них не пальнули.

– Стреляем сразу, – шепотом распорядился Казимир. – У них, похоже, арбалеты есть, так что не медли.

«Как отец Филарет про подобное говорит? – усмехнулся Игорь про себя. – У умных людей мысли сходятся?»

Первый нео ворвался внутрь столь стремительно, что дружинник нажал на спусковой крючок скорей рефлекторно, чем осознанно. Однако выучка помогла: пуля угодила мутанту в горло, и тот выронил арбалет, зажал кровоточащую рану обеими лапами и стал медленно оседать на пол. Его собрат, вошедший следом, рыча, направил оружие на стрельца, но тут в дело вмешался Казимир. Выстрел седовласого дружинника оказался еще удачней, чем у стрельца: получив пулю в висок, монстр умер раньше, чем упал на пол.

Однако на этом злоключения путников не кончились: снаружи донеслись недовольные крики многих глоток.

«Да их там целая стая!» – подумал Игорь, внутренне холодея.

Он хотел подняться, дабы не встречать следующих нео в положении сидя, однако Казимир удержал его, положив руку на могучее плечо стрельца.

– Не дергайся, – прошипел седовласый дружинник. – У нас позиция отличная, снаружи не простреливается.

Однако, как выяснилось, попадание из арбалета было не единственной проблемой для их скромного отряда из двух человек. Это стало понятно, когда первый нео запрыгнул внутрь через окно.

«То, чего я боялся…» – подумал Игорь.

Он вскинул руку и всадил пулю дикарю в голову.

– Патронов на всех не хватит, – сообщил он Казимиру. – Да и пригодятся они нам, в Митино, нельзя их тратить.

– Эх, а я-то надеялся, они сами уйдут… – вздохнул седовласый дружинник и, вскинув руку с пистолетом, пристрелил нового монстра, вслед за собратом перемахнувшего через подоконник и приземлившегося на бетонный пол.

В следующий миг нео, словно жуки, поперли внутрь со всех щелей. Дружинник и стрелец поднялись на ноги и взялись за мечи. Рубка предстояла серьезная.

«Выдержу ли? Переживу?» – до крови закусив нижнюю губу, подумал Игорь.

А, впрочем, если он с какими-то там нео боится не справиться, то чего их дуэт с шамами будет делать в Митино? Может, лучше уж тогда действительно сейчас помереть, чем в плен к кровопийцам угодить и годами для них дичь ловить да шею подставлять, чтобы новые «хозяева» кровушки попили?

«Отставить панику!» – подначил себя беглый стрелец.

Вся эта внутренняя борьба не заняла и секунды, поэтому, когда дикари приблизились, Игорь встретил их гортанным воплем и острым мечом. Первый же выпад стоил ближайшему нео половины тупой головы, которую стрелец развалил надвое, однако в тот же миг дикая боль пронзила позвоночник. Игорь заорал еще громче, выплескивая все наружу – благо, во время боя не просто можно, а даже нужно избавляться от эмоций. Адреналин сделал свое дело, и боль отступила, позволив стрельцу рубиться самозабвенно, как в старые добрые времена.

Ну, по крайней мере, так казалось самому Игорю.

Второму дикарю стрелец отрубил уже всю голову, отточенным взмахом острейшего клинка отделив ее от уродливого туловища. Однако двигался парень все еще не так быстро, как прежде. Именно поэтому третий нео успел приблизиться и даже дубину занести над головой прежде, чем стрелец к нему повернулся.

«Конец?» – мелькнуло в голове.

Однако тут раздался страшный рев, и в замахнувшегося нео врезался разъяренный фенакодус.

У Игоря отлегло от сердца, однако он тут же снова себя одернул:

«Не расслабляйся! Сейчас пронесло, но это не значит, что и дальше так будет везти! Соберись!»

Стрелец громко скрипнул челюстями и, яростно завопив, обрушил верный меч на голову мутанта, удачно подвернувшегося под руку. Мозги брызнули во все стороны, спину вновь острой иглой пронзила боль, но Игорь уже смирился с этой неизбежной мукой, сопровождающей каждый пируэт, и лишь сильней стиснул зубы.

Сорвавшиеся с привязи фенакодусы пришли на выручку очень вовремя – благодаря их внезапному нападению Казимир и его светловолосый товарищ довольно быстро уполовинили стаю дикарей, и те, поняв, что пожрать им не светит, бросились наутек. Скакуны хотели догнать и прикончить мутантов, но седовласый дружинник, ловко вогнав меч в кольцо на поясе, шустро ухватил обоих фенакодусов за уздцы, когда они проносились мимо, и зычно воскликнул:

– Стоять!

Тут даже Игорь замер. Он думал, что рассвирепевшие скакуны, опьяненные азартом сражения, просто оторвут Казимиру руки и умчатся наружу, однако все вышло иначе. К удивлению молодого воина, фенакодусы послушно остановились.

– Ну сейчас-то хоть слышишь? – спросил седовласый дружинник, не оборачиваясь.

Игорь сначала не понял, о чем он, а потом, спохватившись, прислушался – и действительно услышал металлический лязг, который всегда сопровождает перемещение роя стальной сколопендры по московской Зоне. Данила, герой Кремля, рассказывал, что металлическую тварь можно не только избегать, но и побеждать с помощью огня, однако большинство дружинников предпочитали действовать по наветам отца Филарета и прочих Учителей. Жизнь у каждого человека одна, и рисковать ей понапрасну никто не хочет.

– Привязывай фенакодуса своего обратно и давай к окну, – передавая поводья Игорю, распорядился Казимир. – Отсидимся, пока зараза не пройдет.

– Надо ж, – буркнул раздосадованный стрелец. – А я так боем увлекся, что, пока ты не сказал, сколопендру не слышал.

– Я так и понял, – отозвался седовласый дружинник, шагая к их импровизированной «коновязи». – Хорошо хоть нео не такие глухие, иначе б мы с ними до сих пор тут бодались.

– Так ты думаешь, они из-за сколопендры сбежали? – поразился Игорь.

– Уверен, – авторитетно заявил Казимир, наматывая поводья на арматурину. – Был у меня похожий случай. И десятник наш тоже меня тогда удивил. А потом я подумал и решил – а ведь и вправду дело в этом. С мясом голодные нео бьются до последнего. Это ж мясо, его можно съесть. И плевать им, что их товарищи дохнут, потому что они им никакие не товарищи в этой ситуации, а лишь дополнительные рты. Проще говоря, чем больше нео в битве с мясом помрет, тем больше мяса съест каждый выживший. Такая вот… арифметика Зоны.

Игорь уважительно кивнул и по примеру старшего товарища тоже стал обвязывать поводья вокруг торчащей из стены железки.

– А всех металлических роботов и прочую дрянь неживую избегают больше не потому, что боятся, – хотя и это тоже, конечно, – а потому, что жрать там нечего. А, значит, и смысла нет в драку ввязываться. Сечешь теперь?

– Секу, – отозвался Игорь.

Сказать по правде, с такой точки зрения он на нео не смотрел никогда, хотя теперь, выслушав Казимира, ему стало казаться, что ничего логичней он в жизни не слышал.

«Зверье оно и есть зверье, – вслед за седовласым дружинником шагая к окну, подумал Игорь. – Все, о чем голова болит – это прокорм любой ценой».

Впрочем, если вдуматься, все было немного глубже и при этом проще: на самом деле главной целью любого обитателя московской Зоны было выживание, и удовлетворение голода являлось его важнейшим условием. Не выполнишь его – лишишься жизни, рано или поздно: либо просто издохнешь без пищи, либо сойдешь с ума от ее нехватки и бросишься на самого опасного врага, яростно вращая глазами.

Вот и получается, что, по сути, единственное отличие между хомо и нео – это наличие совести. Кремлевские не радуются смертям близких из-за того, что теперь им придется делить кусок мяса на двоих, а не на пятерых. Кремлевские сопереживают собратьям и чувствуют их боль.

Однако все тот же пресловутый инстинкт самосохранения мог превратить любого, даже самого достойного человека в подобие нео – безумную звероподобную тварь, которая горит одним желанием – набить свое брюхо.

«Лучше умереть, чем стать такой», – подумал Игорь, опускаясь на теплый бетонный пол и прислоняясь спиной к кирпичной кладке под достопамятным окном.