Помоги проекту - поделись книгой:
«Вайгач» получил следующие повреждения: была заполнена водой 2-я балластная цистерна (58 т) и 1-й междудонный отсек (40 т). Через некоторое время водой стал наполняться и 2-й междудонный отсек, находящийся под котлами. Около 17 часов последовала попытка сняться с мели с помощью «Таймыра», но якоря ползли в грунте, а «Вайгач» с места так и не сдвинулся. Еще до этого началась перегрузка угля на «Таймыр» (всего, согласно расчетам, его требовалось облегчить на 70 т, но даже при такой разгрузке, как писал Вилькицкий, не было уверенности в удаче). Усилившийся ветер бил корпус судна о камни. К утру из-за продолжающегося затопления междудонных отсеков пришлось погасить один котел.
9 сентября была предпринята еще одна неудачная попытка сняться с помощью «Таймыра». К 16 часам пришлось погасить второй котел, причем кочегары работали уже по пояс в воде. После прекращения паров перестала работать водоотливная система, и спасти «Вайгач» без посторонней помощи стало невозможно, а «Таймыр» с этой задачей не справлялся. Тогда начальник экспедиции принял решение об оставлении судна и эвакуации с него имущества на «Таймыр».
В 5 часов утра 10 сентября «Таймыр» двинулся в путь по Енисейской Губе. В тот же день он встретил пароход «Туруханск». На него перешла команда «Вайгача», которую решили отправить в находящееся недалеко село Гольчиха за лихтером. Предполагалось, что до этого пароход подойдет к Ефремову Камню, но его капитан был недостаточно знаком с навигационной обстановкой в том районе, а часть команды (по мнению Вилькицкого, пропитанной большевистским духом) отказалась участвовать в опасном мероприятии.
В итоге, и сам «Туруханск» сел на мель, а сняться ему помог «Таймыр». Впрочем, 12 сентября выскочил на мель и он, но сойти с нее удалось достаточно быстро (всего же за этот поход «Таймыр» садился на мель четыре раза). Основной задачей «Туруханска» было взять на борт рыбаков, ведущих промысел в низовьях Енисея, поэтому команду «Вайгача» его капитан пересадил на пароход «Лена».
Пароход «Туруханск»
В районе аварии «Вайгача» собрались пароходы «Туруханск», «Лена» и небольшое речное судно «Орел», не способное оказать существенной помощи. Время стремительно уходило, так как навигационный период заканчивался. Вилькицкий предполагал даже вариант зимовки «Таймыра» в Луковой протоке – недалеко от места посадки «Вайгача» на мель. Кроме того, возникли сложности с личным составом. Начальник экспедиции вспоминал: «Команда «Таймыра» работала хорошо, но с оставшейся частью вайгачской было много осложнений. Лучшие матросы «Вайгача» ушли с командиром к своему гибнущему кораблю, остались люди, которые думали о своей наживе, норовя разделить и растащить казенное имущество, боялись ехать в Сибирь и в Архангельск и непрестанно предъявляли требования и не считались ни с чем».
В итоге утром 19 сентября, встретив починившую котлы и идущую вверх по Енисею «Лену», командир экспедиции списал на нее 17 «вайгачских» матросов и шесть «таймырских», дав им расчет. На «Лену» с «Таймыра» перешли и курьеры поручик Г. Л. Вульфиус и мичман В. А. Подгорный, посланные в Сибирь союзным командованием и командующим флотилией соответственно. К этому времени на «Таймыре» котел требовал немедленной чистки, без чего становилось невозможным поддерживать должный уровень пара.
Капитан К. А. Мецайк, командовавший в 1918 г. пароходом «Север». Фотография конца 1940-х – первой половины 1950-х гг.
Вечером 20 сентября к «Таймыру» пришел пароход «Север» под командованием капитана К. А. Мецайка, являвшегося также старшим агентом «Казенного срочного пароходства на реке Енисей». В задачи «Севера» входила доставка провизии для «Таймыра», «Вайгача», а также для Диксона. Об этом Б. А. Вилькицкий договорился с И. А. Молодых (деятелем «Союза сибиряков-областников», впоследствии – товарищем министра продовольствия и снабжения в правительстве А. В. Колчака) еще в начале 1918 г. В случае участия «Севера» в спасении «Вайгача» он не успел бы выполнить свои основные задачи, и от его использования пришлось отказаться.
21 сентября «Таймыр» пошел дальше, через два дня он встретил «Туруханск» с тремя лихтерами на буксире. На одном из них и находилась команда «Вайгача», а также спасенное имущество, которое удалось снять практически полностью. Большую часть грузов с «Вайгача» отправили в Красноярск, так как он предназначался для Усть-Енисейска. С лихтера взяли людей, которых следовало доставить в Архангельск. Личному составу радиостанции в Дудинке передали инструкции по ее установке, после чего «Таймыр» продолжил путь, выслав вперед катер для промера глубины.
24 сентября встретили пароход «Орел» (с него приняли старшего лейтенанта Тихменева), а затем – пароход «Север». На следующий день на «Таймыре» продолжили щелочение второго котла и грузили уголь. Тихменев на «Севере» отправился вверх по Енисею, а «Таймыр» в полдень 26 сентября взял курс на Диксон, куда прибыл через два дня. Там от матросов, ходивших к полузатопленному судну на катере с полярной станции, стало известно, что корма «Вайгача» совсем погрузилась в воду и что водой покрыта и практически вся верхняя палуба.
По приходе на Диксон экипаж «Таймыра» немедленно приступил к чистке котла, переборке механизмов, выгрузке предназначенного для острова снабжения и погрузке части «сибирской» провизии на пароход. После завершения перегрузки потребовалось подтянуть большой лихтер по мелководью вплотную к берегу, чтобы его не унесло со льдом. Это удалось сделать с большим трудом.
Вилькицкий писал в своем рапорте: «Команда работала без устали и отлично. Люди очень интересовались состоянием льда в проливах и данными о времени прекращения навигации. Угля оставалось на «Таймыре» дней на 10 ходу. В Югорском Шаре держался лед, о других проливах сведений не было. С 27-го сентября начались морозы, доходившие до –6˚.
Время было небывало позднее, едва ли был случай, чтобы какой-либо корабль, идя на запад, когда-либо рискнул остаться в этом море до октября. Воображение команды очень занимала экспедиция Брусилова, которая, войдя в Карское море 17 сен[тября] н. с., уже не могла пройти [дальше] и попала в погубивший ее полярный дрейф. «Таймыр» против этого срока задерживался уже третью неделю».
3 октября, закончив работы, «Таймыр» покинул Диксон. 6 октября транспорт прошел пролив Югорский Шар и затем прибыл в Архангельск.
Вилькицкий писал, что главной причиной аварии была неточность карт, ведь «Вайгач» и «Таймыр» выскочили на мель у Ефремова Камня, не дойдя по счислению до траверза этого мыса 5 миль. «При пройденном от Диксона расстоянии в 20 миль нельзя такую ошибку приписать неточности счисления, тем более, что и зюйдовый ветер и могучее течение Енисея должны бы были повлиять на верность счисления в обратную сторону».
Начальник экспедиции также отметил, что риф у Ефремова Камня был неверно указан – как на изданной Главным гидрографическим управлением морской карте, так и на лоцманской карте, выпущенной Министерством путей сообщения. Более того, уже после гибели «Вайгача» ему удалось выяснить, что суда выскакивали на этот риф и ранее (в частности, пароход «Лена» в 1912 г.). Рапорт завершали слова: «Можно думать, что если бы был какой-либо орган, ответственный за безопасность мореплавания в этом море, то естественно все эти сведения [имеются в виду результаты работ землемерной экспедиции 1909–1912 гг., организованной Управлением государственных имуществ Енисейской губернии, переданные в Главное гидрографическое управление, но не нашедшие отражения на морских картах. – Н. К.] были бы собраны и опубликованы раньше и вверенной мне экспедиции не пришлось бы платить за получение этих данных такой ужасной ценой – ценой гибели корабля».
Отправка в Красноярск части команды «Вайгача» во главе с П. В. Тихменевым официально была организована для возможного участия моряков в гидрографических работах в устьях Оби и Енисея. По версии (на наш взгляд, весьма достоверной) советского исследователя К. А. Богданова, «фактически, Вилькицкий спасал своего шурина от наказания архангельских властей за гибель судна». 23 мая 1919 г. Вилькицкий телеграфировал в Омск: «Прошу оповестить старлейта Тихменева, мичмана Подгорного и прапорщика Андрианова, что Временное Правительство Северной Области указало 21 мая постановлением № 3 прекратить дело о причине гибели гидрографического судна «Вайгач», не найдя в действиях лиц командного состава служебных и навигационных упущений и признаков преступления и проступка». П. В. Тихменев храбро сражался в вооруженных силах правительства А. В. Колчака и погиб осенью 1919 г., став одним из последних георгиевских кавалеров Российского флота.
После получения телеграммы об аварии «Вайгача» (ее доставили в Архангельск лишь 15 сентября) командование Флотилией Северного Ледовитого океана начало предпринимать меры для организации его спасения. Первоначально на помощь планировали отправить пароход «Соловей Будимирович», но командующий флотилией сразу же предположил, что «позднее время года и совершенная неизвестность характера работ по снятию «Вайгача»… заставляют предусматривать возможность зимовки всех трех судов». Скорее всего, именно это и стало причиной того, что осенью 1918 г. спасательная экспедиция не состоялась. В июне следующего года к «Вайгачу» отправился пароход «Север», на котором работал Отдельный Обь-Енисейский гидрографический отряд под командованием полковника Корпуса гидрографов А. Ф. Машковцева (он подчинялся «колчаковскому» Морскому министерству). Начальник отряда забрал с полузатопленного судна номера «Записок по гидрографии» и морские карты.
Затонувший «Вайгач» у мыса Ефремов Камень, 1927 г. Фото А. М. Лаврова
После окончания Гражданской войны, в 1923 г., Красноярский отдел местного хозяйства направил для обследования «Вайгача» водолазов. Они нашли пароход в приличном состоянии. Отдельно отмечалось, что его паровая машина была обильно смазана маслом до крушения и очень хорошо сохранилась. В середине 1920-х гг. «Вайгач» осмотрел директор судоподъемной партии на Енисее, известный сибирский инженер А. В. Телегин. Он оценил стоимость подъема судна в 150 000 рублей (при стоимости самого парохода около 1 000 000 рублей). Но поднимать «Вайгач» так и не стали, а на последней из известных его фотографий, датируемой 1927 г., видно, что корпус парохода значительно погрузился в воду.
В середине 1980-х гг. в районе гибели «Вайгача» работали аквалангисты ленинградского подводного клуба «Нево». Им удалось обнаружить остов некоего погибшего судна и поднять с него ряд предметов. Но был ли это «Вайгач» или, например, затонувший недалеко от Ефремова Камня плавкран (о котором в лоции написано, что его местоположение на карте сомнительно) – неизвестно. Участники экспедиции на безымянном островке, расположенном между скалой Вайгач и мысом Ефремов Камень, установили памятный знак с надписью на мемориальной доске: «Вблизи этого места погиб ледокольный пароход «Вайгач». Потомки помнят».
Судьба парохода «Сибиряков»
Ледокольный пароход «Александр Сибиряков» (именно так он именовался в официальных документах, хотя на фотографиях можно видеть название «А. Сибиряков») был построен в 1909 г. в Глазго, на верфи «Гендерсон и Ко». Первоначально он назывался «Bellaventure». До 1915 г. судно принадлежало различным компаниям и использовалось на зверобойных промыслах, а также при строительстве портовых терминалов, базируясь на канадский порт Сент-Джонс, расположенный на острове Ньюфаундленд.
Модель ледокольного парохода «Сибиряков» в экспозиции Российского государственного музея Арктики и Антарктики (Санкт-Петербург)
В 1915 г. пароход приобрело российское Министерство торговли и промышленности для использования на Белом море. В следующем году он получил новое название – «Александр Сибиряков». В годы Первой мировой войны «Сибиряков» входил в состав Флотилии Северного Ледовитого океана, а затем, до июня 1920 г., в состав Морских сил Северного моря. После демобилизации пароход принадлежал ледовой службе Архангельского порта, а позднее был передан Государственному Северному пароходству.
Основные данные судна:
Валовая грузоподъемность – 1384 т
Длина – 73,43 м
Ширина – 10,9 м
Осадка (порожняком/в полном грузу) – 4,32/5,43 м
Мощность паровой машины тройного расширения – 2000 и.л.с.
В 1932 г. «Сибиряков» вписал свое имя в историю освоения Арктики. Под командованием капитана В. И. Воронина и начальника экспедиции О. Ю. Шмидта пароход, выйдя из Архангельска 28 июля, к 1 октября впервые прошел весь Северный морской путь за одну навигацию. В декабре того же года «Сибиряков» получил орден Красного Знамени. Тогда же судно переподчинили Главному управлению Северного морского пути.
Капитан М. Г. Марков. Из собрания Российского государственного музея Арктики и Антарктики (Санкт-Петербург)
Работа в Арктике непроста и опасна. Не избежал аварий и «Сибиряков», впервые оказавшийся в критической ситуации в 1923 г. 24 февраля он вышел из Архангельска для работы на зверобойном промысле. У Инецкого маяка пароход, двигавшийся задним ходом, из-за неопытности вахтенного штурмана сильно ударился кормой о торосистую льдину. В результате удара рулевое устройство полностью вышло из строя, и судно до конца марта дрейфовало во льдах. После того как его вынесло на чистую воду, второй штурман С. Рыбников предложил использовать айсбимс (аварийный брус) в качестве баллера руля. Таким образом удалось дойти до Зимнегорского маяка, откуда «Сибиряков» пришел в Архангельск на буксире ледокола «Степан Макаров».
Спустя 13 лет ледокольный пароход вновь оказался на грани гибели. 24 ноября 1936 г. «Сибиряков» шел из Мурманска в Архангельск, когда его капитан М. Г. Марков получил телеграмму с просьбой эвакуировать раненного на охоте механика полярной станции «Озерная». В 10:55 судно на полном ходу выскочило на скалу в проливе Карские Ворота в 3-х милях от берега.
Попытки сняться самостоятельно не удались – пароход крепко сидел на камнях. Он получил пробоины в первой и второй балластных цистернах, 3-й трюм заполнился водой до тоннеля гребного вала. На следующий день разыгрался сильный шторм, причем «Сибирякова» било о скалы с такой силой, что люди с трудом могли устоять на палубе. Волнами судно перенесло на новое место и развернуло вправо на 40º, оно село на камни всем корпусом, а волны стали заливать машину. В 3-м трюме появились новые пробоины, и его затопило до уровня палубы. Также были затоплены машинное и котельное отделения, вспомогательные механизмы и главная паровая магистраль вышли из строя.
Ф. И. Крылов – руководитель работ по спасению «Сибирякова» в 1937 г.
Уже на следующий день на ледоколе «Ленин» к месту аварии вышла партия Архангельского аварийно-спасательного отряда Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Она готовилась в спешке и была недостаточно оснащена технически. 5 декабря в район мыса Озерный пришли суда базировавшейся в Мурманске Северной экспедиции ЭПРОНа – пароход «Рошаль» и спасательный буксир «Мурман». Они имели более серьезное оснащение – в список снаряжения входили мощные мотопомпы, водолазная станция, сварочный аппарат, большие запасы песка, цемента и многое другое.
К этому времени на «Сибирякове» вода залила форпик, ахтерпик, 1-й, 2-й и 3-й трюмы, машинное и котельное отделения, междудонное пространство и балластные цистерны. Пароход сидел на грунте с креном 5º на правый борт. Проведение спасательных работ сильно затрудняла штормовая погода.
Было принято решение выгрузить 145 т угля и откачать 140 т воды из затопленных отсеков, с помощью дополнительных якорей попытаться удержать судно на месте и сдернуть его с мели с помощью ледокола «Ленин» и буксира «Мурман». Но погода не позволила реализовать этот план. Воду из корпуса судна безуспешно откачивали 10 раз, 9-балльный шторм от норд-оста (24–25 декабря) перетащил судно на другую банку, нанеся при этом новые повреждения. Наступила полярная ночь. В таких условиях суда-спасатели сами рисковали оказаться в положении «Сибирякова», поэтому работы решили перенести на следующий год.
6 июня 1937 г. к месту аварии прибыла первая группа спасателей из 15 человек, 3 июля пришла вторая партия (27 человек), которая доставила весь основной инструмент. Экспедицию, в состав которой входили спасательное судно «Память Руслана», а также мотоботы «Касатка» и «Ленгосторг», возглавлял Ф. И. Крылов.
Бетонная стела в честь участников спасательных работ, установленная в бухте Каменка, 2014 г. Фото Н. А. Кузнецова
Из-за многочисленных повреждений откачать воду из корпуса «Сибирякова» и загерметизировать его не представлялось возможным. Пришлось использовать для подъема две баржи длиной 45 и 47 м (их предполагали затопить, а после откачки воды они должны были поднять корпус судна) и два 80-тонных понтона. К бортам парохода прикрепили 16 специально сконструированных кронштейнов для крепления барж. Перед этим с помощью взрыва удалили вошедший в корпус камень, установили десятки пластырей снаружи и изнутри и зацементировали часть пробоин.
Табличка с обелиска в бухте Каменка, утраченная в настоящее время. Фото В. В. Кудрявцева
21 августа началась откачка воды из барж, однако на волнении оторвались кронштейны, крепившие баржу с правого борта, и она выскочила из воды. В кратчайшие сроки кронштейны установили заново, усилив дополнительными болтами. Новая попытка подъема, предпринятая 1 сентября, оказалась неудачной из-за отлива. Снять «Сибирякова» с мели удалось на следующий день. На буксире спасательного судна «Память Руслана» он пошел в защищенную бухту Каменка. Предстояла вторая, не менее сложная, часть экспедиции – буксировка аварийного парохода в Архангельск.
Обследование подводной части с помощью водолазов показало, что она под машинным и котельным отделениями вмята внутрь корпуса и имеет массу трещин и мелких пробоин. В район машинно-котельного отделения был подведен пластырь площадью 170 м2, часть корпуса усилили с помощью листов металла, в машинном отделении установили две цистерны, а остальное пространство забили собранным на берегу деревом.
5 октября буксирный пароход «Северянин» вывел «Сибирякова» на рейд бухты Каменка. Пять дней пришлось ждать благоприятной погоды, и наконец караван в составе «Северянина», «Сибирякова» и мотобота «Касатка» начал движение; скорость, в зависимости от погоды, составляла от 3 до 4,5 узлов. В ночь с 11 на 12 октября суда выдержали шторм силой в 7 баллов. Несмотря на повреждения пластыря, «Сибиряков» уверенно держался на воде. 14 октября за островом Колгуев в буксировке принял участие спасатель «Память Руслана», и скорость возросла до 5,5 узлов. В районе мыса Канин Нос ветер значительно усилился, а напротив Чешской Губы караван едва не выскочил на камни.
В горле Белого моря лопнула стальная брага (канат, обведенный вокруг всего корпуса), державшая мотобот «Касатка» у борта «Сибирякова». Небольшое судно понесло к берегу, но через два часа «Касатка» смогла вернуться своим ходом.
18 октября «Сибиряков» встал у стенки завода на длительный ремонт. В память о событиях 1937 г. тогда же в бухте Каменка на Новой Земле установили памятный знак в виде четырехметровой бетонной стелы, увенчанной водолазным шлемом. На стеле была укреплена памятная табличка, в настоящее время украденная вандалами. Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ) планирует ее восстановить.
Во время Великой Отечественной войны «Сибиряков» был включен в состав Беломорской военной флотилии Северного флота (с 1 ноября 1941 г.), получив обозначение «ЛД-6». На судно установили вооружение – два 76-мм, два 45-мм орудия, две 20-мм установки «Эрликон». В составе Ледокольного отряда флотилии он участвовал в проводке союзных конвоев в Белое море, доставлял людей и грузы на Соловки и в Кемь. 6 мая 1942 г. пароход передали в прямое подчинение Главсевморпути для работы в Западном секторе Арктики. В июле он перешел на Диксон и начал доставку грузов на полярные станции.
В июле – августе 1942 г. после разгрома конвоя PQ-17 движение союзных конвоев временно прекратилось. Этот перерыв командование Кригсмарине использовало для проведения операции под кодовым названием «Вундерланд» («Страна чудес»), суть которой заключалась в нападении на советские морские коммуникации в Карском море силами крупных надводных кораблей и подводных лодок. Важная роль отводилась тяжелому крейсеру («карманному линкору») «Адмирал Шеер». Его командиру капитану цур зее В. Меендсен-Болькену предписывалось, действуя на путях движения судов между Новой Землей и проливом Вилькицкого, нападать на конвои и разрушать сооружения полярных портов.
М. Н. Успенский «Бой ледокольного парохода «Сибиряков» с немецким крейсером «Адмирал Шеер». Из собрания Российского государственного музея Арктики и Антарктики (Санкт-Петербург)
25 августа 1942 г. к юго-западу от архипелага Норденшельда «Адмирал Шеер» встретил ледокольный пароход «Сибиряков», шедший на Северную Землю с грузом снабжения для полярных станций. Германский корабль поднял американский флаг и потребовал сообщить состояние льдов в проливе Вилькицкого и местоположение каравана судов.
Капитан А. А. Качарава, 1942 г.
Командир «Сибирякова» старший лейтенант А. А. Качарава открытым текстом передал информацию о встрече с противником на Диксон. После того как с рейдера произвели выстрел, по приказу командира «Сибиряков» открыл огонь, несмотря на то, что шансов в бою с «Шеером» (шесть 28-см и восемь 15-см орудий, не считая зенитной артиллерии) у него не было никаких. Не помогла и выпущенная дымовая завеса.
Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», 1935 г.
Неравный бой продолжался с 13:47 до 14:05. На «Сибирякове» вышли из строя все пушки, а экипаж понес большие потери. Вместо тяжело раненного Качаравы командование принял помполит З. А. Элимелах. В 14:05 радист А. Шаршавин послал в эфир последнюю радиограмму: «Помполит приказал покинуть судно. Горим. Прощайте». Старший механик Н. Г. Бочурко открыл кингстоны. Объятый пламенем «Сибиряков», не спустив флага, погрузился в воду. Всего погибло около 80 человек; 22 моряка, в том числе и А. А. Качарава, оказались в плену. Большинству из них посчастливилось вернуться на Родину и продолжить работу на флоте. Кочегар П. И. Вавилов после гибели судна смог добраться вплавь на его обломках до острова Белуха, откуда был снят гидросамолетом полярной авиации (летчик И. И. Черевичный) 29 сентября.
Радиограмма «Сибирякова» о встрече с вражеским кораблем позволила командованию Северного флота и руководству Главсевморпути, хоть и с большим опозданием, подготовиться к обороне Диксона. К счастью для защитников острова, командир «Шеера» потерял время, отправившись на поиски новых жертв на несуществующей коммуникации мыс Желания – Диксон.
Ледокольный пароход «Сибиряков» на дне Карского моря. Изображение, полученное с помощью программного комплекса в ходе работ «Карской экспедиции – 2014»
На Диксоне успели частично восстановить снятые ранее, но еще не вывезенные на Новую Землю береговые батареи, и 27 августа они смогли дать отпор подошедшему к острову «карманному линкору». Нападение провалилось, после чего рейдер покинул арктические воды. Операция «Вундерланд» была свернута.
Поделиться книгой: