Искусник. Испытание на прочность

– Нет, и не спорь. В этот раз я справлюсь и один.

– А если их будет слишком много? – выдала Алильена свой главный довод.

– Тогда уйду, рисковать не буду, – уверенно успокоил ее Инквар и перевел разговор на другое: – Но сначала устрою тебе лежанку, и не беспокойся, берлога старая, хозяин не вернется.

– Откуда ты знаешь?

– Вход зарос травой, и ее никто не смял. Ты тоже будешь забираться вот тут, сбоку, не нужно оставлять следов на виду.

Выдавая указания, Инк не стоял – ловко перебросил к едва заметному лазу лапник и вещевые мешки, скользнул туда сам и умело устроил в дальнем уголке лежанку. Прикрыл кошмой, сунул в изголовье вещи и, развернувшись, чтобы вылезти, столкнулся с Лил.

Девчонка привычно отпрянула, но тут же вспомнила свое новое положение и замерла, загораживая жениху выход.

– Тесно, зато тепло, – хмыкнул тот, посторонился, присел еще ниже и, подхватив девушку, как пушинку, повернулся на каблуках, перенося ее на лежанку.

Лил только охнула, вцепилась ему в плечи, но искусник уже бережно опустил ее на кошму. Осторожно снял с плеча ее руку, коротко коснулся губами тонкого запястья и змеей выскользнул прочь.

– Отдыхай, я сам все уберу, – донеслось до помрачневшей девушки заботливое обещание, заставившее ее язвительно скривить губы.

Но как бы ни хотелось Лил огрызнуться, она все же сумела промолчать. Возможно, Инк прав, и постепенно они придут в счастливое будущее по призрачной тропе, проложенной в обход действительности. Однако этот путь, как ей становится понятнее с каждым часом, займет довольно много времени, и вот решением вопроса, как приблизить это светлое будущее, магиня и намеревалась заняться. Все-таки она ученица искусника, а у них на каждый случай жизни заготовлен свой собственный план.

Перед уходом Инквар торопливо навел возле выворотня порядок, умело скрыв все следы короткой стоянки, и помчался прочь, лишь на миг приостановившись проверить, где Лил. Однако рыжий огонек, означающий его невесту, так и светил из-под огромного ствола, и Инквар, довольно улыбнувшись, продолжил бег, не забывая время от времени проверять амулетом, не нарушила ли девчонка своих обещаний. Смешно было бы безоглядно надеяться на послушание Лил, пока она еще не поверила в его намерения и в каждом слове первым делом ищет подвох. Да и слишком уж подозрительно она промолчала напоследок, наверняка задумала какую-то каверзу.

Однако по мере того, как удалялась заброшенная мохнатым владельцем берлога, рыжеватый светлячок становился все бледнее и уходил к краю зеркальца, убедительно доказывая, как ошибался Инквар в отношении намерений своей невесты. Теперь можно было забыть о ней и думать лишь о предстоящей операции, но почему-то душу сверлила непонятная тревога, и он еще не раз останавливался и доставал свое зеркальце.

Заодно проверяя и метку, поставленную на Канза, и вот эта, наоборот, приближалась, и довольно быстро. Значит, правильно он понял, кем на самом деле был самоучка, и точно угадал планы ловцов. Сделав такой вывод, Инк помрачнел еще сильнее. Чувствовался за столь тщательно подготовленным планом похищения Лил и его самого намного более проницательный и изворотливый ум, чем у кучки ловцов, привыкших загонять своих жертв как дичь, а не строить для этого сложные, многоходовые ловушки.

Глава 6

К дороге, ведущей на запад, Инквар намеренно вышел с таким расчетом, чтобы успеть осмотреться и приготовить укромное местечко для засады, прежде чем сюда подъедет отряд ловцов. Необходимо было позаботиться о надежной защите и маскировке, от недостатка поисковых амулетов люди Железного Густава не страдали.

Однако все прошло так гладко, что Инквар даже не сразу поверил в неожиданную удачу. И гоня коня по бездорожью в сторону медвежьей берлоги, не раз оглянулся, страшась пропустить появление погони. Но только отъехав от дороги на порядочное расстояние, наконец-то вздохнул с облегчением: по-видимому, сегодня судьба смотрит на него своим добрым ликом.

Сопровождающих Канза ловцов оказалось всего трое, и когда самоучка, услыхав тонкий посвист свиристели, свернул к раскидистому ясеню, они толпой последовали за ним. А через минуту так же дружно попали в ловушку, пробираясь через густые кусты, которые Инк щедро обрызгал сонным зельем. Уснули все, и кони и всадники, едва успевшие отползти от начавших спотыкаться животных. Однако разбудил Инквар только лошадей, а их хозяев засунул подальше в колючие заросли дикого крыжовника, чтобы не добрались дикие звери.

Всех, кроме Канза, этого искусник замотал в одеяло и привязал на спину животного наподобие дорожного тюка, ничуть не заботясь об удобстве предателя. Обратная дорога до берлоги заняла не намного меньше времени. Связанные цепочкой лошади не могли пройти там, где сам Инквар легко проскользнул, направляясь на охоту за самоучкой.

Потому-то до берлоги он добрался позднее, чем рассчитывал. Яркое зарево заката, заливавшее край неба как раз в той стороне, куда искусник спешил привести свой маленький отряд, к тому моменту уже почти угасло.

Искусник все чаще поглядывал на амулет поиска и снова, как несколько часов назад, не находил там светлого пятнышка, но теперь это уже не радовало его, а беспокоило все сильнее. А еще росло гнетущее душу тяжкое ощущение потери, заставляя Инквара вновь и вновь мысленно перебирать свои недавние действия и слова. Он упорно пытался выяснить, все ли мелочи предусмотрел, оставляя ученицу одну, и не пропустил ли каких-нибудь признаков беды.

И хотя пока не находил ни малейшей ошибки в своих действиях, зато уже знал точно: какая бы непредвиденная беда ни случилось, в этом обязательно есть доля его собственной вины. Для того и учили его не один год не просто аккуратности, осторожности и осмотрительности, а неуклонной привычке заранее скрупулезно просчитывать свои действия и не допускать никаких промахов.

Лошадей Инк оставил шагов за двести до выворотня и дальше крался к тщательно замаскированной стоянке в одиночку, беспрерывно проверяя окрестности своими амулетами. И с каждым шагом мрачнел все сильнее. Или разом испортились оба его амулета, или Алильена куда-то ушла. Не забыв прихватить все вещи вместе с саквояжем Инка, в котором было несколько довольно сильных вещиц, до отказа наполненных магией.

Однако искусник скорее поверил бы в нашествие русалок, чем в последнее предположение. Какой бы упрямой и неуступчивой ни становилась иногда Алильена, но брать вещи учителя она не стала бы никогда, в этом он был уверен, как в самом себе.

Выворотень возник перед ним неопрятной глыбой, совершенно черной на фоне сиреневого неба, и даже усиленным слухом Инквар не различил под ним ни малейшего шороха. Ни дыхания, ни стука сердца. Искусник окинул взглядом окружающий полянку лес, прислушался к его шуму и, не найдя ничего тревожного, стремительно ринулся в берлогу.

Пальцы непривычно дрогнули от волнения, когда он чиркнул простеньким на вид кресалом, поднеся пугливый огонек к огарку алхимической свечки. И пока торопливо разгоралось ее светлое пламя, успел бегло осмотреть неказистое логово.

Алильены тут не было.

Но не это встревожило Инка сильнее всего, возможность побега придумавшей себе очередную обиду девчонки он не исключал. Хуже было другое. Лил никогда не стала бы так тщательно убирать все следы своего пребывания здесь, и тем более не оставила бы на одном из свисающих со свода пещеры корешков аккуратно скрученную в трубочку записку.

Послание искусник брал с помощью длинного кинжала и пинцета, предприняв прежде все меры предосторожности, однако никакой ловушки там не обнаружил.

Впрочем, ему хватило и нескольких строк никем не подписанной записки, чтобы тяжело осесть на пол и яростно заскрипеть зубами.

Как суховато сообщал некто неизвестный, Алильена Базерс сейчас сидит в карете, направляющейся в фамильный замок барона Корди. А искусника Инквара ждут на лесной дороге в полумиле отсюда, если двигаться точно на юг. Вместе с его пленниками.

Никогда еще в жизни Инку так сильно не хотелось кого-нибудь прибить, как сейчас. Даже к извергам, прятавшим в лесу девочку-оборотня, к злобным ночникам и Канзу он не чувствовал такой неистовой ненависти. Но еще невыносимее жгло душу понимание, как умело провел его неизвестный предатель, ловко загнав последними событиями в определенное им самим место, где уже была заготовлена ловушка.

Ну а в том, что подлецом оказался именно предавший законы искусников собрат по ремеслу, Инквар не сомневался ни секунды. Только тот, кто точно знал, как именно поступит Инквар в какой-либо ситуации, мог спокойно и уверенно выстраивать события в нужном ему порядке, управляя толпами людей и их чувствами со сноровкой опытного интригана. И, разумеется, сейчас он твердо уверен в послушности искусника, так как убежден, что тот никогда не оставит в беде свою ученицу, независимо от того, какие причины заставили ее так безропотно сдаться чужакам.

Но вот одной очень важной детали предатель все же знать никак не мог, желчно ухмыльнулся Инк, уверенный в преданности Алильены. Как бы она на него ни злилась, но никогда и никому не откроет их общей тайны. Да и о скоропалительной помолвке рассказывать тоже не станет, хотя пока и сама не понимает, насколько сильное оружие дала в руки любимому мужчине, согласившись взять его кольцо.

Следовательно, у Инка пока еще есть шанс переиграть негодяя, но на этот раз он постарается больше не действовать так предсказуемо, как прежде. Для собрата по ремеслу, разумеется, причем старшего, вот в этом можно даже не сомневаться.

И это обстоятельство терзало душу невыносимой болью, ведь до сих пор искусник свято верил, что верность старших мастеров законам ремесла незыблема.

Инквар немного посидел, успокаиваясь и по привычке проверяя, не упустил ли какой-либо мелочи, потом вылез наружу, огляделся и принялся раздеваться, тщательно проверяя каждую вещицу с помощью недавно обретенного умения. Она обязательно должна была на нем стоять, чужая магическая метка, просто не могло ее не быть. Старший мастер должен был следить за ним с помощью амулетов, чтобы вовремя внести поправки в тщательно разработанный план.

Очень скоро Инквар нашел на своей бессменной дорожной куртке пару бледных пятнышек от неизвестного ему зелья, и сердце на миг стиснула глухая боль. Лишь несколько человек, которых он считал друзьями, имели возможность прикоснуться к его одежде, и значит, отныне на одного друга у него стало меньше. Хотя пока и неясно, кто именно поставил этот маячок, но по большому счету это и не имело теперь особого значения. В ближайшее время Инквару будет не до них, у него появилось новое задание, принятое по собственной воле и желанию.

Выбрасывать удобную, оснащенную тайничками одежду Инку не хотелось, но ходить меченым он желал еще менее. С минуту искусник стоял в раздумье, ища способы снять проклятые метки, потом вдруг недобро ухмыльнулся и вновь поспешно натянул куртку – к ночи заметно посвежело.

Ехидная усмешка кривила его губы, пока он пробирался сквозь кустарник к оставленным в укромном местечке пленникам. Раз предатель сумел пометить Инквара, то просто не мог не поставить маяки на своих людей. Ведь глупо же давать в руки загнанному в угол собрату сразу четырех заложников, один из которых хоть и необученный, но все же довольно сильный одаренный? Хотя о том, что Инквар взял с собой только Канза, противник мог и не знать.

Добравшись до добычи, искусник убедился в правоте своих предположений: в кустах стояла только одна лошадь, та, на которой добрался сюда он сам. Все остальные бесследно исчезли вместе с Канзом. Искусник презрительно фыркнул, ему было отлично известно, как бессмысленны любые попытки торговаться с Корди. Железный Густав не задумываясь отдаст в придачу к самоучке еще десяток своих людей, но никогда не отпустит Алильену.

Стало быть, можно лишь поблагодарить предателя за избавление от заботы о ставшем обузой пленнике. Если у Инквара вообще возникнет желание с ним разговаривать. Пока сама мысль о спокойной беседе вызывала глухую ярость, которую искусник старался унять всеми силами. Злость – плохой советчик, если он собирается вырвать Лил из лап ее жестокого дяди.

Тропу, на которой его ожидала крытая дорожная коляска, Инквар легко нашел с помощью артефакта. Теперь браслет снова ожил и показывал целый букет застывших в одном месте разноцветных огоньков. Такое количество мощных амулетов, прихваченных предателем с собой, могло означать лишь одно: он считал Инквара очень сильным противником, готовым немедленно вступить в схватку, и последнее соображение заставляло искусника презрительно шипеть.

Как бы он ни был разъярен, никогда не позволит себе совершать необдуманных поступков и тем более напасть на равноценного, а возможно, и более опытного мастера. Хотя прекрасно знает, как льстит такое самоубийственное поведение вспыльчивых и неуравновешенных мужчин их глупеньким подружкам. Но смешно было бы причислить к числу таких вертихвосток Алильену, да и убийство предателя не принесет Инку ничего, кроме вреда. Так что пусть живет… пока.

Искусник подъехал вплотную к повозке, спешился и бросил повод коня, догадываясь, что тот ему больше не понадобится. В повозку была запряжена пара отличных лошадок.

Дверца коляски распахнулась, словно приглашая искусника внутрь, и он, едко ухмыльнувшись, шагнул ближе, одновременно прикрыв лицо подушечкой уплотненного воздуха и истово жалея, что у них с Лил было так мало времени для тренировок.

– Клянусь ремеслом, – донесся из повозки тихий, как шелест листьев, мужской голос, – не причинять тебе никакого вреда.

– Клянусь ремеслом не верить твоим лживым клятвам, – мгновенно отозвался Инквар. – Все зло, какое мог, ты уже сделал.

– Тсс! – яростно шикнул предатель и чуть громче приказал: – Залезай и садись на переднее сиденье.

Инквар молча исполнил приказ, и едва оказался на удобном сиденье, обнаружил рядом с собой свой саквояж, вещевой мешок и корзинку с Найдом. Инквар тотчас заподозрил неладное – по доброй воле девчонка никогда бы не рассталась с любимым питомцем, однако пускаться в долгие рассуждения себе не позволил. У него еще будет на это время.

Сейчас он откровенно изучал лицо сидевшего напротив мужчины, в ответ рассматривающего его с неподдельным интересом, хотя в коляске властвовала полнейшая темнота.

И с каждой секундой Инквар ощущал все большую досаду. Они уже однажды встречались, и не так давно. В небольшой харчевне Подгорного, и даже обедали в одной комнате. Тогда черный искусник, ездивший в сопровождении отряда воинов барона, не стал отдавать приказ забрать их с Алильеной, а вот теперь почему-то решил схватить.

Или… в тот раз он просто пометил их своими маячками и временно отпустил на волю, как живцов? В надежде поймать на них более крупную дичь? Но на кого же он тогда охотился? На Ленса или на Тарена? И раз сейчас выловил своих живцов, то не означает ли это, что отец Лил и ее брат уже у него в лапах?!

Коляска тронулась с места, подчиняясь молчаливому приказу черного, дернувшего за ведущий к кучеру шнур, и мягко закачалась на лесной дороге, неторопливо увозя Инквара в неизвестность. И снова ярость всплеснулась в его душе жаркой волной от одной лишь мысли о том, что их с Алильеной пути могут разойтись. Лишь неимоверным усилием воли Инку удалось унять смешанную с ненавистью злость и удержать непроницаемое выражение лица, заставив себя вспомнить о простом факте. Пока никто во всех свободных баронствах не знает лучше этого предателя, где находится Лил.

– Через несколько часов мы приедем в одно укромное местечко, там и поговорим, – тихо и устало проговорил черный, откидываясь на спинку сиденья. – Сейчас ты мне все равно не поверишь.

– А с чего ты взял, что я собираюсь верить тебе потом? – немедленно отозвался Инквар, вложив в эти слова все презрение, которое испытывал к предателю.

– Там у меня будут неоспоримые доказательства верности принятого мной решения, – так же спокойно пояснил черный, но в его голосе прозвучали снисходительные нотки, мгновенно пробудившие укрощенную Инком ненависть.

– Ну ты и лживая сволочь! – яростно прошипел он сквозь зубы, изо всех сил вцепившись в сиденье, чтобы не сорваться и не зажарить негодяя прямо сейчас. – Или не подтвержденный мастер, раз не знаешь, чего истинный искусник не простит никогда и никому. Нападения на свою невесту.

Несколько секунд черный молча рассматривал Инка, и только чуть заметно нахмурившиеся брови выдавали его озабоченность.

– Ты лжешь! – объявил он наконец, но пленник не услышал в его голосе полной уверенности и съязвил в ответ:

– Не имею пока этой отвратительной привычки, присущей только таким, как ты, предателям.

– Мы не лжем собратьям, – огрызнулся черный и, не выдержав, спросил: – Но почему об этом неизвестно никому из твоих друзей?

– Значит, они не истинные друзья, – мгновенно ощетинился искусник. – Те, кто торгует сведениями обо мне.

– Я спрашиваю не о них, а о невесте, – сухо прервал его хозяин повозки. – Чем ты можешь доказать свои слова?

– Вообще-то слова истинного искусника в доказательствах не нуждаются, – усмехнулся Инквар с высокомерной гордостью. – Но есть и вещественные доказательства. Кольца. Тебе ли не знать, что никто не сможет снять мое кольцо.

– А ее кольцо? – мрачнея, все же продолжал допытываться черный.

– Вот оно, – гордо поднял мизинец Инквар, мысленно хваля себя за то, что сразу же привязал амулет к себе. – Только разбить пока не успел.

– И когда только успели обручиться? – с глухой досадой пробормотал черный. – Ведь только вчера она была готова тебя убить.

– Ну и что? – с наигранной беззаботностью ухмыльнулся Инквар, веселясь про себя, как шулер, нагревший компанию богатых бездельников. – Просто характер у моей невесты немного… неуравновешенный. Так и жизнь у нее вовсе не мед… впрочем, кому я рассказываю! Ведь это же ты, гад лживый, и создал большую часть ее бед! И можешь даже не надеяться, что когда-нибудь я тебе это прощу!

– Ты все понимаешь неправильно, – огорченно отмахнулся черный, дернул шнурок, и повозка немедленно остановилась. – Не хочешь минутку погулять?

– Я уже вдосталь нагулялся, – наотрез отказался Инквар. – Со вчерашнего утра бегаю и только теперь начинаю понимать, какой подлец устроил мне эту проклятую гонку. Можешь не сомневаться, все тебе зачту.

– Тогда мне придется тебя усыпить, – скучающе объявил черный мастер, молниеносно направляя на Инка фиал с распылителем.

– Давай, – зеркально повторяя его жест, согласился искусник. – Проверим, чье зелье сильнее.

Однако первым нажимать кнопку не стал, ожидая нападения старшего.

– Ладно, – подождав несколько секунд, сдался тот, спрятал фиал, распахнул дверцу и выпрыгнул из повозки, бросив напоследок: – Вернусь через две минуты.

Инквар перевел дыхание и погладил сладко спящего Найда.

– Похоже, ты все же получил порцию его зелья, малыш, – сами сорвались с его губ слова. – Иначе никогда не бросил бы любимую хозяйку.

Черный вернулся, как и обещал, ровно через пару минут. Тяжеловато влез в повозку, устроился на своем месте и несколько секунд озадаченно рассматривал мужчину, который спокойно спал на противоположном сиденье, крепко прижимая к груди рыжего щенка.

Потом тяжело вздохнул и дернул шнурок, подавая преданному конюху сигнал ехать дальше.

Глава 7

Инквар проснулся от рычания Найда резко, словно распахнул дверь из темного, смятенного сна в не менее тревожную действительность. Открыл глаза и сразу же сел, крепче притиснув к себе вздрагивающее от ненависти тельце щенка. Злобно скалясь на сидящего напротив черного, Найд упорно пытался вырваться из рук Инка, и можно было не сомневаться, о чем мечтает его собачья душонка. Крепко вцепиться всеми клыками в ногу обидчика и грызть ее до полной победы. Жизнь в стае научила его не прощать врагов.

– Где вы только взяли такого дикого, – сердито буркнул черный и указал на дверцу: – Усмири его и вылезай. И вещи свои прихвати.

Отвечать ему Инквар не стал, как и успокаивать щенка. Бесполезно, не раз уже проверено. Можно было задеть самого Найда, это он еще прощал, за кусок мяса, разумеется. Но обидчиков хозяйки, даже невольных, щенок запоминал навсегда. Потому-то искусник с ученицей никогда и не брали ее питомца на тренировки, мало ли как он может понять их учебные бои.

Идти пришлось недалеко, коляска стояла у крыльца, на которое падал мягкий свет из широко распахнутой двери. «Стало быть, хозяева дома не опасаются нечаянных свидетелей», – привычно отметил Инквар, поднимаясь по деревянным ступеням. В центре первой же комнаты стоял простой, но основательный стол из толстенных досок, вокруг расположились грубые стулья ему под стать. Скатерти не было, но посуда стояла серебряная, и судя по всему, совсем недавно тут кто-то ужинал. Или уже завтракал.

– Умывальня там, в конце коридорчика, – махнув рукой, негромко сообщил сидящий у очага немолодой мужчина в угольно-черной одежде. – Вещи и собаку можешь оставить здесь.

Инквар крепче стиснул зубы и шагнул к указанной двери, начиная подозревать, как неверно поступил, не взяв черного в плен прямо там, на лесной дороге. Оказывается, тот действует не в одиночку, и в таком случае это заговор, о котором не знают старшие, ушедшие в долину мастеров. Иначе они уже нашли бы способ выловить этих предателей.

В умывальне Инквар пробыл дольше, чем предписывают негласные правила приличия, но даже не подумал об этом вспоминать. Ему нужно было приготовиться к бою с очень сильными врагами, и, возможно, это будет его последний бой.

– Прости, малыш, – рассовав по карманам свои зелья, вздохнул Инк и сунул щенку кусок мяса, сбрызнутый сонным снадобьем.

Затем уложил Найда в корзинку и вместе с вещевым мешком засунул под скамью, тут он будет в большей безопасности, чем рядом с ним самим. Глянул в последний раз на кольцо Алильены, невесело усмехнулся: «Прости и ты, рыжая, но жениха ты себе выбрала какого-то неудачливого, в следующий раз будь поосмотрительней».

Подхватил саквояж и, отбросив все лишние мысли, решительно шагнул в комнату.

Они уже ожидали его, четверо мужчин в одежде разного фасона и разной степени изношенности, но одинакового невыгорающего угольного цвета. И с одинаково закрывающими верхнюю половину лиц капюшонами. Удобно устроились с одной стороны длинного стола, оставив свободным стул напротив себя, и выглядели судьями, собравшимися вынести приговор пойманному злодею.

– Садись, – неторопливо помешивая ложечкой горячий отвар, спокойно глянул на Инка привезший его черный мастер. – Нужно поговорить.

– О вашем предательстве?

– Никакого предательства нет, – поднял голову второй черный, и капюшон сдвинулся, открывая посеребренные сединой волосы и живой блеск медовых глаз.

Несколько мгновений Инквар смотрел на него, не веря собственному зрению и чувствуя, как поднимающаяся из глубин души штормовая волна леденящего отчаяния и ненависти накрывает его с головой.

Потом отступил на шаг и жестко поджал губы; никому из них не под силу доказать, что это и в самом деле Мейлан Сеггот, его первый наставник. Инквар и сам отлично умел подделывать чужую внешность, вплоть до цвета глаз, шрамов и голоса. И чтобы он поверил, нужно нечто большее, чем удачная личина.

– О чем бы таком рассказать, чтобы ты перестал сомневаться? – знакомо прищурился черный, но Инк даже не шелохнулся. – Может, о бондаре Чаусе? Или о том болотце, где посредине растет дикая груша? А может, о половине заклинания очищения?