Придумано девочками

Через двадцать лет после того, как был придуман корректор, Бетти продала «Жидкую бумагу» компании «Жиллетт» за 47,5 миллиона долларов. Она основала несколько благотворительных фондов и оставила 25 миллионов долларов своему сыну Майклу Несмиту. Майкл был популярным музыкантом и играл в известной группе конца 60-х «Манкис», которая стала американским ответом квартету «Битлз». Большую часть наследства он вложил в продюсерскую компанию «Пасифик Арт Студио». И представляешь, благодаря инвестициям Майкла эта компания одной из первых стала снимать музыкальные видеоклипы.

Несколько лет подряд Бетти подписывала все деловые письма и бумаги «Б. Несмит», поскольку полагала, что люди отнесутся к ее бизнесу серьезнее, если будут думать, что компанию возглавляет мужчина.

Пэтси Шерман

Пропитка для ткани

В доме праздник: много гостей, взрывы смеха, горы угощений. Подарили десять подарков, пролили шесть стаканов газировки, уронили три пирожных, раздавили два бутерброда — праздник закончился. Гости ушли, а беспорядок остался. Что же теперь будет? Пятна на диване? Брызги на ковре? А вот и нет!

Да, бывает, мы что-то проливаем. Один вытрет разлитый сок полотенцем, бросит полотенце в раковину и пойдет играть в футбол. А другой придумает такую штуку, которая навсегда изменит текстильную промышленность. Именно так и поступила Пэтси О. Шерман, когда изобрела пропитку для ткани «Скотчгард». В 1952 году компания «ЗМ» пригласила ее поучаствовать в качестве разработчика в небольшом проекте. Пэтси должна была придумать новый тип шлангов для заправки реактивных самолетов. Но как-то раз, смешивая вязкую синтетическую жидкость с латексом, Пэтси неудачно повернулась — и…

«Маленькая стограммовая бутылочка с липкой латексной смесью упала на пол и разбилась, — объяснила Пэтси. — Ассистенту забрызгало этой жидкостью матерчатые теннисные туфли».

Пэтси и ее ассистент попытались оттереть белые туфли — намыливали, полоскали, перепробовали все моющие растворы, какие нашлись в лаборатории. Все было впустую. Однако в процессе всех этих манипуляций Пэтси заметила, что чистящие средства не впитываются в запачканную ткань, и в голове у нее сразу завертелось несколько вопросов. Почему жидкость не впитывается? Что это значит? Как это можно использовать?

В конце концов она догадалась, что, если пропитать ткань жидкостью с латексом, ей не страшны будут ни пятна, ни брызги. В те времена о подобном и не слыхивали.

Раствор, который пролили в тот день на туфли ассистенту, не слишком подходил для ткани — он был очень липкий и вязкий. Пэтси и второму изобретателю, Сэму Смиту, пришлось разработать и создать раствор, специально предназначавшийся для нанесения на ткань. Первые их попытки были, мягко говоря, неудачными.

Пэтси оформила несколько патентов на защитные составы для ткани, а компания «ЗМ» принялась торговать ими под маркой «Скотчгард». Денег за свое изобретение Пэтси не получила, однако с временной работы ее пригласили на постоянную. Она проработала в компании сорок лет.

«В первый раз раствор оказался слишком липким. Ткань обрабатывали на специальном станке, и вязкая жидкость налипала на отжимные валы, — вспоминала Пэтси. — Следующий наш раствор оказался слишком насыщенным и хрупким. Когда ткань прогнали через валы, она стала жесткой и покрылась тонкой сеткой трещин, будто пылью».

Испытания шли полным ходом, и Пэтси с нетерпением ждала известий о том, как поведет себя раствор в следующий раз. В это трудно поверить, но она не могла сама наблюдать за процессом и даже на ткацкую фабрику ее не пускали — ведь она была женщиной! В 1950-е годы дискриминация женщин в Америке была очень высока, и не только на ткацких фабриках, но и на любых других производствах. Многие мужчины полагали, что женщины лишены навыков и знаний, необходимых для успешного ведения дел, и боялись, что те станут «путаться у них под ногами».

«Мы довольно долго работали над пропиткой, чтобы она соответствовала запросам потребителей, — говорит Пэтси. — Затем пришлось придумывать экономичные способы ее изготовления, чтобы она оказалась покупателям по карману».

В 1956 году о создании пропитки «Скотчгард» было объявлено официально. Следующие несколько лет Пэтси совершенствовала свое изобретение и создавала новые его разновидности для использования в разных условиях и с различными тканями. К разработке состава были привлечены и другие специалисты компании «ЗМ», и, по признанию Пэтси, некоторые сделали в ходе исследований весьма важные открытия.

Когда недорогая пропитка для плиссированных тканей была наконец создана, управляющий завода сообщил в компанию «ЗМ» о том, что на заводе изготовлена большая партия состава, которой хватит на год. За несколько дней она была распродана полностью.

Однако главное испытание было еще впереди: предстояло разработать пропитку для новых тканей — плиссированных. Эта ткань сильно отличается от обычной, поэтому необходим был такой состав, который, с одной стороны, предотвращал бы загрязнение, а с другой — легко высвобождал частицы грязи при стирке. Все вокруг утверждали, что такой состав создать невозможно. Но Пэтси готова была бросить вызов и этой проблеме. Первые же эксперименты дали фантастические результаты. Уже на следующий день проект достиг таких масштабов, что в нем оказались задействованы абсолютно все сотрудники лаборатории.

«Вдруг выяснилось, что такая пропитка нужна всем, — вспоминала Пэтси. — Интерес к ней был огромный, продажи просто зашкаливали».

Вот так благодаря случайно упавшему пузырьку и изобретательности Пэтси Шерман и ее коллег разлитая газировка больше не оставляет пятен. Сегодня под маркой «Скотчгард» существует более ста разновидностей пропиток и чистящих средств. Их продают в пятидесяти с лишним странах мира. Компании «ЗМ» они приносят миллионные прибыли. Новая мебель или ковер, которые мы покупаем, скорее всего, прошли обработку этим составом прямо на фабрике. Так что вперед — проливай суп, опрокидывай чашки с чаем! Только не забудь потом вытереть за собой.

За девять лет до изобретения пропитки Пэтси училась в старших классах. Все старшеклассники сдавали тогда тест на профориентацию. В 1947 году у мальчиков были свои тесты, а у девочек — свои, совсем другие. Пэтси хотела быть ученым, однако результаты теста показали, что она может стать хорошей домохозяйкой. Пэтси возмутилась и потребовала себе тест для мальчиков. И что же? Он показал, что из Пэтси может получиться прекрасный зубной врач или химик.

Энн Мур

Рюкзак-кенгуру

Женщине всегда есть чем заняться: поработать на компьютере, потрудиться в саду, сходить в магазин, приготовить обед, убрать кухню и помыть посуду после обеда, — и одновременно ей еще приходится развлекать и успокаивать младенца. Мамы и няни всего мира ухитряются делать всевозможные дела с малышом на руках.

Вот бы нам еще пару лишних рук, шутят они. Но получили они не руки, а кое-что получше.

Началось все в Западной Африке, во время двухлетней службы Энн Мур в Корпусе мира. Работая медсестрой педиатрического отделения, Энн наблюдала множество детей и матерей и видела, сколько времени они проводят вместе. Африканские женщины носили детей на спине, в перевязях из яркой ткани. Энн заметила, что дети при этом имеют вполне спокойный и довольный вид. Вернувшись домой и родив ребенка, Энн решила носить его по-африкански — для его же удобства и спокойствия. Так она и поступила. Некоторое время спустя ее творение легло в основу многомиллионного бизнеса по производству рюкзаков-кенгуру.

«Сначала я попробовала носить ребенка по-африкански, — рассказывала Энн. — Для этого требуется полотно ткани примерно метр длиной. Мать кладет ребенка себе на спину, а затем обматывает его куском материи и завязывает концы у себя на груди и на талии. Но у меня перевязь никак не хотела держаться. Очень скоро малыш начинал сползать, и я боялась его уронить».

Энн обратилась за помощью к своей матери, Люси Окерман. Взяв за образец фотографии африканских женщин, мама Энн придумала тканевую переноску, которая была удобнее и проще надевалась. Переноска представляла собой уютный рюкзачок с двумя дырками для ножек и ремнями, которые надевались на плечи.

«Мы вовсе не собирались продавать свое изобретение, — вспоминала Энн. — Мне просто хотелось высвободить руки, и чтобы малышу при этом было хорошо».

Рюкзачок показал себя просто прекрасно. Куда бы Энн ни пошла, все вокруг хвалили ее остроумную переноску. «Где такие берут?» — спрашивали ее.

«Мама сшила еще один рюкзачок, и я послала его знакомой, — рассказывала Энн. — Так все и началось. А потом заработало сарафанное радио, и все больше людей узнавали о наших рюкзачках друг от друга».

В 1965 году Энн с матерью продавали по два рюкзачка в месяц. Потом об их изобретении упомянули в одном из журналов, и продажи немедленно подскочили — теперь в месяц продавали по восемнадцать рюкзачков. Пришла пора взяться за дело серьезно. Энн, ее мать и муж Майк вместе придумали название для рюкзачка — «кенгуру». Майк ушел с работы и все свое время посвящал теперь семейному предприятию. Супруги оформили патент и основали собственную компанию. Они придумали специальную упаковку для рюкзачков и внесли небольшие изменения в их конструкцию.

Рюкзачки «Снугли» упаковывали в длинном здании из шлакоблоков, где раньше держали собак. А первые, вручную изготовленные рюкзачки шили в помещении, которое переделали из бывшего курятника на ферме у родителей Энн.

«У самого первого рюкзачка нельзя было менять длину лямок, — рассказывала Энн. — Я как-то не подумала, что его ведь придется надевать и на пальто, и на толстые куртки. Пришлось придумать такое решение, чтобы рюкзачок можно было подгонять по ситуации».

Спрос на рюкзачки-кенгуру продолжал расти. В начале 1970-х годов в компании Энн изготавливали вручную и продавали триста рюкзачков в месяц. А потом…

«В 1975 году один крупный журнал опубликовал обзор рюкзачков-кенгуру и объявил, что „Снугли“ лучше всех», — вспоминала Энн.

Энн получала от работников зоопарков фотографии, на которых те носили в рюкзачках детенышей животных. Похоже, некоторым обитателям зоопарков — в том числе маленьким шимпанзе и кенгуру — рюкзачок тоже пришелся по вкусу.

На компанию обрушился успех. В 1979 году ее владельцы создали новую версию, сделанную из более жесткой ткани. Теперь рюкзачки можно было изготавливать фабричным способом. Сшитые вручную рюкзачки из продажи не исчезли, но фабричный вариант обходился покупателям дешевле. Теперь компания «Снугли» каждый месяц изготавливала восемь тысяч рюкзачков вручную и еще двадцать пять тысяч — на фабрике. К 1984 году она зарабатывала 6 миллионов долларов в год. Стали поступать предложения о продаже компании, и в 1985 году Энн и Майк подписали договор о продаже ее корпорации «Хаффи». А для активных мам, пап и их малышей рюкзачок «Снугли», придуманный Энн Мур, так и остался совершенно необходимым предметом. Невозможно представить, как мы жили без него прежде. Словом, он оказался лучше лишней пары рук.

Грейс Мюррей Хоппер

Компилятор для компьютера

Все утверждали, что это невозможно. Где это видано — отдавать компьютеру команды на человеческом языке вместо машинного кода? Мысль о создании метода автоматического программирования тоже считали нелепой. Но математик и офицер военно-морского флота Грейс Мюррей Хоппер была уверена, что эти идеи не просто логичны, но и осуществимы, причем появление их неизбежно. Она считала, что компьютер может и должен стать более «дружелюбным» к рядовому пользователю. Для этого она создала компиляторы — программы, значительно упрощавшие работу с компьютером. Ее изобретение легло в основу высокоуровневых компьютерных языков, которые используются в банках, в коммерческих и государственных организациях. Компьютерные игры — и те своим появлением обязаны ее изобретениям в области программирования. Лишь благодаря созданным Грейс компиляторам все мы — отнюдь не математики и не программисты — можем делать на компьютерах множество разных вещей, как по работе, так и для удовольствия.

«Об этом просто никто не думал, — говорила Грейс. — И таких лентяев, как я, тоже еще не было. Программистам по большей части нравилось баловаться с двоичным кодом. А мне хотелось сделать дело. Компьютер ведь для этого и предназначался».

В самом начале, когда компьютеры еще только появились, Грейс и другие математики писали программы цифровым кодом — обозначали команды цифрами. Каждое сочетание нулей и единиц имело собственное значение. Так, например, если Грейс нужно было остановить компьютер, она набирала комбинацию «1 001 100». Каждую программу приходилось вводить отдельно, даже когда во многих программах встречались одинаковые фрагменты. Этот подход не только отнимал кучу времени, но и, как замечала Грейс, позволял наделать массу ошибок. Всего одна неправильная цифра — и программа не срабатывала.

У себя в кабинете Грейс повесила часы, которые шли против часовой стрелки, то есть задом наперед. Так она каждый день напоминала себе и своим коллегам, что все на свете можно сделать нестандартным способом. Самым вредным в любом споре Грейс считала возражение: «Но мы же всегда так делали».

«Все было очевидно, — говорила Грейс. — Зачем писать каждую программу с нуля? Лучше разработать такую программу, которая сама будет проделывать множество простейших операций столько раз, сколько потребуется. Создание компилятора было совершенно логичным шагом».

Логичным, но только для Грейс. Ее коллеги и руководство компании «Ремингтон Ренд» полагали, что создание компилятора относится к области невозможного.

Грейс доказала, что они ошибались. В 1952 году она создала «Систему А-0» — программу, или набор инструкций, превращавший математический код в машинный язык. Чтобы этого добиться, она взяла фрагменты кодов из нескольких программ и присвоила каждому из них собственный номер. С помощью этого номера компьютер находил нужные фрагменты и выстраивал их в требуемом порядке. Потом Грейс записала отдельные фрагменты кодов на магнитную ленту.

Летом 1945 года Грейс с коллегами работала на огромном компьютере марки IBM. Внезапно компьютер отключился. Покопавшись в нем, ученые обнаружили мотылька — тот залез внутрь и блокировал работу реле. Мотылька аккуратно извлекли и приклеили в журнал с надписью: «Первый случай обнаружения насекомого в механизме». Насекомых по-английски называют «багами» — козявками. С тех пор, если начальство спрашивало, почему расчеты идут так медленно, сотрудники отвечали, что занимались «дебаггингом», или «ловлей козявок», то есть обнаруживали и исправляли «баги» (ошибки) в программе. Слово это прочно вошло в компьютерную терминологию и используется по сей день наряду с русским термином «отладка».

«Теперь мне нужно было лишь написать цепочку номеров, дождаться, пока компьютер найдет их на ленте, извлечет их, и добавить все остальное, — объясняла Грейс. — Так появился первый компилятор. Можно было написать уравнения, а работать с ними поручить компьютеру».

Убедившись, что компилятор А-0 работает, Грейс не остановилась и разработала «Систему В-0» — компилятор, который понимал инструкции на английском языке (позже этот компилятор получил название FLOWMATIC). Новый компилятор, объясняла Грейс, работал как переводчик — преобразовывал буквы в узнаваемый язык машинного кода. Зачем? Чтобы нам было удобно работать на компьютере. Вокруг опять говорили: «Это невозможно». Но Грейс снова добилась своего.

«Если у вас есть хорошая идея, вы ее опробовали и убедились, что она работает, — действуйте, — говорила она. — Гораздо проще извиниться за самоволие, когда все уже сделано и успех достигнут, чем долго добиваться разрешения приступить к делу».

К 1957 году разработанный Грейс FLOWMATIC был одним из трех языков программирования, которыми пользовались на американских компьютерах, и единственным, позволявшим вводить команды на английском языке. Впрочем, вскоре стало очевидно, что программистам требуется универсальный компьютерный язык — такой, который будут понимать все компьютеры. Что думала по этому поводу Грейс? Она возглавила движение за стандартизацию. Она говорила, что без единого языка компьютерная индустрия «утонет и не выплывет».

По образу инновационных компиляторов, созданных Грейс Хоппер, был разработан Кобол (COBOL) («универсальный язык для выполнения бизнес-задач») — первый универсальный язык программирования, который стали использовать в государственных учреждениях и коммерческих организациях. А идеи удобных для пользователя программ, которые тоже разработала Грейс, легли в основу современных высокоуровневых языков программирования. Например, тех, на которых написаны компьютерные игры. И тебе лишь остается научиться в эти игры играть и выигрывать.

Маргарет Найт

Бумажные пакеты

Каждый день, каждый час, каждую минуту миллионы покупателей по всему миру используют бумажные пакеты. Создательницу машины для изготовления пакетов с плоским дном звали Маргарет Найт. Эта женщина не только совершила революцию среди производителей бумажных пакетов, но и заставила людей по-новому делать покупки. Больше не нужно было паковать молоко, мясо и сыр в тяжелые деревянные ящики. И продавцы больше не мучались, пытаясь запихнуть банки с вареньем и круглые булки в плоский пакетик, который норовит сложиться, словно конверт. С появлением бумажного пакета с плоским дном жить вдруг стало значительно проще.

Маргарет работала в компании «Коламбиа Пейпер Бэг». Работа у нее была несложная: Маргарет складывала готовые пакеты в аккуратные стопки и перевязывала шпагатом. Для изготовления обычных пакетов служили машины, а пакеты с плоским дном клеили вручную. Маргарет не проработала и недели, как в голову ей пришла гениальная мысль.

«У меня была масса свободного времени, чтобы наблюдать за тем, что происходит вокруг, — говорила Маргарет. — В перерывах я смотрела, как работают машины, разглядывала работников, которые клеили пакеты с широким дном вручную».

Но почему нельзя изготавливать пакеты с широким дном машинным способом? Ручная работа — это и долго, и очень дорого. Мало кто мог позволить себе такой пакет. Маргарет объяснили, что машин, которые могли бы сложить и склеить широкое дно, не существует. И ей показалось очень странным, что никто до сих пор не придумал такую машину, ведь пакет с плоским дном гораздо удобнее обычного.

Маргарет никогда не училась инженерному делу, но она с малых лет управляла различными механизмами и видела их вокруг себя. Станки работали на ткацкой фабрике, где она трудилась с 12 лет вместе со своими братьями. По правде говоря, ребенком она вместо кукол и игрушек играла складным ножом, буравом и разными деревяшками.

«Весь вечер работала — испытывала механизм для изготовления плоского дна, — записала Маргарет в дневнике 9 мая 1867 года. — Пока он справляется. На сегодня, пожалуй, достаточно. Если все прочие механизмы будут работать не хуже, меня это вполне удовлетворит».

Первым делом Маргарет зарисовала свои идеи на бумаге. Затем она разработала режущее устройство, которое назвала направляющим пальцем, а из куска жести изготовила механизм для складывания, названный ею фальцевателем (это слово значит «загибочная лопасть»). И что получилось? Отличный пакет с плоским дном!

«Следующий эксперимент я провела уже в мастерской, закрепив на одной из машин оба приспособления — направляющий палец и фальцеватель, — рассказывала она. — Бумажный рукав перемещался под направляющим пальцем и оказывался под фальцевателем. И у меня действительно получилось плоское дно».

Убедившись, что машина способна складывать и склеивать прямоугольные днища, Маргарет преисполнилась еще большей решимости.

Через год после рождения идеи она построила деревянную модель примерно 70 сантиметров в длину и 30 в ширину.

«В июле 1868 года у меня появилась отличная действующая модель, — говорила Маргарет. — Можно было начинать делать пакеты тысячами».

Она заплатила опытному механику, чтобы тот изготовил изобретенный ею механизм из металла. Такую модель следовало представить при подаче документов на оформление патента. И откуда ей было знать, что в мастерской, где машину отливали из металла, механизм попадется на глаза некоему Чарльзу Аннану. Он скопировал его и попытался запатентовать от своего имени.

Маргарет отправилась в Вашингтон с твердым намерением восстановить справедливость. С собой она привезла дневники, чертежи, фотографии, записи, модели, готовые пакеты, свидетелей, а заодно адвоката, чтобы оспорить притязания Аннана в патентном бюро.

Как изобретатель Маргарет намного обогнала свое время, но так и не разбогатела. Сообщали, что ей предлагали за ее машину 50 000 долларов — более полумиллиона долларов на сегодняшние деньги, — однако она отвергла предложение. Интересно, что после смерти на ее счетах оказалось всего 275 долларов и 5 центов.

Она давала показания 16 дней и выиграла дело. Было признано, что создателем машины для изготовления бумажных пакетов с плоским дном является Маргарет Найт. В 1870 году она получила патент на свое изобретение. Позже совместно со своим деловым партнером она основала в городе Хартфорд компанию «Истерн Пейпер Бэг». Компания производила машины, которые изобрела Маргарет. Кроме того, Маргарет оборудовала лабораторию, в которой работала над другими изобретениями. Всего она получила 27 патентов, и газеты того времени прозвали ее «леди Эдисон».

Изобретенная Маргарет Найт машина для изготовления бумажных пакетов стала важной вехой в истории механики. Примечательно, что даже в эпоху высокотехнологичных гаджетов мы постоянно пользуемся бумажными пакетами в быту.

Джин Ли Крюс

Космический бампер

Джин бросила на стол перед менеджером обломок металла с глубокой вмятиной.

«Надо с этим что-то делать!» — заявила она. Речь шла об орбитальном мусоре — камнях, песчинках, кусках металла, которые могли врезаться в спутник, космический челнок или орбитальную станцию. Печальные последствия подобных столкновений были хорошо известны: разрушенные космические аппараты, сорванные испытания, унесенные жизни.

«Просто невероятно, сколько вреда может причинить предмет, летящий с такой скоростью, — не переставала объяснять Джин. — Меня эта проблема очень беспокоила — безопасность как-никак, — поэтому я настаивала на ее решении и страшно всем надоела».

В конце концов инженер авиакосмических аппаратов Джин Ли Крюс из Космического центра НАСА имени Линдона Джонсона добилась разрешения работать над этой проблемой. Задача заключалась в том, чтобы подобрать материал для легкого щита — что-то вроде космического бампера, который задерживал бы летящие в космосе частицы и защищал корабль от столкновения с космическим мусором.

Ее гениальная инженерная мысль привела к созданию не одного, а нескольких космических щитов — изобретений, без которых вся космическая программа превращалась в крайне опасное предприятие. Первая часть задачи — сформулировать концепцию — особой проблемы не представляла. Толстый щит из алюминия, который обычно использовали в данном случае, Джин заменила на многослойный космический бампер. Сложнее всего оказался следующий шаг: подобрать подходящие материалы и придумать, как собрать их наиболее эффективным образом. Джин предложила нестандартное решение: использовать керамическую ткань, какой обычно выстилают изнутри печи.

«Мы взяли керамическую ткань „Некстел“, сложили во много слоев, и получился гибкий щит, который отлично амортизирует удар, — объяснила Джин. — Космический мусор ударяется о первый слой, второй, третий, и сила удара постепенно угасает».

Космический мусор летит со скоростью 28 тысяч километров в час. Это почти 480 километров в минуту, или 8 километров в секунду. Представьте, что в четырех километрах от вашего дома есть магазин. На то, чтобы добраться до него на такой скорости, а потом вернуться домой, вам хватило бы секунды.

Когда космический мусор сталкивается с веществом щита, возникает ударная волна, под действием которой налетающий предмет дробится на более мелкие кусочки. Когда придуманный Джин щит был построен, изобретательница стала выяснять, насколько хорошо он может защитить корабль. Конечно, протестировать его в космосе возможности не было, поэтому пришлось разработать другой способ. Команда Джин использовала для эксперимента ангар длиной 50 метров. Смоделировать столкновение в космосе помог высокотехнологичный прибор — легкогазовая пушка.

«Самая большая пушка имела в длину около тридцати метров. Еще у нас была фотокамера, которая могла делать миллион снимков в секунду, — говорила Джин. — Мы получали рентгеновские снимки летящей пули. Пушка на самом деле устроена очень просто. Основная сложность — в диагностике, в том, чтобы заставить все компоненты работать согласованно».

Прошло несколько месяцев, и изобретение Джин было готово. Называлось оно мультиударный щит и состояло из четырех слоев керамической ткани, между которыми имелся зазор в семь с половиной сантиметров. Сколько весила конструкция? Меньше, чем лист алюминия. Но тут возникла новая проблема: нужно было придумать щит для жилых модулей Международной космической станции, то есть для помещений, где располагались космонавты. Чтобы поместиться в модуль, щит должен был иметь толщину не более шести с половиной сантиметров. Мультиударный щит Джин был толщиной тридцать сантиметров и потому не годился. Но Джин и ее товарищи с присущей им смекалкой взяли и модифицировали мультиударный щит — сжали (сплющили) его и добавили новый материал. Тебе этот материал уже знаком, не так ли? Это кевлар.

Джин объясняла, как действует ее щит: «Снаружи на корабле закреплен лист алюминия, при столкновении с которым мусор дробится. Пролетев сквозь этот алюминиевый шит, уже раздробленные частицы ударяются о керамическую ткань „Некстел“ и рассыпаются на еще более мелкие части».

После этого, по словам Джин, частицы продолжают двигаться с огромной энергией, но уже медленнее — примерно со скоростью пули, то есть около километра в секунду.

«За слоями керамической ткани их поджидает кевлар, ударившись о который они опять теряют скорость, — объяснила она. — Именно такой щит и установлен на космической станции».

Щиты, изобретенные Джин Крюс и ее командой, были запатентованы Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), где работали ученые. Эти щиты обеспечивают безопасность космонавтов и сохранность космической станции, позволяют успешно осуществлять важнейшие эксперименты — те, что лучше всего проводить в космосе. Это, например, опыты, связанные с микрогравитацией (то есть практически в условиях невесомости). Благодаря знаниям, приобретенным в ходе этих испытаний, были сделаны сотни важнейших открытий и мы смогли на практике воспользоваться разнообразными достижениями науки. Именно космосу мы обязаны пульсометрами, инсулиновыми помпами, велосипедными шлемами и спутниковым телевидением. Кто знает, что изобретут в космосе в следующий раз! Может, стильную хайтековскую теннисную ракетку, а может, ну, например, перспективное лекарство от рака.