В интернете кто-то неправ!

Но главное — мясо будет избавлено от идеологической нагрузки. Сегодня выбор между вариантами «есть мясо» vs «не есть мясо» нередко сопровождается конфронтацией между представителями противоборствующих лагерей. В голове у мясоеда существует стереотипный образ вегетарианца, в голове у вегетарианца существует стереотипный образ мясоеда. Мы заранее решаем, чего ждать от людей, на основании этого признака. Мы относим себя к какой-нибудь из групп и посмеиваемся над представителями противоположной. Мы фильтруем информацию не по признаку достоверности, а по признаку соответствия нашим первоначальным установкам. И самое забавное — что это далеко не всегда совпадает с нашим реальным пищевым поведением.

На эту тему есть прекрасное исследование [32]. Сотрудники университета Лома Линда в Калифорнии работали с результатами опроса о питании, проведенного Министерством сельского хозяйства США. Среди 13 313 участников этого опроса было 334 человека, назвавших себя вегетарианцами. Каждому из них ученые позвонили — никак не обозначив свое знакомство с данными министерского исследования — и попросили ответить на серию конкретных вопросов вида «Ели ли вы сегодня такой-то продукт?» (хлеб, помидоры, сыр, красное мясо и так далее). Каждому человеку звонили дважды, с разницей в несколько дней. Выяснилось, что хотя бы в один из этих дней употребляли в пищу мясо, рыбу или курицу 214 из 334 вегетарианцев. Авторы не удержались от соблазна вынести в заголовок статьи загадочный вопрос: «Что едят вегетарианцы в Соединенных Штатах?»

В качестве компенсации морального ущерба могу рассказать про другое хорошее исследование [33], показавшее, что умные дети становятся вегетарианцами. Это было когортное исследование, за детьми наблюдали много лет и, среди прочего, определили уровень IQ, когда им исполнилось 10. А потом, когда участники дожили до 30 лет, их расспросили о пищевых предпочтениях. Среди 8170 участников нашлось 243 вегетарианца и еще 123 человека, не употребляющих красное мясо; их объединили в одну группу и стали сравнивать ее с остальными. Выяснилось, что у 8,5% представителей этой группы есть ученая степень (а среди тех, кто ест мясо, она была только у 3,5%). Выяснилось также, что пищевые привычки в 30 коррелируют с интеллектом в 10 лет. У тех, кто не стал вегетарианцами, IQ в 10 лет составлял в среднем 100,6 у мальчиков и 99,0 у девочек, а у тех, кто ими стал (или по крайней мере отказался от красного мяса), — 106,1 и 104,0 соответственно.

В принципе, логично, что умные люди становятся вегетарианцами. Во-первых, они могли почитать исследования о том, что это полезно. Во-вторых, они обладают достаточной независимостью суждений, чтобы не бояться говорить, что они не едят мясо, осознавая при этом, что общественность тут же заподозрит, что у них богатый внутренний мир. Я вот, например, никогда бы не решилась сказать в общественном месте, что я не ем мяса, потому что ведь будут подозревать в том, что я нежное трепетное существо, которое, дай ему волю, будет кормить кошку салатом. Поэтому на всякий случай я ем мясо. Пару раз в месяц, при свидетелях, в кафе, под запись.

А в остальное время мне просто лень его готовить.

Глава 9

«Надо есть натуральное»

В самом деле, отличная идея. Натуральные коровы едят натуральную траву и производят органический метан. Натуральные помидоры производят органические полифенолы. Натуральная оспа… так, что-то я увлеклась.

Любите ли вы Амстердам? Я его почти не видела, потому что была там в двухдневной командировке, но все-таки успела заглянуть в музей науки NEMO. Сильнее всего мое воображение поразила экспозиция, посвященная возрастной психофизиологии, репродуктивной биологии и психофармакологии человека. То есть подросткам, сексу и наркотикам. И тому, как первые могут наиболее безопасным образом практиковать второе и почему им стоит с осторожностью относиться к третьему: никакого морализаторства, только факты. На фоне нашего прекрасного закона о защите детей от информации (под дамокловым мечом которого происходит вся профессиональная деятельность любого популяризатора науки, в принципе упоминающего секс или наркотики) это было очень яркое впечатление, ошеломляющее торжество здравого смысла.

Так вот. Амстердам может скоро оказаться под водой — вместе со своим прекрасным музеем. Такая же участь ждет Санкт-Петербург и Венецию. По данным портала geology.com, подъема уровня моря на один метр более чем достаточно, чтобы сделать эти города непригодными для жизни. Сейчас уровень моря поднимается на 3,2 миллиметра за год, и похоже, что процесс ускоряется [1]. Это связано с таянием ледников, а таяние ледников связано с накоплением парниковых газов, а накопление парниковых газов связано с антропогенным воздействием [2], в том числе с разведением коров, и особенно велик относительный вклад коров, живущих на органических фермах.

Крутая логическая цепочка, да? Но в самом деле, в процессе пищеварения коровы интенсивно производят метан, при переработке навоза образуются аммиак и оксид азота (N₂O), да и без углекислого газа, конечно, никакая хозяйственная деятельность не обходится. По наиболее радикальным оценкам, скотоводство повинно в половине (!) всех выбросов парниковых газов [3]. Консервативная FAO[56] предпочитает говорить о 18%, но и это существенная цифра. Одна из стратегий снижения вреда — это создание таких пород и выбор таких условий их содержания, чтобы коровы успевали выделить поменьше метана в пересчете на каждый килограмм получаемого от них мяса и молока. В значительной степени это зависит от соотношения целлюлозы и крахмала в корме: если корову кормить грубой волокнистой травой, то ее симбиотическим микроорганизмам требуется много времени на переработку этой пищи и метана производится много. Если кормить питательным зерном, то оно быстро усваивается и метана производится меньше. Это — основная причина того, что корова на органической ферме, где жизнь у нее «естественная», выделяет 128 килограммов метана в год, а на обычной ферме, где ее кормят получше, — 113 килограммов [4]. В пересчете на более наглядные единицы измерения это 490 и 432 литра метана в день.

Вообще, безвредность органических ферм для окружающей среды в массовом сознании несколько преувеличена. Многие считают, что на таких фермах в принципе не используются удобрения и пестициды. Не совсем так: запрещены «синтетические» вещества, зато разрешен довольно широкий спектр «природных». Например, по правилам, применяемым в странах Евросоюза [5] (более строгим, чем в США), органические фермеры могут использовать 32 разновидности удобрений и 27 типов пестицидов. Они все и правда более-менее «природного» происхождения (много разных сортов навоза, мертвые животные, минеральные вещества, выделенные из растений инсектициды и т. п.), но из этого никак не следует, что они не могут загрязнять воду и атмосферу, — абсолютно безопасного сельского хозяйства не бывает. При разложении навоза все равно выделяется аммиак, который вносит свой вклад как в глобальное потепление, так и в образование кислотных дождей. Соединения фосфора и азота все равно смываются в водоемы и приводят там к бурному росту микроорганизмов (это называется эвтрофикация). Авторы метаанализа, в котором сравнивалось влияние европейских органических и обычных ферм на окружающую среду, пришли к интересным результатам [6]: органические фермы действительно безопаснее, если оценивать загрязнение в расчете на квадратный километр; но у них меньше продуктивность, поэтому картина меняется, если брать в качестве точки отсчета центнер выращенной еды. Скажем, суммарный выброс аммиака на органических фермах ниже на 18% в пересчете на единицу площади и выше на 11% в пересчете на единицу выращенной продукции. А ведь сама по себе земля, пригодная для сельского хозяйства, — это тоже конечный ресурс, надо оставить место для жилых домов, лесных массивов и музеев науки.

Виновники глобального потепления

Органические фермы малоэффективны, но, может быть, их продукция по крайней мере абсолютно безвредна для нашего здоровья? К сожалению, это тоже не совсем так. Из всего широкого спектра известных человечеству инсектицидов органические фермеры вынуждены выбирать ротенон — на том единственном основании, что его можно добыть из растений, а следовательно, считать природным, а не синтетическим. У этого вещества, помимо органического земледелия, есть вторая сфера применения: его используют в лабораториях, изучающих болезнь Паркинсона, поскольку отравление ротеноном вызывает у подопытных животных сходные неврологические нарушения [7]. В этом случае, правда, ротенон вводят с помощью внутрибрюшинных инъекций, но токсичен он и при других формах контакта. Известно, что фермеры, работающие с ротеноном, заболевают болезнью Паркинсона в 2,5 раза чаще, чем те, кто его не использует [8]. По словам производителей органической пищи [9], ротенон быстро разрушается при солнечном свете и поэтому никак не угрожает потребителям. Тем не менее его концентрация в органических продуктах все-таки может превышать допустимые нормы — по крайней мере, это подтверждено для оливок и оливкового масла [10].

Многие исследования показывают, что органическая еда содержит больше бактерий, а в случае мяса, в дополнение к этому, больше паразитических червей [11], [12]. Это неудивительно: если вы не даете животным лекарства, а также позволяете гулять на свободе и есть что попало, то они будут чем-нибудь болеть. Если вы удобряете растения навозом, то в этом навозе даже после компостирования могут сохраняться всякие интересные микроорганизмы. В принципе, с точки зрения защиты от кишечных инфекций любую еду (не только органическую) желательно подвергать термообработке или по крайней мере тщательно мыть. Но много вы знаете людей, которые моют мочалкой с мылом, например, салатные листья или пророщенные семена?

В большинстве случаев микроорганизмы погибают в желудке или быстро уничтожаются иммунной системой, но иногда, к сожалению, появляются новые патогенные штаммы, перед которыми люди оказываются беззащитны. Именно так произошло во время крупной вспышки кишечной инфекции в Германии и Франции (с немногочисленными случаями заражения в других странах) в 2011 году. Возбудителем болезни была обычная кишечная палочка, но она позаимствовала у какой-то другой бактерии (по-видимому, встреченной в коровьем навозе) ген, позволяющий синтезировать шига-токсин, приводящий к кровавому поносу. Эпидемиологические расследования, проведенные в Германии [13] и Франции [14], позволили выяснить, что люди заразились новым штаммом кишечной палочки при употреблении пророщенных семян пажитника[57], изначально привезенных с фермы в Египте. Ферма, как вы уже догадались, была органической. По данным ВОЗ, заболели 4075 человек. Погибли 50.

Главный аргумент сторонников органических продуктов заключается в том, что эта пища полезнее для здоровья, то есть содержит больше витаминов, минералов, антиоксидантов и прочих хороших вещей. Некоторые исследования это подтверждают. Скажем, при сравнении томатов с двух бразильских ферм, органической и обычной, исследователи пришли к выводу, что на органической ферме томату живется, в общем-то, хуже. Он растет на менее качественной почве и подвергается нападкам вредителей. Из-за этого растение испытывает окислительный стресс (в клетках возрастает число свободных радикалов), плоды у него вырастают на 40% меньше, чем в благоприятных условиях обычной фермы, — но зато, чтобы от этого стресса не погибнуть, растение производит широкий спектр защитных фенольных соединений, многие из которых полезны и для нашего здоровья тоже [15]. В то же время большие обзоры, в которых авторы анализируют результаты десятков и сотен исследований, не позволяют выявить каких-либо достоверных, внятных и однозначных различий в «полезности» между органическими и обычными продуктами [16], [17], [18].

Да, вроде бы в органических продуктах побольше антиоксидантов[58]. Нет, витаминов и минералов в органических продуктах примерно столько же — в некоторых отдельных исследованиях вроде бы получается побольше, но авторы обобщающих статей подчеркивают, что сорт, климат и многие другие условия оказывают более сильное влияние, чем способ выращивания. Да, вроде бы в органических продуктах поменьше пестицидов. Нет, мы не можем утверждать, что в обычных продуктах их так много, что это может повлиять на здоровье. Да, вроде бы, по результатам некоторых исследований, люди, питающиеся органическими продуктами, чувствуют себя получше. Нет, не факт, что это результат органического фермерства, скорее они в принципе больше заморачиваются здоровым образом жизни. И так далее.

Остался еще один аргумент в пользу органической еды: она вкуснее! На эту тему есть огромное количество мелких исследований, в которых тестировались разные продукты, применялись разные схемы эксперимента и были получены разные результаты. Я не буду вдаваться в подробности. Я упомяну всего одно маленькое исследование [19]. В нем людям давали два стакана кофе и сообщали, что в первом случае зерна выращены с заботой о сохранении окружающей среды (eco-friendly), а производители второго сорта кофе об окружающей среде не беспокоились. Если испытуемые и сами, по результатам предварительного анкетирования, считали охрану окружающей среды важной, то они не просто были готовы заплатить за eco-friendly кофе больше денег. Они к тому же совершенно искренне считали его вкуснее — средняя оценка составляла 5 баллов по 7-балльной шкале против 4 баллов для обычного кофе. Наверное, излишне упоминать очевидное: кофе в оба стакана ученые наливали из одного и того же термоса.

Чего я взъелась на органическую еду? Честно говоря, просто для баланса, для восстановления справедливости. Знаете, сколько людей погибло или попало в больницу из-за ГМО? Вот сколько: нисколько! Органической едой регулярно кто-нибудь травится: то у них опасный штамм кишечной палочки живет на шпинате [20], то ядовитый дурман растет на полях с гречкой и попадает в крупу [21]. Тем не менее в супермаркете мне приходится — если, конечно, у меня есть на это время — перебирать упаковки, чтобы выбрать тот товар, на котором не написано, что он не содержит ГМО. А когда какой-нибудь официант или мерчандайзер хочет мне что-нибудь продать, он с придыханием говорит, что оно органическое, и тут я должна затрепетать в восхищении. Этим мне как бы говорят: «Мы исходим из того, что у тебя нет ни биологических знаний, ни критического мышления, и тобой очень легко манипулировать». — «Сами вы дураки», — думаю я.

Но вы, конечно, не обязаны разделять мое возмущение. У меня вовсе нет мечты стереть всю органическую еду с лица земли. У меня есть мечта, чтобы люди при оценке еды (или чего угодно еще) пользовались в большей степени рациональными аргументами, чем слепо усвоенными из воздуха мифами. Если аргументы при этом приведут к выводам, которые мне не нравятся, — это уже мои личные проблемы. Муж мой, допустим, как раз большой сторонник органической еды — он даже пробыл прошлой весной две недели волонтером на органической ферме, полол морковку. Я была лояльна и почти над ним не насмехалась. Но у него рациональные соображения, он так поддерживает малый бизнес. В самом деле, ведь именно за счет наклейки organic можно продавать чахлую грязную морковку по 200 рублей за килограмм, и все счастливы.

Противоречивые витамины

Еще одна загадочная история связана с «витаминами из еды» vs «витаминами в таблетках». Люди часами спорят на форумах о том, какие из них лучше усваиваются. Любители натурального произносят много красивых слов про изомеры, хиральность и транспорт молекул. Любители прогресса высокомерно напоминают про закон постоянства состава[59]. На конкретные исследования, как правило, не ссылается ни одна сторона.

Это неудивительно: ученым редко дают гранты на изучение давно известных вещей. Если витаминные добавки много десятилетий подряд широко применяются для профилактики и лечения гиповитаминозов у людей и животных (и вполне эффективны), то странно было бы проводить исследования, призванные ответить на вопрос о том, работают ли они в принципе (и впадает ли Волга в Каспийское море). Мне не удалось найти ни одного научного обзора, в котором утверждение «Синтетические витамины позволяют удовлетворить потребность в витаминах» вообще ставилось бы под сомнение, оно всегда подразумевается по умолчанию. Людей банально расспрашивают о том, как они питаются и сколько витаминных добавок принимают (или, в некоторых исследованиях, не верят им на слово и пересчитывают таблетки, оставшиеся в баночках [22]), и на этом основании спокойно делают выводы о том, чего им хватает, а чего нет. Скажем, в рамках исследования рациона жителей Калифорнии и Гавайев [23] (такой выбор штатов позволил набрать примерно поровну участников из всех представленных в США этнических групп) выяснилось, что среди 69 715 людей, не принимающих никаких пищевых добавок, средняя обеспеченность всеми-всеми витаминами и минералами составляет 74% от рекомендованной нормы для мужчин и 72% для женщин. У 21 056 человек, которые вспоминали о своей баночке с витаминами и минералами хотя бы раз в неделю, ситуация была получше: потребности в этих веществах были удовлетворены на 84 и 83% соответственно.

Это средняя температура по больнице, а как насчет конкретных веществ? У тех, кто пищевых добавок не ел, чаще всего встречалось недостаточное потребление витамина А, витамина Е, кальция, калия и магния. Люди, которые хотя бы иногда их ели, продолжали испытывать недостаток магния и калия (хотя и менее выраженный) и одновременно были подвержены риску получить слишком много витамина А, ниацина (он же витамин B₃), железа и цинка.

В том, что синтезированные витамины усваиваются в принципе, научное сообщество не сомневается. Дальше можно смотреть исследования, посвященные отдельным витаминам или их конкретным модификациям. Скажем, экспериментально установлено, что люди могут есть киви или эквивалентную дозу химически синтезированного витамина С и отражаться на его содержании в организме это будет одинаково (у бедных мужественных добровольцев не только брали на анализ кровь и сперму, им еще и делали биопсию латеральной широкой мышцы бедра, чтобы убедиться, что концентрация витамина C не отличается и там) [24].

В случае с фолиевой кислотой (витамин B₉) преимущество на стороне таблеток. Дело не только в том, что этот витамин разрушается при термической обработке пищи. Даже в свежей зелени в основном содержатся производные фолиевой кислоты, большие и громоздкие полиглутаматы. Чтобы они усвоились, нужен специальный фермент, глутаматкарбоксипептидаза-II. Он чувствителен к pH, поэтому даже при незначительных отклонениях кислотности кишечника усвоение витамина В₉ из пищи становится менее эффективным [25]. Таблетки создавались осознанно, поэтому они содержат наиболее стабильную и легкоусвояемую форму этого витамина. В связи с этим при подсчете его потребления принято использовать понятие «пищевой фолатный эквивалент». Он равен либо 1 микрограмму фолатов из пищи, либо 0,6 микрограмма фолатов из витаминно-минерального комплекса — по соотношению этих цифр видно, что иногда разумный замысел все-таки оказывается лучше, чем эволюция!

По-видимому, единственное вещество, которое эффективнее усваивается в природной, чем в синтетической форме, — это витамин Е, точнее, одна из его разновидностей, альфа-токоферол. Дело в том, что многие органические молекулы могут существовать в двух одинаковых по составу и строению, но зеркально отраженных вариантах (это называется хиральность, от греческого χειρ, рука, — имеется в виду сходство правой и левой конечности). В составе токоферола есть целых три атома, вокруг которых остальные фрагменты молекулы могут располагаться двумя зеркальными способами, итого получается восемь (то есть 23) стереоизомеров, из которых полноценно выполнять функции витамина Е способен только RRR-альфа-токоферол″. Живые организмы только его и синтезируют, а вот в пробирке получается смесь всех восьми, она и работает хуже, и усваивается хуже (что подтверждено в экспериментах с мечеными атомами, позволяющих точно отличить витамин, выданный добровольцу в лаборатории, от того, который он съел где-то еще [26]). В принципе, химикам известны методики получения нужных стереоизомеров, и, вероятно, их можно было бы применять и в производстве витамина Е, но нет практической необходимости: можно и увеличить дозу того, который плохо усваивается, и сделать пищевую добавку с природным витамином Е, и, в конце концов, ограничиться его получением только из еды — тем более что избыточное потребление витамина Е, по некоторым данным, более вредно для здоровья, чем умеренный его недостаток.

От английского right, правые (или правовращающие). Стереоизомеры отличаются в том числе по тому, в какую сторону они поворачивают плоскость поляризации световых волн, проходящих через вещество. Поэтому два стереоизомера одного и того же вещества называют правым и левым. В случае биологически активного альфа-токоферола все три хиральных центра (вокруг которых остальные части молекулы образуют стереоизомеры) — правые.

Это второй главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого: а нужно ли вообще принимать синтетические витамины? Кому? Зачем? Какие? Сколько? Бурные споры об этом ведутся уже не только среди широкой общественности, но и среди врачей, ученых и популяризаторов, потому что ответ зависит от того, на какие исследования ссылаться. При должной усидчивости — и выборочном восприятии! — можно выстроить внятную систему доказательств как для утверждения «Витамины в таблетках необходимы каждому», так и для утверждения «Прием витаминов без серьезных оснований вреден». У меня лично после просмотра нескольких десятков обзоров создалось общее впечатление, что прием дополнительных витаминных добавок может быть даже вредным, если вы пожилой житель благополучной страны; не оказывает серьезного влияния, если вы — человек среднего возраста из страны с развивающейся экономикой; очень важен, если вы — ребенок и живете в бедной стране.

Одно из наиболее знаменитых исследований «о вреде витаминов» включало данные о 38 772 пожилых женщинах из штата Айова. Наблюдение за ними началось в 1981 году, когда средний возраст испытуемых составлял 61,6 года. К 2008 году 15 594 из них умерли. Исследователи подсчитали, как риск смерти соотносится с уровнем потребления пищевых добавок, и выяснили, что прием мультивитаминов на 6% увеличивал вероятность оказаться в числе погибших. Негативные эффекты также были зарегистрированы для тех, кто принимал отдельно витамин В6, фолиевую кислоту, препараты железа, магния, цинка или меди [27]. Однако ученые отмечают, что отчасти эффект может быть связан с тем, что люди, которые уже и так чувствуют себя плохо, начинают интенсивнее принимать витамины. Эта версия согласуется с данными, полученными в немецком исследовании смертности среди 23 943 человек [28]. Те, кто принимал витамины еще до знакомства с учеными, чувствовали себя хорошо и умирали (от рака и других причин) в целых полтора раза реже, чем люди, не принимавшие витамины. Зато те, кто начал принимать витамины уже в процессе исследования (его продолжительность составляла 11 лет), умирали заметно чаще, чем те, кто так и не начал их принимать. Вероятно, потому, что начали делать это не от хорошей жизни, а в отчаянных попытках укрепить пошатнувшееся здоровье.

При обобщении результатов большого количества исследований, выполненных в развитых странах, чаще всего не получается выявить какого-либо ярко выраженного влияния мультивитаминов на смертность [29], [30]. Обычно авторы метаанализов говорят примерно так: «Мы посмотрели 12 работ, в каждой из них был какой-нибудь более или менее определенный результат, вот только они противоречили друг другу, и после усреднения данных снова стало ничего не понятно». Я почти не утрирую.

Скорее всего, когда мы говорим о приеме витаминов людьми, которые и так более или менее полноценно питаются, становится важным не только физиологический эффект, но и отличия в поведении потребителя витаминов по сравнению с человеком, который их игнорирует. Причем работать это может в обе стороны. Возможно, человек пьет витамины, потому что в принципе стремится вести здоровый образ жизни (и некоторые исследователи отмечают, что да, действительно, любовь к витаминам свойственна людям с высшим образованием, большим количеством овощей в рационе, низким индексом массы тела и т. п.). А возможно, наоборот, витамины работают как индульгенция: человек курит, пьет, смотрит целыми днями телевизор — но зато покупает витамины, и ему сразу становится спокойнее: вроде как что-то сделал для своего здоровья. Между прочим, действительно есть данные о том, что среди курильщиков, принимающих витамины, смертность даже выше, чем среди курильщиков, которые этого не делают.

Картина резко меняется, когда мы говорим о потреблении витаминов людьми, чей рацион далек от идеального. Например, когда японские исследователи искали связь между приемом мультивитаминов и риском инсульта, они выяснили, что первое действительно снижает вероятность второго, но несущественно, на грани статистической значимости [31]. А вот когда эти же исследователи отдельно проанализировали данные для тех японцев, которые едят овощи и фрукты меньше трех раз в день[60], результат получился уже явно выраженный: да, им действительно важно есть витамины, чтобы снизить риск инсульта. Ну, раз уж они яблоки не любят. В Китае было продемонстрировано, что прием селена и витаминов А и Е немного снижает смертность [32] — как от онкологических заболеваний, так и от всех болезней вместе, — в особенности среди людей младше 55 лет. Это неожиданно, потому что западные исследования взаимосвязи именно этих добавок с онкологическими заболеваниями никакого благоприятного эффекта не выявили, скорее наоборот [33], [34]. Вероятно, дело как раз в том, хватало ли их человеку изначально.

Витамины по утрам — не значит полезный завтрак.

И, разумеется, витамины очень важны для здоровья детей. Дефицит фолиевой кислоты во время беременности вызывает нарушения развития нервной трубки у эмбриона, что может приводить как к расщеплению позвоночника (международное название патологии — spina bifda), так и к анэнцефалии. Существует глобальная программа по предотвращению spina bifda. Ее сотрудники главным образом борются не за то, чтобы убедить всех женщин в необходимости приема фолиевой кислоты, а за то, чтобы государства начинали обогащать этим витамином продукты питания [35]. По оценке сотрудников программы, если бы не их усилия, в мире ежегодно рождалось бы около 250 тысяч детей со spina bifda, а их текущие успехи уже позволили снизить эту цифру примерно на 20%.

Одна из наиболее важных проблем здравоохранения в бедных странах — это нехватка витамина А в питании детей. Если ее компенсировать, смертность среди детей младше пяти лет снижается на 24% — причем речь идет о повышении шанса выжить при самых разных болезнях, от кори до кишечных расстройств. Такую цифру ученые получили в результате метаанализа 17 исследований, в которых половина детей получала витамин А, а половина — плацебо. Всего участвовали 194 795 детей (из них 3536 погибли). В выводах кохрейновского обобщающего обзора [36] есть невыносимо трогательная ремарка: «По нашему мнению, уже имеется достаточно данных о том, что витамин А снижает смертность, и нет потребности в проведении его дальнейших плацебо-контролируемых исследований для этой возрастной группы».

В общем, витаминно-минеральный комплекс нужен, если у вас все плохо, и не нужен, если у вас все хорошо. Такого же мнения придерживаются американские учебники по витаминологии [37], в которых даются примерно следующие рекомендации: «Если вы здоровый человек и у вас полноценный сбалансированный рацион, то можно обойтись без витаминных добавок. Если вы сидите на диете или еще по каким-то причинам питаетесь скудно и однообразно, то вам не помешает мультивитаминный комплекс. Если вы собираетесь заводить ребенка, важно обеспечить достаточное поступление фолиевой кислоты. Если вы вегетарианец, вы рискуете столкнуться с дефицитом витамина В12. Если вы живете на севере и месяцами света белого не видите, важно принимать витамин D. Во всех сомнительных случаях следует прислушиваться к мнению вашего лечащего врача».

Что означают на практике слова «полноценный сбалансированный рацион»? Если он вроде бы есть у заметной части жителей США, означает ли это, что в России тоже все в порядке? Наверное, нет. Из российских медицинских публикаций следует, что дефицит витамина А и витаминов группы В характерен для 40–60% населения, а дефицит витамина С — вообще для 80%. К сожалению, я не могу сослаться ни на одно конкретное исследование, поскольку во всех условно научных российских статьях, которые мне удалось найти в полнотекстовом виде, эти цифры служили иллюстрацией для последующего призыва принимать какой-нибудь конкретный витаминно-минеральный комплекс. Впрочем, несмотря на это прискорбное обстоятельство, я предполагаю, что сами цифры правильные, по крайней мере их активно используют во всех выступлениях сотрудники НИИ питания, а кому и знать, как не им. Но удивительно не то, что нашим соотечественникам не хватает витаминов. Удивительно другое: почему их хватает жителям США (если, конечно, это действительно так).

В принципе, наши современники подвержены риску гиповитаминоза едва ли не сильнее, чем поколение наших бабушек (конечно, когда мы говорим о сытом мирном времени). Количество получаемых витаминов пропорционально количеству съеденной пищи, а едим мы теперь поменьше: не только под давлением новых стандартов красоты, но и потому, что объективно тратим меньше энергии, благо у нас появились автомобили, лифты, стиральные машины и роботы-пылесосы. В 1955 году журнал «Здоровье» рекомендовал работнику умственного труда съедать 3208 ккал в сутки, сегодня это же издание не советует выходить за рамки 2500 или 2000 ккал (в зависимости от пола). Во-вторых, и в самой пище концентрация многих ценных веществ стала ниже — за счет того, что селекция проводилась с целью обеспечения как можно более обильных урожаев за как можно более короткое время, а уровень витаминов никого не волновал. Например, сравнение официальных данных по питательной ценности помидоров, лука, картошки и еще 40 видов культурных растений, определенных в 1950 и в 1999 году, показало [38], что в растениях (в целом) достоверно снизилось содержание белка, кальция, фосфора, железа, витамина С и витамина B₂. А генная модификация, с помощью которой можно было бы скомпенсировать этот недостаток, внедряется медленно — о мытарствах риса с бета-каротином я в соответствующей главе уже рассказывала.

Почему мы все не становится полудохлыми от нехватки витаминов? Во многом потому, что производители еды учитывают эту проблему и часто добавляют витамины в свои продукты, особенно во «вредные». Скажем, у меня на столе прямо сейчас стоит банка энергетика, которая на 80% удовлетворяет мою дневную потребность в витамине В12, — с такими технологиями я могла бы годами быть вегетарианцем и честно рассказывать на форумах, что никаких витаминных добавок я не принимаю и тем не менее прекрасно себя чувствую. И похоже, что в Америке практика обогащения продуктов намного шире распространена, чем в России. Есть интересное исследование [39], в котором ученые выясняли, сколько витаминов американцы получают из обыкновенной еды, сколько — из обогащенной еды и сколько — из пищевых добавок. Выяснилось, что если бы производители не добавляли в пищу витамины, то 74% американцев испытывали бы дефицит витамина А, 88% — дефицит фолиевой кислоты, 51% — витамина В1. Но витамины в пищу добавляют, и эти показатели составляют 45, 11 и 6% соответственно. Вывод авторы делают простой и очевидный: надо добавлять в пищу еще больше витаминов. И тогда в американских учебниках и дальше можно будет спокойно писать, что человек без особенных трудностей получает все витамины из своего обычного сбалансированного рациона.

Глава 10

«Мужчины умнее женщин!»

Некоторые, конечно, умнее. Но почему-то именно такие мужчины при анализе причин своего интеллектуального превосходства называют миллион факторов, от хорошей наследственности до обучения в МФТИ, и никогда не вспоминают самое очевидное: что у них же есть половой член, то есть интеллект гарантирован по умолчанию!

Джозеф Овертон, вице-президент Макинского центра публичной политики, разбился в авиакатастрофе в 43 года. Предложенная им модель окна возможностей, объясняющая механизмы влияния общественного мнения на государственную политику [1], обрела большую популярность в народе уже после смерти Овертона, так что мы не можем узнать, радует ли его сложившаяся ситуация.

Окно Овертона — это диапазон приемлемости политических идей. Теоретически государство может регулировать любую сферу жизни на 100% или же не вмешиваться в нее вообще. Но на практике политики будут поддерживать только те решения, которые не оттолкнут от них избирателей, поскольку находятся в рамках допустимого с точки зрения общества. Скажем, государство, в принципе, могло бы вообще не вмешиваться в образование, не открывать никаких школ, не готовить учителей, не проводить аттестацию, оставить эту сферу полностью на усмотрение родителей. Или же, напротив, оно могло бы законодательно запретить мельчайшие отклонения от государственной учебной программы, объявить деятельность частных репетиторов вне закона, штрафовать учителей за то, что у них в школах есть троечники и отличники, потому что все дети должны обладать идентичным набором знаний. Но нет. Даже партия «Единая Россия» не может сделать ни того ни другого, потому что оба описанных варианта находятся за границами окна Овертона, вне сферы общественно приемлемого. Это значит, что на Болотную площадь выйдет не 100 тысяч человек, как в ответ на фальсификацию выборов [2] в 2011 году, а несколько миллионов, и позиции правящей партии вследствие этого существенно пошатнутся. Ну, по крайней мере, так предполагает американец Джозеф Овертон.

Необходимо подчеркнуть, что собственно в академических текстах концепция окна Овертона практически не используется. Google Scholar находит 95 упоминаний, из них всего три — в заголовках, из этих трех работ ни одна не опубликована в рецензируемом научном журнале. Зато окно Овертона — это яркая метафора, которую обожают многочисленные дилетанты в политологии, включая меня. Это очень наглядный образ, который удобно использовать при обсуждении множества самых разных проблем, в том числе и не связанных с политикой напрямую. «Что за дикая идея бояться ГМО?» — «Тебе смешно, а у нормальных людей это центр окна Овертона». Или так: «Чем ты занимаешься на работе?» — «Я двигаю окна Овертона» (чудесная, кстати, могла бы быть эпитафия).

В большинстве случаев — вот как с прививками, или с гомеопатией, или с ГМО — окно Овертона действительно неплохо бы подвинуть куда-нибудь в сторону здравого смысла. Однако в случае дихотомии «сексизм — феминизм» я в абсолютной растерянности: я не хочу его никуда сдвигать. Мне кажется, окно Овертона сейчас находится как раз примерно там, где нужно, — в том смысле, что уродливые перекосы есть в обе стороны. Я не хочу, чтобы общество вокруг меня становилось более феминистично настроенным, потому что оно и так феминистично настроено настолько, что это выходит за рамки приличия и здравого смысла: оно приветствует травлю Мэтта Тейлора, посадившего зонд на комету, за то, что он надел рубашку, украшенную изображениями красивых девиц в купальниках; приветствует увольнение Тимоти Ханта, имевшего неосторожность пошутить о том, что сложно работать в одной лаборатории с женщинами (потому что это добавляет эмоций), и объявленного за это сексистом; оно устраивает многодневный скандал на тему того, что сайт «Медуза» использовал в анонсе в соцсетях слово «телочка» (официально заявляю, что меня так называть можно). Я могу вспомнить несколько случаев, когда за одну неудачную сексистскую шутку человеку отказывали от дома, удаляли его из друзей, вообще переставали с ним общаться (причем мне доводилось оказываться с обеих сторон баррикад — как среди оскорбленной общественности, так и в роли объекта осуждения). И конечно, если в моем информационном пространстве происходит случай реального насилия над женщиной, он воспринимается так, как и должен восприниматься: как что-то из ряда вон выходящее, ненормальное, подлежащее искоренению. Журналиста Анну Жавнерович избил бойфренд, это чудовищно. Но важно другое: она отреагировала на эту ситуацию как человек, живущий вне сексистской парадигмы, понимающий, что с ним так обращаться нельзя. Попросила подругу о помощи и ушла к ней жить, получила справку в травмпункте, написала статью на сайте W-O-S, обратилась в суд, выиграла его (хотя наказание было очень гуманным) и в целом сделала так, что и этот нехороший человек, Михаил Шлиммер, и множество других потенциально нехороших людей усвоили, что бить женщин не надо, позора не оберешься.

Однако я выступаю в данном случае, как та девочка из анекдота про экзамен в мединституте: «Насчет кости вы ошибаетесь, а в остальном вам просто повезло». Тот факт, что я лично ни разу в жизни не сталкивалась с гендерной дискриминацией и практически не вижу вокруг себя проявлений сексизма, обусловлен не тем, что гендерной дискриминации и сексизма в России не существует, а тем, что я всегда жила в городах-миллионниках, училась в хорошем университете, работаю в хороших редакциях, общаюсь с не менее благополучными людьми, чем я сама. Я не сочувствую идеям радикального феминизма, поскольку не вижу тех проблем, с которыми он призван бороться: я и так абсолютно уверена, что мужчины и женщины равны в правах и возможностях, спасибо, Кэп, чего огород-то городить? Но теоретически я допускаю, что, если бы я уехала в условный Приозерск и попыталась бы выучиться там на автомеханика, я могла бы узнать о гендерном равенстве много нового. Пока что, однако, я еще не дозрела до таких экспериментов и изучаю гендерное равенство другими способами: смотрю, что написано о биологических и социальных особенностях полов в научной литературе. Это тоже интересно.

Пусть лошадь думает, у ней башка большая

Пожалуй, единственное проявление сексизма, которое все-таки присутствует в моем информационном пространстве, — это громкие заявления о биологических различиях мужчин и женщин, которыми злоупотребляют примерно двое мужчин-ученых в нашей стране. Это очень поощряется тележурналистами (когда я сама была тележурналистом — тоже поощряла), потому что СМИ вообще очень любят любое расшатывание устоев и ниспровержение основ, это приносит рейтинги и перепосты. Главное при этом соблюдать баланс, чтобы провокационные заявления не превратились в общественном сознании в некую банальную истину, потому что тогда они перестанут приносить рейтинги и от этого непроизвольного сдвига окна Овертона всем будет хуже.

В концентрированном виде биологизаторский сексизм выглядит примерно так: «У женщин меньше мозг (или ассоциативная кора), и поэтому они не способны к интеллектуальной деятельности». Первая часть этого утверждения верна (с оговорками), но логический переход ко второй части сомнителен. Это почти как с еще одним органом, о размерах которого принято волноваться. Если он крупнее, чем у конкурентов, это необязательно принесет вам преимущество в коммуникативной ситуации. Даже если считать, что при прочих равных условиях преимущество есть, — проблема в том, что этих прочих равных условий просто-напросто никогда не бывает. Всегда есть миллион факторов, гораздо более важных для счастья в личной жизни — или, в данном случае, успехов в трудовой деятельности.

Мужчины и женщины, работающие в нейроанатомических лабораториях, придумали множество способов меряться объемом мозга. Например, можно оценивать объем внутричерепного пространства. Можно взвешивать мозг. Можно подсчитывать отдельно объем серого или белого вещества (даже прижизненно, с помощью томографии). Можно измерять объем спинномозговой жидкости (она не только омывает головной и спинной мозг снаружи, но и заполняет желудочки, полости внутри головного мозга, так что если ее очень много — это тоже нехорошо). Лучше всего комбинировать разные методы. Но в целом при использовании любого из них получается, что у мужчин мозг действительно больше [3]. Если смотреть по объему внутричерепного пространства — то на 12%, если по количеству серого вещества — то на 9,4%.

Означает ли это автоматически, что мужчины умнее? К сожалению, не факт. Во-первых, далеко не весь мозг нужен для того, чтобы им думать, — львиная доля нейронных структур используется для обработки информации, поступающей как от внешней среды, так и от тела. В связи с этим биологов обычно интересует не абсолютный размер мозга, а коэффициент энцефализации — показатель, учитывающий массу тела (а при сравнении полов — еще и процент жировой ткани в организме). После сложных расчетов получается, что женщины умн… прошу прощения, коэффициент энцефализации у них больше [4]. При желании можно найти и другие преимущества женского мозга по сравнению с мужским — скажем, лучшее кровоснабжение или большую плотность серого вещества в пересчете на кубический сантиметр мозговой ткани [5]. Но главное — важно понимать, что любые попытки сравнения мужчин и женщин дадут нам какую-нибудь (более или менее точную) информацию о том, как отличается их мозг в среднем. И при этом не дадут вообще никакой информации о том, как отличается лично ваш мозг от мозга любого вашего конкретного коллеги противоположного пола. Индивидуальные различия очень велики и обычно более существенны, чем усредненные межполовые. Если мы построим графики нормального распределения, например, размеров мозга у мужчин и женщин, то они будут очень сильно перекрываться и у любой произвольно выбранной женщины мозг запросто может оказаться больше, чем у любого произвольно выбранного мужчины.

Наконец, какие у нас есть основания утверждать, что внутривидовые различия в размере мозга вообще как-либо связаны с интеллектуальными способностями? Вон у Эйнштейна мозг весил 1230 граммов, что меньше среднего значения для мужчин, и это никак не помешало ему быть гением. Если не сосредотачиваться на исключениях, то связь между абсолютным размером мозга и уровнем интеллекта (выраженным, как правило, с помощью IQ или других стандартных тестов) все-таки существует. Однако коэффициент корреляции, по данным метаанализа 37 исследований [6], составляет 0,33.

Для чтения научно-популярных текстов полезно знать про корреляцию две вещи. Во-первых, она ничего не говорит о причинно-следственной связи. Может быть, у некоторых людей большой мозг, и поэтому они умные. Может быть, они умные, и поэтому у них большой мозг. Может быть, они в детстве ели огурцы, и это независимо привело и к росту мозга, и к росту интеллекта. А может быть, это просто совпадение (зафиксирована хорошая корреляция, например, между потреблением сыра на душу населения и количеством людей, которые погибли, запутавшись в собственном постельном белье [7]). Во-вторых, коэффициент корреляции, его обозначают r, может изменяться в пределах от -1 до 1. Чем ближе он к единице, тем сильнее взаимосвязь между величинами. Если он равен нулю, вообще никакой связи между ними нет. Если минус единица, то, соответственно, связь обратная: чем меньше одно, тем больше другое. А вот если он занимает какое-нибудь промежуточное значение, то имеет смысл подсчитать еще одну полезную величину: коэффициент детерминации, r2. Он определяет, на сколько процентов изменения одной величины связаны с изменениями другой. В случае размера мозга и интеллекта получается r2 =(0,33)2 ≈ 0,11. То есть различия в интеллекте между разными людьми связаны с их размером мозга на 11%. А на остальные 89% они связаны с чем-нибудь еще.

Итак, взаимосвязь между размером мозга и интеллектом не очень впечатляет. Но, может быть, получится обнаружить в мозге какие-нибудь конкретные нейронные структуры, которые одновременно и связаны с интеллектом, и развиты у мужчин лучше, чем у женщин? Например, измерить ту самую ассоциативную кору, о гендерных отличиях которой слагаются легенды в российской желтой прессе?

Понятие «ассоциативная кора» чаще используется в школьных учебниках, чем в научных публикациях, — не потому, что оно неправильное, а потому, что оно несет слишком мало информации. Так называют вообще всю кору головного мозга за исключением нескольких отдельных областей, которые нужны для первичной обработки сигналов от органов чувств и для отправления команд мышцам (сенсорная и моторная кора) [8]. В ассоциативной коре локализованы высшие аналитические центры мозга, она собирает в единую картину всю информацию из внешней и внутренней среды, сопоставляет ее с предыдущим опытом, планирует поведение, вовлечена во все высшие психические функции. В принципе, допустимо сказать, что «ассоциативной корой мы думаем» и что именно в ней «хранится наша личность», но это будет довольно грубое упрощение — слишком разнообразны ее функции и слишком тесно ассоциативная кора взаимодействует со всеми остальными, подкорковыми отделами мозга. Поисковые запросы типа association cortex sex differences не принесли мне внятных результатов — полагаю, именно потому, что мало кто изучает ассоциативную кору как таковую. Изучают либо вообще всю кору в целом, вместе с сенсорной и моторной, либо, наоборот, какие-нибудь отдельные извилины. Что касается коры в целом, то да — сексисты торжествуют! — у мужчин там больше нейронов [9], что и неудивительно, учитывая, что кора покрывает всю поверхность мозга (с учетом извилин ее общая площадь приближается к двум квадратным метрам!), а мозг у мужчин крупнее. Есть, впрочем, данные о том, что у женщин зато посложнее структурная организация коры в теменных и лобных долях [10]. Авторы исследования на эту тему именно так и ставили вопрос: череп у женщин меньше, объем мозга наращивать некуда, так что можно предположить, что для увеличения площади поверхности коры в стратегически важных областях она будет формировать более выраженные складки; посмотрели с помощью новых томографических методик и действительно нашли в некоторых зонах статистически достоверные межполовые различия. Впрочем, я привожу это исследование, просто чтобы уравновесить плохую новость про превосходящее число нейронов в коре, — сама-то я думаю, что ни то ни другое не имеет практического значения для уровня нашего интеллекта. Просто не идет ни в какое сравнение с колоссальными индивидуальными различиями, на которые влияют гены, условия среды в детстве и сейчас, интенсивность интеллектуальной деятельности, и так далее, и так далее.

Если пытаться искать межполовые различия в конкретных зонах коры, ситуация становится еще более запутанной. Результаты отдельных исследований нередко противоречат друг другу (что почти неизбежно при работе с небольшим числом испытуемых, между которыми наблюдаются выраженные индивидуальные различия). При обобщении десятков работ выясняется, что объем серого вещества у мужчин больше, например, в задней части поясной извилины левого полушария, передней парагиппокампальной извилине правого полушария, фронтально-орбитальной коре левого полушария. А у женщин — в передней части поясной извилины правого полушария, задней части парагиппокампальной извилины левого полушария, фронтально-орбитальной коре правого полушария. Я специально подобрала примеры, рифмующиеся друг с другом, а на самом деле есть десятки зон, лучше развитых у мужчин, и десятки зон, лучше развитых у женщин. То есть половой диморфизм-то есть (хотя исследователям пришлось его долго и старательно искать), и половой диморфизм касается не только тех (подкорковых) структур, которые непосредственно связаны, например, с сексуальным поведением, но и множества самых разнообразных отделов. Вот только никаких прямолинейных выводов на тему мужского или женского превосходства из этого сделать не удается — недостаточно, извините, данных. Тем более что, похоже, женщины и мужчины во время решения интеллектуальных задач еще и используют разные отделы мозга [11]. Во всяком случае, установлено, что у мужчин результаты тестов IQ коррелируют с объемом серого вещества в некоторых конкретных участках лобных и теменных долей, а у женщин — с некоторыми другими участками лобных долей, причем расположенными рядом с зоной Брока, и есть слабая корреляция с объемом серого вещества в самой зоне Брока. Тут можно разводить всякие спекуляции на тему того, что, ага, мужчины и женщины думают по-разному, вот поэтому-то у первых интеллект связан с теменной корой (важной для пространственного мышления), а у вторых — с зоной Брока (важной для вербального мышления). Какая-то доля истины в этом есть, но вопрос в том, что именно приводит к такому характеру корреляций: природа или воспитание.

Самосбывающиеся прогнозы

В исследованиях интеллекта в качестве критерия чаще всего используется g-фактор. Это обобщенный результат нескольких разных тестов, который оценивает когнитивные способности полнее, чем типичный IQ. Тем не менее известно, как g-фактор соотносится с IQ, поэтому, работая с первой характеристикой, можно для наглядности выводов упоминать и вторую, как ученые чаще всего и поступают. Работы, в которых сравниваются значения g-фактора у мужчин и женщин, обычно демонстрируют либо равенство полов [12], либо незначительное превосходство мужчин [13]. Мне встретилось только одно исследование [14], в котором женщины достоверно лидировали. Оно также показало, что разрыв увеличивается с возрастом — от разницы на 1 пункт IQ в пользу женщин в возрастной группе «23–29» до разницы почти на 5 пунктов в возрастной группе «45–59». Вероятно, это связано с более медленным старением мозга.

Авторы из противоположного лагеря, насчитавшие разницу в 5 пунктов IQ в пользу мужчин, полагают, что мужское интеллектуальное превосходство сохраняется до старости (а проявляется после 15 лет — до этого момента девочки умнее). Эти исследователи также отмечают, что разрыв между полами наблюдается как в западном обществе, где женщины активно участвуют в общественной жизни, так и в традиционных культурах, где они больше занимаются домом и детьми [15]. Если они правы, означает ли это, что разница между полами заложена, предопределена, ничего сделать с ней нельзя и женщины обречены жить с IQ в среднем на пять пунктов ниже? На самом деле нет.

Во-первых, еще раз напоминаю, что средние значения вообще ничего не позволяют сказать о конкретных людях, а настоящий мир бесконечно разнообразен. Если у вас нет знакомых женщин умнее вас (или знакомых мужчин глупее вас), значит, вы просто очень мало общаетесь с людьми.

Во-вторых, и это самое важное, — способность к любому виду интеллектуальной деятельности зависит от ваших навыков несопоставимо сильнее, чем от вашего пола. Когда люди осваивают какое-либо умение, мозг подстраивается под новые задачи. Мозг изменяется чисто физически. Кратковременная память — это изменение активности нейронов, долговременная память — это рост новых синапсов[61]. У лондонских таксистов, которым для получения лицензии необходимо помнить 25 тысяч улиц, в ходе обучения объем серого вещества в задней части гиппокампа вырастает на треть [16]. Когда люди учатся жонглировать, объем серого вещества увеличивается в зонах коры, отвечающих за моторно-зрительную координацию, причем это доказано не только для двадцатилетних [17], но и для шестидесятилетних [18] испытуемых. Мозг музыканта отличается от мозга обычного человека [19]. И так далее. Любая деятельность, которой мы уделяем время, изменяет нейронные сети. Это действительно так. Если вы что-нибудь запомните из моей книжки — это означает, что я анатомически изменила ваш мозг. Простите.

Общее место: мужчины в среднем обладают более хорошим пространственным мышлением, в том числе быстрее замечают на экране среди других объектов подвижную точку и определяют направление ее движения, а также лучше справляются с мысленным вращением трехмерных объектов.

Какие из четырех фигур снизу соответствуют верхней?

И да, действительно, когда в 2007 году трое когнитивных психологов из Торонто проверили, как мужчины и женщины справляются с такими заданиями, ничего неожиданного они не обнаружили — мужчины опережали женщин, как всегда, как во всех экспериментах [20]. Но после этого испытуемым велели ради науки резаться в компьютерную игру Medal of Honor. Это шутер с видом от первого лица, то есть от вашего персонажа в кадре только дуло автомата, а по остальному экрану носятся враги и пытаются вас застрелить, если вы не успеете застрелить их первым. И вот после нескольких игровых сессий, когда испытуемые провели по десять часов за этим увлекательным занятием, разница между мужчинами и женщинами в определении направления движения точки в первоначальном тесте исчезла. Ну, маленькая разница осталась, но уже статистически недостоверная. Вдумайтесь, пожалуйста. На одной чаше весов Серьезное Общеизвестное Когнитивное Отличие Между Мужчинами и Женщинами — на другой чаше 10 часов компьютерной игрушки. Что интересно, выяснилось, что игра в принципе способствует развитию навыков пространственного мышления и в том числе улучшается способность испытуемых мысленно вращать трехмерные объекты. В этом задании человеку предъявляют на экране компьютера карточку с геометрической фигурой причудливой формы и четыре карточки, на которых нарисованы какие-то похожие фигуры, вид с разных сторон. Нужно определить, какие из них соответствуют фигуре-образцу, и перейти к следующему набору картинок — в общей сложности дается три минуты, и нужно успеть выполнить как можно больше заданий. Результаты, представленные в виде квадратного корня из числа правильных ответов[62], были следующими. До того как люди начали играть — 2,0 у женщин и 2,9 у мужчин. После того как люди десять часов резались в стрелялку — 2,7 у женщин и 3,2 у мужчин. Разница между игравшими женщинами и мужчинами сохранилась, хотя и стала меньше. Но зато результаты стали статистически неразличимыми при сравнении группы женщин, поигравших в стрелялку, с группой мужчин, которым вместо этого давали играть в Ballance, более мирную и «девочковую» игру-головоломку, в которой нужно провести шарик через серию препятствий. Это тоже трехмерная игра, но она, как выяснилось, к какому-то ощутимому развитию пространственного мышления не приводит.

Есть еще одна хорошая новость (или плохая?) — наши успехи при выполнении любого сложного задания в существенной степени зависят от наших представлений о том, насколько мы способны к данному виду деятельности. На эти представления, в свою очередь, могут повлиять наши собственные стереотипы о «мужских» и «женских» занятиях — получается такая гендерная дискриминация себя самого. К счастью, она довольно легко преодолевается, если кто-нибудь умный и авторитетный вовремя рассказал вам, что на самом деле ничего сложного в этом задании для людей вашего пола нет.

Перед тестом на мысленное вращение объектов можно зачитать испытуемым инструкцию, содержащую слова «Этот тест оценивает способность к пространственному мышлению. Исследования показали, что женщины справляются с этим тестом лучше, чем мужчины, что, по-видимому, связано с генетическими различиями полов». Оказывается, этой одной-единственной фразы достаточно, чтобы результаты женщин уже не уступали результатам мужчин [21]. Не опережали, правда, но не всё же сразу.

Бывают еще более хитроумные эксперименты — учитывающие, с одной стороны, бессознательные представления людей о том, какая деятельность является более «женственной», а какая более «мужественной», а с другой — их ощущение собственной гендерной идентичности. Психологи из Санта-Барбары давали женщинам заполнить полоролевой опросник Сандры Бем — специальный тест, позволяющий оценить у них выраженность «женских» и «мужских» черт характера (от теплоты в общении до склонности к риску). По результатам опросника были выделены группы «женственных» и «маскулинных» женщин. Важно, что опросник Бем составлен таким хитрым образом, что никто из испытуемых не догадался, что он определяет полоролевые установки, а не какие-нибудь другие свойства характера (психологи вообще обычно стараются работать с испытуемыми так, чтобы испытуемые не подозревали, что именно интересует психологов, и не пытались, соответственно, подстроиться под их ожидания). Помимо опросника Бем, всем участницам предлагали пройти тест включенных фигур, в котором нужно найти контуры маленькой фигуры в сложном переплетении линий большого рисунка. При этом половине испытуемых сообщали, что это тест на пространственное мышление, а другой половине — что это тест на эмпатию. Дальше испытуемые — все в социуме живем! — уже совершенно самостоятельно домысливали, что, ага, раз тест на эмпатию, значит, он «девочковый», а раз тест на пространственное мышление — значит, он «мальчиковый». И действительно, получилось, что женственные женщины набирали в тесте включенных фигур в среднем 13,39 балла, если он был представлен им как тест на эмпатию, и только 9,31 балла, если полагали, что это тест на пространственное мышление. Маскулинные женщины, напротив, набирали в среднем 8,71 балла, когда попадали в группу, проходившую «тест на эмпатию», и 14,76 балла, если он был предложен в качестве «теста на пространственное мышление» [22]. Тест, подчеркиваю, был один и тот же, отличались только представления женщин о том, какое именно свойство их характера этот тест призван оценить.

Мечтать о замке золотом

Недавно я подсмотрела в ЖЖ Дмитрия Чернышева симпатичную логическую задачку. «В семье профессора драка. Сын отца профессора бьет отца сына профессора. Профессор в драке не участвует. Кто дерется?»

Лучше, чтобы вы сначала попытались ответить на этот вопрос, а потом читали дальше. Если решение показалось вам неочевидным, вам следует серьезно задуматься о своих гендерных стереотипах.

Насколько распространены гендерные стереотипы — если мы говорим о более или менее цивилизованных странах? В какой степени они мешают женщинам становиться профессорами и вообще достигать серьезных успехов? Один из наиболее ярких экспериментов, демонстрирующих, что проблема действительно существует, провели в 2012 году ученые из Йельского университета [23]. Они написали 127 профессорам физики, химии и биологии из шести разных университетов, что разрабатывают программу карьерной поддержки студентов, и попросили оценить случайно выбранное письмо одного из питомцев этой программы, который претендует на вакансию лабораторного менеджера (это красивое название подразумевает, что человек будет делать все, на что настоящим ученым жалко времени, от заказа реагентов до переустановки программ, но параллельно у него есть шанс принять участие в экспериментальной работе и многому научиться у профессионалов). Текст был максимально обезличен, в нем не было никаких указаний на тематику научной работы, только самая общая информация: человеку 22 года, у него свеженькая степень бакалавра, более или менее приличные оценки, соавторство в одной публикации, какие-то мелкие студенческие награды, лояльное рекомендательное письмо от научного руководителя, и он горит желанием учиться и работать. Была одна маленькая деталь: 63 эксперта оценивали письмо Джона, а остальным 64-м досталось письмо Дженнифер. По всем остальным параметрам тексты были абсолютно идентичны.

Профессора оценили компетентность Джона на 4,05 балла по семибалльной шкале. Средняя вероятность того, что Джон получил бы работу в лаборатории, составила 3,83 балла из семи. На 4,74 балла эксперты оценили свою готовность возиться с Джоном и обучать его нужным методикам. Если бы Джон получил эту работу, ему бы платили в год 29 926 долларов.

Результаты Дженнифер отличались. Ее компетентность составила 3,33 балла, вероятность получить работу — 2,9 балла, готовность профессоров быть ее наставниками была оценена в 3,95 балла. Платить Дженнифер ученые предполагали 26 055 долларов в год. Результаты практически не зависели от пола самих профессоров, оценивающих резюме Джона-Дженнифер. В выводах работы авторы отмечают, что может существовать замкнутый круг: гендерная предвзятость отталкивает некоторых женщин от занятий наукой, а их уход из науки, в свою очередь, убеждает остающихся мужчин (и женщин) в том, что женщины в целом меньше приспособлены к научной деятельности, чем мужчины.

Необходимо отметить, что существуют исследования с противоположными результатами — показавшие, что преимущество в академической карьере есть как раз у женщин. Сотрудники Корнелльского университета тоже рассылали ученым выдуманные резюме — теперь уже от претендентов на позицию преподавателя [24]. Несколько тысяч биологов, инженеров, психологов и экономистов оценивали резюме разных претендентов — мужчин и женщин, бездетных и с детишками, состоящих в браке и разведенных. Профессор, которому предстояло оценивать кандидатов, в каждом случае получал из рук сотрудника своего же факультета три заботливо отобранных резюме: два с идентичными академическими достижениями, но от кандидатов разного пола и еще одно чуть-чуть похуже для отвода глаз. Пол третьего кандидата соответствовал полу, более распространенному на данном факультете, а оценка его резюме не учитывалась в дальнейшем анализе.

Результаты оказались ошеломляющими. Ученые любого пола и любой специальности предпочитали нанимать женщин — их выбирали ровно в два раза чаще! Единственным исключением оказались мужчины-экономисты, у них не было ярко выраженных предпочтений по гендерному признаку.

Исследователи сравнивали не только восприятие резюме мужчин и женщин вообще. Они также смотрели, как влияют на вероятность найма различные комбинации гендера и семейного статуса. Так вот — тоже весьма непредсказуемо. Выяснилось, что в ситуации выбора между одинаково квалифицированными семейным мужчиной и разведенной матерью-одиночкой наниматели-женщины отдавали предпочтение второй. У нанимателей-мужчин перекос в сторону отца семейства вроде бы наметился, но не был статистически достоверным. В выборе между семейным мужчиной и бездетной женщиной все наниматели решительно предпочитали вторую.

У исследователей возникло вполне логичное предположение: эксперты помнят, какой шум был вокруг Джона и Дженнифер, статья про которых вышла за пару лет до этого, и сознательно стремятся при прочих равных нанимать женщину, чтобы их никто не упрекнул в гендерной предвзятости. Поэтому в контрольном эксперименте каждого участника исследования (не знающего о том, что он — участник исследования) просили оценить резюме только одного кандидата, просто по шкале от 1 до 10. В этих условиях, действительно, исчезло столь яркое предпочтение женщин, но все равно они набирали в среднем на один балл больше.

С этими вдохновляющими результатами, однако, есть одна серьезная проблема. Горжусь, кстати, тем, что она пришла мне в голову раньше, чем я дочитала до ее упоминания в статье, — а у вас есть версии? Если нет, то позвольте напомнить вам легенду про Филиппа Македонского (это отец Александра), который пытался захватить Лаконию. Когда царь подошел к стенам ее столицы, Спарты, он отправил в город послание: «Я покорил всю Грецию, у меня лучшее в мире войско. Сдавайтесь, потому что если я захвачу Спарту силой, если я сломаю ее ворота, если я пробью таранами ее стены, то беспощадно уничтожу все население и сровняю город с землей!»

Лакония ответила лаконично: «Если».

Когда речь идет о должностях, требующих высокой квалификации, наниматели могут действительно предпочитать женщин — если женщины присылают резюме. «Если» — по той простой причине, что немногие женщины в принципе достигают необходимого уровня профессиональных навыков. Поэтому, если уж женщина обладает достаточным уровнем компетенций, чтобы претендовать на такую позицию, то значит, это очень крутая женщина и, скорее всего, более работоспособная, чем среднестатистический претендент-мужчина. Эта же версия, кстати, может объяснять предпочтение матерей-одиночек: «Если она с маленькими детьми сформировала себе такое отличное резюме, так лет через пятнадцать она нашему университету вообще Нобелевку принесет», — могут думать профессора.

Это главная проблема большинства исследований, показывающих, что женщинам меньше платят. Потому ли это происходит, что существует гендерная дискриминация, — или женщины в принципе выбирают менее утомительные профессии? В том, что разрыв в оплате действительно существует, никто не сомневается, его даже используют для сравнительной оценки общественного благополучия в разных странах. Но, например, Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) использует для его оценки сравнение медианной зарплаты мужчин и женщин — то есть цифру, которая получается, если разделить всех людей, которые каждый день ходят на работу, на две равные группы, в одной из которых все зарабатывают больше этой суммы, а в другой меньше [25]. При такой системе подсчета получается заметный разрыв — например, 16,57 в Германии или 21,83 в Израиле (по России данных нет). То есть, например, если 50% женщин в Германии зарабатывают больше 100 евро (цифра условная) в месяц, а 50% женщин зарабатывают меньше, то среди мужчин половина будет зарабатывать меньше, чем 116,57 евро, а вторая — больше, чем 116,57 евро. Но это вообще ничего не говорит о том, что у них за работа. Может быть, женщины в среднем живут мирно и спокойно, ходят в офисы, пьют чай, запросто отпрашиваются домой пораньше — а мужчины пашут как проклятые от зари до зари, разруливают вопросы, окучивают клиентов, строят подчиненных и вовсю наслаждаются жизнью. И действительно, если еще порыться на сайте OECD, можно найти статистику рабочего времени: в среднем 281,6 минуты в день для немецкого мужчины и 180,9 минуты для немецкой женщины (правда, какие-то подозрительно маленькие цифры для обоих полов; насколько я поняла, здесь учитываются не только те, кто работает на полную ставку). Еще хуже обстоит дело со статистическими данными Международного экономического форума [26], где учитывается «равенство оплаты за одинаковую работу» — но определяется оно по результатам опросов общественного мнения (!!!) в данной стране, что приводит к интересным перекосам. Израильтяне абсолютно убеждены, что равенства у них нет и что женщины получают за аналогичную работу 47% от мужской зарплаты. Немцы тоже считают, что равенства нет и что женщины получают 63% мужской зарплаты. В России с женским равенством ситуация получше, чем в Германии, здесь женщины, по мнению общества, получают за аналогичную работу 68% мужской зарплаты. А тройку лидеров в этом рейтинге составляют — угадайте кто? — Бурунди, Монголия и Катар. С 83, 82 и 81% соответственно.

К счастью, в том же отчете Международного экономического форума присутствует и более объективный показатель: оценка заработка, выраженного в деньгах (точнее, в единицах, которые называются PPP US, паритет покупательной способности в долларах США, это техническое решение, позволяющее сравнивать разные страны). Согласно этому коэффициенту, в Израиле соотношение женского и мужского заработка составляет 0,57. В Германии 0,64. В России 0,56. В Бурунди и Монголии действительно все оказалось неплохо — 0,79 и 0,73. В Катаре соотношение заработка женщины и мужчины составляет 0,37 (сравните с общественным мнением), но это уже вопрос к специалистам по его экономике и социологии. Катар — необычная страна: большинство населения приехало туда на заработки, развивать нефтяную промышленность. В связи с этим мужчин там в три раза больше, чем женщин. Возможно, некоторые женщины решают делать карьеру и хорошо зарабатывают (их учитывает общественное мнение), а остальные приехали за компанию с мужьями и занимаются необременительной работой для души (при этом формируют статистику).

Для чего я гружу вас всеми этими цифрами? На самом деле просто для того, чтобы продемонстрировать, что статистика имеет очень косвенное отношение к вашей личной карьере. Пускай медианная зарплата для женщин меньше, чем для мужчин, — это обстоятельство никак не помешает вам оказаться в преуспевающей половине, если вы женщина, или оказаться в отстающей половине, если вы мужчина. Единственное, что имеет смысл, — это сравнивать зарплаты людей, которые работают одинаково интенсивно. А помешать работать интенсивно, в свою очередь, может множество факторов (важнейший из которых — личный выбор). Однако здесь мы наконец приближаемся к единственному объективно значимому отличию между мужчинами и женщинами.

Женщины рожают детей.