Наследник рода Ривас

– Таким образом, – подводя итог разговора, произнёс родовитый Люк, – можно сделать вывод, что они либо нажрались крови и мяса от пуза, либо их не пятьдесят – шестьдесят, как думал я, а куда больше. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

– Есть и ещё один вариант, – это заговорил массивный, поперёк себя шире, маг, командующий тройкой, ещё не встречавшейся сегодня с упырями. – У них предводитель может быть.

– И кто, на твой взгляд? – тут же обернулся к нему де-Леман. – Альп или берендей?

– Не знаю. Но уходить отсюда надо. Если это берендей, то первородного мы не прикроем.

– Что это за берендей, который позволил шесть своих подданных уничтожить? – горячо возразил маг с порванным рукавом.

– Даже если вероятность такого совсем невелика, высокородный, – ого! – Френсис прав, так рисковать мы не можем, – родовитый Люк прервал возможную перепалку в самом зародыше. – Поэтому делаем так…

Он отправил родовитой Барбаре своего нюхача с посланием обо всём произошедшем и приказом выдвигаться к определённому месту, причём она должна была развернуть там своих людей в боевые порядки. Мы же сели на лошадей и стали продвигаться в ту же сторону. Нюхачи летели впереди нас, прощупывая окрестности.

Наверное, мы бы так и ушли, спокойно и никого не потревожив, но когда нюхач одной из магов указал на земляной холмик, мимо которого, в принципе, уже все проехали, нервы её не выдержали и она закричала:

– Crepitus!

Так как я ехал почти в арьергарде, то, обернувшись на крик, успел заметить, как с её палочки сорвался ярко-красный шар и понёсся в холм. В стороны полетели комья земли, раздался взрыв, и тут же, перекрывая все звуки, страшный рёв, из-под земли на нас выскочило более десятка упырей.

Первый мой выстрел ушёл в молоко. На спуск я нажал быстрее, чем довернул ствол хотя бы в сторону противника. Остальные не были столь неуклюжи. Пока я взводил курок для второго выстрела, пятеро упырей уже лишились голов, ещё трое обзавелись различными травмами. Однако и они, и четверо неповреждённых уже подобрались вплотную к нам, и маги вступили с упырями в рукопашный бой. В этот момент раздался упыриный вой уже с другой стороны и на нас бросился второй отряд, численностью тоже около десятка. А в следующий миг внутри нашего построения возник юноша с бледным лицом и платиновыми волосами в широкополой шляпе. Глаза его были налиты красным, клыки не помещались во рту, пальцы оканчивались длинными ногтями.

Он открыл рот и зашипел, показав раздвоенный, как у змеи, язык. Этого даже тренированные кони бойцов де-Лемана не вынесли и шарахнулись в стороны, ломая строй. Свою лошадь я даже не пытался удержать, а сразу же, увидев нашего «гостя», соскочил с неё. Продолжая шипеть, альп, а это был именно он, повернулся ко мне. Несколько заклинаний, пущенных магами, безвредно для альпа стекли с него в землю. Расставленные руки, язык, ходящий вверх-вниз, точно как у змеи, распахнутый рот с непропорционально большими зубами… Вот в эту-то распахнутую пасть я и выстрелил.

Альп упал навзничь, шипение оборвалось.

Вдруг я услышал крик:

– Сзади!

Не разбираясь, кому это кричали, я тут же бросился на землю, стараясь перевернуться на спину. Попытка удалась частично – я упал набок, и первый, кого я увидел, был родовитый Грэм де-Леман, младший сын родовитого Люка, который вытянул в моём направлении руки. В следующую секунду я рассмотрел, что от его рук в мою сторону идут лучи силы, образуя вокруг меня что-то вроде купола, а повернувшись, обнаружил двух упырей, довольно вяло пытающихся добраться до меня.

Я вскочил на ноги и взвёл курок, после чего скомандовал родовитому Грэму:

– Убирай.

Купол тут же исчез, и упыри попытались добраться до меня. Однако одному я снёс голову выстрелом, а со вторым расправился родовитый Грэм, пославший в него луч оранжевого цвета заклинания ardens, заставивший упыря загореться.

Я переломил револьвер и начал вытаскивать пустые гильзы. В первый момент удивился, обнаружив, что израсходовал всего три патрона и два гнезда оказались снаряжёнными. Всё это время родовитый Грэм стоял рядом со мной с палочкой наготове. Полностью зарядив револьвер, я снова взвёл курок и осмотрелся.

Оказалось, что пока я возился с оружием, остальные уже перебили всех нападавших и теперь занимались своими ранами. Ранены оказались все… кроме меня. Даже родовитый Грэм, оказывается, получил рану на спине, пока держал купол защиты.

Подойдя к родовитому Грэму, которому именно в этот момент лечили спину, я спросил:

– А что это было за заклинание, которое образует подобный купол, да ещё и без палочки?

– Это не заклинание, а скорее желание, которое может использовать лишь вассал, оберегающий своего господина. Вассал может держать этот щит, пока у него не закончатся все – и магические, и жизненные – силы, или до тех пор, пока сюзерену не перестанет угрожать непосредственная опасность.

– И как вы додумались применить именно этот способ, а не напасть на них? В этом случае вы бы не пострадали.

– Мне отец ещё в замке приказал в случае нападения на вас использовать именно этот способ защиты.

– Но ведь… – и тут до меня дошло.

Ну конечно! Какой же я идиот! Зачем рисковать своим родичем, натравливая его на меня и рискуя, в том случае если вассальная клятва всё-таки действует, заработать нехилый откат от магии на весь род, если можно посмотреть, а действует ли защита сюзерена, не позволяющая добраться до меня никому, пока вассал не умрёт от истощения. Ведь для того, чтобы от истощения умер вассал, защищающий меня от одиночного или, как получилось, двойного нападения обычных упырей, да ещё днём, им долго надо в эту защиту биться, а такого шанса упырям никто предоставлять не собирался. А если защита не действует – руки и совесть родовитого Люка абсолютно чисты.

Правда, в реальности этот план мог накрыться… если бы буквально за секунду до этого я не убил альпа.

Я был зол на родовитого Люка. Прежде всего за то, что когда обстановка изменилась, он не отменил свой приказ о моей проверке. Подойдя к нему, я посмотрел главе рода Леман прямо в глаза. Тот опустил голову и встал на колено:

– Благодарю вас, сюзерен. Вы спасли моего сына и всех нас. Я в вашей власти.

Установилось молчание. Я просто физически чувствовал, как среди бойцов рода Леман нарастает недоумение: если слова родовитого Люка ещё можно было объяснить логически, наблюдая всю картину со стороны – ну, может быть, вассал извиняется перед сюзереном за то, что подверг его жизнь дополнительной ненужной опасности, – то моё молчание в ответ вообще на голову не налезало. Наконец я протянул родовитому Люку правую руку. Тот поцеловал её. Тогда я произнёс ритуальную фразу:

– То, что было, забыто. То, что будет – будет.

– Спасибо, сюзерен.

Уже через полчаса мы въезжали в ворота замка Ипр.

Глава 5

От этого рейда на нежить я получил в качестве трофея шляпу альпа. Так что у меня будет, чем порадовать мастера-ремесленника Браувера. Не думаю, что ему часто выпадает возможность работать с такими материалами: рог прислужника демона, ноги сильнейшей кикиморы, шляпа сильного (раз смог держать в повиновении тридцать упырей, то силён… был) альпа.

Согласно договорённости между охотниками и пострадавшими от упырей, раненые ожидали нас в замке. После осмотра трофеев и нескольких охотничьих баек возник небольшой спор. Поскольку общее количество упырей, которые мы уничтожили, было двадцать девять, некоторые из управителей коммун стали отказываться от условий сделки, говоря, что поскольку родовитый Люк говорил, что упырей больше тридцати, то и предъявить должен больше тридцати, а про альпа разговора вообще не было. Родовитый Люк, досадуя на себя за все ошибки, которые успел совершить за эти дни, готов был пойти на уступки и взять лишь обычную плату. Однако почувствовав слабину, чиновники стали додавливать родовитого Люка при непротивлении владетельных аристократов. Но тут на авансцену вышла родовитая Барбара:

– То есть охота должна была убить больше тридцати упырей, чтобы вы согласились уплатить двойную цену?

– Да, – важно кивнул ей лидер скупых, бургомистр города Поперинге.

– Что ж, тогда прибавьте к головам, привезённым моим отцом, ещё две головы, добытые моим отрядом.

– Но эти упыри не принадлежат к тем, которые совершали нападения на мой город!

– Вы лично у них интересовались? – невинно поинтересовалась Барбара. После её слов кто-то хохотнул, кто-то закашлялся, но в основном все соблюдали молчание. Оглядевшись по сторонам и увидев очень мало сочувственных взглядов (даже аристократы, обязанные платить, посмотрели на бургомистра после этих слов безо всякой приязни), бургомистр Поперинге понял, что проиграл. Однако он попытался ещё что-то выторговать:

– Ну ладно, мы готовы заплатить обычную цену.

– Ну уж нет, – встрепенулся глава рода Леман. – Как вы там говорили, сделка есть сделка, кажется?

Так что и аристократам, и чиновникам пришлось раскошелиться на двойную оплату. Вознаграждение же за альпа выплачивалось только в Брюсселе. Судя по тем взглядам, которые кое-то при выплате бросал на главу города Поперинге, последнему придётся пережить ещё немало неприятных минут.

Устав после охоты, я с большим трудом поднял себя на встречу с благородным Верхарном. Сразу после неё я отправился спать, пропустив пир по поводу удачной охоты. Как мне потом сказал Георг, правильно сделал, поскольку на пиру было больше ненужной суеты и злобного шипения, чем празднования: бойцы шипели от боли в заживляемых целителями ранах, а чиновники – от боли воздействия их зелёных бородавчатых подруг.

Родовитый Люк напросился на встречу со мной с самого утра. В кабинет вошёл не уверенный в себе и своих силах лидер охотничьей команды, а человек, испытывающий явную робость перед разговором. Я подождал, давая ему время собраться с духом. Наконец он решился:

– Простите, первородный, я понимаю, что это не моё дело, но вам действительно нужны две тройки магов для охраны?

Такая постановка вопроса заставила меня задуматься. Честно говоря, шесть магов мне казались излишней перестраховкой… если я опять в пасть к демону не полезу. Не полезу ведь, правда? Единственное, что маги тоже люди и должны отдыхать. Об этом я честно и заявил де-Леману:

– Ну, для охраны мне вполне достаточно и одной тройки, но они же должны меняться?

Глава рода Леман выдохнул с заметным облегчением:

– Тогда всё просто, первородный. Я предлагаю следующий вариант. С вами поедет одна тройка, которая будет охранять вас полгода, через полгода её сменит другая. И так будет до вашего поступления в школу. Ну, а к школе посмотрим, исходя из ваших желаний и требований школы.

Мои желания поставил на первое место – мелочь, а приятно, даже если обычный подхалимаж.

– И кто будет меня сопровождать первые полгода?

– Вы их видели. Это тройка благородного Эшли де-Воэна, участвовавшая в нашей охоте на упырей.

Честно признаться, я не запоминал, кто есть кто из обычных магов на этой охоте, мне достаточно было забот с отслеживанием нападения на меня со стороны членов рода Леман, которого я ожидал. Впрочем, если тройка участвовала в охоте на упырей, то вариант всего один:

– Хорошо, не будем терять времени. Пойдёмте, я приму клятву у своих новых телохранителей.

Как я и ожидал, благородный Эшли де-Воэн был тем самым пожилым магом. Кроме него в тройку входила его дочь, та самая маг, которая не смогла сохранить свой доспех в целости ещё до начала основного боя, благородная Вивьен де-Воэн, и молодой маг из немагической семьи Дэвид фон Гантер.

Клятвы не заняли много времени, и вот у меня наконец появились собственные телохранители. Меня заинтересовал вопрос с их палочками. Выяснилось, что личной палочки нет ни у кого в отряде, хотя старшего сына родовитый Люк потерял именно в ходе процесса выращивания древа помощника. Оно высосало из молодого мага слишком много жизненных сил. Но вот специальная боевая палочка, как оказалось, была у всех троих. На мой вопрос родовитый Люк сообщил, что он каждому магу своего отряда заказывает боевую палочку с возвратом денег за неё из жалованья нанятого мага. Точно так же и с защитной амуницией. Именно поэтому отряд де-Лемана славится самыми низкими потерями на Острове.

После окончания ритуала ко мне подошёл благородный Эшли де-Воэн:

– Скажите, первородный, когда и куда вы планируете отправиться из Ипра?

– Ну, куда – понятно, в Париж, у меня там важная встреча. Оттуда в Вену. А потом нам предстоит путешествие в Барселону.

– У вас очень… насыщенные планы на лето, первородный.

– И это я ещё забыл, что пятого июля мне надо быть в Люксембурге. Чему вы улыбаетесь, благородный Эшли?

– Просто Эшли, первородный. А улыбаюсь тому, что когда я обещал дочери путешествие по Европе, то никак не думал, что смогу выполнить обещание так скоро и ещё и не за свой счёт.

– А когда вы обещали?

– Вчера вечером, после того, как мы вернулись в замок.

– Ого! Действительно, похвальная оперативность. А вот по поводу вашего второго вопроса – всё несколько сложнее. Я должен завтра урегулировать все вопросы с моими поездками, для того чтобы составить приемлемый график.

– Вам нужна охрана внутри замка, первородный?

– Нет, надеюсь, что здесь я могу чувствовать себя в безопасности.

– Тогда, с вашего позволения, я зайду к вам завтра перед ужином.

– Хорошо. Что вашей тройке необходимо для полного восстановления боеспособности?

– Для восстановления – ничего.

– Хорошо. Об усилении позаботимся уже в Льеже. У вас есть ко мне ещё вопросы?

– Нет, первородный.

– Тогда встретимся завтра на обеде. До этого момента можете свободно распоряжаться собой.

Он молча поклонился и ушёл. Я же направил свои стопы в переговорную, чтобы дать указания секретарю о согласовании сроков посещения Парижа и Вены. Однако дойти спокойно было не суждено. Почти у самой двери кабинета секретаря меня перехватил Георг:

– У тебя есть время со мной поговорить?

– Очевидно, да. Это долго, или мы можем поговорить здесь?

– Можно и здесь.

Мы прошли в комнату с зеркалом и сели в кресла, друг напротив друга. Я ожидал, что Георг заведёт речь о том наказании, которое я обещал Марии, но он немного помолчал, явно собираясь с мыслями, а затем огорошил меня вопросом:

– Как ты думаешь, сколько детей могут максимально обучаться в замке?

– Двадцать? – пожал я плечами, памятуя о количестве мест за обеденным столом.

– Именно. Так вот, уже сейчас число заявок на вторую половину года превышает три десятка, а на следующий год хотят добавиться ещё полтора десятка.

– Как я понимаю, предприимчивые родители хотят, чтобы их детки учились вместе с первородным? – криво ухмыльнулся я.

– Именно так, – а вот Георг остался абсолютно серьёзным. Это настораживало.

– Ну, я надеюсь, вы выбрали наиболее достойную компанию для меня из числа претендентов?

– Об этом я и хотел бы поговорить с тобой. Дело в том, что список уже почти согласован, и, как ты понимаешь, образовалась некоторая… несогласованность между числом желающих и количеством мест. Первый вариант решения – увеличение количества мест. Но так как после того, как ты закончишь обучение, поток желающих учиться в замке явно снова упадёт, то расширить количество учеников мы смогли всего на четыре места. Этого оказалось недостаточно. Поэтому решили посмотреть, кого из действующих учеников мы можем подвинуть. Места Ричарда де-Ласси, Терезы Тодт, шевалье Франка Зенемаллер, Александры де-Шварцвален, Сьюзен де-Велленвис остались в неприкосновенности. Франц де-Витт и Грета де-Нинбург уходят в этом году, это если не брать в расчёт то, что семья Греты сама по себе занимает довольно высокое положение. А вот Марту де-Кнаут и Кристину фон Вальт стали уговаривать перейти в другую школу. Но если родители Марты уступили своё место без особых проблем, скорее всего из-за ваших плохих с ней отношений, то вот фон Вальты отказались наотрез. Меня просят повлиять на них и на Кристину, но я не знаю, как. Сама она утверждает, что поскольку является твоей ученицей, отпустить её можешь только ты сам. Может быть, ты…

– Нет.

– Это твёрдое решение?

– Георг, если ты ещё хоть раз заведёшь разговор о том, что Кристина неподходящая компания для меня и ею можно и пожертвовать, я с тобой поссорюсь.

– Я понял. – Георг встал с кресла и поклонился. – Приношу свои извинения, первородный. Вы позволите донести эту вашу твёрдую позицию до вашего опекуна?

– До любого человека, которому вы сочтёте нужным донести её, благородный Георг.

* * *

Из Ипра мы выехали на следующий день. До момента отъезда Мария старалась не попадаться мне на глаза, но если вначале меня это веселило, то потом стало раздражать, тем более что Кузьмич донёс мне о паре приватных разговоров между Марией и тётей Жаннетт. Сам Кузьмич не сомневался, что при желании может подслушать всё, что делается в его доме, через любые чары приватности, но я не стал просить его об этом. Если я начну уже и Марию подозревать в чём-то, осознанно направленном против меня, надо бросать всё и уезжать, хоть в Северную Америку, хоть в Южную.

Когда мы оказались в карете, Мария посмотрела на меня с некоторым испугом и как-то полускрылась за Георгом. Я, никак не реагируя на эти её действия, раскрыл очередную юмористическую книгу – справочник по теории магии (такого скопища глупостей и умозрительных предположений, как в теории магии Земли, я никогда не встречал) – и сделал вид, что углубился в чтение.

Неожиданно книга оказалась серьёзной и увлекательной. В ней довольно логично, с доказательствами и даже пусть примитивными, но расчётами обосновывался вывод о том, что всё многообразие магии на самом деле лишь разные выражения одного и того же явления. И между различными формами магии существует значительно больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Всего на Земле выделяют одиннадцать видов магии. Сам я о них ещё отчётливого представления не имею, хотя некоторые вещи уже заставляли меня оторопеть:

– боевая магия;