Дорога мертвых

Это было странное ощущение – она сидела голая, на металлической плите, глубоко под землей, и чувствовала себя так, будто только что проснулась в кровати, у себя дома. Одежда и остатки бронежилета, срезанные с нее, усеивали края плиты и пол вокруг, перемешиваясь с разрезанными трубками и металлическими полосами, разбросанными у соседнего стола.

Там лежала Би, обнаженная, в объятиях тонких механических рук, и ее кожа светилась белым. Кажется, она не дышала, но Мириам вдруг поняла, что чувствует, как бьется ее сердце – сердца их обоих в этом странном месте.

Ровно шестьдесят ударов в минуту.

А еще она знала, как устроено это место – словно могла запомнить каждый поворот тоннелей, по которым Арго нес ее. Карта, открывающаяся вверх, вниз и в глубину, отпечаталась глубоко в голове. Мириам видела хирургический зал, в котором находилась, километры залов вокруг и под ним, лифты, ведущие на поверхность, и тонкие светящиеся линии узора, соединяющего древний бетон, не дающего ему рассыпаться в пыль.

Она спустила ноги со стола и осторожно встала на холодный пол.

От одежды остались лохмотья, даже ботинки были аккуратно разрезаны, но она уже знала, где найдет одежду – в пятидесяти метрах по коридору, за жилыми помещениями, располагались законсервированные склады, хранилища всего необходимого, оставленные обитателями этого места.

И где-то там, когда-то, были душевые.

Зал вокруг остался тем же, но изменилось что-то внутри нее самой – исчез страх неизвестности. Память о сне уходила все дальше, и при попытке подумать о нем начинала кружиться голова. Воздух подземелья остужал кожу, но холодно не было. Тело наполняла странная легкость, хотелось прыгать, или танцевать. Она сделала несколько быстрых шагов, подпрыгнула, потянулась… и замерла, вспоминая.

Затем медленно провела рукой по груди, плечу, животу.

Ран не было. Не осталось даже шрамов. Мириам хорошо запомнила боль в плече, повязку, наложенную Кейном – но теперь плечо двигалось свободно. Она присела и дотронулась до обрывка своего бронежилета, лежащего прямо под ногами – лоскут нагрудной пластины, рассеченный чем-то очень острым, и два аккуратных отверстия, прячущихся среди черных пятен.

Заскорузлая и давно высохшая кровь.

Она уронила лоскут и встала. Каким-то образом она могла видеть при тусклом свете узоров со стен, точно при свете дня, но это было гораздо менее важно, чем эти пятна.

Сколько времени они с Би провели в этом месте?

Что случилось там, наверху?

Щупальца и металлические щупы, нависающие над Би, медленно шевелились, касаясь и поглаживая тело воительницы. Часть уже свернулась, и ушла обратно, в зажимы под потолком. Би тоже задвигалась – немного поворачивая голову, сгибая колени, словно проверяя, работают ли они так, как нужно.

Мириам повернулась и подошла к третьему столу, который тоже не пустовал. Здесь лежали вещи: наваха Би, сломанная пополам, планшет Джино, опутанный тонкими светящимися проводками, рюкзак, окровавленные повязки, заколка Би, игольник и еще десятки каких-то мелочей. Разложенные среди шевелящихся проводов, они выглядели так, будто кто-то пытался изучить их. Собрал вместе, чтобы понять что-то, связанное с ними.

– «Головоломка». – В памяти Мириам всплыло незнакомое слово, и осталось там – кусочек долгого сна, льдинка, плывущая по зимнему ручью. Часть большой льдины, невидимой, но приближающейся следом.

Мириам дотронулась до планшета, но тот не отозвался. В синеватом свете, исходящем от стола, ее рука казалась покрытой серебристой пылью, сухой и осыпающейся при каждом движении. Ей внезапно захотелось ощутить прикосновение воды, ледяного потока, ощутить его удар и закричать…

– «Душевые в жилом секторе». – Карта в ее голове ожила будто сама собой, указывая направление и расстояние. Она снова оглянулась на Би, но та продолжала шевелиться во сне, и светящиеся щупальца не спешили ее отпускать.

– Вода. – Сказала Мириам сама себе, чтобы приободриться, и закашлялась – горло пересохло, и тонкая пыль захрустела на зубах. – Принять душ и найти еду.

Ее голос прозвучал странно в этом зале – словно сами стены удивились звукам, не раздававшимся здесь уже очень давно.

– И найти Арго. – продолжила Мириам. – Он же не мог далеко уйти. Он наверное где-то здесь.

Это прозвучало уже увереннее, и ощущение удивления пропало – Мириам даже на секунду показалось, что зал улыбается. Она посмотрела под ноги, отыскивая хоть что-то, что сошло бы за одежду. Но бесформенные лоскуты, оставшиеся от ее вещей, не годились даже на тряпки.

Она пожала плечами – это место казалось знакомым, словно родной дом, и ходить по нему голой было не страшно… почти.

Два коридора, ведущих из зала, обозначались номерами – истершиеся цифры «1» и «2» проступали сквозь светящийся узор. Но и не глядя на них, Мириам знала, что ведут они в ряды похожих помещений, длинные соты однотипных комнат, уставленных остатками мебели. Ряды саркофагов, мимо которых шел сюда Арго, оставались позади, и Мириам несколько секунд колебалась, какой коридор выбрать – согласно ее ощущениям, к душевым вели оба пути.

Левый коридор казался почище, и она свернула туда. Идти босиком по холодному бетону оказалось не так неприятно, как она опасалась – холод почему-то почти не чувствовался, а пыль, устилавшая пол, оказалась неожиданно мягкой, точно тонкое одеяло из скользкой ткани. По потолку коридора бежали толстые синие жилы, обходящие остатки продолговатых ламп. Мириам не оставляло ощущение, что исходящее от них синее свечение недостаточно для того, чтобы видеть настолько четко – ее зрение выхватывало каждую пылинку, каждую трещинку на стенах и в полу.

Первая дверь попалась ей через три метра – после прямоугольного окна, за которым слепо таращились в темноту квадратные экраны, покрытые сетями синих узоров. Из консолей, расположенных под экранами, вырастала тонкая светящаяся паутина, затянувшая все помещение, вплоть до самой двери – но входить туда необходимости не было.

Следующая дверь, метров через десять, оказалась закрыта – толстая, покрытая заклепками, она, перекосившись, висела на ржавых петлях. Мириам осторожно дотронулась до нее, и дверь внезапно скрипнула, откликаясь. Короткая дрожь пробежала по светящимся жилам, оплетавшим ржавый металл, петли с жалобным треском лопнули, и дверная коробка осела назад и вниз, повиснув на тонких фосфоресцирующих нитях.

Внутри, в помещении, не было ничего интересного – Мириам осторожно заглянула туда, осмотрев груду открытых шкафчиков, видимо, стоявших у стены, и поваленных каким-то сотрясением давным-давно. Металл и здесь прорастал синим, образуя странное подобие маленького сада с тонкими, вертикально торчащими стеблями, глядя на которые, Мириам почему-то захотелось улыбнуться.

Дверь душевой была следующей. А это место когда-то предназначалось для хранения личных вещей, но в последний раз, когда оно понадобилось, им не воспользовались. Мириам задумалась, пытаясь понять, откуда она это знает – а также помнит точное число саркофагов в залах, оставшихся позади, и, кажется, имена всех лежащих там людей. Знание пришло к ней во сне, но там и осталось, и теперь тяжелая плита памяти о нем опускалась все ниже и ниже, маленькими кусочками просачиваясь в сознание. Но Мириам все еще не могла понять, как контролировать этот процесс, вспомнить все и сразу.

Душевая не была закрыта. Мириам прошла через одну из двух раздевалок, осторожно переступив через остовы скамей. Потрескавшаяся плитка под ногами серебрилась пылью, и начинающиеся у порога раздевалки толстые светящиеся линии разделяли ее на ровные квадраты. Узор в этом месте складывался из квадратов и прямоугольников, очерчивая углы маленьких душевых, соединенных переходами в анфиладу светящихся в темноте конструкций.

Миновав два первых помещения, осмотрев обломки труб и остатки кранов на полу, Мириам начала подозревать, что ее идея о том, чтобы помыться здесь, так и не осуществится – в этом месте не было воды больше ста лет, и только пульсация узора, пронизывающего металл и камень, удерживала это место от разрушения. В некоторой растерянности она прошла в третью комнатку, стены которой покрывали черные трещины, стянутые синими светящимися жгутами. Здесь сохранились рукояти кранов, торчащие из стены, и труба, бегущая вдоль потолка – но их металл рассыпался в пыль от первого же прикосновения. Одна рукоять с глухим стуком упала под ноги, рассыпая хлопья ржавчины, вторую трогать она не стала, а вместо этого положила ладонь на толстую синюю жилу, бегущую по стене, вдоль остатков душевой трубы.

Узор из прямоугольников вспыхнул, и карта в голове Мириам ожила, поворачиваясь, показывая ей переплетение труб – ржавые пути мертвых коммуникаций, бегущих через обрушенные технические тоннели и мертвую толщу бетона наверх, к резервуарам, когда-то наполнявшимся магнитными насосами, громадным бетонным бочкам, потрескавшимся, ставшим маленькими подземными озерами, затопившими ближайшие помещения. Узор вспыхнул еще раз, и она почувствовала, как наверху, в толще земли, что-то разрушается – падают камни, закрывая тоннели, лопается ржавая арматура, и металлические нити поднимают мертвые створки, пропуская воду вниз. Вдоль светящейся дорожки, через отверстия для проводов и обломки труб, по трещинам и только что образовавшимся завалам…

Отверстие в потолке над Мириам издало высокий шипящий звук, и остатки душевой трубы рухнули на пол рядом с ней, заставив отскочить. Взлетела пыль, струя воздуха, бьющая с потолка, подняла маленький ураган вокруг, и сразу затихла – а затем сверху ударила вода.

Холодная, играющая синими отблесками, она упала тонкой мутной колонной, раскидывая обломки плитки, растекаясь по полу бурными потоками, исчезающими в многочисленных трещинах.

Шипение сменилось низким гулом, эхом гуляя по душевым. Струя воды, льющейся сверху, становилась все чище, пока не превратилась в блестящий прозрачный стержень, бьющий в маленький водоворот у ног Мириам.

– Спасибо. – Сказала она, не вполне понимая, кого нужно благодарить. Ледяные брызги на ее коже почему-то не казались такими уж холодными. Немного помедлив, вздохнув поглубже, она наклонила голову, и шагнула в поток, готовясь закричать.

Но не закричала.

Ледяная вода разбилась о ее плечи, как о непреодолимую преграду. Холодная, твердая, царапающая как терка, она ничего не могла с ней сделать – Мириам чувствовала себя гвоздем, прочно вбитым в пол посреди водоворота. Вода свистела и бурлила у ее лодыжек, играла с волосами, хлестала по спине и животу – но Мириам не было ни холодно, ни больно, как если бы она принимала теплый душ в «Индюке». Она несколько раз повернулась в потоке, оценивая свои ощущения, и ей стало страшно – сон принес с собой что-то еще, кроме воспоминаний, чего не могло быть у прежней Мириам.

Что-то изменил в ее теле.

Не сон – то, что лечило ее раны, прикасалось к ней, пока она спала.

– «Она может собрать их заново» – Сказала тень гладиатору. Тень, которую звали Джон, тоже помнящая всех прошлых обитателей подземелья по именам.

Капитан Джон Риордан, страж мертвых, сидящий сейчас в пятистах метрах наверху, на поверхности, и глядящий, как у костра, невдалеке, тренируется Арго. Мерцающее лезвие меча, и взгляд капитана…

Отсутствие глаз, и гладкая поверхность вместо лица.

Мириам замерла, вздрагивая под ударами водного потока, но видение уже ушло – вместо него осталось ощущение окружающих коридоров, как если бы вода была проводником, таким же, как синие жилы в стенах.

Ощущение движения невдалеке.

Опустевшие столы в хирургическом зале.

Перепрыгнув через нагромождение мелких обломков плитки, сметенных водой к выходу из душевой, Мириам поскользнулась и едва не упала. Скамьи в раздевалке развалились и осели при ее приближении, словно испугавшись. Она перескочила через них и выбежала в коридор, оглядываясь.

Би стояла недалеко, у входа в зал, голая, с лезвием навахи в одной руке, и заколкой в другой. Ее кожа светилась белым, едва-едва – стройный мерцающий силуэт на фоне темного бетона.

– Углеродистая сталь, зонная закалка, титановая рукоять. – Сказала Мириам, взглянув на обломок навахи. Частично знакомые слова всплыли из ее памяти неожиданно, словно сами собой. – Была рукоять. Думаешь, ее можно починить?

– Как нас? – хрипло спросила Би, и взглянула вниз, на лезвие. – Я проснулась там, одна, и подумала, что это повторяется снова… Что я почему-то жива, а все, кого я знала – нет.

– Я ушла искать душ. – Просто ответила Мириам. – Нашла, и, кажется, поломала. Глупо, правда?

– Ты помнишь, что произошло?

– Я помню, как нас сюда принесли, и до этого… в тебя стреляли. И в меня.

– Я умерла. – Би провела рукой по волосам, собирая их заколкой, и укладывая на плечо. Черный поток, блестящий синеватыми искрами, пересек ее грудь и живот, доставая до пояса. – Они… отросли?

– Да. – Сказала Мириам. – А у меня не осталось даже шрамов.

– У меня тоже. Моя диагностика сбоит, и я не могу понять, что со мной. Какие-то невероятные показатели скорости прайм-линка, будто он подсоединен не к нервам, а к электродам. И еще что-то с памятью. Оно говорило с нами, ты помнишь? Ты там была, это точно… и еще кто-то.

– Нет. – Ответила Мириам. – Но я начинаю вспоминать… кажется, душ помогает.

Би дотронулась рукой до светящейся жилы в стене.

– Ты называешь это душем? – Спросила она. – Больше похоже на утечку воды из резервуара.

– Я называю душем любую падающую воду. – Ответила Мириам. – Даже если она сбивает меня с ног.

III.

Форма хранилась в блестящих запечатанных пакетах.

Когда-то они лежали в длинных металлических шкафах, с размерами, выведенными на каждой дверце. Теперь большинство дверей отвалились, пластик пакетов покрылся пылью, и Мириам никогда бы не поняла, что они все еще целы, если бы не Би. Та, едва войдя на склад, молча взяла пакет с ближайшей полки, и вспорола его, вытряхнув на пол бесформенную пятнистую куртку.

– Вакуумные упаковки. – Пояснила она. – И синтетика в ткани. Все остальное рассыпалось в пыль.

– Там, дальше, оружие. – Мириам указала в глубину склада, где, за ржавой паутиной решеток начинались шкафы пониже. – Может, что-то и уцелело, оно же тоже хранится в контейнерах.

– Наверняка нет. – Би взяла пакет с полки повыше. – Я вижу маркировки. Это все пулевое оружие, автоматические винтовки, пистолеты, то, что находят в таких местах. Слишком сложная конструкция, и патроны – сто лет оно не переживет.

Вслед за курткой на пол упали такие же бесформенные пятнистые штаны, подняв облако пыли.

– Полевая форма. – Би присела, заглядывая на нижнюю полку, и придерживая мокрые волосы. – Внизу видимо обувь, тоже запечатана.

– Но они… огромные. – Мириам держала перед собой штаны, доходившие ей до груди. Ткань оказалась твердой и шершавой, как дерево. – Как в них ходить?

– Тут есть другие размеры, здесь же были женщины. Наверняка дальше.

– Да, точно.

Они прошли дальше, вдоль полок, прогибающихся под собственной тяжестью и покрытых тонкими синими жилками. Некоторые шкафы обрушились, и их содержимое смешалось в бесформенных пыльных кучах, другие еще стояли. Би выдергивала с полок пакеты, вскрывала, и выворачивала.

Здесь были брюки, пятнистые, и черные, ботинки двух или трех видов, высокие и низкие, серое-черное форменное белье, тонкое и шершавое, как древняя бумага. А еще бесформенные куртки и френчи с плоскими твердыми воротничками, царапающими пальцы, ремни из черного пластика и кепки, круглые, обхватывающие голову. Наконец они наткнулись на комплекты женского белья, черного и такого же шершавого, как и все остальные вещи на складе. Мириам, отыскав самый маленький набор, решила его примерить.

Стоя в углу, и пытаясь растянуть эластичные шортики, она вдруг увидела все это со стороны – две совершенно голых и мокрых девушки, разбирающих древний военный склад в поисках одежды. Могли люди, создававшие это место, предвидеть нечто подобное?

– Наверняка это позабавило бы здешних солдат. – Отозвалась Би, тоже подбирающая себе белье. – Не думаю, что они отличались от современных.

– Я говорила вслух? – Удивилась Мириам, разглаживая неподатливую ткань на бедрах.

– Да. – Ответила Би.

Мириам озадаченно задумалась – если она говорила вслух, и одновременно думала, то интересно, какими словами…

– Теми же, которыми… – Би прервалась, так же внимательно глядя на Мириам. – Это было не вслух. Не словами.

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет. Это была пакетная радиопередача, твой голос. Но у меня нет корда, а у тебя нет передатчика. Что это место с нами сделало?

– Дело не в месте. – Ответила Мириам. – Здесь есть что-то живое, и оно с нами говорило.

– Этого я не помню. Кажется, я спрашивала о детях, о том, где их теперь искать.

– Они живы. – Уверенно сказала Мириам. – Это я точно знаю… чувствую. Они просто далеко.

– Нужно выбраться на поверхность и вспомнить. Или спросить. – Би задумчиво подняла перед собой лифчик, широкую эластичную полосу ткани без застежек, видимо решая, что с ним делать.

– Думаю, он тебе не нужен. – Мириам положила на полку полосу из своего набора. – Уж мне так точно. Пойдем лучше посмотрим, где тут майки?

– Пойдем.

Мириам выбрала черные брюки, предпочтя их пятнистым, и белую футболку. Ботинки оказались почти одинаковыми, и, перебрав целую гору в поисках самого маленького размера, она подобрала себе пару с не очень высокими голенищами. А потом принялась собирать в один из рюкзаков, найденных на стеллажах, запасные вещи – носки, белье, несколько пар брюк и бесформенную куртку, пахнущую пластиком.

Би оделась быстрее – маскировочные брюки цвета песка, на один размер больше, чем у Мириам, подошли ей идеально, но вместо белой майки она выбрала черную, с открытыми плечами. И теперь искала что-то среди негодного оружия, загромождающего дальние стеллажи.

Рюкзак, не такой уж и маленький, показался Мириам совершенно невесомым. Поэтому она добавила туда еще пару ботинок, про запас, и ремень, вроде того, которым уже опоясалась Би – с плоской металлической пряжкой и петельками для вещей.

Оружие, которое перебирала Би, действительно проржавело насквозь. Среди остатков стеллажей лежали ржавые слепки, напоминающие винтовки или игольники, но до них было страшно дотрагиваться, а содержимое длинных металлических ящиков, располагающихся под ними, спеклось в одну бесформенную массу.

– Здесь влажно. – Би дернула крышку очередного ящика, и та оторвалась, сыпанув вокруг мелкой ржавой пылью. – Оружие хранилось в масле, но масло высохло, а затем…

Она потянулась за следующим ящиком, выдвинула его из-под стеллажа, сорвала крышку – и замерла.

– Там тоже ничего нет. – Сказала Мириам, и поставила свой рюкзак рядом. – Там, в последнем шкафу были бронежилеты, но они все очень большие…