Уничтожение

— Не, я в прошлый раз выход проспала, теперь хочу посмотреть, как это бывает. А у вас тут что? — она подошла к доске и принялась изучать фигуры.

— Док, а ведь вам через четыре хода будет мат! Я смотрю, этот прожигатель жизни уже неплохо научился играть в шахматы.

Доктор Льюис, для друзей — просто Док, горестно вздохнул и щелчком отправил однодолларовую монету в полет в направлении Дональда. Тот ловко поймал ее и, радостно улыбнувшись, неосторожно отхлебнул обжигающе горячий кофе, подарив коллегам пару минут радости.

— Тоже мне, врачи! Я себе язык чуть не сжег, а вам — веселье.

— Ну, мы можем наложить тебе повязку, хочешь? — Дональд возмущенно засопел.

— Ладно, молодежь, — Док, улыбаясь, поднялся со стула. — Оставайтесь на дежурстве, смотрите на удаляющийся берег, а я, пожалуй, посплю. Навидался я уже этих отправлений...

Без доктора Льюиса общение потихоньку сошло на нет и Элизабет, прихлебывая никак не желающий остывать напиток, отправилась наводить порядок в своей лаборатории. Впрочем, делать особо ничего не пришлось — все было точно таким же, как и прежде. Вообще, моряки, все время похода проводящие в открытом океане и находящиеся в изоляции от хворей, господствующих на суше, совсем не стремились подхватывать и распространять эпидемии холеры и брюшного тифа. Так что лаборатория доктора Кокс, ориентированная на противодействие всем возможным разновидностям вирусов и бактерий, месяцами стояла без дела.

Элизабет время от времени, страдая от отсутствия работы, принималась помогать остальным коллегам, но работы было немного и на всех все равно не хватало. В изолированном мирке огромного авианосца болезням не было места. Максимум того, что попадалось врачам — различные простуды и отравления самовольно выловленными морскими тварями. Ну и иногда, как праздник, — проклюнувшийся у кого-нибудь аппендицит либо вывих.

В целом же медперсонал маялся от безделья и не особо скрывал этого.

Потыкав пальцем в экран компьютера и не найдя там ничего интересного, Лиззи забралась на дежурную кушетку и принялась размышлять о смысле жизни. Работа, на которую ее сподвиг роман с бывшим коммандером "Барака", оказалась хорошо оплачиваемой, непыльной и, в целом, вполне сносной. Проблема была в том, что роман давно закончился, коммандер отправился командовать каким-то эсминцем на другом конце света, а она так и осталась на авианосце, связанная пятилетним контрактом. Благо, что уже почти половина срока прошла.

Элизабет, потихоньку начинала все больше задумываться о типичной американской жизни — постоянная работа, семья, домик и пикники по выходным. Гигантская плавучая крепость в ее мечты, к сожалению, никак не входила, хоть и предоставляла немало возможностей найти себе спутника жизни по душе. Впрочем, это мисс Кокс тоже пока что не удавалось. Те, кто воспринимался ей благосклонно, как правило, уже имели жен, а то и ребятишек. Те же, кто жен не имел, либо не отвечали ее высоким стандартам, либо вообще оказывались геями. Таких, правда, надо отдать должное флоту, на корабле было немного. Зато неотесанных мужланов, недостойных ее внимания, — с избытком...

Погруженная в размышления о несправедливости мира, Элизабет и не заметила, как заснула, напрочь перечеркнув очередную возможность понаблюдать отправление корабля в плавание.

Коммандер Рональд Терон. 8640.

Коммандер был не выспавшийся и злой. Всю ночь ему пришлось торчать на мостике, принимая отчеты по проверке всех систем гигантского корабля. Все шло достаточно штатно — авианосец был не так давно построен и ничто на нем еще не успело посыпаться, — но головной боли от этого меньше не становилось. Особенно сильно коммандера злили российские зенитные комплексы, с какого-то перепуга установленные на гордость американского флота и теперь живущие своей собственной, особенной, жизнью. Да, русские союзники, мать их, наловчились делать зенитные системы такого уровня, до которого штатам было далековато. Но все равно ставить чужое оружие на свой корабль — это слишком. Да еще оружие, которое иногда начинало вести себя достаточно непредсказуемо, как сейчас.

— Коммандер, докладывает зенитная палуба! Сбой систем русского комплекса произошел из-за того, что протокол проверки, запущенный нами, вступил в конфликт с протоколом проверки, идущей по плану в фоновом режиме. Сэр, русский консультант настаивает на полной перезагрузке системы и отдельно требует донести до вашего сведения, что мы — стадо тупых обезьян, неспособных запомнить, что проверка комплекса возможна только в случае первоначальной расконсервации либо же при переустановке программного обеспечения после критических сбоев! Сэр!

Рональд выругался сквозь зубы. Обслуживающий персонал действительно — стадо макак, если не способны запомнить такую простую вещь. Впрочем, явно вставший не с той ноги русский — тоже гондон. Нет бы объяснить все спокойно и снова пойти на боковую.

— Приказываю провести полную перезагрузку систем под непосредственным наблюдением специалиста. Конец связи.

А нечего обзывать его моряков обезьянами. Теперь сиди там и смотри, вместо того, чтобы спокойно спать. Коммандер принялся наблюдать за быстро бегущими строчками, показывающими ход стандартного теста реакторов. Тест был длинный, но все строчки горели успокаивающим зеленым цветом.

— Капитан на мостике!

Ну вот, скоро можно будет, наконец, передать бразды правления и отправиться на отдых. Участвовать в процессе выхода корабля из порта сонному Рональду не хотелось абсолютно.

— Сэр, за время вашего отсутствия значимых происшествий не было! Все проверки успешно проведены, все системы работают в штатном порядке, корабль полностью готов к выходу на боевое дежурство!

— Вольно, Рональд. Журналистов вроде не наблюдается. Говоришь, значимых происшествий не было? А не значимых?

Капитан не особенно любил журналистов, то и дело сующих нос не в свое дело и стремящихся показать все грязное белье армии и флота, но старался быть "своим парнем" на мостике.

— Из незначительных — чертов русский комплекс, капитан. Из-за небольшой оплошности персонала пришлось перезапускать систему. Прошло уже... — он глянул на стильный серебристый Ролекс, украшавший его запястье, — почти десять минут, комплекс вот-вот должен выйти на рабочий режим.

Словно услышав его слова, включилась связь с зенитной палубой — все действительно заработало. Впрочем, Шеф не удовлетворился лаконичным докладом, въедливо расспросил о неполадке офицера-зенитчика и, услышав исчерпывающие объяснения, приказал исключить подобные проверки из штатного расписания смены, оставив их прерогативой консультанта.

Коммандер в душе злорадно улыбнулся. Зенитный комплекс за последние два года барахлил только пару раз, да и то по вине его подчиненных, поэтому прикомандированный к нему русский все это время нагло бездельничал, получая дикую зарплату и предаваясь всем доступным на борту авианосца развлечениям. Теперь хоть тень ответственность будет заслонять собой солнце для этого ленивца.

Рональд, конечно, был несправедлив к русскому — в конце концов, любую глобальную поломку системы придется устранять ему и только ему, неся за это всю возможную ответственность. Но союзники, как назло, сделали комплекс очень надежным и текущее безделье иностранца раздражало коммандера до невозможности.

— Пятиминутная готовность, господа.

Шеф подошел к обзорной панели, расположенной по периметру мостика и имитирующей круговой обзор. Рональд, так и не нашедший повода покинуть мостик, а потому смирившийся с тем, что ему все же придется участвовать в выходе корабля из порта, двинулся следом.

— Проклятые новые технологии. Помнится, лет тридцать назад мы спокойно смотрели на мир через обычное стекло. А сейчас... даже не поймешь, правду тебе показывает эта стенка или нет.

Коммандер хмыкнул. К обзорной панели тоже нужно было привыкнуть. В обычном режиме она рисовала обычную картину мира, передаваемую внешними камерами и ни капли не меняющуюся при приближении или удалении. Что было достаточно удобно в принципе, но сильно злило при попытках посмотреть через "окно" вверх или вниз. По большому счету, объективную картинку панель показывала только тем, кто находился в самом центре мостика. Впрочем, достаточно было надеть тактические очки или шлем, чтобы система начала подстраиваться под тебя индивидуально, рисуя на сетчатке то изображение, которое соответствовало бы обычному виду из окна. Сейчас в тактических шлемах сидела только штурманская группа.

— Осталась минута, сэр!

Капитан раздраженно отвернулся от окна.

— Отстыковку начать.

— Отстыковка произведена, сэр!

— Левый ход, пятьдесят ярдов!

— Есть левый ход, пятьдесят ярдов!

— Подготовка к развороту!

— Есть подготовка к развороту!

Коммандер, не участвующий в общем движении, взял со стола очки, надел тесный обруч на голову и привычно перетерпел мельтешение разноцветных пятен на старте системы. А затем взглянул на удаляющийся причал Сан-Диего уже по-настоящему. Реальный мостик дополнялся системой визуального наблюдения с такой точностью и четкостью, что стена, как по мановению волшебной палочки, превратилась из экрана телевизора в обычное окно.

Город медленно удалялся. Рональд, проведя пальцем по дужке, приблизил изображение. Ну да, обычные толпы зевак неподалеку от КПП. Да и вообще, в окрестностях, несмотря на ранний час, было много народа — выход из порта одной из трех существующих в мире многофункциональных платформ — всегда событие. А вдруг рулевой ошибется и колосс на повороте раздавит пару корабликов поменьше?

Ему внезапно стало весело.

— Корабль лег на курс, сэр!

— Разгон до двадцати пяти узлов — начать! Развертывание походного режима — начать!

— Есть, сэр!

Где-то в глубине корабля послышалось тонкое гудение, потихоньку перерастающее в тихий свист — конденсаторы рельсовых орудий, снятые с блокировки, принялись жадно поглощать энергию. На краю видимости обзорной панели из палубных шахт в небо унеслись два модуля-разведчика. Теперь они в течение суток будут висеть в нескольких милях над кораблем, поставляя в его системы информацию об окружающем пространстве. Ближайший зенитный рельсотрон внезапно лихо закрутил своей башней — видать, оператор не удержался и решил проверить установку еще раз. Обзорная стена, повинуясь чьей-то команде, раскрасилась графиками, данными и точками ведомых целей. Рональд, как обычно, удивился тому, сколько всякого народа ошивается в, казалось бы, абсолютно чистом и спокойном небе. Несколько зеленых отметок — это свои, береговая авиация. Несколько желтых — это подтвержденные гражданские самолеты. Вдалеке вспыхнул красный кружок, почти сразу же сменившийся спокойной желтой отметкой — какой-то гражданский пересек зону контроля авианосца, но оперативно отправил ответ на запрос.

Могучий гигант стремительно поднимался во весь рост, становясь грозным и неуязвимым.

— Докладывает десантная палуба! Инцидент класса "М", сэр!

— Сэр, штаб флота на линии! Просят вас, сэр!

Ну вот, все, как обычно. Только вышли в океан, сразу началось. Рональд с досадой сдернул с головы очки. Он абсолютно точно знал, что именно ему придется разбираться с несчастным случаем у десантников, пока Шеф будет общаться с шишкой из штаба. Уже проходя к двери лифта, он поймал взгляд капитана и получил одобрительный кивок.

Десантник Фил Скотт. 8639.

Филу хотелось блевать. Собственно, блевать хотелось всем, кто смотрел сейчас на то, что осталось от Разини, но бравые морпехи старательно делали морды кирпичами, мужественно удерживая рвотные позывы.

Собственно, Разиня оправдал свою невезучесть и получил-таки свое. Обидно, глупо, на самом старте похода. Не от пули матерого врага, а от плохо закрепленного ящика с патронами, неподалеку от которого его угораздило прикорнуть. Легкие вибрации от корпуса плюс чья-то преступная халатность — и, как итог, через десять минут крейсерского хода проклятый ящик падает и размазывает мозги бедолаги по всему полу.

Фил машинально отметил, что досталось даже гусеницам стоящего неподалеку "абрамса". И его снова замутило.

Вдалеке послышались шаги и виноватый голос старшины. Десантники, стоящие вокруг трупа, подобрались. Каждый чувствовал приближающиеся к его личной заднице неприятности и старался выглядеть молодцевато и подтянуто.

— Отделение, построиться! — донесся до них знакомый рев. И через пять секунд броуновского движения рядом с телом стояла уже не кучка непонятных личностей в камуфляжной одежде, а суровый и внушающий уважение отряд воинов. Правда, с зеленоватыми лицами, но это ведь всегда можно отнести на счет дополнительного природного камуфляжа...

Из-за танка быстрым шагом вышли старшина Васкес и коммандер Терон. Подошли к трупу и замершим десантникам. Филу хотелось думать, что коммандера тянет блевать не меньше, чем его, но внешне это было незаметно. "Хорошо маскируется, офицеришка", — промелькнула неуставная мысль.

— Кто?

— Рядовой Лукас Вольф, сэр! Позывной — "Разиня", третье отделение.

— Причины, я думаю, ясны... Ответственные за складирование груза?

— Складская служба Сан Диего, сэр!

Скотту показалось, что коммандер скрипнул зубами. Действительно, портовые крысы убивают его экипаж, а единственное, что он может сделать — отправить в штаб рапорт. Он внезапно проникся к офицеру дружескими чувствами.

— Ответственный за проверку?

— Помощник интенданта Розмари Викерс, сэр!

Фил вспомнил симпатичную маленькую девушку, ответственную за их участок. Что она забыла на интендантской службе, всегда представляло для него загадку. Но работала как-то, даже справлялась с учетом и размещением многочисленного арсенала. До этого дня.

Коммандер нажал кнопку закрепленного на правом плече штабного коммуникатора.

— Найджел, десантная палуба, третий отсек, инцидент "М" с летальным исходом. Со штабом свяжусь сам, ответственная на месте — Розмари Викерс. Гауптвахта и расследование — на тебе.

— Вас понял, конец связи, — проговорил коммуникатор и отключился.

Скотту стало жалко еще ничего не знающую о своей судьбе девушку. Возможно, она сейчас лежит на кровати, читает какую-нибудь книжку про любовь и улыбается, переживая за главную героиню... А жернова судьбы в лице коммандера Терона и шефа корабельной полиции Гатлинга тем временем уже подхватили зернышко ее судьбы и остались считанные мгновения до того, как от нее останется лишь пыль...

— Где пострадавший? — из-за танка тем временем показалось новое действующее лицо — доктор Льюис. Судя по взъерошенной седой шевелюре и красным глазам, Дока выдернули прямо из койки.

Где-то вдалеке послышался лязг железа и брань — помощники доктора никак не могли протолкнуть каталку сквозь узкие двери отсека.

Десантники старого хирурга любили и уважали, помня о том, что после неудачно сложившегося боя именно он и несколько его ассистентов встанут между ними и смертью. А Скотту когда-то именно Док вырезал аппендикс, вернув упрямого дурака, не обращавшегося в медчасть целых полтора дня после начала первых болей, буквально с того света.

— Бросьте, Док, — устало проговорил коммандер, кивнув на медицинский чемоданчик врача. — Здесь все ясно и ваша помощь не потребуется. Просто составьте рапорт и пусть бедолагу увезут в морг.

Он повернулся к десантникам.

— Вашей вины в случившемся нет, но чистоту в отсеке наводить придется именно вам. Старшина, проконтролируйте.

И ушел, оставив отделение морпехов наблюдать за тем, как останки их невезучего сослуживца грузят на затащенную-таки в отсек каталку.

Тони Хоук, оператор CNN. 8642.

— Что ты говоришь? Ни черта не слышно!!! — Тони с остервенением ударил по барахлящим наушникам. Современные вертолеты, конечно, гораздо более тихие, нежели их аналоги столетней давности, но все равно разговаривать в кабине без радиосвязи было нереально.

— Камеру вкл..., идиот, подл...м!

Его напарница по этому заданию, расфуфыренная блондинка Мэри Лайк, звезда новостей военной тематики и просто очень красивая девушка, сейчас напоминала рассвирепевшую мегеру. Мало того, что ей обломали начавшуюся подготовку к свадьбе с этим вылетом на "Обаму", так еще и само задание было продолжительностью чуть ли не в месяц — авианосец должен зайти в Сасебо только через двадцать пять дней.

Самому Тони на это было, в общем и целом, все равно. Ему нравились корабли, нравилась его работа, нравилось текущее поручение. Не нравилось только общество неудовлетворенной стервочки, капающей на мозг, но тут всегда были свои варианты. От "выкинуть суку нахрен за борт темной ночью" до банального соблазнения и дальнейшего совместного радостного времяпрепровождения на борту корабля. Благо, Тони не без оснований считался среди коллег красавчиком.

Приятные мысли, впрочем, не мешали ему работать. Перед глазами развернулся экран, а из брюха вертолета высунулась камера. Пилот, его тезка, взглянул на какие-то показатели на приборной панели и что-то проорал в микрофон об аэродинамике и о "предупреждать надо", но Тони привычно не обратил на это внимания. Пилот, как и все они, был профессионалом и выглянувшая из корпуса камера точно не могла привести машину под его управлением к беде.

— Тони, сделай облет вокруг корабля! — проорал он пилоту, отчаянно надеясь, что тот услышит.

Услышал. Вертолет, слегка земедлившись при подлете, снизился почти до уровня палубы авианосца и, развернувшись к нему кабиной, продолжил движение вдоль "Барака" уже боком.

"Вот оно, счастье оператора", — подумалось Тони, снимающему ряды самолетов и приветственно машущих вертолету моряков. Вдобавок, как будто специально ради них, с места сорвался и понесся на взлет один из F-40. Вертолет, повинуясь опытному пилоту, тоже ускорился, позволяя заснять весь процесс взлета. А в конце еще и набрал высоту параллельно уходящему в небо самолету. Тони хотелось завопить от радости, но он придержал эмоции и продолжил работать.

Рядом проплыла вынесенная немного в сторону от корпуса носовая зенитка. Тони неосознанно передернул плечами, поняв, что два из шести стволов аккуратно ведут их машинку, постоянно держа кабину на прицеле. Черт.

Впрочем, психов за пультом не оказалось и вертолет, завершив полукруг, спокойно опустился на гостевую вертолетную площадку. Пора было заниматься самым неблагодарным трудом — разгрузкой аппаратуры.

Вытаскивая вместе с тезкой тяжелые ящики из заднего отсека винтокрылой машины, Тони усиленно пытался понять, о чем Мэри разговаривает с молодцеватым лейтенантом из пресс-службы авианосца, но так ничего и не расслышал.

Разумеется, блондинистая стерва в итоге технично свалила с лейтенантом — знакомиться с будущим местом обитания и пресс-центром. Тони-Итальянец, пилот, оказался ничуть не лучше и умотал к местным механикам. Договариваться об обслуживании своей птички.

Тони-оператору же, как обычно, выпала роль носильщика — кому-то ведь все равно надо было перенести багаж до отведенных им кают. Самое обидное, что, когда он попытался, перетаскав свои коробки, аккуратно скрыться с палубы, оставив на ней вещи остальных членов съемочной группы, то через десять минут был найден раздраженным матросом, который передал ему распоряжение "немедленно к чертовой матери убрать с палубы посторонний хлам".

Злясь на весь мир, Тони вернулся на свежий воздух и взялся было за чужой багаж, но быстро остановился. Пошли все в одно место.

Тренированному оператору не составило большого труда запихнуть оставшиеся сумки и коробки обратно в вертолет, после чего закрыть отсек, победно улыбаясь.

Впрочем, практически сразу же в его мозгу родилась другая мысль — как он собирается соблазнять свою журналистку, если сейчас нагло и цинично оставит здесь ее вещи и, фактически, заставит потом их таскать до каюты? Даже если их принесет кто-то другой, а не она сама, очков Тони на этом точно не заработает.

В конце концов, компромисс был им найден. Тщательно порывшись в оставшихся сумках, он выволок три баула, принадлежащие Мэри, но оставил в отсеке все, что вез с собой его тезка. Его он соблазнять точно не планировал.