Помоги проекту - поделись книгой:
Такие цифры дают представление о необычайности этого предприятия. Зачем они создали столь обширную сеть путей сообщения? Первоначально дороги имели военное значение: с их помощью легионы могли быстро достичь любого уголка римской территории, чтобы отразить любую угрозу. В этом смысле мы можем рассматривать римские дороги в качестве авианосцев античного времени… Таково было их предназначение на протяжении многих столетий. Но вместе с тем они стали использоваться и в других целях, в первую очередь экономических: для движения торговцев, товаров и сестерциев. И культурных: ведь с их помощью перемещались люди, а значит, идеи, художественные стили, мода, новости и знания, законы и верования.
Все это позволило римской цивилизации распространиться и пустить корни повсюду, а также (наряду с навигацией, то есть морскими «дорогами») дало возможность воспринять идеи, образ жизни и произведения различных культур, что привело к формированию многоликого, многонационального и динамичного общества, аналог которого мы оказались способны создать лишь в наши дни. В этом смысле дороги были изначально мышцами римской цивилизации, а затем стали и ее кровеносной, и, наконец, нервной системой…
Без дорог (и навигации) первая глобализация в истории, осуществленная римлянами, никогда бы не смогла состояться. Возможно, дело бы ограничилось прибрежными территориями, как в случае с финикийцами, цивилизациями Эгейского моря или греками. Но было бы невозможным объединить десятки миллионов человек единым языком, общим сводом законов, манерой одеваться, есть и жить… И мы бы сегодня не были такими, как есть.
Автострады античной эпохи
Что же было особенного в дорогах римлян?
Самое удивительное — то, что само понятие дороги для римлян невероятно схоже с нашим.
Доказательство каждый день у нас перед глазами. Мы, правда, не замечаем этого, но в городах мы часто продолжаем пользоваться римскими дорогами, чтобы добраться до работы, доехать до центра, отвезти детей в школу, съездить за покупками или за город на пикник или в отпуск. Часто асфальтовая дорога проложена поверх древней, выполненной римскими инженерами, или проходит рядом.
Стоит вспомнить знаменитые консульские дороги, такие как Фламиниева, Кассиева, Аппиева, Виа Салариа, Виа Аурелиа…
Существует и целая сеть второстепенных дорог в сельской местности, оставшаяся неизменной, в доказательство правильности расчетов римских проектировщиков. Их потребности были схожи с нашими, потому что их мир был схож с нашим…
Если вы посмотрите на консульскую дорогу, например на Старую Аппиеву, многокилометровую прямую, то поймете, что уже римские инженеры разработали современное понятие автострады: дороги, пересекающие территорию по прямой, оставляя в стороне второстепенные населенные пункты и не останавливаясь перед такими препятствиями, как долины, горы, скалы, но преодолевая их (в то время как раньше дороги приспосабливались к рельефу, обходя возвышенности, следуя вдоль гребней гор и т. д.).
И действительно, когда римлянам надо было построить дорогу, имеющую значение для легионов и экономики, они не приспосабливались к природе, а наоборот, часто приспосабливали ее к своим нуждам: сносили целые гряды прибрежных скал (как в Террачине, где для проведения Аппиевой дороги по приказу Траяна кирками вырубили большой участок скального массива), прокладывали тоннели (как галерея Фурия в области Марке, где до сих пор можно видеть следы римских зубил), высекали дороги и арки прямо на скалистых склонах гор (как в Доннасе, область Валле-д’Аоста)…
Римлянам удалось проложить горные дороги через перевалы на высоте почти 2500 метров над уровнем моря (как перевал Большой Сен-Бернар), по которым многие века проезжали кареты, вплоть до появления автомобилей. Виадуки, арки, мосты позволяли сравнительно быстро пересечь низины и перевалы, сохраняя угол наклона дороги не более 8–9 градусов (лишь в исключительных случаях достигавший 10–12 градусов).
Поэтому дороги, построенные римлянами (повторить это не будет излишним), были настоящей революцией: впервые Европа была объединена надежной и прочной дорожной сетью, и это «изобретение» сохранилось во многих языках. Римляне называли дорогу «via strata», то есть «мощеный путь», откуда итальянское «via» и «strada», английское «Street», немецкое «Strasse».
Секреты римских дорог
Когда мы смотрим на древнюю дорогу в Риме, то задаемся вопросом, как это возможно, что они до сих пор целы, спустя почти две тысячи лет, в то время как наши дороги без должного обслуживания сразу разрушаются и покрываются выбоинами. Над этим ломали голову и в Средние века, когда продолжали использовать римские мосты и дороги, называя их «тропами гигантов» или «мостами и дорогами дьявола»…
Секрет — в их конструкции: они изначально задумывались для многолетнего использования.
Путешественники, у которых наш сестерций, могут увидеть это собственными глазами. Дождь прошел. Но дорогу не развезло, и луж не видно: вода не осталась на поверхности, дорога устроена так, что превосходно пропускает влагу, как наши автострады. Как такое возможно?
Наши герои подъехали к участку, где ведутся ремонтные работы: дорогу вскрыли, как во время хирургической операции, и они приостанавливаются и с любопытством разглядывают ее анатомию.
Если обобщить и схематизировать, можно сказать, что, когда строят дорогу, сначала выкапывают большой ров, шириной от четырех до шести метров и глубиной до двух метров. Своего рода длинный канал, идущий через сельскую местность.
Канал начинают заполнять тремя слоями камня: внизу слой больших круглых валунов, затем слой средних булыжников и наконец слой ближе к поверхности, из гальки, смешанной с глиной (римляне строго придерживаются правила: не брать их с того же места, где проводят дорогу). Применение извести, начиная примерно с эпохи, о которой мы говорим, придает дороге бо́льшую прочность.
Эта слоистая структура из булыжников, от крупных к мелким, и есть настоящий секрет римских дорог: подобно фильтру, она отводит с поверхности дождевую воду, не давая ей скапливаться.
Но это еще не все: последний, поверхностный слой дороги состоит из больших плоских камней, выложенных шашечным рисунком, они-то и служат дорожным покрытием. Нам, видящим их сегодня, они кажутся тонкими плоскими плитами, положенными одна вплотную к другой. На самом деле они очень толстые, целые каменные блоки почти кубической формы: их вес и массивность необходимы для стабильности дороги.
Их выкладывают таким образом, чтобы дорога была слегка «горбатой» и дождевая вода стекала на обочины (как бывает на наших улицах), частично впитавшись в многослойную подложку из булыжников.
Это описание структуры римской дороги относится к идеальному случаю, если можно так выразиться. А в действительности инженеры имеют дело со столь различными по составу грунтами, что каждый раз им приходится подгонять под них схему строительства дороги. Именно это разнообразие и множество решений позволяют оценить удивительные способности и умения римских инженеров.
Там, где возможно, дороги строят шириной около четырех метров, чтобы могли разъехаться две повозки. По обочинам тянутся тротуары шириной три метра, для пешеходов. На многих картинах или в фильмах ошибочно показывают людей, шагающих посередине дороги, — гораздо удобнее идти по плоскому и приподнятому тротуару, чем по «выпуклой» дороге. Если вы попросите «современного» легионера (члена одной из групп исторической реконструкции, занимающихся важным делом экспериментальной археологии, воссоздавая костюм и образ жизни народов прошлого) пройти по римской дороге, покрытой плитами, такой, как мы видим в Риме, Остии или Помпеях, ему придется нелегко. Почему? Его военные
Отсюда вывод: легионы, если дорога была покрыта плитами, шагали маршем по тротуарам. Но это еще не все. Есть множество малых деталей, о которых никогда не рассказывают. Кромку тротуаров обычно обрамляют продолговатые каменные «брусья», положенные цепочкой, как бордюр на наших городских тротуарах. Но есть одна разница: через равные промежутки в несколько метров расположены небольшие каменные «пеньки»
Практичность римлян проявляется во многих деталях устройства дорог. Еще один интересный факт: в низинах при прокладке дорог делают насыпи, чтобы дороги легко можно было различить под снегом и чтобы их не затапливало. Например, в области Венето они приподняты на 4–7 метров и проложены по насыпям шириной 36 метров. Кроме того, стараются проводить дороги по склонам холмов, а не в низинах, чтобы избежать разливов рек и иметь выгодную позицию в случае нападения врага. В горах же часто в камнях прорезают «колеи» в виде длинных желобков, чтобы повозки, попав в них колесами, не могли соскользнуть на обочину и сорваться в пропасть.
Правда ли, что у римских дорог, в отличие от сегодняшних, не бывает выбоин?
В действительности качество дорог меняется в зависимости от местности: в Италии у каждой дороги есть свой
Другой миф, который необходимо развенчать, — это представление, что римские дороги везде в империи вымощены базальтовыми плитами, на манер Старой Аппиевой дороги… Ничего подобного. На самом деле мостовые можно встретить только там, где дороги переходят в главные улицы городов. Слишком уж это дорогое удовольствие… За пределами населенных пунктов мостовые тянутся недолго, а потом их сменяет мелкая щебенка. Между городами дорога, хоть и сохраняет свое подземное «дренажное» устройство, не вымощена каменными плитами и обычно представляет собой
Неизменный атрибут римской дороги, жизненно важный для путешественников, — мильные камни
Мильные камни — настоящие «счетчики пробега» для путешественников. На них вырезают число пройденных миль от пункта отправления, а иногда и другие сведения — например, сколько осталось до конечного пункта, интересные места на пути следования, имена должностных лиц, руководивших ремонтными работами, и т. п.
В роли «нулевого километра» для этой бесконечной сети дорог империи выступает
Забавным образом это представление о «центральной позиции» Римского форума для консульских дорог частично живо и сегодня. Если вы пройдете по Виа Кассиа, удаляясь от центра Рима, то сможете прочитать на мраморных табличках с названием улицы, что нумерация домов соответствует расстоянию в метрах от Капитолия. То есть от того места, которое когда-то было сердцем Рима, рядом с форумом…
Когда Париж был меньше, чем Помпеи
Дождь прошел, двое всадников движутся шагом по дороге, вдоль которой идет длинный акведук. Между его пролетами можно видеть надгробные камни кладбища — знак, что близко населенный пункт. Кладбища устраивают всегда непосредственно за городской чертой. Вскоре двое оказываются среди шумной толчеи на главной улице. Что же это за город?
Взгляд падает на табличку при входе в харчевню: кроме цен, там указано и название заведения и есть рисунок «Петух Лютеции». Оказывается, мы в Лютеции (Lutetia Parisiorum), будущем Париже!
Узнать его невозможно. Это безликий городок, насчитывающий около восьми-десяти тысяч жителей.
Он меньше, чем Помпеи, там было около 20 тысяч жителей. А занимаемая им территория едва покрывает нынешний Латинский квартал Парижа.
Поражает, что будущая столица великой Франции размером с коммуну Ветралла,[24] в три раза меньше, чем Бусто-Арсицио[25] или Пинероло![26]
А в сегодняшнем Бари в двадцать раз больше жителей (плюс море, как гласит поговорка[27]). Вот так обстоят дела в Париже римского времени…
Мы следуем по
Интересно было бы попытаться узнать в римском городе черты будущего современного города. Нас ждет много сюрпризов. Главный — это вовсе не столичный город, а всего лишь один из провинциальных городков. Столица — Лион (Lugdunum), и он гораздо больше. Возможно, Лион в то время — самый большой город к западу от Альп. Париж получит свое современное имя только к концу римской эпохи, а столицей станет спустя четыре столетия, в 508 году, при франках, которые дадут свое имя всему государству (Франция); и хотя эти варвары дали начало первой королевской династии, удивляет, что французы, всегда гордившиеся своим галльским происхождением (настолько, что любую находку римского времени на своей территории называли «галло-римской»), сохранили имя германского народа-захватчика…
Продолжим наш путь по городу. Мы проезжаем на лошади мимо «бистро», то есть попины,[28] или таверны, обычной для любой части империи.
Подслушаем разговор нескольких посетителей, стоящих с терракотовыми бокалами с белым вином, тем самым «blanc», которое и сегодня заказывают у стойки бара…
«Недавно Геллиан, проводящий торги, продавал одну девицу со скверной репутацией, из тех, что сидят в борделях. Предлагали слишком низкую цену, и он, пытаясь убедить всех, что девица невинна, прижал ее к себе, а она рукой притворно отталкивала его. И вот он поцеловал ее один, два, три, четыре раза… И что он выиграл от этих поцелуев? Тот, кто сначала предлагал 600 сестерциев, потом передумал!»[29] Приятели балагура разражаются громким смехом.
Мы не знаем, подлинная ли это история, или наш герой позаимствовал знаменитую шутку из «Эпиграмм» Марциала, выдав ее за собственную.
Понаблюдаем за другими посетителями таверны. Мы видим лица кельтов и торговцев, которые сошли с прибывших по Сене кораблей. Ситуация весьма напоминает лондонскую. Ведь Париж тоже был «изобретен» римлянами.
В этой местности сначала жило племя (возможно, кочевое) паризиев, из числа сенонских галлов. Во время завоевательной кампании в Галлии легионеры Юлия Цезаря нанесли поражение в 52 году до н. э. воинам паризиев, и вся местность вокруг будущей столицы Франции перешла в руки римлян. Спустя несколько десятилетий был основан город, названный Lutetia Parisiorum (то есть «Лютеция паризиев»). Река давала возможность перевозить товары и солдат. А посередине Сены было два островка, облегчавшие переход реки вброд, которые наверняка напоминали римлянам их островок Тиберина.
Так, благодаря римлянам, родился Париж, частично на левом берегу Сены (буквально на «Рив-Гош»), частично на большем из островков, будущем Иль-де-ла-Сите.
Теперь, при Траяне, Париж хоть и небольших размеров, но обладает всеми чертами типичного римского города. Поражаешься, если представить, что там, где сейчас форум, вырастут здания современной улицы Суфло, а там, где находятся две термы Лютеции, мы столкнемся с туристами, выходящими из метро между бульваром Сен-Мишель и бульваром Сен-Жермен, или увидим великолепные интерьеры Коллеж-де-Франс…
А что было в римскую эпоху на месте собора Парижской Богоматери? Мы можем увидеть это собственными глазами: за небольшой промежуток времени мы пересекли весь город и добрались до берегов Сены, туда, где в будущем вырастет Малый мост. В наши дни здесь открывается романтический вид на парижские мосты, развалы букинистов на набережной Сены, а на заднем плане высится силуэт собора. А в римскую эпоху?
Никаких букинистов, только товары, торговцы и рабы, занятые разгрузкой судов, пришвартованных к деревянным пристаням, укрепленным в глинистых берегах Сены.
Никаких прогулочных корабликов
И конечно же, никакого Нотр-Дама. Он будет построен спустя более тысячи лет! На его месте — величественный храм в честь Юпитера с колоннами и фризами, отделанными позолоченной бронзой. В некотором смысле этот остров — как парижский Капитолий. После храма Юпитера здесь вырастет христианская базилика, потом романская церковь и наконец большой собор. Место, которое римляне считали священным, сохранило эту характеристику и пронесло ее, подобно эстафетной палочке, через много столетий, до постройки архитектурного чуда Нотр-Дам. Сегодня, правда, никто об этом не задумывается.
В римское время все кажется настолько иным… а может быть, и нет. Романтическое обаяние Парижа, вот оно: двое влюбленных, прекрасная блондинка и высокорослый «кельт», опершись на парапет моста через Сену, страстно целуются. Античная вариация на тему знаменитого «Поцелуя» Робера Дуано,[30] которым сегодня можно любоваться на стольких плакатах и открытках с видами Парижа…
Мы идем дальше: хозяин и его раб должны добраться до конечной цели своего путешествия, чтобы организовать еще одну поставку вина. Они направляются в места, где производят одно из самых знаменитых вин северной части империи. Вино, которое делают из винограда, произрастающего вдоль берегов реки Мозель.
Трир
Как производят нектар богов
Северное вино
Спустя несколько дней пути под дождем мы прибываем в город Августа-Треверорум (Augusta Treverorum), современный Трир. Сегодня это живописный немецкий городок на границе с Люксембургом.
До сих пор этот город не перестает удивлять всякого: не ожидаешь найти столько римских памятников в Северной Европе. Весь город усеян термами, мостами, амфитеатрами, цирками для состязаний колесниц, здесь есть огромная базилика (где заседал сам император Константин). Должно быть, все это было удивительным и для того, кто после многодневного путешествия через леса и озера вдруг оказывался в большом, богатом «римском» городе так далеко к северу, в холодных землях.
Но есть «памятник», который мы еще не встречали и который сохранится дольше и лучше города и его построек, унаследованный нами в первозданном виде. Это культура виноделия.
Двое путников прибывают ближе к вечеру, измотанные дорогой. Они оставляют лошадей в конюшне, оплатив их «ночлег» несколькими монетами, среди которых наш сестерций. Он опять меняет хозяина. Мы больше не увидим двух путешественников, они затеряются в складках повседневной истории Римской империи.
Но и сестерций не слишком задержится в руках нового владельца. В ту же конюшню на следующее утро войдет хорошо одетый юноша.
Он ненадолго оставил здесь коня, чтобы перекусить в городе, — это прекрасный, могучий и резвый скакун, как в наши дни… спортивное авто. Поэтому юноша оставил его в надежно охраняемом «гараже». По возвращении он заплатил 1 денарий и получил сдачу из нескольких сестерциев, среди которых и наша монета.
Лошадь, богатая одежда и денарии — все это говорит о знатном положении юноши… И действительно, он сын владельца виноградников. И направляется как раз на семейную «фазенду». Нам повезло: сейчас отведаем мозельского вина…
Через час конь привозит нас в самый центр виноделия.
Дорога идет вдоль реки Мозель, широкими извивами стелющейся между холмами и лесистыми горами, подобно огромной сонной змее. Пейзаж редкой красоты и умиротворения. Но больше всего в нем впечатляют виноградники, раскинувшиеся на склонах холмов от самой реки и до горизонта, куда достает взгляд.
Так здесь и теперь. Возможностью до сих пор наслаждаться прославленными винами из этой местности мы обязаны именно римлянам, которым удалось понять природную силу этих холмов и дать невероятный толчок развитию виноделия.
Политика римлян в отношении вина действительно весьма любопытна. В течение нескольких столетий они удерживали абсолютную монополию на этот продукт. Вино нравилось в первую очередь кельтским народам Северной Европы (они познакомились с ним благодаря этрускам), которые вошли в римскую орбиту после завоеваний, начатых Юлием Цезарем. Нравилось настолько, что римским работорговцам удавалось покупать мужчин и женщин, предлагая взамен амфоры с вином.
Сами варвары ловили других варваров из соседних местностей, чтобы продать их работорговцам. Вино, можно сказать, следовало за легионами, подобно верному псу, и появлялось всюду, где возникали новые поселения римлян. Оно было своего рода «топливом» повседневной жизни.
И тогда, как сегодня, вино высоко ценилось и спрос на «нектар богов» со стороны колонистов или покоренных народов был весьма велик. Можете представить, как много амфор плыло из Италии на север на судах. На причалах портов, подобно солдатам, стояли ряды амфор, готовые к погрузке. Более того, самые красивые амфоры из тех, что сейчас находятся в музеях, обтекаемой формы, с удлиненным горлышком, относятся именно к этому времени завоеваний и экспансии. Видеть их — это словно посмотреть на «фото» того времени. Можно с уверенностью утверждать, что они относятся как раз к десятилетиям, предшествующим Рождеству Христову, что были изготовлены (исключительно) в гончарных мастерских Кампании и содержали вино с виноградников, в основном произраставших от юга Лациума до местности к северу от Неаполя. В этих амфорах везли и знаменитое фалернское, воспетое древними авторами. Они доставлялись повсюду в Средиземноморье, особенно в Галлию. Но не всем удавалось достичь места назначения. Большое количество остатков груженных амфорами римских торговых судов, покоящихся на дне северо-западной части Средиземного моря, относятся именно к данному периоду: эпохе колонизации севера.
Следовательно, нет ничего удивительного в том, что римские провинциальные чиновники осознавали прибыльность этого «бизнеса»: было официально запрещено возделывать виноградники на новых землях, что вынуждало тамошнее население импортировать вино за большие деньги.
В дальнейшем, с расширением империи, стали проводить политику «концессий», но в течение долгого времени единственными, кому разрешалось возделывать виноградники, были солдаты легионов. Их присутствие на границах
Наконец, виноделием было позволено заниматься и частным лицам, что привело к возникновению обширных винодельческих районов, как тот, который мы сейчас исследуем.
На обоих берегах реки виноградники покрывают каждый пригодный для возделывания квадратный метр на склонах холмов. Как же удается производить вино в такой северной части империи, какие методы при этом используются?
В этом смысле окрестности города Трир уникальны, потому что раскопки и археологические открытия позволили реконструировать этапы и методы местного виноделия, при этом не обошлось без сюрпризов.
Как римляне производят «нектар богов»
Юноша обгоняет деревянные четырехколесные повозки, запряженные волами и нагруженные корзинами с виноградом. В этих местах во многих хозяйствах производят вино.
Сейчас время сбора винограда, и вдоль шпалер видны колонны рабов, поднимающихся и спускающихся с полными плетеными коробами на спине. Спустя несколько поколений эти виноградники будут воспеты Децимом Магном Авсонием.
Удивительно, что шпалеры сильно отличаются от наших. Побеги лозы не тянутся на десятки метров по железной проволоке. Виноград на плантации растет деревцами, посаженными в одну линию, тянущуюся сверху вниз по склону холма. Деревца эти имеют любопытную форму: побеги лозы закручены, подобно проволоке, в восьмерку, высотой примерно в человеческий рост. Это хитроумное решение позволяет в ограниченном пространстве «завить» довольно длинный побег лозы. Грозди растут по двум сторонам этой восьмерки, некоторые из них — в великолепном обрамлении двух колец, составляющих ее.
Сын хозяина подъезжает к большой деревянной калитке. Его конь бьет копытом. Прекрасного белого скакуна, знак больших доходов семейства, увидели издалека. Раб спешит открыть калитку и почтительно приветствует всадника. Юноша проезжает мимо, не ответив на приветствие. Он пускает коня в галоп и направляется вверх по холму к низкому строению, где давят виноград. При его приближении группка рабов, двигавшихся цепочкой, останавливается и кладет на землю коробы, склонив голову в знак почтения. Они вспотели, их торсы обнажены, кожа стала липкой от смолы, вытекающей из срезанных гроздьев. Юноша сухо приказывает им не останавливаться и продолжать работу. Затем он заходит в здание, резко оттолкнув в сторону раба, замешкавшегося на пороге. Внутри — одно большое помещение. Можно сравнить всю эту конструкцию с промышленным ангаром. Рабы, выстроившись в очередь, опрокидывают в большую ванну содержимое тяжелых корзин, оттягивавших им плечи. За эти дни им придется перенести тонны виноградных гроздьев, непрерывно бросая их в эту ванну.
Другие рабы,
За происходящим бдительно наблюдают два божества, изображенные на стене и весьма почитаемые в здешних местах. Суцелл, бог галльского происхождения, патрон мозельских виноделов, часто изображаемый с виноградными гроздьями, бочками и прессами. И Бахус, божество средиземноморского происхождения, который, в свою очередь, покровительствовал любителям выпивки.
Виноградный сок вытекает обильными струями из нескольких отверстий в форме львиной головы, попадая в ванну меньших размеров, стоящую ниже. Жидкость пропускают через корзины из ивовых прутьев, которые фильтруют сок, задерживая кожуру и дохлых ос. Насекомых привлекает виноградный сахар, они тут повсюду, настоящее мучение для рабов.
Сок протекает через корзины и понемногу наполняет малую ванну. Его периодически аккуратно переливают в небольшие амфоры.
Как на бесконечном конвейере, рабы вставляют палки в ручки амфор и несут их на двор. Они выливают виноградный сок в большие терракотовые кувшины — долии
Римляне немедленно восприняли новинку и распространили ее во многих частях империи. Бочки будут применять для брожения в течение веков, вплоть до наших дней.
Здесь же используют обе тары. Другие рабы выливают сок в выставленные в ряд большие бочки.
В таких хозяйствах, распространенных по всей империи, используются очень передовые методы для повышения «производительности труда». Прибыль увеличивают, выжимая до последней капли источник дохода… Иными словами, виноградную ягоду. Действительно, после первого отжима ягода может дать еще много сока. И римляне прекрасно это знают. Но как это сделать? С помощью огромного пресса,
Мякоть и кожуру ягод, то есть выжимки, замачивают на несколько дней. Это делает их мягче, водянистее — так будет легче их давить.
Затем собирают и кладут под брус, в нечто вроде деревянной ванны с множеством отверстий, ровно посередине. Большой брус действует в качестве рычага, давя мякоть и кожуру.
На первый взгляд, уже сама тяжесть этого огромного бруса может выжать достаточно сока… Но этого мало. Римлянам удалось придать своему прессу невиданную во всей античности силу с помощью хитроумного решения.
Действительно, если одним концом брус прикреплен к стене, то на другом у него огромный деревянный винт, доходящий до земли и прикрепленный к массивному каменному блоку, весом в тонну. Вращая этот винт, придвигают брус к каменному блоку, сдавливая со страшной силой кожуру и мякоть.
Когда все готово, подается сигнал, и два крепких раба подходят к деревянным рычагам, крестообразно вставленным в винт, и начинают медленно его вращать.
Вся конструкция издает громкий скрип. С каждым оборотом винт входит в брус, который постепенно опускается и превращается в безжалостный пресс, давящий мякоть и кожуру, выжимая из них все до последней капли. Дерево издает впечатляющий стон, все присутствующие могут видеть жидкость, вытекающую из отверстий деревянного корыта и попадающую в резервуар для сбора сока.
Его тоже сольют в долии и бочки, как и сок первого отжима.
Сын хозяина с удовлетворением глядит на сахаристую «нефть», безостановочно текущую из-под пресса. Он не знает, но это изобретение — виноградный пресс — сохранится без изменений до XIX века, когда винт станет железным (сейчас используют гидравлические прессы).
Что произойдет дальше с виноградным соком? Его оставят бродить дней на десять (сусло начнет в буквальном смысле «кипеть»). Затем большие, вкопанные в землю кувшины запечатают терракотовыми крышками, и начнется вызревание вина, которое продлится месяцы или годы. В древности не было понятия «молодое вино», больше ценили вино, состаренное в течение нескольких лет. В некоторых случаях вино вызревало лет сорок…
Естественно, все это в теории, практика — в руках виноделов, которые стремятся во что бы то ни стало продать вино как можно раньше, чтобы получить прибыль, возможно, уже через год. В этом им помогает своей медлительностью римская система распределения товаров: складирование, перевозка по суше и по воде (причем навигация шесть месяцев в году закрыта из-за сильных штормов), — могут пройти месяцы и даже годы, прежде чем амфору раскупорят и вино подадут к столу…
Поделиться книгой: