Ведьма вне закона

лестнице самой высокой башни цитадели. От входной двери до смотровой площадки и

обратно. Ирия Тириана сказала, что так нужно? Не надо задавать лишних вопросов,

Дарочка, она ведь хочет тебе помочь! Сцепи зубы и вперёд. О, сейчас я прекрасно

понимала, для чего она всё это делала!

Верховная ведьма разыграла свою партию, как по нотам. Она вроде бы

поддерживала меня, но при этом исподволь делала всё для того, чтобы я каждый день,

каждый час чувствовала, насколько я слабее других. Она не знакомила меня с другими

кандидатками в члены ковена, объясняя это тем, что я не участвую в первых испытаниях,

призванных определить уровень силы и владение необходимыми навыками. «Дара,

девочка моя, ты идёшь по особому конкурсу, — ласковым, мягким голосом говорила она,

раскладывая в лаборатории порошки и травы. И тут же останавливала меня: — Нет-нет,

убери этот свиток. Мы с тобой будем готовить другой эликсир, который не опустошит твой

резерв». И так каждый раз. Аккуратные, выверенные до последнего слова намёки. Якобы

незаметные сочувственные взгляды и поджатые губы, когда у меня в очередной раз не

получалось что-то посложнее. «Случайно» оставленный на видном месте ежедневник,

заботливо раскрытый на нужной странице. Конечно же, я сунула туда любопытный нос и

ознакомилась со списком отборочных испытаний для кандидаток в ковен. Я провалилась

бы уже на первом: моего дара хватило бы, чтобы определить чёрную могильную порчу,

но снять её я бы не смогла. И Гордиан подливал масла в огонь моей неуверенности,

напоминая, что место в ковене получают самые достойные ведьмы. Такие, как его сестра,

к примеру. Хотя я вот тоже... На этом месте Гордиан обычно ненадолго запинался,

подбирая подходящую характеристику. Обычно, по его мнению, я была старательной и

целеустремлённой. Чуть реже — трудолюбивой, прилежной и усердной. На этом фантазия

Гордиана заканчивалась.

Учитывая всё вышеизложенное, нетрудно догадаться, что последнего этапа

испытания соискательниц, назначенного на Йоль, я ждала со сдающими нервами.

Впервые приближающийся праздник середины зимы и зимнего солнцестояния не радовал.

Я прекрасно понимала, что не с моим уровнем силы тягаться с чистокровными ведьмами,

и даже заступничество Верховной не поможет. Опозорюсь, гримуар свидетель, опозорюсь!

И когда неделю назад ирия Тириана вошла в мою комнату и заговорщицким шёпотом

заявила, что придумала испытание, которое точно окажется мне по силам и при этом не

вызовет ни у кого сомнений в моих талантах, я едва не пустилась в пляс от радости. Наш

диалог я запомнила до последнего слова.

«— Дарина, ты должна понимать, что я иду на это только из уважения к памяти твоей

матери, — строго произнесла Тириана, глядя мне в глаза. — Слишком личные секреты я

тебе доверю. Дай слово, что никто не узнает о нашем разговоре.

— Обещаю! — пылко поклялась я, ёрзая от нетерпения на деревянном табурете.

Верховная ведьма кивнула, прошла мимо меня, задев краем шёлковой мантии, встала

у окна, спиной ко мне, и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Много лет назад я была молода и доверчива. Мечтала о взаимной любви, такой,

как обрела моя дорогая подруга Эриана с твоим отцом. И жестоко поплатилась за это.

Мой возлюбленный был молод, хорош собой, силён и... И ненавидел ведьм. — Последнюю

фразу она почти прошептала. — Но я об этом не знала. Однажды мы говорили об

артефактах и амулетах, и я была столь глупа, что рассказала ему о нашей семейной

реликвии, кулоне «Дыхание зимы», дарующем своей владелице особую

привлекательность. Никакого морока! Кулон просто усиливал природное очарование. Мой

возлюбленный заинтересовался и уговорил меня показать ему «Дыхание зимы». — Она

повернулась ко мне, взволнованная, с высоко поднимающейся грудью, алыми пятнами на

щеках. — Ты догадываешься, что было дальше?!

— Он украл его, — я сжала кулачки, от всей ведьминской души желая мужской

несостоятельности обидчику ирии Тирианы. — Но почему вы не вернули кулон?

— Дорогая моя девочка, — горько усмехнулась Верховная, — этот негодяй хорошо

подготовился. Я передала кулон добровольно, и в тот же вечер он вместе с реликвией отбыл

в столицу, якобы, по срочному вызову отца. Писал мне пылкие письма, клялся, что вернётся

на Йоль, к Бельтайну, ну уж на Ламас точно будет здесь... И я ничего, ничего не могла