Неправильный бизнесмен

Ресторан «Университетский»

После армии я начал работать в ресторане «Университетский» при гостинице «Университетская», где я когда-то до этого проходил практику. Жизнь налаживалась.

Думаю, то зернышко любви к приготовлению пищи, которое заронило во мне кулинарное училище, взошло и взросло именно в этом ресторане. Часто о советской кухне отзываются плохо, а поваров ругают. Я попал в ресторан, в котором повара умели готовить, любили свое дело. Они научили меня работать на износ.

Мне опять повезло. Одну фразу, которую говорил наш шеф-повар Владимир, я запомнил на всю жизнь: «Каждый человек – кузнец своего счастья». Мысль не новая, но он повторял ее постоянно, и сейчас я этому правилу следую всегда. Еще одним сотрудником «Университетского», который меня многому научил, был директор ресторана Борис Петрович Лазорин. Он был очень хорошим управленцем, небезразличным к своему делу, и обладал великолепным вкусом. Он досконально знал свою профессию. Однажды Борис Петрович, проходя мимо раздачи, увидел один салат и отругал поваров за то, что он неправильно нарезан, замешан и выложен в салатницу. Приятнейший человек, к сожалению, судьба не была к нему слишком благосклонна: он попал в «дело Соколова» с черной икрой, и его посадили. Помню, как много он работал. Думаю, знакомство с Борисом Петровичем очень сильно повлияло на то, как сейчас работаю я. Я стараюсь смотреть на дело его глазами, потому что он видел все. Меня это очень поразило, удивило и зацепило.

В «Университетском» меня поставили работать в суповой цех под началом Дмитрия Каневского. Работа была тяжелая, начиналась около шести часов утра. С Дмитрием я проработал почти все время в «Университетском». Он был и остается очень хорошим поваром. Я стал его подмастерьем. Дмитрий учил меня готовить и любить это дело. А еще я считаю его своим учителем жизни.

Дмитрий Каневский,

первый учитель, бывший шеф-повар ресторана «Царская охота»

Я работал в ресторане «Университетский» с 1975 года. После десятого класса я пришел в этот ресторан учеником. В то время все мальчишки хотели быть водителями грузовиков, чертежниками, сантехниками, но я пошел в кулинары, потому что чертежником себя не представлял. Я дома всегда готовил, и у меня по мужской линии все готовили.

В 1976 году я ушел в армию. Служил четыре года. В 1980 году, когда я вернулся в ресторан «Университетский», меня поставили начальником в суповой цех. У меня было достаточно опыта в сфере общественного питания.

На поваров в основном тогда учились девушки; в свое время на несколько школ я был один мальчик, решивший учиться по этой специальности. И вот к нам на практику пришла группа девушек, и среди них один невысокий юноша некрупного телосложения. Это был Аркадий. Его поставили ко мне в суповой цех. Так началось наше знакомство. Мы сдружились сразу, потому что у нас было ироничное отношение к жизни, к быту, к окружавшему нас советскому строю.

В то время был очень популярен Михаил Михайлович Жванецкий. Мы с Аркадием цитировали его друг другу, в общем, можно сказать, наша дружба состоялась благодаря Жванецкому. Кулуарно слушали Высоцкого, Окуджаву и других бардов. Все это было очень весело и злободневно. У нас были схожие взгляды на жизнь, плюс мы работали вместе. У нас с Аркадием даже день рождения в один день – 25 июля, только я 1958 года, а Аркадий – 1962-го.

Мы общались активно, но довольно непродолжительно, потому что осенью 1980 года Аркадий ушел служить в армию. Через два года, демобилизовавшись, Аркадий вернулся в ресторан, и мы вновь стали работать вместе.

Как говорил Михаил Жванецкий: «Граждане воруют, страна богатеет», «Кто что охраняет, тот то и имеет». К младшим поварам это, впрочем, особо не относилось. Но в целом такая тенденция существовала: человек должен выходить с работы, имея хотя бы лимон в кармане. Собственно, с лимонов все и началось: этот фрукт был первым трофеем, который получил Аркадий за свою нелегкую работу.

Ресторан работал при гостинице, и ее гостям предлагались комплексные обеды. В отдельном банкетном зале мы выставляли линию раздачи супа, горячего блюда, десертов, напитков. То, как мы делали это тогда, сейчас можно увидеть в сетевых ресторанах быстрого питания. Только народу на этой линии работало меньше и оборудование было проще, хотя мармиты с подогревом уже существовали.

Мы работали на супах, Аркадий стоял на раздаче, наливал суп-лапшу или рассольник с курицей, уткой. Почти во все супы входило мясо курицы: после варки куры вынимались и рубились маленькими кусочками по 40 граммов, с костями. Ест кто-то курицу, не ест, неважно. Она должна быть в тарелке, потому что существуют нормы ОБХСС. ОБХСС – это такая проверяющая организация, вроде современного Роспотребнадзора, которая контролировала соблюдение правил советской торговли. ОБХСС висел над душой и шеф-повара, и директора ресторана, и всей торговли.

Курицу в те времена встретить на полке магазина можно было не часто. А как удобно положить ее в полотенце, завернуть плотненько вместе с ножами и унести домой! Правда, чтобы вынести такой замечательный продукт, его надо было сэкономить. Для этого существовали разные поварские премудрости. В сборнике рецептуры расписано, какая у каждого продукта усушка, утруска, уварка, ужарка и так далее. Если действовать строго по сборнику, то из одной курицы должно получиться около 20 порций мяса для супа. Значит, на 100 порций у меня уйдет 5 кур. Но я как профессионал, как специалист могу приготовить 100 порций из 4 кур, чтобы одну курицу сэкономить. Как? Во-первых, курицу можно чуть недоварить, и уже у нее уварка будет не 37 %, как положено по сборнику, а 32 %. К тому же невозможно сделать все кусочки одинаковыми по 40 граммов, мы же не автоматы. Какой-то кусочек будет 40 граммов, какой-то 37, а какой-то 41. Получается, по 37 граммов кусочков должно быть чуть больше, чем по 41. Вот так и может «набежать» целая курица. А мы продавали не 100 порций, а 200, 300, так что получалось, что, никак не обманывая народ, мы могли без труда оставить себе одну курицу. Эту такую накрутку мы шутя называли шаттлом (в честь американского космического корабля, который всегда возвращается).

На раздаче, прежде чем налить суп, Аркадий спрашивал гостя: «Вам курицу положить или нет?». Кто-то ел с курицей, кто-то без, кто-то хотел только ножку, а их ведь всего две, в общем, было много отказов. Таким образом, никого не обманывая и не обижая, а просто вежливо задавая вопрос, можно было сэкономить не одну курицу, а две или три.

Если нам самим куры были не нужны, предлагали их официантам, не бесплатно, конечно, но почти. Взаимоотношения тогда человеческие были, мы помогали друг другу жить. Сейчас все по-другому. Мы с Аркадием часто говорили о том, что если бы зарплату платили нормальную, то и не надо было воровать этих кур. Мы были обычные молодые советские ребята, без претензий на что-то, без какой-то черноты.

В советское время профессия официанта была настоящей, самостоятельной. Ей нужно было учиться, посвятить свою жизнь. Так сейчас происходит кое-где на Западе, в Америке. В современной России официанты – это обычно юные матери-одиночки, студенты, молодые люди, не имеющие профессионального образования и, соответственно, опыта.

Раньше официанты проходили курс кулинарии практически наравне с поварами. А повара проходили курс обслуживания. Это помогало и первым, и вторым. Например, Дмитрий Каневский много лет работал в разных посольствах. Там ему приходилось одновременно и варить, и обслуживать гостей на разных закрытых раутах и встречах, куда не всегда можно пригласить посторонних официантов.

Сейчас официанты не представляют работу кухни. Это очень затрудняет совместную работу. Повара и официанты должны не то что друг друга уважать и любить, нет, но люди, работающие в одной организации, в одном ресторане, должны понимать функционал каждого члена своего коллектива. Теперь я такого практически не вижу.

Одним из заработков повара в то время была готовка для официантов. Официанты обычно имели деньги, и им все время хотелось попробовать что-то новенькое. Они не ходили в обычную столовую, а давали поварам несколько рублей и заказывали по меню. Дмитрий лично готовил для каждого из них. Я видел, как он это делает, помогал ему, и сам научился готовить индивидуально супы, салаты, горячее.

Например, был у нас такой официант Яша, который любил заказывать солянку. По меню она стоит рубль тридцать, а ты ее делаешь процентов на 40 дешевле и лично для него. Обычно повара готовили массово: котел супа, котел гарнира, какое-то количество кусков мяса. А тут все абсолютно индивидуально. Это совсем другая школа. Дмитрий был очень хорошим поваром. Через какое-то время он уехал работать в посольство Бирмы, а я занял его место – стал начальником супового цеха. Я с удовольствием готовил для этих официантов. Таким было мое первое творчество: здесь у меня была свобода, и я мог готовить так, как хочу.

В «Университетском» я проработал пять лет. Иногда шеф-повар Владимир ругал меня за то, что я свешивался со второго этажа на перилах на улицу и делал выход силой на две руки одновременно. Однажды он увидел это и сказал, что уволит меня. В принципе, он был прав, я мог разбиться. Но я был тогда настолько уверенный в себе и безбашенный, что не боялся ничего.

Параллельно я учился в институте. Знания давались легко, особенно мне нравилась математика. Я быстро решал все задачи, зачеты и экзамены мне ставили автоматом, я почти все знал наизусть, кроме английского, на уроках которого рассказывал преподавателю анекдоты. Практически все свое время я тратил на работу, а потом на учебу.

Я закончил институт по специальности «экономист общественного питания» и понял, что дальше нужно с этим что-то делать, нужно расти. У меня была мечта – стать шеф-поваром или директором ресторана. Подняться еще выше – стать директором треста, чиновником или кем-то еще – в мыслях не было. Я понимал, что и директором ресторана стать очень сложно. А вот шеф-поваром – вполне реально, но, конечно, я знал, что для этого необходимо что-то предпринимать.

Для того чтобы стать шеф-поваром в советское время, надо было обязательно вступить в партию. Я был активным, участвовал в работе нашей комсомольской организации в ресторане, которой руководил мой начальник Дмитрий, а затем сам возглавил комсомольскую организацию, пытался проводить собрания, но понимал, что это никому не нужно.

В то же время я осознавал, что всю жизнь работать поваром не хочу. Это хорошая профессия, мне действительно она очень нравилась и нравится до сих пор. Однако тогда работа повара отличалась от того, что она представляет собой сегодня. Сейчас это творчество, свобода, ты можешь делать все, что хочешь. В то время ты должен был сделать все четко по формулярам, от А до Я.

Олимпийские огни

После окончания института меня порекомендовали в ресторан «Олимпийские огни». Он находился в Олимпийской деревне и обслуживал участников летней Олимпиады 1980 года в Москве. Правда, я туда попал уже после Олимпиады. В этом небольшом ресторане я проработал шеф-поваром ровно четыре месяца, после чего меня выгнали.

Произошло это по двум причинам. Во-первых, я решил, что надо полностью поменять меню, ввести в него совершенно новые блюда, которые были популярны в ресторане «Университетский». Например, у нас там было блюдо, которое называлось «Ешь. Молчи»: порезанное на мелкие кусочки филе обжаривалось с луком, перемешивалось с зажаренной картошкой, заливалось сметаной, посыпалось сыром и запекалось. Это было негласное альтернативное блюдо. Гость говорил подошедшему к нему официанту: «Сделай “Ешь. Молчи”» и давал за это дополнительный рубль. Это блюдо было очень вкусное и такое домашнее. Я ввел его в меню «Олимпийских огней» под тем же названием, подумал, что это же интересно, необычно, это же не просто салат «Столичный» с разными ингредиентами.

Вторая причина заключалась в том, что в ресторане многие подворовывали. Зарплаты всегда были маленькие, и где-то сэкономить, недорезать было в порядке вещей. У руководителя же имелся дополнительный заработок: по разнарядке давали определенное количество черной икры, которую обычно не брали в работу, а продавали с наценкой из-под прилавка. Но по бумагам все проводили так, будто ее съели гости. Мне на подпись принесли документы, в которых было указано, что я эту икру использовал в блюдах, на что я сказал: «Ребят, как же так? Если этого не было, как я подпишу? Вы разделили эти деньги, вы сами все это сделали, а ответственный теперь я?! Так же не бывает».

Долго мучиться со мной они не стали. Вызвали на общее собрание, где были все шеф-повара и директора от треста ресторанов. Я до сих пор дословно помню, что сказала заместитель руководителя этого треста: «Вот пришел молодой выскочка, шеф-повар в ресторане “Олимпийские огни”. Поменял все меню, назвал блюдо “Ешь. Молчи”. Представляете, приходит к вам гость, а ему говорят – ешь и молчи». Я помню свои ощущения, это чувство, когда хотелось делать только хорошее, а тебе бац – бьют по рукам. В общем, меня выгнали, и я стал искать работу.

«Гавана», «Виктория» и Hard Rock Cafe

Я устроился в ресторан «Гавана». Здесь меня научили пахать. Я был заместителем шеф-повара. Моя работа заключалась в приеме продуктов. Каждый день приезжала машина, в которой было 5–6 тонн мяса, я должен был ее сам разгрузить, взвесить мясо, потом загрузить его в камеру на хранение. За день я перетаскивал огромное количество мяса. Все проверялось до грамма. То же самое было и с рыбой, икрой и другими продуктами. Это был очень тяжелый физический труд, за него мне даже доплачивали 3–5 рублей в месяц.

Из «Гаваны» я ушел работать поваром в кооперативный ресторан «Виктория», который находился в парке Горького. Сначала он назывался Hard Rock Cafe при Центре Стаса Намина. В нем было огромное количество музыкантов. Чуть позже из-за недоразумений с названием ресторан назвали «Виктория». Работу здесь я считаю одним из самых счастливых периодов своей жизни. Из Советского Союза я попал в капитализм. Это было как с Земли улететь в космос. Я мог покупать любые продукты, делать любое меню, готовить любые блюда и называть их как угодно.

Не было никаких калькуляционных карточек, ты просто готовишь и отдаешь блюдо гостю. Проработав там пару лет, я начал расти. Ресторан был популярным, приходило очень много интересных людей, музыкантов, я знал всех гостей, был своего рода управляющим, контролировал кухню, зал и сам что-то готовил.

Владелицы ресторана Гала и Вика научили меня, как надо заниматься предпринимательством, как надо правильно работать и правильно готовить. Однако у них было свое видение дела, а у меня – свое. И я понимал, что для того, чтобы сделать, как я хочу, мне нужен свой ресторан. В «Виктории» я понял, что могу двигаться дальше, сделать что-то самостоятельно, и не стоит бояться трудностей и препятствий.

Как однажды сказал известный бизнесмен, инвестор, автор книг о саморазвитии Роберт Кийосаки: «Оправдания – это ложь, которую вы говорите сами себе. Прекратите хныкать, жаловаться и вести себя как дети. Оправдания делают человека бедным».

Глава 3

Семья

Надежда Адвокатова,

супруга

Мы с Аркадием учились в одном институте, правда, никогда не виделись. У меня была подружка, у него друг. Они встречались, потом стали мужем и женой, а мы оказались свидетелями на их свадьбе.

Приближался мой день рождения, и мне хотелось приготовить много вкусного, но у нас были проблемы с продуктами. Мне нужно было мясо. Я знала, что Аркадий работал в ресторане «Университетский», и подумала, что у него будет возможность помочь мне. Аркадий обрадовался моему звонку. Я спросила, как у него дела, потом еще задала какой-то вопрос. Я же не могла сразу выпалить: «Мне нужно мясо». Мы поговорили какое-то время, и Аркадий предложил встретиться.

Я согласилась. Решила, что как раз смогу сказать про мясо при встрече. У меня была одна цель – мясо. Аркадий пригласил меня в McDonald’s, который тогда только открылся. В километровой очереди вокруг бульвара мы стояли больше часа. До сих пор мы никогда с ним не оставались наедине, а тут стояли вдвоем и все время говорили, говорили, говорили. Я рассказала ему все свои истории из жизни, он мне – свои. Аркадий на тот момент встречался с девушкой, так что мы общались просто как друзья, и я себя очень комфортно ощущала. В McDonald’s мы все-таки попали, поели, и я, в конце концов, сказала:

– Аркаша, выручай, нужно мясо.

– Конечно, конечно.

Аркадий достал мясо, я приготовила праздничный ужин, пригласила своих друзей и его, конечно, тоже пригласила. Вечер был прекрасный, все получилось, как я хотела. Аркадий помогал по хозяйству, посуду мыл с другом Сережей. Я тогда подумала: «Какой хозяйственный парень».

Возвращаться Аркадию было далеко, так что я оставила его у себя ночевать. В нашей однокомнатной квартире как раз стояли диван и отделенная шкафом кровать. Я отдала ему диван, а сама легла за шкаф. Ночью я слышу:

– Надь, Надь, ты спишь?

Я не отзываюсь.

– Надь, спишь?

– Нет, не сплю. А что?

– Выходи за меня замуж.

Это было первое предложение. Я сделала вид, что ничего не услышала, уснула. Утром Аркадий уехал на работу, вечером мне позвонил, а на следующий день мы снова встретились, и он сделал мне предложение официально.

Как бы смешно это ни звучало, но McDonald’s – не просто ресторан быстрого питания. Это место, где вершатся судьбы! Лично мне McDonald’s дважды принес пользу.

Во-первых, когда меня не приняли туда на работу.

Я решил пойти в McDonald’s, потому что мой однокурсник подал заявку и его приняли. Я тоже подал заявку, пришел на собеседование, и меня спросили: «Чем бы вы хотели у нас заниматься?» Я ответил, что я отличный повар, знаю русскую, европейскую, греческую кухню и могу приготовить любое блюдо. Мне сказали: «Отлично, нам такие нужны», – и больше не позвонили.

Много лет спустя, когда я уже был известным ресторатором, в наш ресторан пришел Владимир Иванович Малышков, в то время еще министр департамента торговли Москвы, вместе с владельцем генеральной франшизы McDonald’s в России. Я подошел к ним поздороваться, а затем, повернувшись к владельцу франшизы, произнес: «Хотел бы сказать вам огромное спасибо». – «За что?» – с удивлением спросил он. «За то, что вы когда-то не приняли меня на работу», – ответил я и пожелал им приятного аппетита и прекрасного вечера.

Во-вторых, когда я сделал предложение Наде, моей любимой жене.

В то время я работал в ресторане в парке Горького и уже долгое время встречался с одной девушкой, мы вместе жили. Ей нравилось гулять и ходить по ресторанам, я же любил более спокойный отдых. Ее увлечение разгульными компаниями мне не нравилось и казалось очень странным. У нас начались проблемы.

С Надей мы были знакомы через общих друзей – того самого парня, который поступил работать в McDonald’s, и его жену, подругу Нади. Надя была красивой, доброй и очень мне нравилась.

Как-то Надя собиралась отмечать свой день рождения, и ей нужно было мясо, чтобы приготовить какое-то блюдо. Тогда был дефицит продуктов, и Надя, зная, что я работаю в ресторане, решила попробовать достать его через меня. По этому поводу она позвонила мне домой, но беседу решила начать издалека. Возможно, в процессе разговора она бы и задала интересующий ее вопрос, но я подумал так: мне звонит девушка, значит, она мной интересуется. И сразу же спросил: «Не хочешь со мной сходить пообедать?» Надежда ответила согласием.

Я пригласил ее в новый ресторан McDonald’s на Пушкинской площади. За два часа, проведенных в очереди, мы, кажется, поговорили обо всем на свете, и я понял, что это единственная девушка на Земле, с которой мне хочется связать свою жизнь. Почти сразу я попросил Надю стать моей женой. Через пару недель мы подали заявление в загс.

Надежда Адвокатова,

супруга

Я не была сильно влюблена в Аркадия, но поняла, что с ним мне будет комфортно. После предложения я дня три, наверное, думала, в итоге все взвесила, рассталась с предыдущим парнем и сказала Аркадию: «Да». Мы поехали знакомиться с его мамой.

Мамин характер, активный и напористый, проявился не только в отношениях с папой. До женитьбы на Наде я несколько раз пытался встречаться с девушками. Одна была из Твери – приятная, интеллигентная, потрясающая девушка. Она очень мне нравилась, но мама практически разорвала наши отношения. Она считала, что иногородней девушке может быть нужна от меня лишь прописка и квартира.

Потом я встречался с девушкой, у которой был ребенок. Мама и этим отношениям препятствовала как могла. Она звонила ей, мне, устраивала истерики, чего только не было. Я проклинал все и мечтал лишь о том, чтобы закончились эти скандалы.

Однако вот что странно. О моей жене Наде мама ни разу не сказала мне плохого слова. Она ни разу не влезла в наши отношения, ни разу не сделала замечания ни по поводу дома, ни по поводу детей. С предыдущими девушками она не просто мешала, а буквально жить мне не давала. А Надю приняла сразу и полностью. Удивительно. Может быть, мама видела, что все, что было раньше, – это просто не мое.

Когда у нас появился ребенок, она помогла нам купить квартиру, за это я ей очень благодарен. Мы с Надей снимали маленькую комнату в коммуналке и сами не смогли бы тогда приобрести собственное жилье. Почему-то я совсем не помню, как познакомил маму с Надеждой. Надо спросить жену, интересно, помнит ли она.

Надежда Адвокатова,

супруга

Очень хорошо помню, как мы приехали к Марии Семеновне в гости. Она сидела на диване, я села рядом, и Аркадий сказал:

– Мам, давай, угощай: чай, сосиски.

– Тебе надо, ты иди и делай сосиски.

Аркадий все сделал сам, чем произвел на меня очень благоприятное впечатление. Тогда еще была жива его бабушка, такая милая и добрая. Мы попили чай, познакомились, все было хорошо. Мария Семеновна обращалась со мной доброжелательно, вежливо. После этого визита она позвонила моей маме и спросила:

– Вы знаете, что мы евреи?

– Да, здорово, прекрасно.

– Решила вас предупредить на всякий случай, чтобы не было никаких проблем.

Потом и я Аркадия с мамой познакомила. Мама, конечно, была в шоке, потому что… Ну, вы бы видели Аркадия в тот момент: кудрявые волосы, пшеничные усы, зуб вставной, железный. Мама нас приняла прекрасно, мы пили чай, разговаривали, потом проводили Аркадия и легли спать. Слышу, что-то маме не спится, она ворочается и вздыхает, сама с собой разговаривает: «Какие же у нее красивые ребята были».

Мне же она ничего не сказала. А я сделала вид, что ничего не слышала.

Правда, решив выходить за Аркадия замуж, я попросила его сбрить усы. Он их тут же сбрил и снял себе комнату на Большой Никитской. Каждый вечер он мне звонил, просил приехать, на что я обычно отвечала, что буду с ним жить только после свадьбы.

Так я какое-то время сопротивлялась, а потом все же переехала к Аркадию. Мы стали жить вместе и готовиться к свадьбе. Сходили в комиссионку и присмотрели мне свадебное платье, Аркадий его купил. Там же я увидела красивые брюки, но на них нам денег уже не хватило. Аркадий до сих пор вспоминает эту историю.

Свадьбу отметили в кафе «Виктория», которое находилось в парке Горького. Кто-то нам дал белый «мерседес», пришли какие-то известные музыканты, цыгане пели и плясали. Я считаю, что по меркам того времени у нас была хорошая свадьба.

Свадебная (я очень волновался в этот день)

Аркадий очень старался, все делал сам и переживал, как пройдет свадьба, а мне было весело и чудесно. Помню, мы сели за стол, я стала есть рыбу, и она оказалась не соленая. Не подумав, я сказала об этом мужу, и он расстроился. Для него было очень важно сделать нашу свадьбу идеальной и запоминающейся.

Первое время мы жили в комнате, которую снял Аркадий, а позже его мама помогла нам купить однокомнатную квартиру на Бауманской. Я очень благодарна ей за это. Мария Семеновна никогда не вмешивалась в наши отношения, не пыталась нас учить. Она любила позвонить, поговорить, но никогда не донимала нас. Мы ни разу не поругались, у нас всегда были очень добрые и теплые отношения.

Помню, как мы гуляли с Аркадием летом перед свадьбой, размышляли о нашей совместной жизни и думали о том, будем ли мы заводить детей. Я говорила:

– Нет, я только институт закончила, работаю по распределению, никаких детей. Я хочу работать.

Мы с Аркадием спорили, в итоге договорились, что заведем детей через три года. Однако я забеременела сразу же, как мы стали жить вместе. Аркадий радовался, он очень хотел детей. А я боялась, не знала, что и как делать. Для меня это был шок.

Я была молодая и не очень понимала, что такое ребенок. Для меня самое главное было, чтобы родилась дочка, красивая. Когда я после родов посмотрела на Сашу, то расстроилась. Сказала: «Ой какая страшненькая». Медсестра, которая принесла мне дочку, обиделась и произнесла: «А ты на себя-то посмотри».

Когда мне впервые дали Сашу, у меня никакого особенного чувства не возникло, но практически сразу, как только я начала ее кормить, конечно, она стала родной. Она была вылитый Аркаша. Аркадий приходил вместе с моей мамой, я через окно показывала кулечек. Когда я выходила из роддома, то уже ее очень любила.

Аркадий забирал нас, и пока мы ехали домой в такси, он смотрел на Сашу, а во взгляде читалось: «Что это?». А я уже на тот момент так любила ее, что этот взгляд меня задевал. Он ничего не говорил, и мне стало ужасно обидно. Аркадий тоже не сразу понял, что у него появилось то, о чем он долго мечтал.

Аркадий сильно мне помогал с Сашенькой. Мы по очереди вставали к дочке ночью, пеленки стирали, все делали вместе. Аркадий отличный отец и муж. Я себя почувствовала счастливой мамой, женой, на тот момент я была уже совершенно влюблена в Аркадия. Я видела, какой он человек, как много он делает для меня и ребенка. Аркадий – очень надежный, он для меня – солнце, опора, защита.

Через пять лет я захотела второго ребенка, девочку. Аркадию было все равно, он не возражал против девочки, лишь бы все были счастливы. Он никогда не говорил, что хочет сына. Впрочем, вскоре стало понятно, что родится мальчик. Со вторым ребенком было гораздо проще. С Сашей я еще ничего не понимала. А тут мне показали на ультразвуке ручки, ножки, я увидела, как малыш двигается, и пришла в полный восторг. Помню, долго рассказывала Аркадию, какой у нас замечательный мальчик будет. Я не просто понимала, я чувствовала эту новую жизнь, которой внутри меня уже жил этот маленький человечек. Я осознанно и осмысленно ждала этого ребенка. Аркадий присутствовал на родах, поддерживал меня.

Когда родился Никита, уже была другая страна, и у нас появились другие возможности. Аркадий всегда помогал, несмотря на то, что была няня и мне стало намного проще. Аркадий гулял с сыном ночью, потому что Никита у нас сова, мы с самого начала это поняли: днем спит, ночью гуляет. Только часам к трем ночи Аркадий закатывал коляску домой – вроде сын заснул. Мы с него шапочку аккуратно снимаем, готовимся положить в кроватку, и тут Никита открывает глаза. «Здравствуйте, я выспался!» Сын не плакал, он улыбался, а нам очень хотелось спать. Мы с Аркадием, конечно, уставали. Так проходила ночь, а затем Никита спал до часа дня.

Аркадий очень много работал. Разумеется, я ревновала. Ему нравилось работать, я это видела, но мне хотелось, чтобы он больше времени проводил с семьей. Естественно, ставила ему какие-то условия: приходить в определенное время, проводить с нами выходные, каникулы. У нас как-то так заведено было, что работа работой, а все каникулы – с детьми. Должны быть какие-то дни, которые мы проводим все вместе.

Я ужасно не хотела, чтобы он открывал рестораны. Я ревновала его к каждому новому заведению, мне казалось, что он все больше времени тратит на них и меньше на нас с детьми. Мы приезжаем с отдыха, все вместе, мне так хорошо, а Аркадий раз – и прямо из аэропорта едет на работу. И мне так обидно становилось. С другой стороны, я понимала, что не нужно сидеть на одном месте, ему хочется двигаться, и он двигается. Если ничего не делать, то ничего и не будет.

Мне нравится, что все свободное время наша семья старается проводить вместе. Обожаю путешествовать вчетвером. Мы с сыном любим кататься на горных лыжах, а Саша с Аркадием любят теплые страны, поэтому мы чередуем одно с другим. По субботам и воскресеньям мы посвящаем время друг другу – завтракаем, гуляем. Я домосед, интроверт, люблю быть дома в кругу близких людей. Большие тусовки, мероприятия – это все не мое. А муж, наоборот, любит быть в центре внимания, любит комплименты. Ему нужно обмениваться энергией с людьми, для него это очень важно.

Меня иногда спрашивают: вы столько лет с Аркадием вместе, у вас были когда-нибудь мысли разойтись? Я всегда отвечаю, что всякое в жизни бывает, мы можем поссориться, я, конечно, могу обидеться, но слово «развод» в голову никогда не приходило.

Когда живешь с человеком вместе столько лет, ты уже врастаешь в него, вы по-настоящему становитесь двумя половинками единого целого. Вот вчера Аркадий приносит плитку шоколада, а я достаю из своей сумки точно такую же. Мы не сговариваясь зашли в магазин и купили один и тот же шоколад, одной фирмы. Как такое может быть? Я даже не знаю, как это объяснить. Мы смотрим в одну сторону, думаем одинаково, мы – как одно целое. Я надеюсь, что это так, а как будет дальше, покажет время.

Хорошая семейная фотография

Наверное, я не самый плохой семьянин. Не могу сказать, что идеальный, но не плохой. Точнее, я хороший, но не отличный. Потому что отличные семьянины больше времени проводят дома. А у меня профессия такая: в 18–19 часов, когда все заканчивают свою работу, моя только начинается. Профессия ресторатора непростая, но для меня – любимая. Мне повезло, что у меня прекрасная жена и такие хорошие дети.

Надежда Адвокатова,

супруга

Саше мы дали мужское имя. С самого начала выбирали между Сашей и Женей, почему-то мне нравились два этих имени. И она у нас девушка с мужским характером. Первопроходец во всем. В 14 лет Саша решила поехать за знаниями в Лондон. На мой взгляд, это было странное желание. Возможно, ей было некомфортно там, где она училась. Саша решила попробовать, и мы не стали возражать.

Никите мы тоже выбрали школу в Лондоне. Я приезжала, уезжала, приходилось все время мотаться между двумя странами. Дети учились, и какое-то внимание надо было этому уделять, поэтому мы часто бывали там. В итоге Аркадий занялся ресторанным бизнесом в Лондоне.

Муж всегда советовался со мной, все рассказывал, прислушивался. Помню, я даже подсказала ему идею для первого ресторана – «Сирены». Но в целом мне были не очень интересны рестораны. В Лондоне я решила открыть салон красоты. Нашла помещение, архитектора, сделала дизайн. Саша говорила, что любит Лондон и хочет здесь остаться, так что салон я открывала и для нее. Однако, когда Саша закончила учебу, ей не захотелось заниматься салоном. Мы с Аркадием уговорили ее посмотреть, попробовать, но, проработав несколько месяцев на ресепшене, она поняла, что это ей неинтересно.

Мы, родители, привыкаем думать за детей, забываем, что они умеют думать и сами. Человек сам выбирает себе дорогу. Сегодня Саша нашла себя. Она занимается тем, от чего получает удовольствие, и по-настоящему счастлива. Аркадий, впрочем, до сих пор не понимает, как это она не взялась за столь интересное дело.

Я хочу, чтобы наши дети были счастливы. Аркадий иногда говорит: «Никита, давай, прояви интерес к ресторанам, сходи, посмотри. Я тебя всему обучу». А у сына совершенно другие предпочтения, ему нравится философия. Во что все это выльется, сказать сложно. Аркадию, конечно, хотелось бы иметь преемника. С другой стороны, заставлять человека, своего ребенка нельзя.

Я никогда особенно не задумывалась о том, кем станут сын и дочь. Дети сегодня совершенно по-другому видят мир, для них открыто множество возможностей. В советское время нам давали работу, и мы работали. У наших детей есть выбор. Мне кажется, главное, чтобы они сами видели свою дорогу, у них получалось реализовать собственные идеи и работа делала бы их счастливыми.

Александра Новикова,

дочь

Для детей очень важно видеть, что у родителей в отношениях все хорошо. Такая гармония способствует личностному росту ребенка. Я очень благодарна родителям за их любовь друг к другу.

Для меня папа – пример того, как можно добиться успеха не только в бизнесе, но и в семье. Он на 100 % посвящает себя работе, но как бы бизнес ни был важен, папа всегда показывал нам, что семья для него на первом месте. Помню, бабушка рассказывала, что как-то я все время плакала, никак не могла успокоиться, и тут зашел папа, он вернулся после работы. Папа взял меня на руки, и я сразу перестала плакать.

В этот день дети работали официантами в ресторане

Когда я была маленькая, папа очень много работал, но всегда посвящал нам все свободное время. Мы вместе проводили каникулы. До сих пор каждые выходные мы устраиваем совместные завтраки – что-то готовим, пьем кофе, общаемся. Это время, которое мы проводим вместе, дарит невероятные ощущения. Все очень мягкие, спокойные, забывают о суете и стрессах рабочих будней, и утро становится таким теплым. Когда я не в Москве, то особенно скучаю по этим нашим выходным. Мы любим путешествовать все вместе. Это очень сближает. И родители, и брат – мои лучшие друзья. Я счастлива, что у меня такая замечательная семья.

У меня было насыщенное детство, впрочем, не без негативных эмоций. Я была очень закрытой девочкой, мне тяжело давалось общение со сверстниками. Думаю, я была слабой, а слабость всегда чувствуется. В 14 лет я поняла, что так продолжаться не может, нужно что-то менять. Благодаря родителям последние школьные годы я провела в Англии. Это было самое лучшее время в моей жизни.

Родители всегда меня поддерживали. Меня никогда не покидало ощущение, что они добрые, щедрые и готовы сделать все, чтобы мне было хорошо. Родители ни к чему не принуждали меня. В Лондоне мама открыла салон красоты, как оказалось, для меня. Но когда я поняла, что бьюти-индустрия не мое, она не стала настаивать.

Глядя на то, как живет и работает папа, я поняла, что если берусь за дело, то должна делать его на все 100 %. Если в работе мне что-то не нравится, не идет, не получается, то, как ни крути, необходимо искать что-то другое.

Папе не просто нравится ресторанный бизнес, он этим живет. Он любит готовить, любит все делать сам, своими руками. Он не чурается любой работы, сам берет швабру в руки, протирает, моет, что-то показывает, говорит, как нужно делать. На самом деле папа очень простой человек. Он абсолютно не скован и не боится выглядеть нелепо.

Именно из-за папы я так стремилась найти себя. У меня перед глазами был реальный пример человека, который любит свое дело, и это приносит замечательный доход. Мне хотелось того же. Я не хотела работать ради денег или просто для того, чтобы иметь какое-то занятие.

Однажды мне в голову пришла идея на тему здорового образа жизни. Я жила тогда в Нью-Йорке, где этому уделяют очень много внимания. В тот момент я металась от РR к фешен-индустрии, но никак не могла найти то, что мне подходит. И тут вдруг возник этот проект. У меня буквально зачесались руки от желания им заниматься. Я подумала, что, наверное, так же чувствует себя папа, когда с головой окунается в открытие нового ресторана.

Для реализации своего проекта я решила переехать в Москву. У меня был блог, в котором я делилась собственными кулинарными рецептами. Я делала фотографии, что-то писала о здоровом образе жизни, находила полезную и интересную информацию и переводила ее на русский язык. Хотелось сделать полезный и доступный всем ресурс. Постепенно все это начало превращаться в бизнес.

Папа сначала не одобрял моего занятия. Он считал, что я просто развлекаюсь, и из этого ничего получиться не может. Полгода мои сотрудники работали бесплатно, на энтузиазме, и в какой-то момент я поняла, что мне понадобится помощью папы. Он одолжил мне первый пул зарплат. Вскоре мы его отбили и после этого справлялись уже без папиной финансовой помощи.

Конечно, я прислушиваюсь к папиным советам. Думаю, что и на мое занятие он начал немножко по-другому смотреть, видит уже, что это не просто моя блажь. Когда я начала продвигать здоровый образ жизни, в России им почти никто не интересовался. Потом это направление начало активно развиваться, стало трендом, и я попала, что называется, в струю. Мне стало намного легче зарабатывать.

У меня иногда спрашивают, почему я не хочу развивать с папой его бизнес. Честно говоря, не думаю, что смогла бы осилить это – ни эмоционально, ни физически. Кроме того, в какой-то момент я хочу создать семью и в будущем уделять много времени детям, а с таким количеством работы я просто не справлюсь. Разумеется, мне нравится создавать что-то с нуля, что-то новое, а не просто продолжать то, что уже существует, неважно, папино ли это, мамино или дяди Феди.

Я рада, что послушалась зова сердца. Думаю, нужно всегда прислушиваться к себе, и если тебе что-то нравится, двигаться в этом направлении, неважно, кто и что тебе говорит, даже если это говорит тебе твой обожаемый папа. Ведь и он тоже – не ты. Нужно уметь опираться на себя. Папа построил свой бизнес исключительно на собственном интересе. Думаю, он никогда не ориентировался исключительно на деньги, а делал то, что ему нравится. Теперь я делаю то же самое.

За последние два-три года мы с папой очень сблизились, в том числе и в бизнесе. В Москве я начала работать с его сотрудниками – поварами, пиар-отделом. Я стала осознавать, что делает мой папа и насколько он уникальный человек. Меня восхищает, что в одном городе он реализует на 90 % разные проекты, и все они выстреливают и работают. Есть структуры типа McDonald’s, в которых все выполняется по определенному шаблону. У папы нет готовых схем. Каждый раз все новое.

Занявшись бизнесом, я взглянула на отца абсолютно другими глазами. Я не понимала, как он со всем этим справляется. У меня пять дел, и я уже разрываюсь, все так сложно, и в этот момент я вспоминаю папу, у которого 70 ресторанов, плюс все сетевые проекты: «FARШ», Prime. Я начала изнутри видеть, насколько он затрачивается и физически, и эмоционально. В жизни бывают разные моменты, никто из нас не идеален, и я даже не представляю, как папе удается все время оставаться на таком позитиве, откуда в нем берется такое количество энергии.

Меня иногда спрашивают, кто помогает папе. Мне кажется, он буквально всем занимается сам. Он и дизайнер, и директор, все всегда проходит через него, во все он вовлекается с самого начала и целиком. Он действительно не просто мой папа, он невероятный, вдохновляющий человек. Для меня он идеал, номер один и в семейном, и в профессиональном плане. Я очень горжусь тем, что у меня такой отец.

Глава 4

Первый ресторан

Пройдя все этапы – от повара до администратора, менеджера и замдиректора, – я решил, что готов открыть свое дело, свой ресторан. Мне хотелось самому управлять и воплощать собственные идеи в жизнь. Я сказал себе: «Хочу сделать ресторан, в котором я смогу подойти к гостю, порекомендовать блюдо, что-то приготовить сам. Хочу, чтобы это было место, где мне не придется заниматься бумажными делами, нудной административной работой. Мне нравится готовить, нравятся люди, и я хочу создать для них уникальную атмосферу». С этого желания все и началось.

Затем появился вопрос: как воплотить эти мечты в реальность? Для меня было очевидно, что в первую очередь надо себя максимально обезопасить. О финансовой стороне, о том, где возьму денег на ресторан, я тогда даже не задумывался. У меня были накопления, впрочем, их было недостаточно. Однако я понимал, что гораздо важнее решить проблему безопасности бизнеса и найти сильное плечо, на которое можно будет опереться в случае ошибки. Такой принцип я взял на вооружение и во всех своих следующих проектах.

В те времена в Москве было несколько известных ресторанов, и ни в одном из них я ни разу не бывал в качестве гостя. Номером один считался ресторан на Кропоткинской, круче него ничего не было, и попасть туда было непросто. Как-то меня познакомили с сыном его владельца, и я решил предложить ему совместный бизнес. Это был осторожный и разумный ход, ведь его отец являлся одним из крупнейших рестораторов Москвы. Я подумал, что в случае ошибки отец всегда поможет сыну, подскажет верное решение, если вдруг мы что-то сделаем не так. Мой предполагаемый партнер согласился – то, что мы были ровесниками, очень облегчало общение, – и мы сразу же стали искать помещение для ресторана.

Выбор места – один из самых важных моментов, от которого зависит посещаемость, популярность и другие факторы. Мы решили обосноваться в бывшей столовой техникума на Сухаревской. Эта площадь не была самым лучшим местом, но имела два преимущества.

Во-первых, напротив находилась гостиница «Волга», где обычно останавливались гости из бывших социалистических стран, в основном из Югославии. Они могли стать нашими посетителями и – потенциально – постоянными клиентами ресторана.

Во-вторых, в этом здании имелась готовая оборудованная кухня, и мы могли сэкономить на технике и обустройстве, а это серьезный фактор.

Была только одна проблема. Помещение принадлежало техникуму, так что нужно было договариваться. И вот я, поваренок, в самой обычной одежде – брюках или джинсах, каких-то кедах (даже не помню, были на мне хотя бы приличные кроссовки) – явился к директору с предложением превратить их столовую в ресторан. Галина Павловна, директор, посмотрела на меня без всякого интереса и сказала: «Тут до вас уже сколько компаний было, приходили, что-то делали, а потом уходили». Как выяснилось, мы были не единственными и не первыми в ряду желающих.

Но я сдаваться не собирался.

– Я все сделаю и никуда не уйду, – сказал я.

Она подумала и поставила условие: кормить бесплатно 200 студентов.

Такова была наша арендная плата. Конечно, я согласился. С 1991 по 2012 год (почти двадцать лет) ресторан «Сирена» выполнял свои договорные обязательства. Мы действительно бесплатно кормили студентов и преподавателей техникума, каждый день, с 12:00 до 14:00, почти 200 человек сразу в основном зале! Для гостей, желавших посетить ресторан в это время, был только один столик в отдельном кабинете. Второй зал мы построили лишь спустя пять лет после открытия, в 1996 году. Гостей, приходивших в ресторан с 12:00 до 14:00, приятно удивляла толпа обедающих студентов. Конечно, и студенты были очень довольны, ведь они ежедневно обедали в одном из самых престижных и дорогих ресторанов Москвы. Не каждый учащийся может себе такое позволить. За эти годы мы сделали счастливыми полторы тысячи студентов! Своим знакомым они первым делом сообщали не о том, где учатся, а о том, где обедают.

Наверное, это еще одна причина, по которой дела ресторана шли так хорошо. Мы сразу приобрели репутацию заведения, что называется, «с человеческим лицом». Ресторан «Сирена» до сих пор процветает, и все гости, которые приходят сюда, ощущают дружелюбие, которое мы заложили на старте.

Галина Павловна Матвеева никогда не просила каких-то денег, взяток. Она практически стала моей второй мамой. Благодаря Галине Павловне состоялся наш ресторан, а я стал бизнесменом. Если бы не она, возможно, я так и не нашел бы помещение и не смог открыть собственное дело. Кем был я, когда пришел к директору техникума? Поваренком. Я почти ничего не имел. Галина Павловна ничего не попросила, впрочем, конечно, она всегда была требовательна в вопросе кормления детей. Она долго работала в техникуме, сейчас вышла на пенсию. Мы периодически видимся, не забываем ее, поздравляем с праздниками.

Позвоню управляющему «Сирены», интересно, как там Галина Павловна.

– Алло, Гена, скажи, пожалуйста, вы там Галину Павловну встречаете? Как она?

– Чувствует себя неплохо. Но старенькая она уже.

– Привет ей передавай. Не забывайте Галину Павловну!

Итак, мы нашли помещение. Началась работа. Завораживающий процесс запуска с нуля. Мне очень помогала моя жена Надя, мы обсуждали дизайн, идею, как все обустроить и реализовать. Как-то она рассказывала о ресторане с аквариумом, который видела в Италии. Я внимательно слушал, и тут у меня возникла идея.

Время тогда было сложное. В период тотального дефицита трудно найти качественные продукты, особенно мясо. В магазинах вообще ничего не было, что-то купить можно было только на рынках. Единственным доступным продуктом приличного качества на тот момент была рыба, речная и морская. Хорошее мясо достать было практически невозможно. То, что продавалось на рынке, подходило для котлет и других блюд из фарша, но совершенно не годилось для жарки, стейков. В итоге благодаря дефициту и появилась идея сделать рыбный ресторан. Предпринимательское мышление основано на умении видеть в проблеме не конец, а начало – возможность изменить себя и свой подход к бизнесу. Открывая новый ресторан, я получаю радость не от факта его существования как такового, а от воплощения своей задумки в жизнь.

Вторая причина сделать ресторан рыбным, что называется, родом из детства. Ребенком я мечтал об аквариуме. Я представлял себе эту уютную атмосферу, когда вечером после суетного дня сидишь у красиво светящегося аквариума, а в нем, переливаясь разными красками, плавают рыбки. Заряд положительных эмоций, отдых и для тела, и для души. Эта идея была завораживающей и необычной. Интерьеры модных ресторанов тех лет, конечно, были роскошными, но аквариумов ни в одном из них не было. В общем, у меня не осталось никаких сомнений. Я решил делать рыбный ресторан.

Где-то в путешествии

Но вдруг, когда все уже было готово, мой партнер неожиданно исчез. Видно, кто-то сказал ему: «Не лезь», а может, он просто испугался или ему это было не нужно. Однако я уже настроился на победу, и меня было не остановить.

Я принялся за работу. С финансированием мне помог один постоянный клиент. Он снимал офис над рестораном в Парке Горького, где я работал заместителем директора, и был нашим частым гостем. Как-то в разговоре я упомянул, что собираюсь начать свой бизнес, уже нашел помещение и у меня есть идея. Видимо, она ему понравилась, а может, он почувствовал, что я правильно вложу деньги, и из этого что-то получится. Выслушав меня, он сказал: «Если хочешь, я тебе помогу», а через несколько дней дал мне 50 тысяч долларов. В строительном бизнесе, которым он занимался, 50 тысяч не играли существенной роли. Для меня же это было целое состояние. Позже он стал моим партнером, а через несколько лет я выкупил его долю.

Итак, вместе с уже имевшимися накоплениями в моих руках оказалось порядка 70 тысяч долларов. По нынешним меркам это небольшая сумма для открытия ресторана. Сейчас в такое дело вкладывают не миллионы рублей, а миллионы долларов. Но тогда… Все 70 тысяч я вложил в ремонт помещения. Помню, я даже принес из дома пылесос, потому что денег на уборку уже не хватало. В 1991 году мы начали ремонт, а в 1992-м открыли ресторан под названием «Сирена». В древнегреческой мифологии сирены – морские девы, русалки, которые своими завораживающими голосами и прекрасным пением завлекали мореплавателей. Я надеялся, что наша «Сирена» так же привлечет клиентов.

Ресторан заработал не сразу. Заниматься лично приходилось всем, от организационной работы до составления меню. Я пригласил повара с опытом работы в советских ресторанах – он заведовал производством, работал метрдотелем в ресторане «Националь» и знал многое об этом бизнесе. Мы занимались рекламой: я стоял у входа, зазывал гостей, мы раскладывали листовки под щетки автомобилей, опускали их в почтовые ящики. Медленно ресторан начал набирать популярность. Мы не гнушались никакой работой. Дело требовало большого терпения, упорного труда и, конечно, веры в свою мечту. Вот так в Москве появился первый частный рыбный ресторан премиум-класса.

Не стоит забывать о том, что это были девяностые, и нашу жизнь в то время едва ли можно назвать безоблачно простой и легкой. Были бандиты, которых ресторанный бизнес интересовал далеко не в последнюю очередь. Однако почему-то я ничего не боялся, вероятно, потому что был молод. Сейчас бы уже, наверное, так не рискнул или, во всяком случае, дольше взвешивал все за и против. В молодости страх часто не чувствуешь или чувствуешь не так сильно. Я был готов рискнуть и открыть ресторан, хотя не имел для этого достаточного опыта. Я был уверен, что со всем справлюсь. Даже не знаю, авантюризм это или нечто другое. Как бы то ни было, этот ресторан до сих пор работает. Значит, я не ошибся.

Воплощая в жизнь идею ресторана, мы работали с ребятами, которые занимались аквариумами и рыбками. Вдруг кто-то из них сказал, что у них есть пираньи – красивые, крупные серые рыбки, которые питаются мясом. Мы решили взять несколько и поселили их в одном из аквариумов при входе. Время от времени, когда приходили гости, мы устраивали небольшое шоу: приносили с кухни куски мяса и кидали в этот аквариум. Рыбы, естественно, набрасывались на него. Это шоу привлекало клиентов.

«Сирена» не была бюджетным рестораном, но идея и дизайн отличали его от других. Зайти сюда было интересно. Наличие аквариумов создавало в помещении приятную атмосферу. Один из аквариумов в зале был встроен прямо в пол. Посетители обедали практически «на воде», а под ними проплывали осетры и белуги. Идея эта родилась у меня после просмотра китайского фильма, название которого уже не вспомню, где в кадре мелькнул ресторан с маленьким аквариумом в полу. Однако я хотел сделать не маленький аквариум-лужицу, а закрыть пол всего зала стеклом. Никакого берега, только перевернутая лодка из стекла. Первое время люди боялись наступать на этот пол, думали, что могут провалиться. Наблюдать за ними было забавно.

Креативные идеи повсюду: роятся в воздухе, лежат на земле, висят на деревьях – только успевай замечать. Да и к тому же каждый из нас обладает собственной фантазией, и не нужно ограничивать ее полет.

Интерьер «Сирены» выглядел красиво, необычно, люди приходили к нам как в музей, даже иностранцев приводили, чтобы показать. До сих пор я такого места нигде не видел. На мой взгляд, расчет оказался верным.

Ресторан выстроился на идее. Я не делал никаких экономических обоснований, тем не менее понимал, что при минимальных вложениях и небольших доходах такое место будет популярно и востребованно. И все вышло именно так. Конечно, не сразу, может быть, года через два, но наши вложения окупились.

Несмотря на то, что все шло достаточно неплохо и ресторан работал, существовали, конечно, и трудности. Например, бандиты. В то время они навещали рестораны постоянно, тем более «Сирена» стала популярным местом. Из нас все время пытались выбить деньги, вынудить отдать часть бизнеса. Однако нам удавалось удачно выходить из подобных ситуаций. Один раз мне даже пришлось обратиться в правоохранительные органы, и они нам помогли, буквально спасли от бандитов. До сих пор общаюсь с одним из тех наших защитников.

Однажды ко мне пришли и сказали:

– Будешь нам платить, а если откажешься, будет худо.

В девяностые, если вы отказывали рэкетирам, вас в лучшем случае избивали, а в худшем могли пострадать члены вашей семьи, а вас самих могли и убить. Как много людей погибло в то время! Каким-то чудом нам каждый раз удавалось выкрутиться из всех этих историй, и мы никогда никому не платили. Впрочем, едва ли какой-нибудь бизнесмен признается, что платил.

Как-то в ресторан «Сирена» пришли несколько кавказских ребят. Положили на стол пистолет и сказали мне:

– Ты должен переписать на нас несколько процентов бизнеса, мы станем совладельцами ресторана, и наш человек будет заместителем директора.