Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

ДЕМБЕЛЬСКИЙ БЛОКНОТ ИЛИ ФРАГМЕНТЫ ПОЧЕТНОЙ СЛУЖБЫ

Вместо предисловия

С чего же все началось? Я конечно не в общефилософском смысле, а в том, с чего это я, спустя тридцать лет, решил просканировать свою память? Так, забывается же все! Сейчас уже многое стерлось и развеялось, а что-то вспоминается, как будто все было вчера. Не сказать, что стерлось ненужное, а осталось важное и дорогое, как-то все вперемежку и воспоминания с каждым годом все лоскутнее и фрагментарнее. Я попытаюсь вспомнить все, как было и что было со мной во время моей службы в Афганистане, и до него, тем более, что вдруг, неожиданно назрела такая необходимость. Потому, что заболеваешь всегда неожиданно, а я чуть было, вдруг не «подравнялся». Обидно было бы не успеть сделать дело, которое из года в год откладывал на «потом».

После новогодних праздников 2012 года я почувствовал, что мой организм стал сильно сбоить, и мне показалось, что у меня авитаминоз, не хватает витаминов в рационе. Лечиться решил мандаринами. Закупал и съедал их килограммами. Облегчения не наступало, скорее наоборот вялость и жажда только усилились. Как, у того лося из анекдота — «Я все пью, пью, а мне все хуже и хуже…». Вскоре упало зрение, сразу на шесть единиц за один день. Пора было уже что-нибудь делать. На районную поликлинику надежды не было. Прежде я не раз пытался записаться к эндокринологу, но на стадии сдачи анализов все срывалось, состояние, наверное, было не критичное, да и куча других «но» не давали мне возможности провериться, ну не давала мне врач направление к эндокринологу и все тут. Поэтому решил идти в обход. Записался через профком института на платную проверку зрения, где выявилось подозрение на катаракту. Для подтверждения диагноза добился направления в МНТК микрохирургии глаза. Диагноз подтвердился, и окулист поинтересовался моим мнением, откуда мол, у меня такая зараза?

— Отец у меня, год назад, от диабета умер. Возможно и у меня сахар повышенный.

— Вы знаете, вполне возможно! Вам нужно провериться у эндокринолога и если сахар подтвердится, то могу Вас обрадовать — возможно, снизится сахар и исчезнет катаракта. Я Вам сейчас направление выпишу.

Так я стал обладателем вожделенной бумажки. Потом был визит к врачу и опять куча анализов с требованием не менять режим питания, чтобы отследить тенденции. В конце концов, подошло время повторного визита и оглашение «приговора». Ходил я к тому времени с большим трудом, контролируя каждый шаг, чтобы не свалиться, будто сквозь черную вату какую-то продирался. С большим трудом, но дошел я все-таки до окошка регистратуры, где мне посоветовали прийти в другое время, так как мой врач заболела, и на работе ее нет, хотя анализы пришли, но мне придется их сдать повторно, так как они испорчены. Действительно все бланки перечеркнуты красным, и запись имеется, мол, пациент перед анализами плотно поел. Вот врачи-убийцы, я же рядом с ними почти три часа просидел, пока анализы на сахар сдавал, хотя бы слово сказали, что у меня сахар в крови больше двадцати пяти единиц поднялся, а диабетическая кома после двадцати пяти регистрируется и немедленно скорая помощь для госпитализации вызывается.

В общем, выступил я с речью перед этим окошком, сказал, что никуда не пойду, а скорее всего тут и сдохну, так как состояние у меня просто скверное, пусть хоть кто-нибудь меня посмотрит и скажет, что мне делать!

— А Вы знаете, у нас тут врач-эндокринолог в командировку приехала, в соседнем кабинете принимает, сходите к ней! Я не видела, что бы она за одеждой в гардероб шла, вдруг еще на месте!

Забрал бумаги и поплелся в указанный кабинет.

Постучал, заглянул, смотрю, врач уже собирается.

— Прием окончен, я еще тридцать минут назад уйти должна была!

— Я Вас на долго не задержу! Просто посмотрите анализы и посоветуйте, что мне делать! Моя врач заболела, а мне очень нездоровиться!

Женщина скривилась, посмотрела на меня не очень любезно, но бумаги взяла. Взглянула на них, достала из своей сумочки какой-то прибор, продырявила мне палец и взяла анализ крови. Потом, молча, набрала номер телефона.

— Скорая? Срочно, первая поликлиника, диабетическая кома! Кабинет, такой-то, с носилками!

Сижу в отупении. Почему кома? Я ведь вроде бы в сознании? Все это я и спросил у врача:

— Зачем скорая? Может, я дома отлежусь, и все пройдет?

Этим вопросом я, кажется, ее сильно удивил, и она протянула мне глюкометр, со словами

— Я с Вас просто очумела! Я вообще не представляю, как Вы ходите! Посмотрите на прибор! Что Вы видите!

— Ничего не вижу. На экране крест какой-то.

— Вот и я ничего не вижу! Потому, что шкала на нем кончилась!!! Дома он отлежится! Как же!

Идите в коридор и подождите бригаду, а я пока бумаги заполню.

Делать нечего, вышел в коридор, сел на лавочку, книжку читаю. Минут, через десять пробегают мимо меня двое с носилками и шмыгают в кабинет. Затем выходят и пытаются меня уложить горизонтально, чтобы оттащить в машину.

— Без глупостей! Я сам дойду, да и куртку в раздевалке получить нужно!

В общем, дошел я под конвоем, вначале до гардероба, а затем и до машины. Привезла меня «скорая помощь» в первую городскую больницу и сдала местным эскулапам. Первым делом мне с хрустом пробили палец и ткнули в него глюкометром. Вот интересно, почему берут кровь таким мерзким способом, могли бы, наверное, и маленькой какой-нибудь пикой тыкать, чтобы не хрустело… Ну, это я так, ворчу, просто с детства не люблю, когда кровь из пальца берут.

Поглядела врач на прибор, и тоже к телефону

— Реанимация? Срочно в приемный покой! Диабетическая кома! Сахар тридцать два.

Блин!!! Почему они меня все время хоронят! Я же в сознании, хожу, разговариваю. Хреново, конечно себя чувствую, но ведь не первый день так!

— Радуйся, что вовремя привезли, а ходишь и разговариваешь, так это временно. В любой момент можешь потерять сознание и уже в себя не прийти. Очень плохо в себя диабетики приходят! Вы воды много пьете?

— Да, очень много!

— Вот поэтому все еще на ногах. Обезвоживания организма не наступило, и кровь не сильно загустела, но состояние все еще очень опасное, тем более при ваших показателях. Тридцать две единицы! Кома уже с двадцати пяти регистрируется.

Тут прибежали врачи-реаниматоры, маленько повозмущались, что их выдернули на «ходячего», но остались сидеть рядышком и ждать когда я шмякнусь, а они меня тогда спасут! После сдачи всех анализов они меня и проводили до палаты, ну как палаты, положили на каталку в коридоре, воткнули капельницу в руку и оставили в покое. Полежал, подумал, вспомнил, что жене не позвонил, нашарил телефон, ответила она сразу, как будто в руках держала.

— Наташа, я в больнице, первая городская, третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Лежу, размышляю, жить вроде бы должен, по крайней мере, я сейчас в больнице, можно сказать под присмотром. Да, кстати! Насчет «под присмотром», у меня ведь друг из техникума где-то здесь работает! Олежка Козлов, мы с ним вместе геологоразведочный техникум заканчивали. Все, звоню!

— Олежа привет! Я тут у тебя в гостях обосновался! В коридоре лежу.

— Ты где?

— Третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Ну вот, может Олег что-нибудь придумает, он здесь какая-то величина, кажется. Через пять минут звонок

— Ты где?

— Третий корпус, в коридоре третьего этажа

— Странно, не нашел!

Через десять минут опять звонок.

— Тебя куда привезли?

— Первая городская.

— Блин! Игорь, я в областной больнице работаю. Всех на уши тут поставил! Ладно, что-нибудь придумаем!

Облом, однако!.. Ну, вот и Наташка идет, сумку с вещами тащит.

— Если бы тебя сегодня не забрали, я бы тебя сама вечером сдала!

— Почему?

— Тебя же сегодня утром Игнат чуть не уронил когда, прощаясь, лапы кинул. Ты еле на ногах стоял и не говори мне больше, что у тебя все «нормально», ненавижу это слово!

Вот и поговорили! Пока Наташа бегала по врачам, узнавала как у меня дела, и что будут со мной делать, к моей каталке подошел кто-то из медиков и сказал, что меня переводят, мол, место освободилось. Ай да Олежка! Молодец-то, какой!

Ну не может быть, чтобы без него тут обошлось! Одноместная палата с отдельным сортиром и душем, телевизором и холодильником. Из особых развлечений, тараканы толпами и цыганский табор в соседях. Наташа, увидев, куда меня поместили, немножко успокоилась и поехала домой.

Вообще-то дни, проведенные в этой палате, я не очень хорошо помню, все слилось в один длинный эпизод, где я лежал под капельницами, пил воду, сдавал кровь каждые три часа и обливался водой в туалете, потому что задыхался и не мог уснуть, а вода помогала забыться.

Через два дня меня попросили освободить помещение, сказали, что теперь меня будут лечить настоящие специалисты.

— А эти дни, что вы делали?..

— Старались, чтобы вы за выходные не умерли и своих врачей дождались. Отстойник здесь, со всего города убогих собираем. А теперь, если идти можете, перебирайтесь в седьмой корпус н а кафедру эндокринологии, вот направление, там спросите, куда идти.

Ну, я и побрел, не стал ждать машину, решил быстрее на новом месте обосноваться, а то вдруг опять в коридоре положат. Не звонить же опять Олегу. В общем, устроился, три койки на комнату, раковина, стол, холодильник, жить можно. Позвонил жене, сообщил, где меня можно теперь найти. И началась у меня больничная жизнь, полная уколов, анализов, капельниц, диет и конечно все это по строгому расписанию.

В один из дней, когда я немного оклемался, пришли в гости Наташка с дочкой Ниной. Нина купила мне прибор для определения сахара и принесла кучу общих тетрадей, со словами

— Вот тебе! Теперь не отвертишься, и запишешь все, что нам с мамой рассказывал! Не увернешься, времени у тебя теперь много, делать тут все равно нечего, лежи и вспоминай! Я до сих пор жалею, что не записала то, что дед рассказывал.

Да, Петр Ильич Архипов был интересным человеком. Во время войны сидел в концлагере, бежал три раза, три раза к стенке ставили, но не расстреляли. После освобождения американцами, замучила ностальгия, и он рванул к своим и попал в армию. Так до конца войны и пробыл механиком в автоколонне. Зато на ответную благодарность властей не нарвался, в предатели не записали.

А Нинка все внушает.

— Ты о внуках подумал?! Ты у них один дед остался! Помирать он собрался, а они, между прочим, тебя любят! Пиши, давай, если рассказывать ничего не хочешь. Подрастут и прочитают.

— Всё-всё, убедила, что вспомню, то напишу!

Вот так собственно и началась эта эпопея бумагомарательная…

Часть первая. УЧЕБКА

ПРИЗЫВНИК

Первый раз за пять месяцев после призыва в армию, отдыхаю. Лежу на панцирной сетке в полковом медпункте и ничего не делаю. Даже сержанты, отдыхающие на соседних койках, шуршать не заставляют. В самый первый день подошли и потребовали, чтобы я метнулся за тряпкой и ведром, а потом занялся дезинфекцией помещения путем методичного возюканья тряпкой по полу. Показал им свои ноги — отстали. Вот с тех пор, я успешно притворяюсь больным. Хотя почему притворяюсь?…. Подтягиваю одеяло и смотрю на свои ноги. Жуть! Ниже колен они сине-серые, но не болят, уже не болят. Чем я беззастенчиво пользуюсь и отсыпаюсь….

Появилось время вспомнить, как я здесь оказался. Жизнь последнее время несется как бочка с горы, а я внутри этой бочки и управление изнутри не предусмотрено. Так, что пытаюсь смотреть на все события, как бы со стороны, и хоть путь этой бочки еще не окончен и перспективы тревожные — впереди Афган, но пытаюсь быть оптимистом…

Хотел ли я идти в армию? Даже не знаю… Что толку рассуждать, если все уже предопределено, но я попытался чтобы эти два года не были скучными. Самыми нескучными войсками мне казались ВДВ — воздушно-десантные войска. Романтика! Фильм опять же недавно вышел, «В зоне особого внимания» называется. Думаю, не один я, после него десантом заболел. Я даже на него сценарий отыскал и прочитал. Тоже круто, жаль некоторые эпизоды в фильм не вошли…

Сам я себя богатырем никогда не ощущал, и как бы грудь «колесом» не выпячивал, медкомиссию к прыжкам мог и не пройти, тупо не хватало одного сантиметра до положенных ста семидесяти, да и «качком» не был. Поэтому у меня появился «ПЛАН»…. В геологоразведочном техникуме, где я тогда учился, появилась идея набрать две группы в ДОСААФ для прыжков с парашютом и для обучения вождению автомобиля. Мне показалось, что с группой единомышленников мне легче будет пройти медкомиссию и прыгнуть из самолета положенные три раза. Облом, однако…. Сколько бы я не бегал и не уговаривал студентов собраться в группу и прыгнуть с парашютом, но все почему-то выбирали обучение на вождение гипотетического автомобиля. Срок заявки, тем временем, подошел к концу, и я направился в ДОСААФ для регистрации группы будущих парашютистов. Надо сказать, что ребята хорошо повеселились, принимая у меня заявку на группу из одного меня, но все-таки я получил направление для медкомиссии на следующий день. Ночка выдалась длинная, кажется, я даже уснул. Просто я где-то читал, что рост человека непостоянный в течение дня, утром человек выше, а к вечеру он утаптывается. Вот и решил усугубить эффект, привязал к ногам растяжки из резины, а сам всю ночь ворочался и пытался стать длиннее. Как бы то ни было, но утром мне удалось зафиксировать свой рост на ста семидесяти сантиметрах и получить запись параметров в медицинской карточке. Прошел комиссию и на десять дней с утра до ночи усваивал ускоренный курс парашютного дела. В пятницу вечером под присмотром инструктора уложил парашют, который должен будет мягко спустить меня на землю и пошел спать.

Утром вся наша группа ускоренного выпуска была в Бердске на аэродроме. Одели основной и запасной парашюты, и тут меня ждал сюрприз. В группе прибывшей несколько позже, и так же построившейся в ожидании своей очереди, я узнал своего брата Юру.

— Привет! Ты как здесь оказался?!!

— Это я у тебя хотел спросить!

— Я десять дней отучился. Сегодня прыжки. Ты же на планериста, у себя в техникуме ходил?

— Ходил и даже третий разряд получил. Только в воздух меня не пустили. Посидел в кабине планера, за ручку подержался и все! Свободен! Обиделся на них и три месяца назад записался в парашютисты и у меня тоже сегодня и завтра прыжки.

— Ладно! Я к своим, а ты завтра фотоаппарат захвати, «щелкнемся» на память!

Прыгнул первый раз на удивление без проблем. Думал, что буду бояться, но видимо от волнения, был сильно заторможен и без раздумий вывалился из Ан-2, когда подошла моя очередь. Крутнулся пару раз в воздухе, посчитал вслух «521,522,523…» и дернул кольцо. Тряхнуло, и я повис на стропах. Внизу снежное поле и тишина кругом. Слышно только как кто-то ниже и сзади меня восторженно матерится. Земля почти не приближалась, я успокоился и осмотрелся. Вдруг вспомнил про шпильку и разблокировал барометр, который автоматически раскрывал запасной парашют на двухстах метрах от земли. Наконец заметил, что земля стала двигаться и приближаться, развернулся в стропах навстречу движению, сжал ноги, коленка к коленке и приземлился, даже не упав. Пока собирал купол и шел к месту сбора смотрел вверх, где болтался на двух парашютах один из наших, забыл шпильку вытащить. Бывает! Ситуация довольно опасная, ведь купола могут погасить друг друга или перекрутиться и сложиться, но все обошлось.

Второй день принес сюрпризы. Первое — мандраж. Вспоминал вчерашний прыжок и меня тихонько потряхивало. Второе — живот. Крутило немилосердно. В конце концов, сосредоточился на втором и забыл о первом. Из самолета выпал «рыбкой», головой вперед и сапогом умудрился попасть в вытяжной парашют, который должен был вытащить основной купол. Сапог застрял в его стропах, и я не дергал за кольцо, пока извиваясь во все стороны, не вытянул ногу. Повезло! Дерни я за кольцо — парашют бы точно не раскрылся.

Третий прыжок оказался тоже с сюрпризом. Только на этот раз я умудрился сесть на взлетную полосу и только в последний момент заметил разбегающийся самолет, который пер прямо на меня! Успел дернуть нижние стропы и погасить купол. Спасибо пилоту! Он успел приподнять нос и взлететь чуть раньше, буквально чуть- чуть не зацепив лыжами распластавшегося меня и немного опавший купол. В голове мигом пронеслись все «страшилки» рассказанные инструкторами про похожие ситуации. Опять повезло! Не то болтаться бы мне за хвостом летящего самолета и пытаться перерезать стропы основного купола, чтобы приземлиться на запасном. Говорят, некоторым это удавалось….

Как- то мимоходом сделал дипломный проект, защитил диплом и стал ждать неизбежного…. Лежал на диване и ждал команды на выход. Планировать, что-нибудь было глупо, а делать ничего не хотелось. Вот и разлагался несколько месяцев. Однако вручить свою тушку в цепкие руки людей в форме сразу не получилось. Потому, что уходил я в армию целых два раза….

Первый раз у себя дома в Новосибирске. Все традиционно, проводы, слезы, застолье, стрижка под «ноль». Затем военкомат и три дня на «Холодильнике» — сборном пункте для призывников. Моя команда появилась только на второй день. Приехали покупатели с Псковской дивизии ВДВ. Гордые такие, накачанные, смотрят свысока, оценивают…. Короче, меня не взяли. Капитан из Пскова объявил мне, что у меня дефицит веса и при прыжке с парашютом могу быть помехой для других из-за разницы в скорости спуска…. На ночь глядя пьяный прапорщик, всучил мне в руки военный билет, предлагая валить, домой и приходить снова осенью.

Ситуация интересная, ведь с гражданской жизнью я в душе уже распрощался, да и идти собственно говоря, мне некуда. После окончания техникума, я взял себе самое никчемное распределение на работу, зачем отбирать хорошие варианты у друзей, если меня ждала служба. Теперь же, город Новокузнецк просто жаждал со мной познакомиться. Весело…. Друзей там нет, знакомых нет, денег нет, жить негде. Да, ладно! Прорвемся!

Прорвался, на все лето в «поле», в тайгу шурфы документировать и по ручьям в тайге с промывочным лотком ходить. Проговорился как-то начальнику партии о своих Камчатских похождениях, Медведев вдохновился и даже кедровый лоток мне достал, так как в тазике я мыть пробы отказался.

Ходил я по ручейкам Кузбасса где-то до августа, отбирал шлихи на золото и однажды наткнулся на интересное место. Очень ровный горный склон заросший травой, а посредине ровная, узкая полоска деревьев. Вспомнился мне наш прикомандированный биолог, который писал диссертацию о произрастании определенных видов растений над определенными видами полезных ископаемых. Доставал я его вопросами по теме его диссертации, а именно, как всю эту заумь использовать практически. Выяснил, что в этой местности золото связано с трещинами в земле, а там где трещины, там обязательно есть вода. Вода — это жизнь. Это не очень заметно на равнине, там вода может быть откуда угодно, а вот если заметить на ровном склоне вытянутую в узкую полоску заросли кустов или деревьев, то там точно есть вода, а значит трещина в земле и золото в ручье.

Торкнуло меня тогда знатно, почти золотая лихорадка началась. Тем более что желтый металл там присутствовал. Место было недалеко от нашего лагеря, где-то километров в двух в заболоченном распадке, и я каждый вечер, после ужина отправлялся в свой «Клондайк», потрясти лотком до темноты. Много не намыл, грамма два всего. Больше валуны ворочал, пытаясь добраться до грунта, но перспектива была. По крайней мере убедил я себя, что военкомат меня в тайге не найдет, а закончим сезон когда снег ляжет. К тому времени призыв и кончится…. Наивный чукотский мальчик. Самое обидное, что я даже на неделю сбежал из тайги в город с какой-то оказией. Закупил необходимый инструмент, капканов притащил целую связку, хотел норку поймать и шапку себе сшить. Контрольный срок возврата должен был вот-вот кончиться, а я опаздывал, и мне пришлось со всем своим скарбом переть пешком. По лесным дорогам от деревни Ячменюха, где меня высадила «Ракета» на берегу Томи, до нашего лагеря на речке Баянзас около 80 километров. Честно говоря, я думал с попуткой доехать. Не срослось. Не было машин на дороге, пришлось тупо переставлять ноги в каком-то забытьи около сорока часов. Ночью прошел КПП, где бравые ВВшники должны были контролировать выезд из зоны свободного поселения. Утром был в Медведке, где у этих свободнопоселенцев был лесоповал и лесопилка. Магазин там тоже нашелся, купил немного еды и на вопрос охреневшего продавца, мол, кто такой, как попал в охраняемую зону и куда держу путь, рассказал, что иду в геологический отряд, нужно успеть до сегодняшнего вечера еще тридцать километров пройти. За Медведкой уже не смог идти, перешел частично разобранный мост через какую-то речку и решил отдохнуть. На солнышке меня разморило, да и на рыбок внизу засмотрелся и очнулся от того, что мертвой хваткой вцепился в какую-то жердину уже сорвавшись с моста….

Выбрался наверх, решил, что больше не присяду, пока не дойду до своих. Дошел все-таки, хотя перед лагерем немного заблудился, свернул не в тот распадок, но быстро опомнился и вернулся. За полчаса до полуночи пришел в лагерь и сразу направился в палатку начальника отряда.

Медведев задумчиво оглядел меня…

— Пришел, все-таки, а то я уже собрался на базу радиограмму отсылать. Ушел, мол, без спроса и до сих пор не вернулся….

— Почему так резко? Контрольный срок ведь еще не закончился.

— Ну, да! Целых тридцать минут осталось! По тайге ночью ведь, кроме тебя, никто не ходит. Отвечать бы все равно сегодня пришлось.

— ???

— Запрос на тебя из военкомата пришел. Бери, прочитай!

— Уп-с-с….

Вот и накрылись медным тазом все мои планы и измышления. Про рацию я и не знал, вернее не подумал, что военком по ней сможет меня достать. Взял журнал с радиограммами, читаю: «Техника-геолога Кузнецова И.Н. срочно призывают в Советскую Армию. До базы добраться попутным транспортом»

— Завтра выходи к лагерю геофизиков. У них тоже рация есть, договоришься с попуткой до Пезаса, или может сразу до Новокузнецка. Адрес запиши, кому зарплату после поля выслать.

— Вот держите! Это адрес матери в Новосибирске

Поутру вдвоем, с гостившим у нас охотником-промысловиком Васькой Шикиным, вышли в сторону дороги. Рюкзак у меня почти пустой, все в лагере оставил. Капканы Ваське отдал, остальное так бросил, авось кому пригодится. К обеду дошли до лагеря лесорубов. Поели лапши с компотом, и Васька остался по своим делам. Прежде чем расстаться он протянул мне сверток и попросил передать его своей жене Людмиле, работающей в шлифовальной мастерской. Потом говорит:-«Пойдем, аквариум покажу, все равно тебе по дороге»

Действительно по дороге. Ушли после переката с тропы, дошли до скалы, под которой была глубокая яма. Солнце как раз хорошо все освещало. Вода прозрачная, а на глубине пять метров неподвижно стояли несколько «бревен».

— Таймени. Все лето здесь стоят и ни на что не ловятся….