Только не ты + бонус

«Дыхание в норме, зрачки реагируют на свет, но медленно. Рефлексы снижены, реакция на болевые стимулы присутствует. Двигает конечностями симметрично. ЭКГ в норме. Возможных причин его состояния несколько, в том числе черепно-мозговая травма или отравление».

«Трудно сказать, все ли на месте, пока мистер Гранд не придет в себя. Он хранит большинство документов в электронном виде, но некоторые…» — Эллен снова не может закончить фразу.

«Что он ел и пил этим вечером?»

«Алена принесла ему кофе».

«Кто такая Алена?»

Вот именно, кто такая Алена, и зачем она принесла ему кофе???

В основании позвоночника зарождается дрожь. Нехорошая.

Разум пока что не в силах охватить весь масштаб происшедшего, он еще не понял причин, не связал вместе все улики, но инстинкты не обманешь. Случилось нечто плохое, жуткое, коварное. И я нахожусь в его эпицентре.

Я и Джейк, Джейк, Джейк…

Александра увозят, и в приемной появляется мужчина средних лет.

— Лоренс, спасибо, что приехал так быстро! — Эллен всхлипывает.

Лоренс, советник Гранда

Они говорят об Александре, о полиции, о мотивах преступления. Я слышу слова «промышленный шпионаж». Шпионаж.

Мерзкое слово, слишком много шипящих звуков.

— Я оставила Александра с фотографом, и Нелли была рядом! — Эллен пытается говорить уверенно, оправдать себя, ведь она отвечала за съемки. Однако ее голос дрожит. — Мы всегда так делаем и во всем следовали правилам! Фотограф акк… — непроизвольно всхлипнула, — аккредитованный… нам прислали списки, всех проверили… как всегда. Ничего необычного! — Эллен тараторит, волнуется. — С согласия Александра я пошла проводить журналиста… ты ведь знаешь Тима. Мы зашли в бар, чтобы обсудить пару вопросов. В приемной остались Нелли и стажерка, — продолжает она. Наверное, Эллен стыдно, потому что в момент преступления она пыталась устроить личную жизнь с журналистом.

— Почему отпустили охрану? Они были с вами целый день? — спрашивает Лоренс с французским акцентом.

— Пока шли съемки, да. Но потом остались только двое гостей, а нас четверо. Мы никогда не используем охрану в таких ситуациях, ты же знаешь правила. Особенно когда гости — знакомые люди.

— Ты знаешь фотографа? — в голосе Лоренса слышалась усмешка.

— Мы знаем Тима, журналиста, а фотограф — из газеты. Мы все время сотрудничаем, и они прислали одного из своих обычных.

— Но лично ты его не знаешь?

— Нет, но…

— Получается, он не совсем обычный, а? Его проверили на входе?

— Удостоверение, да. Лоренс, мы все сделали как положено!

— Почему фотограф остался наедине со стажеркой?

Эллен всхлипнула.

— Это не запрещено, а она лучшая… и мы всех стажеров обучили заранее. Нелли была рядом, да и мы зашли в кабинет всего на несколько минут!

— Но этих минут оказалось достаточно, не так ли, Эллен? — Лоренс смеется, и меня тошнит при мысли, что мне тоже придется с ним разговаривать. — Гранду ведь подсыпали в кофе какую-то дрянь, да? Они нас удивят чем-то экзотическим, или это рогипнол? Кетамин? — Эллен не успевает ответить, как снова раздается вкрадчивый голос француза: — А теперь вопрос на миллион фунтов: какого лысого дьявола ваши стажерки носят кофе директору компании?

— Они не носят… они его вообще не видят… я… я не знаю… Алена сказала, что Джейк сделал кофе и попросил ее отнести Александру.

— Посторонний мужчина, гость компании сделал кофе директору и попросил отнести?

— Да.

— И она так и сделала. Взяла чашку из чужих рук и пошла к Гранду.

— Да.

— И это — ваша лучшая стажерка? — Лоренс снова смеется. — Да уж, дела совсем плохи. Эллен, я не удивлюсь, если этот ваш Джейк пришел, чтобы разведать обстановку, но когда столкнулся с такой преступной наивностью, то не смог удержаться.

Тишина.

Невыносимый стыд бьется в моей груди вторым сердцем.

— А мой идиот друг, похоже, тянет в рот все, что ставят перед его носом, — насмешливо продолжает Лоренс. — Размяк он тут у вас, расслабился. Она хоть симпатичная?

Эллен не отвечает.

В кабинете раздаются шаги и шелест бумаг.

— На столе всякая рекламная ерунда, статьи, журналы. Это и понятно, ведь в кабинете весь день были посторонние, — продолжает Лоренс. Он говорит так, словно читает лекцию и одновременно отдает приказы. — Александру что-то подсыпали и перерыли весь кабинет, не пытаясь скрыть следы. Запертые ящики открыты ключами Александра, следов взлома не вижу. У Гранда патологическая страсть к порядку, все лежит бумажка к бумажке, не он учинил этот беспорядок. Но я сомневаюсь, что в бумагах есть что-то важное. Вот, посмотрите, это же старье! Гранд предпочитает электронный формат. Меня больше волнуют его компьютер и телефоны, особенно телефоны. У него их два, рабочий и личный. Чтобы в них влезть, достаточно приложить подушечку пальца к кнопке. Я вижу только один телефон, где второй? Вопрос в том, что именно они искали и нашли ли. Мне срочно нужны записи со всех камер на этом этаже, а также на лестнице, в фойе и снаружи здания. На них только видео или звук тоже? — Видимо, ему отвечают отрицательно, потому что он хмыкает: — Типично!

В отличие от остальных, Лоренс совершенно спокоен или пытается таковым казаться.

Охранник выходит из кабинета, хлопая дверью приемной.

Раздается всхлип, я не могу понять, мужской или женский.

Дальше все смешивается в кучу, события, люди. Ошпаренный муравейник. Слишком много голосов, звонков, шума. Особенно эмоций, их много до неприличия. Часы утекают один за другим, ночь гасит огни тихого пригорода.

Я срослась с диваном, не встаю уже несколько часов, почти не моргаю. Смотрю по сторонам и не верю в происходящее. На меня тоже смотрят, особенно Лоренс.

События нанизываются на нить ночи одно за другим.

Подтвердилось, что причиной состояния Александра было снотворное.

Планируется два параллельных расследования — отделом безопасности компании и полицией.

Мне задали вопросы, очень много вопросов. Я перечислила все события, начиная с обеда. Дважды. Описала фотографа. Три раза, как для интервью. Опознала его на снимках с камер наблюдения, сначала боком, а потом в шапке и шарфе. Кончик носа и скула, несомненно, принадлежали Джейку.

Чашку вынесли из кабинета. Видели бы вы, как осторожно переливали кофе для тестирования. Кофе, который я принесла мужчине, в которого влюблена, стал уликой.

После этого я заперлась в кабинке туалета, где меня долго выворачивало наизнанку. Это не помогло.

Глаза настолько сухие, что больно моргать. Тело окаменело от ужаса. Я не могу сделать глоток воды, я забыла, как глотать. Набираю полный рот воды, беспомощно дергаю шеей и сплевываю.

Я хочу закричать, но не могу. Хочу, чтобы кто-то взял меня за руку, обнял, успокоил. Такое чувство, что стою на пороге конца света и ничего не могу сделать, чтобы предотвратить беду. Потому что уже поздно.

Лоренс — личный советник Александра по вопросам безопасности, я узнаю об этом с его собственных слов. Я заверяю его, что не виновата, в который раз повторяю всю историю. Но это не помогает.

К счастью, Нелли пришла в себя, она говорит связно и уверенно, ее компетентность не вызывает сомнений, как и ее репутация. Я обожаю Нелли, хватаюсь за нее, как за спасательный круг. Благодаря ей, а также записям с камер видеонаблюдения, события вечера расписали по минутам, и с меня спало одно из возможных обвинений: в документах директора копалась не я.

…Когда Эллен с журналистом уходили, Александр был в порядке.

…Нелли сразу поднялась в приемную, где и оставалась, пока не вышел Джейк. Его долго не было, но, по словам Нелли, из кабинета доносились голоса и смех, поэтому она ничего не заподозрила.

…Чтобы проводить Джейка к выходу, потребовалось не больше трех минут.

…Камеры в коридоре подтвердили, что я не возвращалась, пока не услышала крики Нелли.

Я незаметно выдыхаю, радуясь первой хорошей новости: есть доказательства, что я не могла обыскать кабинет директора.

Однако я могла посодействовать преступлению, подсыпав Александру снотворное. Потому что Джейк предложил мне деньги. Или… потому что он мне понравился.

Я читаю эту уверенность в глазах мужчины по имени Лоренс.

Он гипнотизирует меня долгим изучающим взглядом. Следит за моей реакцией, за словами и мимикой. Моя агония доставляет ему удовольствие.

Саму Нелли тоже проверят, как же без этого, но тридцать лет преданности компании и безупречный послужной список, безусловно, говорят в ее пользу. А я — новенькая иностранная стажерка, которая принесла директору кофе и на глазах у всех флиртовала с фотографом. И не просто фотографом, а тем самым, который оставался наедине с Александром очень долгое время.

Само собой, в кабинете Гранда камер нет. Камера у входа в приемную запечатлела, как мы с Джейком дружно идем делать кофе, и как я несу причинный напиток директору с улыбкой на наивном лице.

Есть еще камера у входа на кухню, и она подарила нам очаровательный кадр, в котором я высовываюсь в коридор, а Джейк целует меня в нос.

Причем этот паршивец знал, где находится камера. Он отворачивается от нее, прикрываясь мной.

А я улыбаюсь во все 32 зуба.

Если бы камеры в коридоре записывали звук, я бы доказала, что мы с Джейком не в сговоре.

А так…

Я и до этого была под подозрением, потому что принесла директору кофе, но мне показывали записи и фотографии с целью опознания. Однако после кадра с поцелуем меня отстраняют от обсуждения. Выпроваживают в соседнюю комнату с просьбой подождать. Со мной никто не разговаривает.

Почти никто.

— Как дела у мистера Гранда? — спрашиваю я. — Ему лучше?

— С Александром все будет хорошо, — отвечает Лоренс с задержкой.

Меня отпускают домой, назначив встречу на девять часов утра.

Меня отпускают, потому что нет состава преступления. Или мне так кажется, потому что от страха я потеряла разум.

Я бреду в темноте, избегая освещенных участков аллеи. Бесшумно вхожу в квартиру, запираюсь в комнате и лежу до восьми утра, невидяще глядя в потолок. Подбрасываю в воздухе возможные сценарии, дрожу от холода под двумя одеялами.

Александр Великий. Прости меня, прости меня, прости меня, Александр. Алекс, Саша, Сашенька. Прости меня! Я дура, бестолковая и невезучая. Меня использовали, нагло и беспринципно.

Я виновата. Виновата. Виновата. Виновата в глупости. В том, что стала мишенью. Что не догадалась, не остановилась, не отказалась. Не заподозрила.

Александр никогда бы не попросил незнакомого фотографа, гостя компании, принести ему кофе, и не согласился бы на его предложение. О чем я думала?

А вот и проблема — я не думала. Вообще. Сделать кофе — это так просто. Так невинно.

Мы с директором обсуждали кофе после обеда. После просьбы Джейка мне стало приятно, потому что я знаю, какой кофе любит Александр.

Мужчина, в которого я влюблена.

Задним умом мы все мудры. Почему я вовремя не опомнилась? Ведь директор явно удивился, когда я поставила перед ним кофе, так почему я не спросила, заказывал ли он напиток?

Все было бы по-другому.

Будущее темнеет перед глазами при мысли о случившемся.

Я не боюсь за себя, я справлюсь с этим кошмаром, докажу свою невиновность, только пусть с Александром все будет хорошо. Пожалуйста. Я волнуюсь только о нем.

Нет ничего хуже неизвестности.

Джейк. Джейк. Джейк.

Понять бы, для чего он это затеял. Что искал.

Я не знаю, во что ненароком ввязалась. Кому помогла. Какова их цель.

Как в игре «Из двух зол»… Преступление и позор, позор и преступление.

--

4 — Ангелы Чарли — телесериал 1970х годов о частном агентстве расследований, в котором красивые девушки-агенты работали на мужчину по имени Чарли.