Дочь лесника

- Да вот еще! - оскорбился Николай. - Лес светлый, с нахоженными тропами, мишку здесь не встретишь. Волкам летом есть что пожрать, тоже делать им тут нечего. Так что из опасного зверья только лося здесь и можно увидеть, так и тот без нужды не полезет. А уж сейчас-то, на огонь, вообще никто не выйдет. Уж хочу я тебя успокоить или нет, а все равно бояться тебе некого.

Потом разговор у нас пошел на самые общие темы. Народ заинтересовался моей скромной персоной, пришлось рассказать о себе, о том, что денежки зарабатываю на ниве рекламы и маркетинга, что с женой в разводе настолько давно, что уж и не помню, сколько именно, что есть взрослая дочь, ну так, в общих чертах. Взамен я получил столь же общие сведения о моих новых знакомых. Сергей с Алиной оказались супружеской парой, только в загсе об этом пока что не знали. Жили вместе они уже почти полтора года, а свадьбу планировали через два месяца. Алине, как выяснилось, было аж двадцать три, работала она дизайнером одежды, двадцатипятилетний Сергей трудился менеджером по продажам в интернет-магазине автозапчастей. Жизненный путь Николая отличался куда большей извилистостью. Товарищ успел побывать моряком торгового флота, послужить по контракту прапорщиком, помотаться по стране на самых разных работах, так или иначе связанных с техникой. Три с лишним года назад мотаться Николаю надоело, и он купил дом в Натальиных Дворах. Работал Николай электриком на консервном заводе по графику сутки через трое, а в свободное время чинил за умеренную плату жителям деревни и понаехавшим москвичам почти что любую технику, разве что кроме электроники. В Москве у Николая была подруга, периодически принимавшая его у себя, но до совместного проживания они, как выразился Николай, не докатились и не докатятся.

Договорились, что дежурить у костра будем по очереди. Алинку от участия в этом деле освободили, Николаю выпало сторожить ночевку и поддерживать огонь первым, а мы стали укладываться. Лежать на лапнике, скажу я вам, удовольствие то еще, особенно если слово 'удовольствие' взять в большие такие жирные кавычки. Чтобы не кололо шею и уши, ветровку я кое-как натянул на голову, расплачиваясь за такую изобретательность усиленными уколами в пояснице. Хорошо молодым - сумку Сергея и сумочку Алины они приладили себе вместо подушек, так что спали, в отличие от меня, прямо-таки в комфортабельных условиях. Однако же чистый лесной воздух, куда более, чем привычный мне московский, насыщенный кислородом, да еще в виде озона, сделал свое дело - спать хотелось жутко, и я все же уснул.

Выяснилось, впрочем, что кроме концентрации в воздухе кислорода, на сон могут влиять и другие факторы. Температура того же воздуха, например. Проснулся я от того, что самым поганейшим образом замерз. Подобравшись к костру, чтобы погреть свои старые косточки и все то, что на них сверху, обнаружил на дежурстве Николая.

- Я Серегу будить не стал, - пояснил тот, заметив, видимо, напряженную работу моей мысли на тему того, чье дежурство я проспал, и сколько я спал вообще. Получалось, что около двух часов. - Подожди чуть, пока я к ручью схожу, потом поговорим, - добавил Николай совсем тихо. Минут с десять я пытался предугадать, что же такого собирается мне сказать Николай, да так, чтобы наш молодняк не слышал. Как чутье, так и жизненный опыт подсказывали, что хорошего я услышу мало, а вот остального - гораздо больше. Правильно подсказывали.

- Что ты там про попаданцев говорил? - спросил Николай.

- Что попадают они во всякие миры и времена, какие писателям заблагорассудится.

- Поня-а-а-тно... - недовольно протянул Николай. - Мы вот тоже... попали. Уж не знаю, кому там это заблагорассудилось...

- Так, - прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что какой-то подобной гадости я и ожидал с того самого момента, когда заложенными ушами услышал николаевские матюги. - А подробнее?

- Подробнее, говоришь? Мы пока шли, я обратил внимание, что полос в небе нет от самолетов. Инверсионных следов, - пояснил Николай.

Я кивнул - понял, мол, продолжай.

- То есть мы не в Московской области. У нас пэвэошные истребители туда-сюда постоянно летают, за день хоть раз, да увидишь.

- Это да, - согласился я, внутренне удивившись наблюдательности своего товарища по несчастью.

- А сейчас сходил к ручью на звезды посмотреть. Оттуда видно лучше. В общем, Федор, не на Земле мы. Небо не наше.

- Погоди... Это что значит - не на Земле? - вот к гадости такого калибра я готов не был, поэтому сразу начал искать, за что зацепиться. - А сосны? Быть такого не может, чтобы где-то черт его знает где росли такие же сосны!

- Ну сосны - да, - вынужден был признать Николай, - Сосны и мне из головы не идут... Но небо точно не наше. Я же моряком был, небо везде видел - нет у нас нигде таких звезд. А наших звезд нет здесь. И луны нашей нет.

- А если это Земля, но в другое время? - чем это было бы лучше того варианта, что озвучил Николай, я не знал, но ухватился именно за него. - Я вот читал, что раньше созвездия имели другой рисунок. Может, это и есть наш случай? А что луны нет, так может, тут новолуние.

- Ага, может и так, - внезапная покладистость Николая мне не очень-то понравилась, и не зря. - Только я такое тоже читал. Там сколько миллионов лет назад созвездия другими были? А тропинку в лесу динозавры протоптали, что ли?

М-да, пришлось признать, что тропинка, протоптанная динозаврами, смотрелась бы по-другому. Сошлись мы с Николаем в конце концов на трех пунктах: Во-первых, мы и правда попали. За рабочую версию приняли параллельный мир - то есть Землю, но не нашу.

Во-вторых, Сергею с Алиной мы это пока не сообщаем. Сообщим, конечно, но несколько позже, когда сами более-менее разберемся с обстановкой.

В-третьих, при обнаружении человеческого жилья сначала очень внимательно осматриваемся, а уже потом идем на контакт с аборигенами. Или не идем. Такой вариант был бы, разумеется, нежелательным, но иной раз лучше контактов избегать - проживешь дольше.

По поводу прожития я высказал опасение насчет того, что еды у нас осталось по-хорошему на день, по-плохому на два, но Николай меня успокоил. Он авторитетно заявил, что летом в лесу умереть от голода невозможно, и о нашем прокорме хотя бы теми же грибами он позаботится. Что ж, хоть с этим человеком нам повезло.

Потом Николай отправился спать, потом я, досидев положенное время, разбудил Сергея и завалился сам. Заснул сразу и никакие тяжкие раздумья о нелегкой доле попаданца неведомо куда меня не тревожили. 'Еще успеете', - скомандовала им часть мозга, ответственная за сохранение его работоспособности, и те притихли.

Утро приветствовало нас рассветом и не шибко приятной сыростью. Видок у всех был... Почему первым придумал сделать некое подобие физзарядки я, а не Николай, сказать трудно, но мою инициативу народ подхватил, и минут через пятнадцать мы уже были похожи на живых людей.

Как известно, зарядку должны продолжать водные процедуры. Совершать оные я отправился к ручью первым, первым и познакомился с его освежающей, но, черт бы ее побрал, не самой теплой водичкой. Взбодрился, ага. К месту нашего привала, можно сказать, вспорхнул, бррр... И сразу - к костру, греться. За мной умываться пошел Николай, также спустя несколько минут показав непреодолимое желание пристроиться у костра, Сергей с Алиной пошли на ручей вместе. Ох и визгу было!.. Молодые с возвращением слегка подзадержались, видимо, согревались прямо там и другими способами. Ну точно, это было заметно по их довольным и слегка виноватым лицам. Мы с Николаем, разумеется, сделали вид, что ничего не поняли.

Организовали завтрак, ради разнообразия нарезав колбасную пайку на мелкие кусочки, чтобы часть их подогреть, насадив на палочки, выструганные Николаем из подходящих хворостин. Все же горячее питание - это вам не холодные закуски, насыщает эффективнее, не говоря уже о том, что и вкус совсем другой. Воду из ручья пили уже без опаски, вчера еще убедившись, что насчет нее Николай был прав.

Вот как раз когда мы с завтраком закончили и сидели сытые, прогретые и потому относительно довольные, она на нас и вышла...

Глава 3

Появилась она буквально ниоткуда. Только что не было - и нате вам, пожалуйста! Метрах в десяти от нас стояла рысь. Такая симпатичная кошечка с кисточками на ушах и пушистыми бакенбардами по бокам умной морды. Чуть не сказал - лица. Только вот взгляд у зверушки был... недобрый, в общем, взгляд. Внимательный такой, оценивающий - и недобрый.

Столь же непостижимым образом, каким появилась рысь, Алина телепортировалась за спину Сергею и рассматривала кошку, осторожно выглядывая из-за его плеча.

- Она не прыгнет? - с опаской просила девушка. - Я боюсь!

- Не должна, - негромко ответил Николай, не сводя глаз с рыси. - Только движений резких не делай и говори потише. Да, и в глаза ей тоже смотреть не надо.

Сколько времени рысь нас изучала, сказать не могу. Видимо, все-таки немало, потому что Алинка успела привыкнуть к ситуации и успокоиться. И не просто успокоиться. Уверившись в отсутствии у дикой кошки агрессивных намерений, наша барышня не придумала ничего лучше, как тихонечко, еле-еле слышно, произнести: 'Кис-кис-кис...'. Ага, для нас-то, может и еле слышно, а вот рысь, пошевелив кисточками (соответственно, и ушами), состроила такую морду... Вот умеют кошки иной раз одной мимикой, точнее даже, одним взглядом показать глупому человеку его место у подножия высоченного пьедестала, на недосягаемой для людишек вершине которого вальяжно разлеглось меховое величество. Вот именно так рысь на Алину и глянула - высокомерно и презрительно, как на... на пустое место, скажем так. А потом осуждающе фыркнула и в несколько грациозных прыжков скрылась между соснами.

- Ну ты, Алинка и... - Николай в последний момент решил оставить для нас тайной, что именно он об алининой выходке думал.

- Но вы же сами сказали, что она не прыгнет! И вообще, такая классная киса! Может, мы бы с ней подружились! - обиделась Алина.

- Вот она тебе чисто по-дружески и приложила бы лапочкой, - я подключился к воспитательному процессу.

- Или зубами прикусила. Как тогда мамина Муська, забыла, что ли? - до кучи добавил Сергей.

- Да ну вас! - Алина, похоже, на всех нас обиделась. - Сговорились, мужики!

Заржали. Все втроем. Не смогли удержаться и самым обидным для Алинки способом демонстрировали ей мужскую солидарность. Надо отдать девушке должное, вывернулась она из этой неприятной ситуации блестяще - засмеялась вместе с нами.

- Ладно, поржали - и будет! - Николай остановил сеанс смехотерапии. - Собираться надо, да идти дальше. Время теряем. И рысь эта мне ни хрена не нравится!

- Это чем же? - привыкнув к тому, что о лесных премудростях Николай знает больше нас всех, вместе взятых, я решил дать ему возможность объяснить это всем, а кое-кому еще и втолковать. Или хотя бы попытаться втолковать.

- Рысь в таком лесу не живет. В глухом, с буреломами и темным подлеском - сколько угодно, а в таком - нет. И к людям, да тем более на огонь, рысь никогда не выйдет. Были бы мы ей чем интересны - она бы нас видела, а мы ее - хрен!

Времени наши сборы заняли мало - было бы чего собирать. Тщательно затушив угольки костра да набрав на ручье полную полторашку воды, двинулись дальше. Мы с Николаем решили продолжать движение по тропинке, благо, дальше она шла вдоль ручья, а в случае, если между ручьем и тропкой пойдет расхождение, определиться с дальнейшим маршрутом на месте. Я, правда, высказал предположение, что тропинка протоптана не просто так и тоже может привести нас к людям, но Николай, сославшись на свой опыт, заявил, что это далеко не обязательно. По его словам, тропинку могли проложить, например, грибники, которым просто удобнее так выходить к особо урожайным местам. В общем, я спорить с Николаем не стал, а молодых мы и не спросили.

- Странный лес, - подал голос Сергей на обеденном привале, если, конечно, можно было назвать обедом все ту же колбасу. - Сколько мы прошли, а никаких следов человека, кроме этой тропинки...

- И мусора вдоль тропинки нет, - поддакнула мужу Алина. - Вообще!

- И не надо его тут на фиг, - хмуро заметил Николай, показав на брошенный Алиной фантик от жвачки. Сообразила. Подобрала фантик и сунула скомканную бумажку в карман.

- Ладно уж, давай сюда, - сжалился наш командир. - Найду ему другое место.

Нашел. Докурив сигарету (у-у, змей-искуситель!), он ловко подрезал ножом землю, и приподняв язык дерна, запихал под него и окурок, и фантик. Там же нашли свое последнее пристанище кусок обертки от колбасы и пустой пакетик из-под фисташек.

Короткий послеобеденный отдых использовали кто как. Я просто ничего не делал и размышлял над ночными словами Николая, молодые о чем-то тихонечко шептались, Николай, устроившись к ним спиной, посматривал то на солнце, то на свои наручные часы, явно при этом что-то подсчитывая в уме. Если я правильно понимал смысл его действий, он пытался выяснить соотношение местного времени и того, что еще продолжали показывать его часы.

Да, понимал я правильно. Когда Алина по известной надобности отошла подальше от нашей стоянки, а Сергей отправился ее охранять, Николай тихо сказал:

- Время тут тоже с нашим не совпадает.

- Ты же это сразу выяснил, - напомнил я, - еще как только нас сюда забросило.

- Нет, не то. Оно вообще никак не совпадает. Сами сутки другие, длиннее наших, вроде бы. Где-то часа через три смогу точно сказать, сколько они тут в наших часах.

Вот же... Это уже и на параллельную Землю никак не смахивало. А сосны наши. Рысь, насколько я мог судить, тоже вполне для Земли обычная, только что встретилась нам не там и не так. Попали мы, получается, вообще не пойми куда. И даже то, что если все тут как у нас, то и люди такие же должны быть, не утешало. Я историю с детства люблю, и знаю ее неплохо, вот эти-то знания меня и пугали. Люди, они, как свидетельствует история, те еще источники проблем. Для чужаков, а мы тут именно чужаки, в особенности. Попали, мать его... Попали, так попали!

Так. Стоп. А чего это я про историю вспомнил? История - она ведь что изучает? Правильно, прошлое. И с чего я вдруг думаю, что здесь по отношению к времени, из которого нас сюда занесло, как раз прошлое?

'Думай, голова, думай', - подхлестнул я себя. Что же из того, что я видел, говорит за прошлое? Экология - раз. Чистая вода в ручье, отсутствие мусора по краю натоптанной не одним человеком дорожки. В принципе да, хотя и не факт. Того же Николая кто-то когда-то научил не мусорить в лесу? То есть люди такие и у нас есть. Ну и чистые ручьи, думаю, где-то в России наверняка найдутся. Не попадаются самолеты. Не только полосы от истребителей - вообще никакие. Это вроде бы два, но именно что вроде бы. Мало ли мест, над которыми регулярно никто не летает? Рысь в слишком светлом лесу? Это три и, пожалуй, что все. Зато самый убедительный аргумент в пользу прошлого. Почему? Да потому что людей нет. У нас, конечно, есть такие безлюдные места, но там и лес совсем уж дремучий. А в прошлом народу было меньше, соответственно, и лесов, где нога человека, если и ступала, то крайне редко, было побольше. Хотя, насколько я представлял, люди раньше в лес ходили чаще - нужнее он им был. Тут тебе и дрова, и стройматериал, и неплохая прибавка к обычному рациону.

Черт, а вот с наличием тропинки это никак не вязалось. Потому как она-то говорила о том, что люди здесь все-таки ходят. И, тем не менее, я все больше и больше склонялся к тому, что время здесь по отношению к нашему - прошлое. Потому что был и еще один аргумент - мое предчувствие. Жизненный опыт научил меня предчувствиям доверять, и менять что-то в этом я не собирался. А ни экологически корректное поведение человека из нашего времени, ни вполне объяснимое наличие мест, над которыми не летают что военные, что гражданские, ни отсутствие людей при наличии протоптанной ими тропинки сами по себе доказательствами быть не могут. Потому что вторичны по отношению к моим наблюдениям. Впрочем, познакомить с результатами моих размышлений Николая я не успел. Вернулись молодые, мы затушили маленький костерок, на котором подогревали колбасу, и двинулись. Ничего, будет еще время поговорить...

Да, человек предполагает, а располагает явно не он. Под размеренную ходьбу мысли мои плавно перетекли от попыток определиться со временем, в коем мы пребывали, к мыслям, еще более неприятным. Я уже почти явственно представлял себе очередную ночевку в не самых, прямо скажем, комфортных условиях, никак не радовала и перспектива перехода завтра, в крайнем случае, послезавтра, на грибную диету, но тут все повернулось совсем другой стороной.

Рысь, которой, если верить Николаю, тут не должно водиться, вышла на нас снова. И не одна. То есть сначала-то одна, опять появилась как будто ниоткуда и загородила нам дорогу. Теперь Алине пришлось любоваться 'классной кисой' из-за спины Николая, мы с Сергеем встали по бокам. Выстроились, блин, фалангой... Поэтому появление еще двух аборигенов первым заметил я - вышли они из-за сосен с моей стороны.

Было этих аборигенов, как я уже сказал, двое. Лошадь обыкновенной гнедой масти и всадник. То есть всадница, как стало ясно почти сразу же. Совсем юная девушка, заметно моложе Алины, одетая в рыжевато-бурую с зелеными разводами рубаху - длинную настолько, чтобы только оставалось гадать, что у там под ней, кроме высоченных, не ниже середины бедра, мягких сапог цвета натуральной кожи, и короткую настолько, насколько это необходимо при посадке верхом. Обычной посадке, я имею в виду, а не в дамском седле. Темно-русые волосы двумя короткими толстыми косами торчали из-под повязанной на манер банданы косынки, тоже рыжевато-бурой с зеленым. Большие серые глаза и тонкие (не путать с утонченными!) черты вместе с каким-то почти по-детски удивленным выражением делали лицо девушки удивительно красивым. Оценить фигуру было сложнее из-за некоторой мешковатости рубахи. Или все-таки платья? Но главным и далеко не самым приятным, если уж честно, в облике девушки для меня, да и для всех нас, думаю, было ружье в ее правой руке. И держала она его, хотя и довольно дружелюбно для встречи с чужими - стволом не на нас, а вверх, но приклад прижимала локтем к боку, что позволяло быстро направить оружие в нужную сторону, не перехватывая его обеими руками. Да и лошадку свою повернула так, чтобы, если что, пальнуть в нашу сторону было удобнее. Грамотно, в общем, действовала девушка. Одна радость - сразу хоть стрелять не стала.

Пока юная наездница удивленно рассматривала нас, мы с некоторой, вполне, думаю, простительной опаской разглядывали ее. То есть Николай разглядывал и Сергей с Алиной, я-то успел рассмотреть девушку раньше, поэтому меня больше интересовало ее оружие. Ружье, насколько я мог судить, было неким подобием винчестера из классических вестернов - характерную скобу-рычаг ни с чем не спутаешь. В нашей истории такие ружья появились, кажется, году в восемьсот шестидесятом, тысяча, естественно, если я ничего не путал, но такие вооруженные юные барышни, да явно умеющие оружием пользоваться, тогда и на том же Диком Западе были жуткой редкостью. Если вообще встречались.

Не спуская с нас глаз, всадница слегка повернула прелестную головку в сторону рыси и что-то коротко скомандовала. Именно что скомандовала, а не просто сказала. Рысь тут же уселась в стандартную позу кошки-копилки, только что хвостом лапы не окрутила. Тут уж ничего не поделаешь, коротенький у рысей хвост, этой кошачьей статью они не вышли. Так, вот и понятно, почему рысь объявилась там, где ей вроде бы делать нечего. А неплохо они тут устроились, с такими ручными зверушками...

Убедившись, что рысь команду выполнила, девушка снова повернулась к нам и, судя по интонации, что-то спросила на совершенно незнакомом языке. 'Кто вы?', - надо полагать. Мы, разумеется, не ответили. Я, правда, медленно развел в стороны руки ладонями к всаднице, показывая мирные намерения и отсутствие оружия, несколько секунд спустя этот жест повторили и остальные.

Сообразив, что ее не понимают, лесная амазонка спросила, должно быть, то же самое, но явно на другом языке. Тут уже пришлось показать полное непонимание, но вопрос последовал и в третий раз. То есть, что это был именно вопрос, можно было только догадываться по первым двум фразам, на этот раз девушка заговорила каким-то совершенно нечеловеческим языком, где даже вопросительная интонация не угадывалась.

Оставить без ответа три вопроса, пусть даже почти наверняка всего один, но заданный на трех языках, было бы с нашей стороны невежливо. Поэтому я, стараясь придать своему голосу побольше миролюбия и доброжелательности, высказался в том смысле, что мы вас, милая барышня, к сожалению, не понимаем, сами не местные, но никаких враждебных намерений не имеем.

Однако же и этой несостоявшейся беседы девушке хватило, чтобы составить о нас вполне благоприятное мнение. Ружье она положила на луку седла, и, придерживая его левой рукой, показала нам открытую ладонь правой, приподняв руку - узнаваемый жест приветствия и миролюбия. Еще и улыбнулась - искренне, от души.

Снова короткая команда - и рысь встала, повернулась к нам смешным коротеньким хвостом, обернувшись, совсем по-домашнему муркнула и медленно пошла. Подчиняясь не столько командному, сколько приглашающему жесту всадницы, мы двинулись за рысью, сохраняя обычный для нас порядок построения, сама же амазонка неспешно ехала за нами.

Слышать за собой тяжелую поступь и фырканье лошади было, прямо скажу, некомфортно. Все-таки, как и большинство современных горожан, я лошадей несколько побаивался. Чтобы отвлечься от этого дискомфорта, я принялся размышлять о произошедшей с нами перемене и о том, чего от этого ждать.

По всему выходило, что никакими неприятностями встреча с хозяйкой местного леса (ну ладно, пусть не хозяйкой, есть ведь кто-то и постарше) нам не грозила. Имея многозарядную винтовку с неплохой скорострельностью и ручную рысь, барышня могла без проблем устроить нам неприятности, и очень большие, сразу же. Однако никакого вреда нам не причинила и ведет нас к человеческому жилью. То есть спать мы сегодня в любом случае будем в лучших, по сравнению с прошлой ночью, условиях. Кстати, ведет нас всадница, судя по всему, не в плен. Хоть они с рысью явно нас конвоируют, но как-то не очень вязался с взятием в плен показанный нам приветственный жест. Конечно, хитрость и коварство тоже никто и ни в каком мире не отменял, но хотелось верить, что юный возраст и добрая улыбка девушки с коварством сочетаться не могут. Да точно не могут! Не должны, это уж в любом случае.

Когда рысь свернула с тропинки, Николай понял все правильно и свернул вслед за ней. Алина, умничка, повернула за Николаем, ну и так далее. Идти без тропинки пришлось совсем недолго, уже через минуты три мы опять переставляли ноги по протоптанной дорожке, куда более широкой, чем это было до того, но перестраиваться не стали. То есть Сергей с Алиной все-таки пошли парой, благо, ширина тропинки позволяла, но Николай по-прежнему двигался впереди, а я сзади.

Я еще успел подумать, почему местные отпускают одну (лошадь и даже рысь не считаем) столь молоденькую девчонку - то ли у них тут совсем безопасно, то ли народу просто не хватает. Все же, скорее всего, не хватает народу - наличие у барышни ружья вкупе с явным умением с ним обращаться на мысли о полной безопасности не наводили. Так вот, успел я на эту тему подумать и даже выводы сделать, как появился совсем иной повод для размышлений. Мы, похоже, пришли.

Глава 4

Да уж, пришли. На большой поляне, как раз на берегу ручья (видимо, того самого, вдоль которого мы шли, но уж очень хитро запетлявшего) стоял... стояла... в общем, стояло весьма интересное сооружение. Чем-то оно напоминало древнерусскую деревянную крепость, только сильно уменьшенную и весьма изобретательно усовершенствованную. Сразу удивило, что высокий земляной вал с бревенчатой крытой галереей по верху был в нижней части обнесен двумя рядами спирали Бруно. Когда именно изобрели колючую проволоку в нашем мире, я не помнил, но вроде бы позже этих винчестеров, а уж спираль Бруно вообще никак не раньше Первой мировой. А здесь она соседствует с архаичными винтовками. Интересно...

Девушка обогнала нас, остановила лошадь и жестом велела ждать. Кису свою оставила с нами - интересно, охранять нас или сторожить? Ох, видимо все-таки сторожить... Неужели я ошибся насчет намерений лесной красавицы? Сама она тем временем проехала в открытые ворота, тоже неплохо приспособленные к обороне - к ним вел прорытый в земляном валу проход, такой же узкий, как и сами ворота: конные могли проехать только по одному, пешие прошли бы по двое. Галереи по обе стороны выступали за ворота и имели узкие бойницы, из которых можно было с двух сторон стрелять в бок тем, кто попытается ворота ломать. Да, интересная тут у них жизнь. Насыщенная, сразу видно.

- Это мы где? - робко поинтересовалась Алина. Нет, девочка умная. Заговорила лишь сейчас, да и вообще держалась неплохо, хоть и видно было, что боится.

- Это мы, Алинка, попали, - ответил ей Николай. - Куда - не спрашивай, сам пока не знаю.

- Куда-куда... - оживился Сергей, - в прошлое, куда же еще?!

- Может, и в прошлое, а может, и нет, - знакомить спутников с результатами моих рассуждений времени, как я понимал, сейчас не было. - В данный момент куда важнее, как нас тут примут.

- А почему... - Сергей явно вознамерился поспорить, но не вышло. Наша местная лесная фея вышла из ворот, уже пешком, и направилась к нам.

Присев на корточки, девушка почесала рысь за ухом, погладила по голове, что-то ласково ей шепча. Кошка, хоть она обычная домашняя мурка, хоть рысь, и есть кошка. Зажмурившись, рысь блаженно заурчала, поворачивая голову так и сяк, чтобы хозяйке было удобнее ее гладить. Когда девчонка натешилась общением со зверушкой и выпрямилась, рысь блаженно потянулась, потом неспешно и деловито потрусила к воротам, а ее хозяйка повернулась к нам и сделала приглашающий жест, добавив к нему широкую добрую улыбку. Что ж, раз зовут, пойдем...

Внутри крепостица оказалась еще интереснее, чем снаружи. Низкие бревенчатые постройки явно хозяйственного назначения были частично врыты во внутреннюю сторону земляного вала, так что оставался свободным небольшой двор, а слева от ворот высился аж трехэтажный дом, совершенно очевидно жилой. Строго говоря, полноценных этажей было два, а третий представлял собой мансарду, если кому не нравится слово 'чердак'. Впрочем, все это я успел разглядеть мельком, без особых подробностей, потому как на крыльце этого дома стоял целый комитет по встрече. Раз уж нас сюда не просто привели, а привели и позвали, стоило проявить к хозяевам уважение и не отвлекаться на особенности местной архитектуры. Что-то мне подсказывало, что насмотреться еще успеем.

Кто тут главный, бросалось в глаза сразу. Не так чтобы очень уж высокий, но крепкий, плечистый и вообще широкий мужичина с грубым, однако же внушающим доверие лицом, обрамленным коротко подстриженной русой бородой, внимательно смотрел на нас, сложив руки на груди. Лет ему на вид было под пятьдесят, стало быть, в нашем земном прошлом смело можно считать, что около сорока. Оделся он почти в такую же рубаху, как и доставившая нас сюда девушка, только что покороче, такой же расцветки штаны и все того же фасона мягкие сапоги до середины бедра. Видимо, этакий 'унисекс' в местном исполнении. А что, вполне практично и пешком по лесу ходить, и верхом ездить. Отличием его одежды от женского варианта была темно-зеленая шляпа с широкими полями, украшенная витым желто-зеленым шнуром, завязанным на бантик вокруг тульи, да несколькими яркими перьями. Ну и подпоясан он был широким кожаным ремнем, на котором висел изрядных размеров кинжал в красивых, как бы даже не серебряных, ножнах.

Справа и чуть позади от него стояла статная женщина несколько моложе, причем сразу бросалось в глаза, что наша лесная амазонка - ее дочь. Лицо такое же, если сделать поправку на возраст. Вот она была одета уже по-женски - в длинную, правда, не до пят, а лишь чуть-чуть не доходящую до щиколоток, темно-бурую юбку поверх которой повязала сероватый передник, белую рубаху с закатанными рукавами, и серо-зеленый корсаж, спереди стянутый шнуровкой. Две темно-русых косы, такие же толстые, как у дочки, но подлиннее, и покрывавший голову простой чепец из неотбеленного полотна завершали картину.

По левую руку от бородатого лесного богатыря без особого успеха старался выглядеть большим и грозным долговязый парень лет двадцати (потому что выглядел на двадцать пять), худой и жилистый, с копной светло-русых волос и редкой растительностью на лице. Одет он был под стать местному патриарху, только без головного убора, кинжал у него висел в простых обтянутых кожей ножнах. Молодая женщина, стоявшая за ним и одетая примерно так же, как и мать лесной всадницы, держала на руках ребенка, закутанного в серое суконное одеяло.

Судя по всему, встречало нас семейство в полном составе. Из-за спины старшей женщины осторожно выглянула, а затем и вышла, встав рядом и держась за мамину юбку, маленькая девочка, лет, наверное, трех-четырех, в рыжеватом платьице, перешитом, похоже, из модной тут рубахи.

А сама виновница торжества, конечно, если таковыми не считать нас, встала даже впереди отца. Ну да, отца, видно же было, что это именно семья. Но, как и положено воспитанной девушке, встала не прямо впереди, а впереди и левее, повернувшись одним боком к нам, другим к родным, как бы представляя нас своей семье.

Мы, словно по наитию, построились в шеренгу, чтобы хозяева могли лучше нас всех рассмотреть. Смотрели они с явным интересом, удивлением и, что особенно порадовало, доброжелательно. У меня даже в груди немного защемило. Помню, мне всегда нравились старинные фотографии таких вот простых патриархальных семейств, будь это русские крестьяне или казаки, переселенцы Дикого Запада, буры, которые африканеры, или немецкие бюргеры. Что-то такое во всем этом было основательное, доброе, естественное и, увы, утерянное. А тут - вот они, живые и настоящие, стоят и смотрят на тебя, а ты на них.

Глава семейства сделал шаг в нашу сторону и произнес коротенькую, минуты на полторы, речь. Насколько я что-то понимал в языках, такого мне слышать не приходилось. Там, дома, я бы с ходу определил большинство европейских языков. Да-да, даже не понимая того же португальского, я бы определил, что говорят именно по-португальски. Да что там, я бы отличил, скажем, шведский язык от норвежского или датского! А тут - нет. Хотя больше всего речь лесного патриарха напоминала баварский диалект немецкого - совершенно невероятную передачу характерного тевтонского лая исключительно мягким, даже слегка певучим тоном. Но ни одного знакомого слова! Закончил он совсем уже торжественно, должно быть, произнося какую-то ритуальную, освященную вековыми обычаями, фразу. Ну точно, в самом конце он протянул вперед и несколько в сторону правую руку, держа раскрытую ладонь книзу, будто кладя ее на священную книгу, и возгласил: 'Гвенд!'. 'Гвенд!' - нестройным хором повторили все, за исключением младенца на руках молодой матери.

Ответную речь от имени и по поручению попаданцев толкнул я. Ну не то, чтобы прямо уж так по поручению, скорее, просто первым сообразил.

- Мы от всей души благодарны тебе, добрый хозяин, за гостеприимство. Здесь мы не по своей воле, но, став твоими гостями, принесли с собой мир и дружбу. Да благословит Господь твой дом и твоих ближних! - и пусть хозяин не понял моих слов, но вот честное слово, общий их смысл и настрой уловил и принял. Ну и в завершение я приложил правую руку к груди и поклонился, надеясь, что это старинное выражение признательности и благодарности здесь поймут. С секундной задержкой мой жест повторили Николай и Сергей с Алиной.

Хозяева нас поняли, но официальная часть на этом не закончилась.

- Корнат. Корнат Триам, - хозяин приложил руку к груди, представился, стало быть.

- Таани, - он показал рукой на жену.

- Фиарн, - рука простерлась в направлении сына.