Помоги проекту - поделись книгой:
Эдриан ДЖИЛБЕРТ
КОНЕЦ ВРЕМЕН
Новый взгляд на пророчества майя
Adrian Gilbert.
The End of Time. The Mayan Prophecies Revisited
Copyright © Adrian Gilbert, 2006
© Обухов П. А., перевод на русский язык, 2008
© ООО «Издательский дом «Вече», 2008
Введение
В первую очередь я хочу выразить благодарность моей жене Ди, которая во второй раз за последние десять лет героически терпела, когда наш дом снова осадили ацтеки и майя. Ее терпение оказалось крайне важным. Я хочу поблагодарить доктора Чарльза Томаса Кэйса, Джона ван Аукена и Кена Скидмора. Без них эта книга никогда бы не вышла. Я также выражаю горячую благодарность Грегу и Лоре Литтл, которые любезно поделились со мной результатами своих исследований, касающихся найденных на Багамских островах остатков цивилизации Атлантиды. Надеюсь, что мы еще побеседуем с ними на эту и на другие темы. Хочу высказать признательность безвременно ушедшему Хосе Диасу Болио, который сумел вновь открыть и ввести в научный оборот понятие «культ гремучей змеи». Меня вдохновляло то необычайное упорство, которое он неизменно проявлял перед лицом многочисленных препятствий. Я надеюсь, что действенным выражением моей признательности ему стало то, что мне удалось привлечь внимание широкой публики к результатам его исторических изысканий. Я очень благодарен Карлосу Барриосу и старейшинам майя, которые уже столько сделали и продолжают делать все для того, чтобы в наши дни не погас свет древней мудрости, идущей из глубины веков. Не могу выразить словами, как на меня повлияло то, как Карлос Барриос проводил традиционную огненную церемонию внутри священных развалин древнего города майя Кахал-Печ. Лично для меня это означало то, что вновь ожили все старые пророчества народа майя. Я Благодарю также Митча Баттроса, который во время своих радиопередач на станции «ECTV» привлек внимание как ученых, так и широкой публики к проблеме периодических циклов солнечной активности и их влиянию на глобальное потепление.
Огромная благодарность моим британским издателям и издательству «Мейнстрим» за то, что они продолжали верить в жанр «древних тайн» и поддерживать его в то время, как многие другие издательства отшатнулись от него; я также благодарю своих американских издателей, «Ассоциацию научных исследований и просвещения» за проявленное ими бесконечное терпение, когда они в течение многих лет ждали появления на свет этой книги.
Я выражаю признательность издательству Оклахомского университета, издательству Университета Фиска, издательству «Кингспорт Пресс», издательству «Довер Букс», издательству «Игл Винге Букс», издательству «Саймон энд Шустер», фирмам «Беар и Компания», «Эреа-Майя», «Академии наук будущего» и всем остальным ведущим издательствам, чьи публикации я цитировал в своем нынешнем труде.
Наконец, выражаю признательность всем тем, с кем я столкнулся при написании этой книги и кто, часто даже не подозревая об этом, повлиял на мое мышление и мою работу. Без вашего вклада, дорогие друзья, я не смог бы проделать всю эту работу.
Предисловие
Согласно представлениям древних майя, наш нынешний «век ягуара», начавшийся 13 августа 3114 года до н. э., должен завершиться 21 декабря 2012 года. Эта своего рода «заключительная дата» волновала умы ученых с того самого момента, как примерно сто лет тому назад был открыт календарь майя. Когда же выяснилось, что это — не какой-то произвольно выбранный день, а дата, точнейшим образом рассчитанная и непосредственно связанная с ключевым астрономическим событием, то
Дело в том, что на следующие сутки после этого, 22 декабря 2012 года, Солнце, находясь в положении зимнего солнцестояния, окажется на одной линии со «звездными воротами», располагающимися в самом центре нашей Галактики[1]. Поскольку подобное явление случается лишь раз в 25 800 лет, человечество будет впервые наблюдать его со времен изобретения письменности.
В этой связи неизбежно встает вопрос: почему древние майя, люди эпохи каменного века, никогда не пользовавшиеся колесом, не говоря уже о телескопе, изобрели при этом календарь, конечной датой которого должно было стать уникальное астрономическое явление, которое, насколько они могли судить, должно было случиться лишь многие тысячелетия спустя, в далеком-далеком будущем? И это — далеко не единственная загадка, связанная с их календарной системой. Не менее удивительным является и то, что, как следует из оставленных ими многочисленных записей, начальной датой их календаря является день, соответствующий 13 августа 3114 года до н. э. по григорианскому летоисчислению. Но эту дату от появления самой цивилизации майя отделяют примерно три тысячи лет! И даже от старейшей в Центральной Америке ольмекской цивилизации, которую многие считают провозвестником цивилизации майя, ее все равно отделяют не менее двух тысячелетий.
С учетом этого неизбежно встает вопрос: что такого особенного случилось 13 августа 3114 года до н. э.? Почему древние майя утверждали, что именно в этот день «боги» положили начало нашему нынешнему веку, и откуда они при этом знали, что через 13 бактун, или 1 872 000 дней спустя, Солнце в момент зимнего солнцестояния окажется прямо напротив «звездных ворот»?
Это — те самые вопросы, на которые придерживающиеся традиционных воззрений археологи совершенно не знают ответов. Но вот что интересно: временной отрезок вокруг 3100 года до н. э., соответствующий началу нынешней фазы календаря майя, имеет всемирное значение. Так, в Британии в это время началась первая фаза сооружения астрономически ориентированных мегалитов, наиболее известным из которых является Стоунхендж. Примерно в то же время в Африке была основана первая династия фараонов Египта, в Месопотамии — изобретена клинопись, в Америке — началась культивация маиса. Каждое по отдельности, эти события представляют собой значительные вехи в истории человеческой цивилизации. Совокупный же их эффект позволяет рассматривать их как основные составляющие культурной революции, повлиявшей на всю планету.
Однако такой взгляд на историю поднимает новый вопрос: что побудило разные народы, населявшие удаленные друг от друга районы земного шара, вдруг, примерно в одно и то же время, внести значительные изменения в свою жизнь? Или поставим вопрос по-другому: откуда возникла идея цивилизации?
Современная наука утверждает, что цивилизация создает саму себя в процессе культурной эволюции. Может быть, отчасти это и так, но я не считаю подобный ответ исчерпывающим. Потому что если мы внимательно изучим литературное наследие, искусство и религии древних народов, мы обнаружим в них единый лейтмотив — повести о предшествовавших им великих цивилизациях, погибших в результате почти стершихся из памяти катастроф.
В настоящей книге я намереваюсь ознакомить читателя с древней мудростью центральноамериканских цивилизаций, а также показать, как жизнь этих благоговевших перед звездами и календарями людей подчинялась одному основополагающему принципу: вере в цикличность бытия, в то, что событиям суждено повторяться. В отличие от нас, живущих в эпоху великих технологических революций XIX и XX веков, древние обитатели Центральной Америки не думали о ходе истории как о прогрессе, поступательном движении вперед. Они считали, что время циклично: каждая эпоха — это цикл, неизбежно заканчивающийся разрушением всего, что было достигнуто. Таков естественный порядок вещей. Но завершение цикла — это не перманентный конец, а лишь начало нового цикла. Поэтому они изучали короткие и длинные временные циклы, рассчитывая с помощью этих знаний предсказывать будущее. Они верили в то, что судьба человека предопределена и что для того, чтобы понять и принять свою судьбу, необходимо узнать свое место в цикле времен.
К сожалению, этого недостаточно, чтобы ответить на вопрос, что же послужило причиной такой одержимости древних майя подсчетами времени и временных циклов. Тем не менее, учитывая любопытные параллели между космологическими мифами майя и древними преданиями, дошедшими до нас из других частей света, я считаю, что следует принять в качестве одного из потенциальных объяснений возможность контакта между Америкой и остальным миром — а значит, и с древними знаниями обитателей Европы и Африки — задолго до открытия Америки Колумбом. Другим возможным объяснением является гипотеза об общем происхождении древних культур Центральной Америки, Европы и Африки от потерянной цивилизации Атлантиды. И, наконец, третья возможность — это существование единого «банка знаний», находящегося в ином, отличном от нашей повседневной реальности, измерении, но доступного людям с неординарными способностями — «шаманам» и «мудрецам». А поскольку феномен шаманизма присутствует в самых разных культурах, то гипотеза единого «банка знаний» могла бы объяснить сходства в космологических воззрениях цивилизаций, разделенных временем и расстоянием.
Далее в книге я намереваюсь подробно остановиться и трезво проанализировать все вышеперечисленные гипотезы. Но главное откровение, если угодно, кульминационный момент книги — это мое предположение, что содержащиеся в календаре майя предсказания гласят о возможном посещении нашей планеты в 2012 году представителями внеземной цивилизации.
В книге «Пророчества майя» я упоминал о «звездных вратах». «Звездные врата» представляют собой две символические точки на небосводе, которые возникают, когда солнечная орбита[2] пересекает срединную часть нашей Галактики[3] — Млечный Путь.
Однако главной задачей «Пророчеств майя» было ознакомить читателей с различными теориями о связи между календарем майя и циклами солнечной активности, поэтому о «звездных вратах» я там упомянул лишь вкратце. В настоящей книге я намерен более подробно остановиться на этой теме. Основываясь на результатах последних исследований, я пришел к выводу, что майя знали о существовании «звездных врат» и что концепции мироздания майя имели много общего
Идеи, о которых я упомянул выше, также имеют связь с другой моей книгой, «Небесные знамения» (Signs in the Sky){1}, в которой я изложил данные, позволяющие верить, что библейские предсказания о конце века сбываются уже сейчас, в то же время как Солнце встает на одну линию со «звездными вратами» в период летнего солнцестояния. Далее я объясню, как и почему в ходе более углубленного изучения вопроса я пришел к выводу, что конечная дата календаря майя — 22 декабря 2012 года — указывает на другие «звездные врата». Я склоняюсь к тому, что «открытие» первых «звездных врат» в июне 2000 года знаменовало начало процесса перемен, который продлится до 2012 года, когда произойдет символическое «открытие» вторых «звездных врат». Это означает, что сейчас мы живем в переходный период, — и о том, что произойдет, когда он достигнет своего конца, мы можем только предполагать. Тем не менее ниже я намереваюсь подробно ответить на вопрос, почему я придерживаюсь мнения, что смена исторических эпох на нашей планете связана с астрономическими циклами времен, как в том были убеждены древние майя.
Пролог
В 1995 году вышла в свет книга «Пророчества майя»{2}, написанная мною в соавторстве с Морисом Коттереллом. Эта книга имела большой успех и была переведена на двенадцать языков мира. Книга «Пророчества майя» была в первую очередь посвящена разбору одной революционной теории, впервые предложенной Коттереллом. Согласно этой теории, сложный календарь «длинного счета», которым пользовались майя, был составлен на основе знаний о циклах солнечной активности. То, как древние майя могли приобрести эти знания, до сих пор остается загадкой. Пытаясь найти ответ на этот вопрос, я исследовал данные о возможных контактах между Новым и Старым Светом в античные времена, а также рассмотрел вероятность того, что майя, возможно, унаследовали знания о солнечных циклах от исчезнувшей цивилизации Атлантиды. И хотя в «Пророчествах» мы добросовестно пытались осветить все эти вопросы и дать ответы на них, многие из этих важнейших вопросов так и остались без ответа. В этом смысле начатую нами работу можно считать незавершенной.
За прошедшие со дня издания книги десять лет произошло немало важных событий. Так, в декабре 2005 года на стационарную орбиту между Солнцем и Землей был выведен спутник SOHO (Solar and Heliospheric Observatory), с тех пор передающий на Землю постоянный поток данных о солнечной активности. Данные, получаемые при помощи SOHO, наглядно подтвердили, что поведение Солнца гораздо менее предсказуемо, чем предполагалось ранее. Поступающие с этого спутника данные указывают на то, что на поверхности Солнца периодически возникают грандиозные магнитные бури, которые, в свою очередь, оказывают значительное влияние на погоду на нашей планете Более того, стало ясно, что сам цикл солнечной активности значительно менее предсказуем, чем считалось раньше. Этот вывод имеет далеко идущие последствия, поскольку цикличность Солнца также непосредственно влияет на земной климат.
Как известно, наблюдения за солнечными пятнами, количество которых является одним из основных показателей солнечной активности, ведутся уже на протяжении нескольких сотен лет, еще со времен изобретения Галилеем телескопа. И хотя точные причины возникновения солнечных пятен до сих пор являются предметом научных дискуссий, долгое время считалось общепризнанным, что сама средняя продолжительность солнечного цикла, то есть периода времени, в течение которого количество солнечных пятен увеличивается от минимальных до максимальных значений, приблизительно равна 11,1 года.
Однако теперь мы знаем, что это верно лишь отчасти. Вполне возможно, что в течение предшествующих 400 лет всплески солнечной активности действительно укладывались в циклы продолжительностью в 11,1 года, но в настоящее время это не так. Данные, полученные SOHO, указывают на то, что в 2003 году вместо ожидаемого перехода в более спокойную фазу солнечного цикла имело место значительное усиление солнечной активности. При этом помимо того, что количество пятен на Солнце превысило ожидаемое, в возникших пятнах также активно наблюдалось образование протуберанцев и многочисленные новые вспышки. Пик повышенной солнечной активности пришелся на октябрь 2003 года. В тот месяц из места расположения одного из солнечных пятен произошел неожиданно мощный корональный выброс. Поток выброшенных частиц достиг магнитосферы Земли девять часов спустя и вызвал эффект «северного сияния», который наблюдали даже в далеком от полярных широт Техасе. События, подобные этому, значительно участившиеся в последнее время, свидетельствуют о значительных изменениях, происходящих в магнитном поле Солнца.
То, что любые изменения в магнитном поле Солнца оказывают влияние не только на нашу планету, но и на всю Солнечную систему, само по себе особого удивления не вызывает. Потрясает другое: похоже, что древние майя, чья цивилизация в целом находилась на уровне развития каменного века, знали о «длинных» циклах солнечной активности! Календарь майя предрекает, что в 2012 году наступит конец нынешней мировой эпохе — «Веку ягуара». 15 апреля 1993 года пошел отсчет последнего «катуна» (периода в 7200 дней. —
Новые научные открытия, касающиеся циклов солнечной активности, не стали единственным фактором, повлиявшим на содержание данной книги. На ее содержание, несомненно, повлиял и значительный прогресс в области исследований культуры и цивилизации майя, пик которого пришелся на последние годы.
Еще в 1952 году выдающийся российский исследователь Юрий Кнорозов опубликовал статью, в которой предложил новаторский метод дешифровки письменности майя. Однако из-за обструкционистской позиции, занятой многими учеными, придерживающимися традиционных воззрений и догм и не согласными с его революционным подходом, на протяжении более чем двадцати лет метод Кнорозова не получал должного международного признания. В 1973 году в городе Паленке на территории современной Мексики состоялась первая конференция «Mesa Redonda» («Круглый стол Паленке»). Конференция, местом проведения которой не случайно был выбран этот древний город, являющийся одним из наиболее выдающихся архитектурно-исторических памятников цивилизации майя классического периода, собрала крупнейших мировых экспертов в области культуры, искусства, письменности и археологии Мезоамерики. Участники этой представительной конференции поставили перед собой амбициозную цель: попытаться совместными усилиями сделать то, в чем до тех пор исследователи терпели неудачу — расшифровать древние тексты Паленке. И эта задача была успешно разрешена. С тех пор быстро растущий список расшифрованных надписей майя, оставленных ими на стелах, на монументах и надгробиях, на каменных барельефах, на самих стенах зданий, в книгах и рукописях, написанных на выделанной из древесной коры бумаге, на керамической посуде и даже на драгоценных украшениях, вызвал небывалое оживление в среде исследователей. В результате старые представления о правящей элите майя как о своего рода смиренных жрецах, покорных лишь воле небес, людях «не от мира сего», сообщающих остальным «волю звезд», оказались полностью перевернуты. Теперь мы доподлинно знаем, что на протяжение всей истории цивилизации майя их мини-государства и города-государства находились в состоянии практически не прекращавшейся войны друг с другом. В этом плане они мало чем отличались от древнегреческих полисов, чьи бесконечные междоусобные склоки привели к тому, что в конце концов все они попали под власть полуварварской Македонии. Тем не менее, так же как и древние греки, майя классического периода (250—1000 гг. н. э.) оставили после себя величественные памятники архитектуры, собственную письменность — и до сих пор не разгаданный секрет того, как им удалось всего этого достичь.
Несмотря на то что в тот момент, когда увидела свет книга «Пророчества майя», работа по переводу и толкованию древних текстов майя уже значительно продвинулась, все же расшифровка текстов, созданных этой цивилизацией, оставалась труднодоступной областью знаний, к тому же монополизированной узким кругом специалистов. Поэтому в «Пророчествах майя» мы предпочли сконцентрироваться на тех аспектах письменности майя, которые, с нашей точки зрения, имели более непосредственное отношение к основной теме книги, а именно на иероглифах, использовавшихся для обозначения цифр и дат. В то время это не казалось нам серьезным недостатком, так как первоочередной интерес для нас представляли именно календари майя. А так как их календарная система была в основном расшифрована еще на рубеже XIX–XX веков, то не было и необходимости упоминать о самых новейших исследованиях и открытиях в области письменности майя. Я счел, что подобные отступления только бы излишне усложнили картину — ведь нашей основной задачей (с которой, на мой взгляд, мы успешно справились) было продемонстрировать правильность теории Мориса Коттерелла о связи солнечных циклов с календарем «длинного счета» майя.
К сожалению, в настоящее время приходится признать, что в таком подходе имелись и свои несомненно слабые стороны. В частности, исследования специалистов-участников конференций «Mesa Redonda», — в первую очередь, Линды Шиле, — были бы весьма полезны в деле правильного толкования изображений на знаменитой крышке саркофага правителя Паленке Пакала («Кинич Ханааб Пакал»), Приведенная в книге «Пророчества майя» интерпретация рисунков на крышке саркофага — это полностью личная точка зрения Мориса Коттерелла, которую я в настоящее время считаю ошибочной. В книге, которую вы держите сейчас в руках, я изложу новую трактовку потаенного смысла рисунков на надгробии правителя Пакала, соответствующее мнению современных исследователей, основанных на самых свежих и полных научных данных.
Тем не менее мне хотелось бы подчеркнуть, что книга «Пророчества майя» содержит большой объем ценной информации, которую читателю будет трудно, если не невозможно, найти где-либо еще. Одной из причин этого является относительно большая, даже по сравнению со многими другими областями исторической науки и археологии, зависимость майянистики от соображений политического характера. Наиболее ярким примером этого является существующее в академических кругах Латинской Америки (а до недавнего времени и США тоже) своеобразное табу на обсуждение возможности того, что еще до прибытия Колумба в 1492 году в Новый Свет Американский континент могли посещать какие-то другие мореплаватели из других частей света.
При этом, правда, никто не пытается спорить с тем, что в свое время сами «коренные американцы» (из соображений политкорректности употребление термина «американские индейцы» ныне не приветствуется) тоже прибыли в Америку из других мест и что Америка была в принципе изначально заселена переселенцами из иных географических областей. Считается, что все «коренные» индейские племена, — несмотря на очевидное разнообразие самих племен, их языков и культур, — происходят от сравнительно небольшой группы кочевников-азиатов, перебравшейся на Аляску через Берингов пролив во время последнего ледникового периода, когда на месте этого пролива существовал сухопутный перешеек. В среде ученых хорошо известно (пусть публично в этом никто и не признается), что любой археолог, который осмелится опубликовать научную статью, утверждающую, что европейцы посещали Мексику еще до появления испанских конкистадоров, серьезно рискует потерять разрешение на проведение раскопок в этой стране. Само обсуждение возможности того, что древние мореплаватели могли пересечь Атлантику задолго до Колумба, расценивается как покушение на честь и достоинство великого генуэзца. Ведь если только допустить, что Новый Свет посещали и до Колумба, то из этого можно сделать вывод, что сами «древние» цивилизации Мезоамерики не были стопроцентно доморощенными и самостоятельными, а, наоборот, были во многом «обязаны» заокеанским цивилизациям и культурам, у которых они заимствовали идеи, обычаи и технологии. Табу на открытое обсуждение этих гипотез до сих пор остается в силе — и это несмотря на обнаружение на Американском континенте определенного количества предметов, относящихся к эпохе Древнего Рима, скандинавских рун, египетских иероглифов, а также письменности, весьма напоминающей позднекарфагенское письмо.
При этом теория о том, что Америка была заселена выходцами из Азии, перебравшимися на территорию Североамериканского континента по сухопутной перемычке, существовавшей в районе Аляски, — а строго с научной точки зрения это не более чем теория, — не в полной мере подтверждается результатами объективных археологических изысканий.
В свое время табу на обсуждение трансатлантических контактов в доколумбову эпоху распространялось и на всю Северную Америку. Однако хотя ученые и в США, и в Канаде по-прежнему отрицают возможность непосредственных контактов с Древним Римом и Карфагеном, они при этом в настоящее время полностью признают тот факт, что не менее чем за 500 лет до Колумба Северную Америку (прежде всего район Ньюфаундленда) действительно посещали викинги — как о том и повествуют их саги. Таким образом, определенный «прогресс» в этой области — налицо. Кроме того, результаты недавних раскопок в Северной и Южной Америке ставят под сомнение общепринятую точку зрения о том, что все «коренные американцы» — это потомки тех, кто переправился в Северную Америку в районе современного Берингова пролива. Имеющиеся на сегодняшний день данные как археологических, так и биологических исследований указывают на то, что люди заселили Южную Америку раньше, чем Северную. Так, в ходе раскопок в местечке Педра Фурада, на северо-востоке Бразилии, были обнаружены следы человеческих стоянок, возраст которых ученые относят как минимум на 56 тысяч лет назад. Это — древнейшее известное нам свидетельство человеческого пребывания на Американском континенте. Таким образом, можно считать установленным, что в Педра Фурада люди появились по крайней мере за несколько десятков тысяч лет до предположительной миграции предков американских индейцев из Сибири на территорию Северной Америки. А поскольку сухопутной перемычки между Южной Америкой и другими континентами не существовало никогда в истории, то очевидно, что древнейшие переселенцы не могли добраться до этих мест иначе как по морю. В свете этого трансокеанские контакты между Старым и Новым Светом следует рассматривать как вполне реальный вариант.
Я уже затрагивал тему трансатлантических контактов в книге «Пророчества майя». В настоящей же книге я намереваюсь остановиться на ней более подробно. Потому что, несмотря на табу, существующие в академических кругах, и независимо от результатов анализа ДНК, есть веские причины полагать, что за тысячелетия человеческой истории Америку неоднократно посещали не только европейцы, но и африканцы, и китайцы. Доказательствами существования таких контактов, помимо археологических данных и найденных при раскопках различных древних предметов, являются также сходство религиозных концепций и воззрений и сходные приемы и методы в сфере технологий. То, что профессиональные исследователи мезоамериканских цивилизаций продолжают при этом отрицать возможность трансатлантических контактов, представляется еще более странным, если принять во внимание, что предания нескольких коренных народов Американского континента повествуют о том, что цивилизация была принесена им бородатым, белокожим человеком «из-за океана». Этот пришелец известен ацтекам под именем Кетцалькоатля, майя — Кукулькана, древние же обитатели Южной Америки знали его под именем Виракоча.
Еще одна тема, на которую у историков и археологов наложено негласное табу — это Атлантида. По какой-то причине упоминание Атлантиды, так же как и идеи трансатлантических контактов, вызывает немедленную реакцию отторжения в академических кругах. Напомню, что впервые Атлантида упоминается древнегреческим философом Платоном в диалоге «Критий». В нем Платон однозначно заявляет, что Атлантида расположена «по ту сторону Столпов Геракла» (так древние греки называли Гибралтарский пролив, отделяющий Средиземное море от Атлантического океана. —
Я уже останавливался на этой теме в «Пророчествах майя», однако в настоящей книге я раскрою ее глубже. А именно, я собираюсь представить на ваш суд доказательства того, что Атлантида не только существовала и впоследствии скрылась под волнами, но и то, что она была тем самым источником, из которого произросли цивилизации Мезоамерики.
Напоследок несколько слов о самом пророчестве относительно наступления конца современной исторической эпохи и так называемого «конца времени».
Если нынешнему веку назначено окончиться в 2012 году, что это значит для нас? Следует ли нам опасаться каких-то непосредственных катастрофических последствий для человечества в связи с наступлением этой даты, или же этот временной рубеж окажется столь же малозначимым, как и рубеж 2000 года? Надеюсь, что в настоящей книге мне удалось всесторонне ответить на эти вопросы. Я постарался показать, что эта дата отнюдь не произвольна, что она напрямую связана с объективными астрономическими фактами и явлениями, которые мы можем наблюдать на небе. А поскольку это так, то нам следует задаться вопросом: как майя, жившие, несмотря на некоторые элементы цивилизованности, в каменном веке, смогли предсказать точное расположение небесных светил на несколько тысяч лет вперед — на дату 21–22 декабря 2012 года? Этот вопрос по-прежнему остается одной из величайших загадок. Однако я надеюсь, что мне удалось выдвинуть гипотезу, которая в какой-то мере отвечает и на этот, и на другие важные вопросы.
Глава 1
Новая встреча с Мексикой
•
Наш самолет медленно кружил в воздухе, ожидая разрешения на посадку, которое должно было поступить с земли. Вдали возвышалась «Дымящаяся гора» — так с языка ацтеков переводится название знаменитого вулкана Попокатепетль. Впрочем, в обиходе его зовут просто Попо. И хотя в этот день Попокатепетль был спокоен, от его вершины — как дыхание, вырывающееся из ноздрей дракона, — подымалась струя дыма. Но даже без этого красноречивого признака, свидетельствующего о по-прежнему бурлящей в недрах Попокатепетля вулканической активности, я прекрасно знал, что представляет собой истинный характер этой горы. Характерный заостренный конусообразный силуэт Попокатепетля и языки застывшей на склонах лавы выдавали подлинный бурный нрав этого вулкана. Они свидетельствовали о долгой череде страшных извержений, некоторые из которых пришлось пережить и древним ацтекам.
Но в тот день грозный вулкан был спокоен. Его вершина гордо возвышалась над пеленой облаков, поблескивая в лучах утреннего солнца. Она была вся припорошена снегом. Это могло бы показаться странным, учитывая то, что «Дымящаяся гора» расположена в тропических широтах, неподалеку как от раскаленных пустынь штатов Чиуауа, Сонора и Коауила, так и от джунглей Юкатанского полуострова. Удивительная в условиях тропиков снежная шапка Попокатепетля объясняется его гигантской высотой. Хотя в самой Мексике Попокатепетль и является всего лишь второй по высоте горной вершиной, уступая 248 метров вулкану Орисаба (высота Орисаба — 5700 метров, высота Попокатепетля — 5452 метров)[5], он в два раза выше американского вулкана Маунт Сэнт-Хеленс и в полтора раза выше Этны — самого большего и активного вулкана Европы. Неудивительно, что страшная сила Попокатепетля вызывала у ацтеков благоговейный ужас.
На календаре был март 1998 года. Я вновь готовился ступить на землю Мексики спустя три года после публикации моей книги «Пророчества майя». В отличие от моего предыдущего визита в Мексику, когда я имел возможность путешествовать инкогнито, на сей раз я ехал туда во главе туристической группы. Когда наш самолет зашел на посадку, я почувствовал некоторое смутное беспокойство — но не оттого, что я боялся аварии самолета или вдруг испугался, что Попо вздумается «рвануть» в тот самый момент, когда наш лайнер будет пролетать в непосредственной близости от него. Нет, истинной причиной моего беспокойства было опасение, что наша турпоездка, организованная журналом «Куэст» (в настоящее время, к сожалению, не издающимся), не оправдает ожиданий всех ее участников.
Но когда я сошел с трапа самолета и попал в теплые объятия столицы страны Мехико, все мои страхи рассеялись как дым. У меня появилось ощущение, что наши гости, большинство из которых были в Мексике впервые, просто не смогут не получить удовольствие от пребывания в этой замечательной, полной жизни стране.
И все же, несмотря на огромную радость от новой встречи с Мексикой, я не мог не чувствовать ощутимого внутреннего волнения. За время, которое прошло после написания «Пророчеств майя», я сделал ряд новых открытий, касающихся календарных познаний майя. Я также предпринял серьезную попытку изучения основ иероглифической письменности майя, которая, как теперь ясно, была не менее изощренной, чем письменность Древнего Египта. И мне особенно не терпелось увидеть вновь древние храмы майя — не потому, что я надеялся прочесть старинные надписи, сохранившиеся на их стенах, для этого моих знаний было явно недостаточно, но для того,
Откройте любую книгу о майя — и вы прочтете, что основополагающие элементы своей цивилизации они придумали не сами, а позаимствовали у других. Следует отметить, что цивилизованные народы Центральной Америки — те, кто строил города и пирамиды и сооружал площадки для игры в мяч, — придерживались в основном одной и той же веры. Конечно же, религиозные обряды несколько варьировались в зависимости от исторического периода, конкретной нации и местности, но в них всех было достаточно общего, чтобы считать их в сущности проявлениями одной религии. Древнейшая из известных нам центральноамериканских культур, исповедовавших эту религию, — это цивилизация ольмеков, пережившая период расцвета с 1200 года до н. э. по 100 год н. э. Однако вполне возможно, что истинными родоначальниками мезоамериканской цивилизации были даже не ольмеки, а еще более древние их предшественники.
В «Пророчествах майя» я уже повторял утверждение, сделанное «спящим пророком Америки», медиумом и экстрасенсом Эдгаром Кейси, который заявлял, что цивилизация в Центральную Америку была принесена атлантами — пришельцами с исчезнувшей в пучине вод Атлантиды. Официальной наукой эта гипотеза, конечно же, отвергается как абсолютный вздор. Конкретные археологические свидетельства существования Атлантиды и в самом деле непросто найти — тем более относящиеся к указанной Платоном эпохе (десятое тысячелетие до н. э.), но сама гипотеза о том, что Атлантида действительно существовала, далеко не опровергнута. Внимательно изучив произведения Платона — в особенности диалоги «Тимей» и «Критий», — я пришел к убеждению, что история Атлантиды основана на реальных событиях. На мой взгляд, эти диалоги отражают память человечества о событиях столь давних, что даже в современную Платону эпоху (две с половиной тысяч лет назад) все, что об этих событиях помнили, было лишь дальним, слабым отголоском чего-то давно произошедшего. А так как в литературных памятниках майя я уже встречался с похожими отголосками, я был внутренне готов к возможности того, что среди руин их древних городов, которые мы намеревались посетить в ходе поездки, мы наткнемся на дополнительные подтверждения моих догадок.
Одним из камней преткновения на пути исследователя мезоамериканских цивилизаций является то естественное чувство отвращения, которое невольно вызывает исключительная жестокость их религиозных ритуалов. Безграничная кровожадность религии мезоамериканцев нашла свое отражение в гротескном содержании значительной части их изобразительного искусства, и в еще большей степени — в том немногом, что сохранилось от их литературы. Нет сомнений, что на прибывших в Центральную Америку испанских конкистадоров языческие обряды коренного населения произвели самое ужасающее впечатление. Ацтеки особенно выделялись размахом практикуемых ими человеческих жертвоприношений. Суеверные до крайности, они были известны тем, что вырывали все еще бьющиеся сердца из груди своих жертв и предлагали их в качестве «пищи» ацтекскому богу Солнца. Но этого им было недостаточно: во время других религиозных обрядов они сдирали кожу с живых пленников и, натянув ее на себя, носили так в ходе «священных» ритуалов, которые могли длиться неделями.
К сожалению, жуткие картины массовых человеческих жертвоприношений и других проявлений необычайной жестокости — это первое, с чем приходится столкнуться начинающему исследователю культуры майя или ацтеков. Одного дня, проведенного в самом большом из городов майя, Чичен-Ица, достаточно, чтобы убедиться, что они были далеко не теми миролюбивыми мудрецами, какими их представляли самые ранние, романтически настроенные исследователи. Как и для древнегреческих полисов времен Солона (638–558 гг. до н. э.), постоянные междоусобные войны с соседями были для городов-государств майя стандартным явлением. При этом военнопленных они часто подвергали пыткам и жестоким казням.
Если бы цивилизация майя этим и исчерпывалась, то моим первым инстинктивным желанием было бы держаться от нее подальше. Однако там явно было что-то еще. В тех местах, где находятся руины их городов, царит какая-то особенная атмосфера, от этих руин исходит какое-то особое ощущение. И это ощущение подсказывало мне, что за кровавыми деталями ритуальной бойни в виде человеческих жертвоприношений, которая периодически разыгрывалась на вершинах и на ступенях пирамид майя, скрывается глубокая, великая тайна. У меня сложилось стойкое чувство, что то, с чем столкнулись прибывшие в Центральную Америку испанцы, — и то, что запечатлено в тысячах оставшихся от майя настенных росписях и скульптурах, — представляет собой остатки чего-то гораздо более высокого и благородного. Именно это «что-то» привлекло меня в мой самый первый приезд в Мексику и продолжает манить меня, заставляя возвращаться в эту страну снова и снова. Однако главная причина, почему мне так интересны майя, заключается в следующем: я считаю, что в глубине их цивилизации скрывается особое, актуальное для нас сегодня «послание». Желание найти это «послание» и довести его до человечества на понятном современному миру языке явилось для меня достаточным стимулом, чтобы я смог преодолеть инстинктивное чувство отвращения, вызываемое кровавыми обрядами и привычкой приносить в жертву себе подобных майя. Вот почему я вновь направился в Мексику, желая на месте изучить художественное и документальное наследие этой древней цивилизации.
По прибытии в столицу Мексики город Мехико я был поражен ощущением покоя, исходившем от этого города. Вопреки, казалось бы, всем ожиданиям 26 миллионов обитателей Мехико ухитряются жить в относительной гармонии друг с другом. А ведь 26 миллионов — это больше, чем население Лондона и Нью-Йорка, вместе взятых. 26 миллионов — это немыслимо громадное количество народа! То, что эта огромная масса людей умудрилась поместиться и существовать на столь малом, в сравнении с их числом, пространстве, на мой взгляд, не что иное, как настоящее чудо.
При всем этом, разумеется, и для Мехико, и для Мексики в целом характерно наличие целого ряда проблем. Несмотря на то что нефтедобывающая промышленность Мексики переживает подъем, в результате чего страна, постоянно наращивая объем экспорта нефти, зарабатывает немалые прибыли, ее значительная часть по-прежнему находится в состоянии крайней бедности. Целый ряд обширных районов страны относится к депрессивным и значительно отстает по уровню своего развития от наиболее развитых в промышленном и экономическом отношении регионов Мексики. Продолжающийся отток населения из этих районов в столицу обрекает Мехико на статус города «третьего мира». Печальным свидетельством тому являются трущобные кварталы, «ведьминым кругом» опоясывающие город, — как поганки могучий дуб. Но несмотря налегшее на плечи города дополнительное бремя в виде избыточного притока населения из беднейших регионов страны, Мехико удается сохранить и свое достоинство, и опрятный внешний вид. Так, вопреки всем разговорам о проблемах, вызываемых перенаселением, центральная часть города показалась мне довольно чистой и ухоженной. Даже ставшая притчей во языцех загазованность воздуха Мехико, напоминавшая мне лондонский смог, которым я дышал еще в детстве, в отдельных районах практически не чувствовалась. Проезжая по улице Пасео-де-ла-Реформа — одной из главных магистралей города, вдоль которой расположены офисы иностранных банков и транснациональных корпораций, — я отметил, что воздух там был даже чище, чем тот, которым мне доводилось дышать в Лос-Анджелесе. Яркий солнечный свет, не испытывавший, похоже, никакого влияния смога, падал на поверхность огромных высотных зданий, стоявших по обе стороны Пасео-де-ла-Реформа, и они блестели, будто частокол из огромных кусков хрусталя, выросший посреди парковой зелени. Вид на эту часть города создавал твердое впечатление, что Мексика хочет и стремится занять место в ряду ведущих индустриальных держав мира и делает все, чтобы это стало возможно.
Сердце старого Мехико — это центральная площадь Конституции, которую жители мексиканской столицы с давних пор по традиции именуют Сокало. У этого названия — своя любопытная история. В 1843 году в центре площади заложили основание под памятник к 100-летию независимости Мексики, но далее дело не пошло, строительство остановили, памятник установили в другом месте, а площадь стали называть Сокало, что означает «основание, фундамент». Это название вошло в обиход, и часто центральные площади в других городах также называются Сокало.
С севера к площади Сокало примыкает громадных размеров кафедральный собор Мехико, построенный в стиле барокко. На восточной стороне площади расположен Национальный дворец — официальная резиденция президента Мексики. Это величественное здание — более строгое по своей архитектуре и менее вычурное, чем кафедральный собор, — было построено на руинах ацтекских пирамид и является одной из главных туристических достопримечательностей города. Впрочем, основной достопримечательностью считается даже не само здание, а настенные росписи внутри него, знаменитые «муралес», принадлежащие кисти самого прославленного мексиканского художника Диего Риверы. Эти росписи в ярких деталях живописуют историю страны, начиная с великолепия доколониальных цивилизаций, период испанского владычества, смуту и хаос, закончившиеся казнью императора Максимилиана, и до демократической революции 1910–1917 годов, заложившей основы современной республики.
Придерживавшийся марксистского мировоззрения Диего Ривера, чьи идеи о светлом будущем Мексики символически выразил огромный портрет Карла Маркса, который он поместил в центре росписей Национального дворца, выдержал и все остальные фрески в «идеологически верном» с точки зрения соблюдения марксистских догм ключе, — отображая во всех мрачных подробностях зверства испанских конкистадоров, фрески Риверы совершенно умалчивают о варварской жестокости ацтеков. Но, наверное, не стоит винить в подобной «избирательной исторической памяти» одного лишь Риверу: на протяжении уже нескольких веков мексиканское общество пытается найти способ как-то оправдать прошлую историю страны и примириться с ней — с историей, в которой было слишком много периодов, когда человеческая жизнь не стоила и понюшки табака. Поклонение дохристианским богам в Мексике сопровождалось человеческими жертвоприношениями, масштаб которых трудно даже представить. Можно спорить о том, было ли вторжение испанцев в Мексику положительным или отрицательным явлением в истории страны, однако очевидно, что именно это событие, которое даже суеверные ацтеки вряд ли могли бы напророчить, стало отправной точкой для движения Мексики к современности. Крушение ацтекской империи под натиском испанских конкистадоров стало также одним из поворотных пунктов мировой истории, последствия которого мы ощущаем по сей день.
ЗАВОЕВАНИЕ МЕКСИКИ
Самая первая испанская экспедиция к побережью современной Мексики, за которой последовали другие, состоялась в 1511 году. Эта экспедиция отправилась к берегам Мексики с Кубы, ставшей к тому времени испанской колонией. Небольшой корабль испанцев отплыл из Гаваны, однако потерпел крушение у восточного побережья Юкатана, неподалеку от острова Косумель.
Выжившие после этого кораблекрушения испанцы сумели добраться до берега, где попытались отыскать золото, которое, как они полагали, могло в изобилии водиться в этих краях. Однако вместо золота они обнаружили свирепые племена индейцев, которые оказались совсем не рады пришельцам. Большинство испанцев погибли в схватках с туземцами и из-за болезней, некоторые же из них были захвачены в плен живьем и затем принесены в жертву местным божествам. Начало, можно сказать, было неудачным.
Дальнейшие разведывательные вылазки, предпринятые испанцами к побережью Юкатана, также не принесли особого успеха. Испанцы узнали, что когда-то на полуострове существовали большие, богатые города, но с тех пор почти все они были покинуты и разрушены, а местное население вернулось к примитивной жизни. Золота здесь было крайне мало, а почва — по сравнению с Кубой и другими островами Карибского моря, — неплодородна. Неудивительно, что на некоторое время испанцы отказались от дальнейших исследований Юкатана и переключили свое внимание на другие районы Южной Америки.
В 1519 году Эрнан Кортес возглавил значительно более крупную и хорошо вооруженную экспедицию испанцев: вместе с Кортесом к берегам Косумеля прибыла эскадра из одиннадцати кораблей. На Косумеле Кортес и его люди долго не задержались, однако сумели показать туземцам, что намерения у них самые серьезные. Проплыв вдоль побережья Юкатана, испанцы поняли, что в этом обедневшем регионе сокровищ им не найти. Поэтому Кортес обратил свои взоры на северо-запад: где-то там, по слухам, собранным предыдущими экспедициями, располагалась богатая империя туземцев. Как стало ясно впоследствии, Кортес не прогадал.
Одним благоприятным последствием короткой остановки, которую испанцы сделали на Косумеле, стало вызволение из неволи ранее плененного индейцами земляка Кортеса, Херонимо де Агилара. Он был лишь одним из двух оставшихся в живых членов экспедиции 1511 года, и за восемь лет среди индейцев сумел выучить местный язык. Диалект языка майя, которым он овладел, был распространен по всему Юкатану, а также в областях к западу от него (побережье современного мексиканского штата Табаско. —
В Страстную пятницу того же года Кортес высадился на побережье Табаско, в устье реки Рио Грихальва. Его отряд состоял из 508 солдат, около 100 матросов и 16 лошадей. В распоряжении Кортеса было 38 арбалетчиков, 13 мушкетеров и несколько бронзовых пушек с обслугой. Снарядившись таким образом и прихватив с собой большие запасы пороха и боеприпасов, люди Кортеса отправились в один из самых беспрецедентных военных походов в истории, увенчавшийся завоеванием империи ацтеков.
Как и на Юкатане, индейцы, жившие вдоль побережья Мексиканского залива, поначалу встретили конкистадоров отчаянным сопротивлением. Однако испанцам вскоре удалось внушить местному населению, что сопротивление бессмысленно, в то время как союз с могущественными пришельцами может принести немалые дивиденды. Прослышав от местных индейцев о несметных богатствах расположенной во внутренних районах Центральной Мексики империи ацтеков и увидев, в каком страхе те держали подвластные им прибрежные племена, Кортес немедленно пообещал последним в обмен на мир и союз с испанцами избавить их от ацтекского владычества.
Союз был тут же заключен — порабощенные ацтеками племена давно мечтали о независимости. В качестве подтверждения установившейся между ними дружбы туземцы преподнесли в дар Кортесу нескольких индейских девушек-рабынь. Среди них была одна незаурядная женщина, по имени Малинчин или Малинцин, которую испанцы вскоре почтительно прозвали Донья Марина. Молодая, красивая и смышленая, она впоследствии стала возлюбленной Кортеса. Что еще примечательней, у Доньи Марины оказались необыкновенные способности к языкам: она знала юкатекский диалект языка майя и язык ацтеков науатль, а за короткие сроки выучила и испанский. Как переводчик она оказалась еще более ценной для Кортеса, чем его соотечественник Агилар.
Наглядно продемонстрировав обитателям прибрежных районов военное превосходство испанцев, Кортес принял решение расширить первоначальную миссию экспедиции: теперь их задачей была не только торговля, но и прямая колонизация новых земель. Преодолев сопротивление некоторых своих офицеров, которые выступали против этой, как они считали, авантюры, Кортес основал на территории Мексики поселение Вилла-Рика-де-ла-Вера-Крус
Заключив союз с индейцами побережья и оставив в Вера-Крус небольшой гарнизон из пожилых и увечных солдат, Кортес повел свой отряд в глубь страны.
ИМПЕРИЯ АЦТЕКОВ
Когда в 1520 году солдаты Кортеса прибыли в Центральную Мексику, история самих ацтеков в этом регионе насчитывала менее двухсот лет: их воинственное племя впервые появилось в долине Мехико в 1325 году. Легенда гласит, что родиной ацтеков было место, называемое Ацтлан. Науатль, язык индейцев долины Мехико и окрестных областей, схож с языками северных индейских племен, таких, как яки, живущих по обе стороны мексикано-американской границы на территории как Мексики, так и североамериканского штата Аризона. На основании этого считается, что легендарный Ацтлан находился значительно севернее Мехико. Однако, согласно ацтекским преданиям, Ацтлан был расположен на острове, что в засушливой Северной Мексике было бы невозможно. Следует также добавить, что сами ацтеки «ацтеками» себя не называли. Они называли себя «кулуа-мешика». Под этим же именем они были известны и своим соседям.
Согласно древней легенде, которую ацтеки-мешика пересказали испанскому хронисту, записавшему ее, в долину озера Тескоко, на месте которого вырос современный Мехико, их привел вождь по имени Теноч, обладавший даром ясновидения. Во сне к нему пришло видение, согласно которому его народ был обязан скитаться с места на место до тех пор, пока им не встретится орел, поедающий змею. Когда ацтеки пришли к озеру Тескоко, то увидели, что его берега уже были обжиты пятью разными племенами. Те, естественно, не горели желанием потесниться ради новых пришельцев и предложили им поселиться на островке посредине Тескоко.
Тот остров был никем не обитаем — за исключением большого количества ядовитых змей. Очевидно, что исконные обитатели приозерья решили, что даже если мешика согласятся на предложенную землю, там-то уж с ними разделаются ядовитые гады. Если это было действительно так, то они здорово просчитались.
Ступив на остров, Теноч и его соплеменники наконец-то увидели знамение, которое они так долго искали: орла, поедающего змею. Воодушевленные тем, что пророчество сбылось, мешика поселились на острове и заложили на нем город, который в честь своего ясновидящего вождя они нарекли Теночтитланом. Что же касается змей, то их мясо у них считалось деликатесом, поэтому наличие змей на острове они истолковали как еще один знак благоволения богов.
За короткий срок мешика удалось сплотить соседние племена, говорящие на языке науатль, в один мощный союз и подчинить себе Центральную Мексику. Официальная религия нового государства была лишь отчасти мешикского происхождения: в значительной степени она была позаимствована ацтеками у более древних мезоамериканских культур, которые предшествовали им.
Главным источником своей религии и культуры. сами ацтеки называли цивилизацию тольтеков, которые, по их словам, когда-то повелевали всей Мексикой из своей столицы, легендарного города Толлан.
Тольтеки считались зачинателями архитектуры, скульптуры и живописи. Само слово «тольтек» на ацтекском языке значит: «строитель», «архитектор». Тольтекам, говорилось в ацтекских сказаниях, обязаны все другие мексиканские племена достижениями культуры и искусства. Они обучили их возделывать сельскохозяйственные растения, строить каменные здания, изготовлять ткани, высекать статуи и рельефы.
Истинное местоположение Толлана уже не одну сотню лет является предметом спора среди ученых. До недавнего времени превалировала точка зрения, согласно которой легендарным Тол-ланом должны считаться развалины древнего поселения, найденные вблизи городка Тула, что в штате Идальго, в 50 милях к северу от Мехико. С первого взгляда это предположение выглядит логичным, хотя бы из-за сходства названий (Тула-Толлан). Однако проблема заключается в том, что, судя по результатам археологических исследований данных развалин, этот город в действительности недостаточно древен: он был покинут жителями лишь во второй половине XII века н. э… В настоящее время все больше ученых склоняется к тому, что название «Толлан», что в переводе с науатль означает «место камышей», применялось к любому священному городу — религиозному центру, построенному по типу изначального, более раннего легендарного «Толлана». Судя по всему, расположенная в штате Идальго Тула является одним из таких городов-подражателей. Более вероятным кандидатом на место легендарного Толлана тольтеков мне представляется гораздо более древний, чем Тула, город Теотиуакан, о котором более подробно я расскажу ниже.
Империя ацтеков была самой страшной и кровожадной из всех цивилизаций Северной и Южной Америки, с которыми столкнулись испанцы. Ацтеки были помешаны на человеческих жертвоприношениях: вырезание и вырывание все еще бьющегося сердца из груди живых людей было главным таинством их религии. По некоторым подсчетам, в ходе церемонии освящения одного из своих храмов они принесли в жертву около 20 тысяч человек. К сожалению, это не было единичным случаем: каждый год ацтеки убивали во славу богов до 50 тысяч человек, поднося идолам их свежевырванные сердца, или же, в ходе еще более омерзительного ритуала, содрав кожу с живых людей, носили ее как накидку, пока та не начинала разлагаться.
Ацтеки занимались человеческими жертвоприношениями, потому что верили, что богам требуется пища. Любимой пищей богов они считали жизненную силу людей, олицетворением которой были свежевырезанные сердца, в обилии сваливаемые на жертвенники ацтекских храмов. Дабы удовлетворять незаурядные аппетиты богов к человеческой крови и плоти, в ацтекском обществе имелась поделенная на военные отряды специальная каста воинов. Их задача состояла в ведении войн против соседних индейских племен — не столько ради присвоения чужого добра, сколько в целях захвата пленников для человеческих жертвоприношений. Для этого ацтеки порой намеренно провоцировали покоренные племена на мятеж, чтобы иметь повод направить против восставших карательную экспедицию — и захватить их в плен. Неудивительно, что соседние народы боялись и ненавидели ацтеков. Но они лелеяли надежду о том, что сбудется древнее пророчество о возвращении Кетцалькоатля — легендарного бога-человека с белой кожей и бородой, чья власть над тольтекским царством была узурпирована столетия назад, в результате чего Кетцалькоатль был вынужден покинуть страну, отправившись в изгнание за океан. Они верили, что Кетцалькоатль когда-то отберет свое царство у ацтеков-узурпаторов, с оружием в руках положив конец их владычеству, и что под его правлением наступит новый век мира, процветания и справедливости. Согласно пророчеству, возвращение Кетцалькоатля должно было состояться в первый год «камыша» по ацтекскому календарю. Легко тогда представить себе чувства, охватившие правителя ацтекской империи, Монтесумы II, когда в тот самый первый год «камыша» он получил донесение о высадке на побережье Мексики белых бородатых людей. Во время своей первой встречи с Кортесом повелитель ацтеков искренне думал, что перед ним — сам Кетцалькоатль. Когда же Монтесума осознал свою ошибку, было уже поздно. В ходе двухлетней военной кампании испанцы установили свой контроль над Мексикой и принялись энергично обращать местное население в христианство. В результате когда-то самая могущественная и богатейшая империя Нового Света буквально за считаные годы превратилась в колониальную провинцию далекой Испании.
На высадившегося на мексиканское побережье и после нескольких месяцев пути прибывшего в Теночтитлан Эрнана Кортеса столица ацтеков произвела неоднозначное впечатление. Кортес был поражен гигантскими размерами города, его богатством и архитектурой, а также рукотворными плавучими садами и огородами, на которых ацтеки выращивали сельскохозяйственные культуры. Вместе с тем его ужаснул удушающий запах смерти, висевший над этим во всех остальных отношениях цивилизованным городом. Очень скоро пришельцы узнали, что запах этот исходил с вершин пирамид Теночтитлана — из венчавших их и обильно окропленных человеческой кровью храмов ацтекских богов. Идолопоклонничество ацтеков и их черствое безразличие к человеческим страданиям произвели самое удручающее впечатление на испанцев. Крайне возмущенный видом туземных капищ и источаемым ими смрадом, Кортес решил изгонять злых духов язычества посредством христианского креста. В нарушение дипломатического протокола, он обратился к Монтесуме со следующей речью:
«Сеньор Монтесума, я не могу понять, как столь мудрый и блистательный владыка до сих пор не осознал, что идолы ваши — не боги, но злые создания, именуемые дьяволами. А чтобы ты и жрецы твои увидели это, разреши мне, с твоего позволения, водрузить над этой башней крест, а в той части святилища, где стоят идолы ваши, Уицилопочтли[6] и Тецкатлипока, отделить место и установить образ Богородицы [образ которой Монтесума уже видел]. И ты увидишь как страшатся идолы образа Ее и поймешь, что они обманывают тебя»{3}.
Резкий ответ Монтесумы на довольно бесцеремонное требование Кортеса подчеркнул глубину пропасти, разделявшей мировоззрения коренных жителей Америки и европейских завоевателей:
«Сеньор Малинче[7], если бы я знал, что ты оскорбишь наших богов, я не разрешил бы тебе приходить сюда. Мы вполне довольны нашими богами: они даруют нам доброе здравие, дожди и обильные урожаи, и победы над врагами, когда мы того пожелаем. Наше дело — поклоняться им и приносить им жертвы. Я прошу тебя впредь не говорить о них так дерзко»{4}.
Этот «обмен любезностями», состоявшийся на вершине самой главной пирамиды империи, стал поворотным моментом в отношениях между ацтеками и конкистадорами. Теперь, когда вопрос стал о вере, ни одна из сторон не была согласна на компромисс. Монтесума был вне всякого сомнения оскорблен словами Кортеса о «ложности» ацтекской религии, но и конкистадоры, со своей стороны, окончательно утвердились во мнении, что индейцы — дьяволопоклонники, которых для их же блага — и, если потребуется, то даже силой, — следует обратить в истинную веру. Хотя за два года войны испанцам пришлось потерпеть и ряд неудач, в конечном счете они сломили сопротивление ацтеков и установили свое господство над их империей. Главную пирамиду Теночтитлана испанцы взорвали с помощью пороховых зарядов, а из ее обломков построили здания в европейском стиле, прежде всего — церкви. При этом завоеватели поставили себе целью стереть любую память о языческой религии индейцев, поэтому всех идолов, которых они смогли найти, они уничтожили или закопали в землю.
После покорения Теночтитлана и центральных областей ацтекской империи солдатам Кортеса потребовалось еще несколько лет, чтобы подчинить испанской короне всю
Разделавшись с ацтеками, испанцы вновь повернули свои, взоры к землям майя. В декабре 1523 года на завоевание территории теперешней Гватемалы отправился соратник Кортеса дон Педро де Альворадо. В то время Гватемальское нагорье было населено несколькими индейскими народностями, наиболее значительными из которых были киче и родственные им какчикели. Альворадо покорил киче с особой жестокостью: их вождей он перебил, а столицу, город Утатлан (индейское название — Гумаркаай), сжег. Годом позже, в 1524 году, Кортес отправил на юг еще одного из своих доверенных людей, Кристобаля де Олида, задачей которого была взять под испанский контроль часть центральноамериканского перешейка, занимаемую современными Гондурасом и Никарагуа. Высадившись в заливе Байа де Тела[8] на атлантическом побережье современного Гондураса, Кристобаль де Олид основал на его берегу город Триунфо-де-ла-Крус. Однако долго радоваться своим успехам Олиду не пришлось: вскоре он сам взбунтовался против верховной власти Кортеса на новых территориях и попытался добиться полной самостоятельности от своего бывшего покровителя и командующего, однако эта попытка бунта явилась неудачной. Большинство из тех, кто окружал и сопровождал Олида, не пошли за ним и расправились с самим Олидом и его немногочисленными сторонниками. Через год после убийства Кристобаля де Олида Эрнан Кортес лично прибыл в Гондурас, чтобы подтвердить здесь как свою собственную власть, так и власть испанской короны в регионе. Неподалеку от места, где находилось основанное Олидом поселение, Кортес основал новую колонию, получившую название Пуэрто-Кавальос. Тремя столетиями позже город в честь его основателя переименовали в Пуэрто-Кортес. Жившие на полуострове Юкатан майя пока еще сохраняли свою независимость, однако теперь они были окружены со всех сторон испанскими войсками и крепостями.
Лучшей защитой от испанской экспансии для майя служили труднопроходимые джунгли, покрывавшие значительную часть населенной ими территории. Большая часть полуострова Юкатан к северу от Пуэрто-Кортес как раз и была покрыта такими густыми лесами, что делало завоевание и покорение этих земель крайне затруднительным Испанцы предпринимали попытки колонизации Юкатана начиная с 1527 года, но закрепиться там на постоянной основе им не удавалось вплоть до 1540 года, когда в северном Юкатане была основана первая крупная крепость с постоянным гарнизоном — Мерида. Но даже после этого — возможно, из-за отсутствия на полуострове залежей золота и серебра, — Юкатан оставался малопривлекательным для испанских колонизаторов и переселенцев.
В результате совокупности этих причин майя лучше всех удалось сохранить первозданность своей цивилизации и культуры, уберечь их от влияния других цивилизаций. И хотя майя были силой и принуждением обращены испанцами в католичество, они сумели сохранить, пусть даже и в несколько видоизмененной форме, многие черты своей дохристианской религии. Языки майя тоже выжили и сохранились в условиях повсеместного господства испанского языка на территории Мексики. В настоящее время насчитывается как минимум 30 различных диалектов, представляющих три основные ветви языка майя — юкатекскую, польскую и кичеанскую. Безусловно, ученым повезло, что эти языки дожили до наших дней. Без них важнейшее достижение майянистики XX века — дешифровка письменности майя — была бы невозможна.
СООБЩЕНИЯ МОНАХОВ
Завоевание Мексики было во многих своих аспектах выдающимся историческим событием. Одним из безусловно положительных результатов этого вторжения явилось то, что Кортес решительно положил конец практике человеческих жертвоприношений.
Вместе с тем невозможно отрицать и тот факт, что, прямо или косвенно (посредством ввезенных из Старого Света инфекционных болезней и принуждения индейцев к непосильному труду), испанские завоеватели повинны в гибели миллионов коренных жителей Мексики. Действительно, многие конкистадоры мало чем отличались в своем поведении от настоящих пиратов, и на их совести лежит значительное число погубленных жизней. При этом дошедшие до нас свидетельства современников указывают на то, что бесчинства завоевателей были не единственной причиной повышенной смертности среди коренного населения. Эти источники отмечают также и то, что для многих индейцев радикальные изменения, вызванные в их жизненном укладе вторжением конкистадоров, стали глубочайшим потрясением, с которым они не смогли справиться психологически. Настолько острым для этих людей было ощущение потери культурных ориентиров, что у них пропадало желание жить дальше: они кончали жизнь самоубийством или просто тихо угасали.
Поделиться книгой: