Помоги проекту - поделись книгой:
БЕРЕМЕННОСТЬ: ПЕРИОД ИЗМЕНЕНИЯ МИКРОФЛОРЫ
Большинство из нас знакомы с изменениями, сопутствующими беременности: покраска стен для создания идеальной комнаты малыша, аккуратные стопки детской одежды и бесконечные походы по магазинам в попытке собрать полный арсенал качелей, автокресел и люлек. Тело будущей матери также готовится к родам: размягчаются связки таза, чтобы облегчить появление ребенка на свет, вырабатывается молозиво, гарантируя питательную закуску, доступную сразу после рождения. Микрофлора тоже преображается.
Доцент Корнеллского университета Рут Лей в свое время не побоялась даже запрыгнуть в стоячие воды мексиканского болота, чтобы понять, как работает сложная микробная экосистема. Позднее команда Рут исследовала, как экосистема кишечника реагирует на значительное физиологическое изменение — беременность. Во время беременности женское тело трансформируется, превращается в инкубатор, своего рода гнотобиотный изолятор, чтобы питать и защищать зародившуюся жизнь. Рут было очевидно, что микрофлора также меняется. Научная команда Рут исследовала микрофлору 91 женщины на протяжении всей беременности[25]. Они собирали информацию о том, чем питались женщины, развился ли у них гестационный диабет, и даже следили за микрофлорой родившихся детей, в некоторых случаях — до четырехлетнего возраста. Выяснилось, что в конце беременности количество видов бактерий сокращалось по сравнению с ее началом. Микрофлора последнего триместра напоминала микрофлору человека, страдающего ожирением.
Чтобы понять, как воздействует на организм микрофлора третьего триместра, Рут пересадила ее группе обычных мышей. Они набрали больше веса, чем особи, получившие микрофлору первого триместра. При этом обе группы одинаково питались и в них не было беременных. Бактерии микрофлоры третьего триместра извлекали из еды больше калорий и запасали их в виде жира у мышей — носителей этих бактерий. С эволюционной точки зрения способность получать больше калорий из обычного количества еды чрезвычайно выгодна для матери и плода. В этом случае матери не нужно искать больше пищи, чтобы удовлетворять растущую потребность в калориях.
Команда Рут отметила еще одну особенность. Похоже, так называемая микрофлора третьего триместра может вызывать воспаление. Во время третьего триместра у женщин наблюдалось больше Proteobacteria, которые преобладают у людей с воспалением кишечника и дисбактериозом, и меньше Faecalibacterium, помогающих снять воспаление. Такая смена микрофлоры в конце беременности кажется нелогичной, так как именно с этими микроорганизмами в первую очередь встретится младенец. Зачем маме сразу знакомить ребенка с бактериями, провоцирующими воспаление?
Оказалось, что микрофлора новорожденных больше походит на материнскую микрофлору первого триместра и мало совпадает с микрофлорой третьего триместра, вызывающей воспаления. Пока не совсем ясно, почему это так. Возможно, кишечник ребенка — неподходящая среда для микроорганизмов третьего триместра, и они у младенцев не приживаются. Бактерии первого триместра немногочисленны, но они сохраняются и в конце беременности. Именно эти микробы лучше всего размножаются в детском кишечнике. Похоже, что кишечник новорожденного может «сортировать» все поступающие в него бактерии: одни оставляет себе, другие нет. Отчасти эта способность, конечно, обусловлена генетикой. Однако появляется все больше доказательств важности внешних факторов в формировании комплекса бактерий, процветающих в детском организме.
ГРУДНОЕ МОЛОКО: ОБЗОРНАЯ ЭКСКУРСИЯ
В первые несколько месяцев жизни младенца состав микрофлоры колеблется. Периоды расцвета определенных видов микробов сменяются спадами. В 2007 году в Стэнфордском университете ученые наблюдали за микрофлорой детей от рождения до достижения годовалого возраста[26]. В экологии термином «сукцессия» обозначается порядок появления и доминирования различных видов в экосистеме. Исследователи надеялись описать сукцессию — сценарий перехода ребенка от стерильности к полной и сложной микрофлоре. Однако они обнаружили, что кишечная микрофлора формируется хаотично. Процессы отличались нестабильностью и оказались уникальными для каждого из четырнадцати младенцев. Лишь два ребенка обладали более-менее схожим профилем микрофлоры в течение первого года жизни — единственные близнецы, участвовавшие в исследовании. Для близнецов характерны совпадение многих генов и одинаковая среда обитания, поэтому сложно сказать, что послужило главной причиной схожести микрофлоры: природа или, например, питание.
Действительно ли в первый год жизни микрофлора развивается хаотично? Или же мы просто не понимаем сложные взаимоотношения между разными бактериями, создающими стабильную микробную экосистему с нуля? Очевидно, что нам предстоит еще многое узнать.
Хотя в процессах раннего формирования микрофлоры не просматривается система, совершенно ясно, что природа не все пустила на самотек. Первый продукт большинства младенцев мира — грудное молоко. Оно создано эволюцией, чтобы предоставить ребенку наилучший шанс на выживание. На его производство затрачивается огромное количество ресурсов: матери требуется до 500 дополнительных калорий в день. Для сравнения: беременность требует всего 300 дополнительных калорий в день. В состав грудного молока входят все главные питательные вещества: жиры, белки, углеводы и многие другие элементы. Это сбалансированное питание для младенца. Кроме того, в нем присутствуют антитела и другие молекулы иммунной системы, поддерживающие пассивный иммунитет, пока собственная иммунная ребенка развивается, а также олигосахариды грудного молока (ОГМ).
ОГМ — набор сложных углеводов. В составе грудного молока этот класс молекул занимает третье место по распространенности (после жиров и лактозы). Химическая структура ОГМ настолько сложна, что люди не способны их переварить. Да-да, именно так: младенец не может усвоить один из главных ингредиентов грудного молока. Дело в том, что ОГМ предназначены не для кормления ребенка, а для поддержания его микрофлоры. Микрофлора с ее набором 25 миллионов генов обладает способностью переварить и извлечь энергию из ОГМ. Кормящая мать обеспечивает питанием не только малыша, но и 100 триллионов бактерий, которые гостят в организме ребенка. И убирать за ними приходится тоже ей — когда она меняет подгузник.
Неслучайно бактерии, которые питаются в основном ОГМ, такие как Bifidobacteria, наиболее распространены в кишечнике здоровых детей[27]. Однако ОГМ не только поддерживают бактерии, необходимые младенцу в этот период, но и помогают размножению другого вида полезных бактерий — Bacteroides, которые изучали Абигейл Сэлиерс и ее коллеги[28]. Bacteroides обладают уникальной способностью процветать за счет растительных элементов рациона. Таким образом, предоставив Bacteroides преимущество на столь ранних сроках, ОГМ подготавливают малыша к питанию твердой пищей.
Через грудное молоко мать также делится с ребенком живыми молочными бактериями, хотя не очень понятно, откуда они берутся[29]. Живут ли они в груди кормящей матери, составляя отдельную молочную микрофлору? Или же они попадают в грудь из других частей организма, например из кишечника? Какие именно виды бактерий передаются и что это значит для здоровья младенца — на эти вопросы у науки пока нет ответов. Очевидно одно: кормление грудным молоком гарантирует заселение наиболее полезного сообщества бактерий.
Эти данные заставили производителей детского питания осознать огромные недостатки своего продукта. Принимая во внимание здоровье микрофлоры, некоторые компании рекламируют новые ингредиенты в смесях линии «премиум» с претензией на имитацию грудного молока. Один такой ингредиент — галактоолигосахарид (ГОС). Это синтетический углевод, который, однако, сильно проигрывает ОГМ как в сложности структуры, так и в воздействии на микрофлору. В некоторые смеси даже добавляются живые пробиотические бактерии. У нас недостаточно данных, чтобы ответить на вопрос об эффективности подобных добавок. И, как вы можете догадаться, эти «премиум»-смеси продаются по «премиум»-ценам. ОГМ характерны именно для человека. Ни одно животное не производит такой комплекс углеводов. Из-за сложной химической структуры ОГМ чрезвычайно дорого стоят, и их производство требует значительных временн
Всемирная организация здравоохранения рекомендует кормить детей грудным молоком до достижения ими двух лет и даже дольше. Однако если подобный режим невозможен, матерям рекомендуют давать ребенку столько грудного молока, сколько они могут. Даже небольшое количество ОГМ и молочных бактерий (не говоря уже о других многочисленных полезных для здоровья лакомствах, содержащихся в молоке) поможет микрофлоре преодолеть неспокойный первый год. Мы предпочли грудное вскармливание обоих наших детей и знаем, как это иногда сложно. Младшая дочь не сразу приняла грудь, и Эрика столкнулась с большими проблемами. Но мы не отступили.
Очевидно, что одна из ошибок нашего общества — недостаточное продвижение грудного вскармливания. Помните, что любое количество грудного молока поможет ребенку направить микрофлору по верному пути.
МИКРОФЛОРА ПРИ КОЛИКАХ
Некоторые новоиспеченные родители представляют жизнь с младенцем очень романтично. Они осознают необходимость смены подгузников, ночного кормления, но при этом мечтают о неспешных прогулках с коляской, о трогательном сюсюкании, хихикании и милых улыбках. Однако для очень многих детей эти счастливые моменты редки, значительную часть их времени занимает непрерывный плач. Четверть младенцев страдает от колик.
Их родители обескуражены и чувствуют себя беспомощными. Кажется, таких детей нельзя ничем успокоить. Книгам о коликах нет числа. Известны и разные способы «лечения» — от гомеопатической укропной воды до ректального катетера, помогающего вывести газы. Эти методы прекрасно иллюстрируют отчаяние родителей.
Все больше научных данных указывает на то, что в развитии детских колик и степени их тяжести определенную роль играет микрофлора. Группа ученых из Нидерландов под руководством Виллема де Воса изучала микрофлору 24 младенцев на протяжении первых ста дней жизни[30]. У половины из них были колики, у половины не было. Оказалось, что микрофлора детей без колик намного разнообразнее. В кишечнике детей с коликами было больше Proteobacteria, меньше Bifidobacteria и Lactobacillus, что напоминало микрофлору детей, родившихся в результате кесарева сечения, и детей на искусственном вскармливании.
Наша дочь, получившая антибиотики в первые два дня жизни, тоже страдала от колик. Мы не знаем, каков был состав ее микрофлоры, но, судя по состоянию, неразнообразным. Скорее всего, преобладали Proteobacteria и недоставало Lactobacillus и Bifidobacteria. Если бы тогда мы знали о связи колик и микрофлоры, то продолжали бы давать дочери пробиотик Lactobacillus еще пару месяцев, чтобы уменьшить дискомфорт. Если бы он не снял симптомы, мы пробовали бы другие виды пробиотических бактерий, чтобы найти эффективный. Если ваш ребенок страдает от колик, возможно, вам стоит обсудить выбор пробиотка с педиатром. ОГМ из грудного молока также поддерживает распространение Lactobacillus и Bifidobacteria и потенциально облегчает боль от колик.
ОТЛУЧЕНИЕ ОТ ГРУДИ: ВОЗМОЖНОСТЬ УСТАНОВЛЕНИЯ ДОЛГОСРОЧНОГО ЗДОРОВЬЯ МИКРОФЛОРЫ
Дети впервые получают твердую пищу примерно в полгода. Любой, кто менял младенцу подгузник в этот период, подтвердит, что твердая пища вызывает значительные перемены в пищеварительной системе ребенка.
Анализ микрофлоры ребенка от рождения до двух с половиной лет прекрасно иллюстрирует развитие микрофлоры от младенчества до почти взрослого состояния. Исследование длилось более двух с половиной лет[31]. За это время у ребенка взяли более 60 анализов кала. Кроме того, велись подробные записи, фиксировавшие изменения в рационе и все события, связанные со здоровьем малыша. Наиболее радикальные изменения микрофлоры произошли с введением твердой пищи, в данном случае — зеленого гороха. Первый же опыт употребления растительных веществ привел к «взрыву» микробного разнообразия: в кишечнике ребенка неожиданно появились самые разные виды бактерий. Такое изменение микрофлоры было предсказуемо. Кишечные бактерии получили новый источник энергии, появились и стали размножаться новые виды. Однако удивляло, насколько быстро эти новые бактерии появились — всего за день после употребления гороха! Как будто «ясновидящая» микрофлора уже приготовилась к появлению новой пищи.
Даже во время исключительно грудного вскармливания микрофлора ребенка содержит, хоть и в небольших количествах, бактерии, наилучшим образом подходящие для твердой пищи. Как такое возможно? У микрофлоры есть осведомитель, ОГМ, специальная пища для микрофлоры, присутствующая в грудном молоке. Этим и питаются расщепляющие растения бактерии во время молочной диеты ребенка. Затем, когда появляется растительная пища, нужные бактерии уже готовы размножаться. Отлучение от груди — критический переходный период для микрофлоры. Поэтому логично вводить в детский рацион продукты, максимально полезные для здоровья микрофлоры.
Нашего первого ребенка мы переводили на твердую пищу так же, как это делают многие другие родители. Сначала добавляли горох, морковь, брокколи (в виде пюре, конечно же), затем фрукты. Такой порядок возник по следующим соображениям: если дети попробуют сначала фрукты, им не понравятся менее сладкие бобы и овощи. Также мы давали дочери зерновые каши (в том числе рисовую и овсянку), молочные продукты и мясо. Когда она немного подросла, попробовала «взрослую» еду. Мы не покупали специальное детское питание и избегали блюд из «детского» меню. Мы хотели, чтобы она привыкала к «настоящей» еде — например, к макаронам с сыром или куриным наггетсам. Во многих культурах первый прикорм ребенка — это еда взрослых, но в виде пюре. В Индии — рис с чечевицей и специями, на Ближнем Востоке — хумус, за полярным кругом — тюлений жир.
В три года у дочери начались запоры, настолько серьезные, что она плакала из-за болей при дефекации. Это заставило нас обратить внимание на то, чем мы ее кормим — то есть чем питаемся сами. Мы составили подробный список продуктов и с удивлением обнаружили: наш рацион довольно убог и беден пищевыми волокнами, хотя нам казалось, что он богат фруктами, овощами и цельными злаками. Мы жили будто на автопилоте, выбирая привычное: обработанные продукты, содержащие пшеничную муку, сыр и минимум овощей. Ажиотаж от новых родительских хлопот не отменял того, что значительную часть дня мы проводили на работе. К тому же по ночам мы не высыпались. Нам редко удавалось насладиться драгоценными часами с ребенком. Поэтому таким привлекательным казался совместный ужин: счастливое общение, улыбки. Мы любовались тем, как наша двухлетняя дочь уминает пасту под сырным соусом или кусок моцареллы на тортилье из пшеничной муки. Позже мы осознали, что выбирали все недорогое, что можно тут же приготовить, и многие решения принимали под влиянием голода и усталости. Мы хватались за то, что можно быстро поставить на стол и что придется по вкусу привередливому ребенку.
Мы радикально пересмотрели рацион и решили тщательно следить за количеством и видами пищевых волокон. Выбросили пачки белого риса, пшеничной муки и практически все в чрезмерно ярких упаковках (нередко это показатель низкокачественных продуктов). Полки заполнились злаками, такими как киноа и просо, диким рисом и бобовыми. Мы стали регулярно есть сырые фрукты и овощи. Мы не отказались от мяса, но в качестве основного источника белка выбрали бобовые (фасоль и чечевицу). Всего через несколько дней после смены диеты запоры у дочери прекратились — и больше не повторялись. Вторая дочь, рожденная вскоре после изменений в нашем рационе, избежала подобных проблем с самого начала. Этот опыт преподал нам важный урок: кормить детей взрослой едой можно только в том случае, если она здоровая.
Каждая семья должна придерживаться здорового рациона, полезного для микрофлоры!
Мы полагаем, что кесарево сечение сформировало неправильное сообщество микробов, переселившихся в основном с кожи, и последующий курс антибиотиков ухудшил ситуацию. В сочетании с далеко не идеальным питанием эти факторы способствовали сильному запору. Без смены рациона проблемы могли усугубиться. Впоследствии развились бы серьезные недуги — например, синдром раздраженного кишечника или воспалительное заболевание кишечника. Мы опасались ухудшения здоровья ребенка, поэтому заявили: «Теперь у нас будет другая еда. Это не обсуждается!» До этого уговоры съесть овощи, приготовленные на пару, или спор с ребенком за столом казались нам утомительным и тоскливым занятием. Да, сначала было непросто. Но вскоре мы увидели, что совместный обед — это еще и хорошая возможность рассказать детям о преимуществах здорового питания. Это стоило всех усилий.
Вообще, мы подходим к задаче привить детям привычку правильно питаться одновременно как к образованию и психологическому внушению. Дети редко приходят в восторг от брокколи на пару, но за едой мы обсуждаем, как важно стать большими и сильными, оставаться здоровыми и избегать болезней. Мы говорим о микробах, которые живут в их кишечниках, поддерживают здоровье и «ожидают» порцию овощей. Это тяжелый труд, но мы освоили всякие трюки. Здоровый десерт (например, небольшой кусочек темного шоколада) может стать сильной мотивацией доесть чечевичную похлебку. Психологическое внушение в таком деле тоже необходимо. Можно даже сказать, что мы практикуем своего рода промывание мозгов, последовательно настаивая на том, что здоровое питание — единственный возможный вариант. Вредной еде не место в нашем доме! Иногда (редко!) мы уступаем просьбам дочерей, позволяем съесть лакомство или оставить на тарелке особенно нелюбимый овощ. Важно, что мы, родители, едим то же самое, постоянно работаем над полезными привычками в питании, подаем пример.
Сегодня нашим дочерям шесть и девять лет. Когда мы спрашиваем, почему они едят овощи, то получаем ответ: «Потому что они вкусные». Дети приняли нашу «религию» здорового питания, теперь они и бровью не ведут, если мы подаем на обед капустный салат.
Допустим, ваш ребенок слишком привередлив и вы уверены, что вам не удастся перевести его на преимущественно растительный рацион. Подумайте вот о чем: в мире есть дети, которые едят насекомых, потроха животных и многие другие вещи, которые нам кажутся отвратительными. Однако эта еда — часть их культуры, и выбор ограничен. Если их спросят, как они могут это есть, то, вполне вероятно, ответом будет: «Потому что это вкусно».
НАПАДЕНИЕ НА РАЗВИВАЮЩЕЕСЯ СООБЩЕСТВО
Сейчас детям реже прописывают антибиотики, но многие родители и врачи все равно считают, что проблема обостряется. Микрофлора кишечника несет огромные потери с каждым новым курсом. Подобное убийство обитающих в нас микробов — «стрельба по своим». Для здоровья это не проходит без последствий — кратковременных и долгосрочных.
Исследования показали, что за введением твердой пищи следует расцвет разнообразия микрофлоры ребенка. Однако антибиотики подавляют этот благоприятный процесс. После первого курса разнообразие кишечной микрофлоры младенца сократилось. Это не было неожиданностью. У многих антибиотиков широкий спектр действия, то есть они разработаны для убийства разных видов бактерий: и плохих, и хороших. Через несколько недель во время второй инфекции ребенку вновь назначили курс тех же самых антибиотиков. При этом разнообразие его кишечной микрофлоры пострадало не так, как раньше: бактерии адаптировались, чтобы пережить вторую атаку.
Исследование позволило сделать два важных вывода. Во-первых, антибиотики вызывают глубокое и немедленное сокращение кишечной микрофлоры. Во-вторых, по окончании лечения микрофлора как сообщество или экосистема вряд ли станет прежней. После единственного курса антибиотиков кишечная микрофлора адаптируется. В рассмотренном выше случае она оказалась более устойчивой, когда знакомый антибиотик использовали повторно. Кратковременная ли это адаптация, или такое свойство микрофлоры сохранится в течение всей жизни, пока неизвестно. Однако, по нашим данным, подобное восстановление неидеально. Микрофлора подключена к разным аспектам работы иммунной системы (подробнее об этом — в следующей главе), поэтому ее изменения потенциально могут привести к серьезным проблемам. Лечение детей антибиотиками ассоциируется с повышенным риском развития таких заболеваний, как астма, экзема, ожирение[32]. Каким образом антибиотики приводят к развитию этих болезней, пока неясно, но похоже, что нарушения в микрофлоре могут вызвать проблемы, на первый взгляд не связанные с кишечником.
«СЛИШКОМ ТЯЖЕЛАЯ» МИКРОФЛОРА
Несколько десятков лет назад фермеры узнали, что небольшие дозы антибиотиков могут увеличить вес коров, овец, куриц и свиней до 15%, — а ведь это дополнительная прибыль для поставщиков мяса. Оказалось, чем раньше в жизни животного ему дают антибиотики, тем больший вес оно наберет. Детей нередко лечат антибиотиками, поэтому ученые задумались о взаимосвязи раннего приема антибиотиков и проблемы лишнего веса у детей.
У лабораторных мышей, которым в ранние периоды жизни давали небольшие дозы антибиотиков, как и у домашнего скота, увеличился процент жира в организме[33]. К тому же эти мыши обладали микрофлорой, похожей на микрофлору человека, страдающего ожирением. Мыши на антибиотиках не употребляли большее количество калорий, но «запасали» их в виде лишнего веса. Если усвоение калорий зависит от состава микрофлоры, то это объяснило бы набор веса у домашнего скота, принимающего антибиотики, а также связь между лечением антибиотиками и ростом детского ожирения.
Сравнение более 11 тысяч британских детей, принимавших и не принимавших антибиотики, выявило поразительную разницу в весе[34]. Получавшие антибиотики до достижения шестимесячного возраста в среднем весили больше сверстников. Разница в весе сохранялась до трехлетнего возраста. Если малыши впервые получали антибиотики в возрасте старше шести месяцев, они тоже, как правило, были менее стройными, хотя в этом случае разница была уже не столь заметна. Дети, впервые прошедшие курс антибиотиков в возрасте от года до двух лет, были значительно тучнее, чем их сверстники из контрольной группы, даже через пять-шесть лет после лечения. Эти исследования показывают, что использование антибиотиков в раннем детстве напрямую влияет на состав микрофлоры, на долгосрочный набор веса и ожирение годы спустя после «атаки».
МИКРОФЛОРА: ПЯТЬ УРОКОВ НА «ОТЛИЧНО»
В начале жизни ребенка есть все условия, чтобы наилучшим образом сформировать благоприятное сообщество бактерий. Следует помнить пять правил. Первое: идеальный способ рождения — естественный. В этом случае младенец сразу встречается с набором бактерий, задуманным природой. Если же естественные роды невозможны, обсудите с врачом использование вагинального мазка матери.
Второе: пробиотики могут снизить негативное влияние факторов (например, недоношенности), создающих дисбаланс в первом сообществе микрофлоры. Некоторые пробиотики разработаны специально для малышей. Они будут полезны, если ребенок страдает от колик или ему назначили антибиотики. Однако все вопросы употребления пробиотиков обязательно нужно обсудить с педиатром. Микрофлора каждого человека индивидуальна, поэтому, чтобы выбрать подходящий пробиотик, иногда приходится действовать методом проб и ошибок. В последующих главах мы подробно разберем этот вопрос.
Третье: грудное вскармливание. Вне зависимости от способа рождения это прекрасная возможность обеспечить ребенка пре- и пробиотиками, «одобренными» матерью. Если исключительно грудное вскармливание невозможно, обсудите с педиатром целесообразность использования смеси, содержащей пребиотики и (или) пробиотики. Но помните, что любое количество грудного молока полезно, даже если это всего лишь кормление перед сном. Материнское молоко и содержащиеся в нем ОГМ способствуют росту здоровой детской микрофлоры.
Четвертое: даже если без антибиотиков не обойтись, лечение должно учитывать их вред для кишечника. Важно поддержать микрофлору. Наилучший способ восстановить ее — грудное вскармливание. В молоке матери содержатся ОГМ (ими питается микрофлора). Кроме того, бактерии, присутствующие в грудном молоке, заново населяют кишечник. Если кормление грудью невозможно, следует рассмотреть молочные смеси, содержащие пре- и пробиотики. Детям, уже перешедшим на твердую пищу, врач, выписавший антибиотики, должен порекомендовать пробиотические добавки, йогурты или другие ферментированные продукты. Пока неизвестно, могут ли пробиотики бороться с долгосрочными неблагоприятными последствиями антибиотиков. Однако доказано, что прием пробиотиков защищает детей от диареи, вызываемой патогенами (распространенный побочный эффект действия антибиотиков).
Пятое: отлучение от груди — прекрасная возможность приучить детей правильно питаться. Заставляя ребенка есть полезные блюда, родители иногда ввязываются в изматывающую войну. Не отступайте! Настаивайте, даже если малыш отказывается пробовать здоровую еду. Пройдет время — и он будет есть это с удовольствием. В последней главе мы детально обсудим, какая еда лучше всего подходит микрофлоре и одновременно привлекательна для детей. Забота о микрофлоре начинается с рождения, и чем лучше вы стартуете, тем проще будет ребенку поддерживать здоровую микрофлору и хорошее самочувствие на протяжении всей жизни.
Глава 3
Настройка иммунной системы
ПОМЫТЬСЯ И ЗАБОЛЕТЬ
За последние полвека на Западе отмечен резкий рост аллергий и аутоиммунных заболеваний. Многие жители промышленно развитых обществ страдают от сезонной аллергии, экземы, дерматита, болезни Крона, язвенного колита и рассеянного склероза.
Почему заболевания, связанные с иммунной системой, так распространены? На этот счет существует множество теорий. Среди называемых причин — контакты с токсичными химикатами, загрязнение окружающей среды, депрессии и хронический стресс (стрессы наших предков были периодическими и интенсивными). Без сомнения, любая патология возникает под влиянием многих факторов. Однако все больше данных указывает на то, что при развитии перечисленных болезней микрофлора определенным образом взаимодействует с иммунной системой.
КИШЕЧНИК: ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ИММУННОЙ СИСТЕМЫ
Кишечные микробы поддерживают постоянную связь с частью иммунной системы, расположенной в кишечном тракте. Это «общение» позволяет организму отличить безвредные посторонние элементы, например еду, от таких опасных, как Salmonella. Очевидно, что иммунная система должна по-разному реагировать на съеденный вами арахис или кусок зараженной курицы, и микрофлора помогает иммунной системе учиться их различать. Эти полезные контакты не изолированы в кишечнике. Наш системный иммунитет — иммунная система, действующая по всему организму, — также получает инструкции через общение с микрофлорой.
Кишечник подвержен воздействию окружающей среды (мы все-таки всего лишь трубка) и очень уязвим. Для многих патогенов он служит проходом в систему кровообращения, а оттуда — к другим органам. Однако организм обращает уязвимость кишечника и его постоянное взаимодействие с окружающей средой в свою пользу.
Иммунная система чрезвычайно мобильна. Иммунные клетки, живущие в кишечнике и «общающиеся» с микрофлорой, могут внезапно покинуть его, войти в систему кровоснабжения и разместиться на новом месте. Т-лимфоциты — один из главных классов иммунных клеток — могут завтра оказаться в легком или спинномозговой жидкости. И эти клетки помнят опыт, который получили от микробов кишечника. Такая мобильность кажется странной, но с точки зрения выживания в ней есть логика. Представьте, что тот или иной Т-лимфоцит встречает инвазивного агента в кишечнике. Он может разделиться на множество клеток и распространиться по всему организму, чтобы предупредить другие ткани о грозящей опасности. Если патоген появится в легких, Т-лимфоцит, уже знакомый с ним, поможет бороться с инфекцией. Клетки иммунной системы, обитающие в кишечнике, — стражи, которые поднимают тревогу при виде возможного захватчика и координируют иммунный ответ по всему организму, чтобы подготовиться к потенциально масштабному столкновению.
Представьте, что кишечная микрофлора управляет рычагом, который «переключает» чувствительность или быстроту реакции всей иммунной системы. Микробы в кишечнике могут «предписывать» локальные иммунные реакции, связанные с пищеварительной системой (например, продолжительность диареи путешественника). Но от них зависит также реакция ребенка на вакцину или серьезность сезонной аллергии.
В некоторых случаях кишечная микрофлора дезинформирует иммунную систему. Если сообщения, поступающие из центра управления, неправильно интерпретируются, иммунная система может отреагировать слишком быстро и слишком рьяно. А если кишечник дает указания иммунной системе срабатывать мгновенно, аутоиммунная реакция приводит к тому, что Т-лимфоциты и другие иммунные клетки атакуют безвредные объекты в организме.
В 2011 году в Калифорнийском технологическом институте Саркис Мазманян руководил группой, исследовавшей влияние микробов кишечника на рассеянный склероз (заболевание центральной нервной системы, на первый взгляд с кишечником никак не связанное). Эксперименты на мышах показали, что степень тяжести аутоиммунной атаки на нервную систему зависит от видов кишечных бактерий[35].
Это исследование — одно из многих, доказывающих, что кишечные микробы контролируют реакцию иммунной системы на ощутимые угрозы по всему организму. Иммунологи, считавшие кишечные микробы всего лишь элементом на пути еды к калу, изменили мнение. Они осознали: чтобы глубже понять иммунологические ответы нашего организма, следует учитывать положение «рычага», которым микробы управляют иммунной системой.
КИШЕЧНЫЕ МИКРОБЫ: КУКЛОВОД ИММУННЫХ РЕАКЦИЙ
В описаниях работы иммунной системы часто используется военная терминология. Если в организм проникает возбудитель инфекции, мы мобилизуем целую армию иммунных клеток и других молекул, которые должны нанести ответный удар и победить враждебный объект.
Если, например, вы съели кусок плохо сваренной курицы, зараженный Salmonella, патогенные бактерии проходят через пищеварительный тракт, где могут проникнуть в клетки, выстилающие кишечник. Из этих клеток выделяются цитокины — молекулы, отправляющие сигнал SOS иммунной системе. Иммунные клетки тут же отвечают на призыв о помощи, собираясь в месте нападения, чтобы противостоять врагу. В конце концов B- и Т-лимфоциты, пехота иммунной системы, работают совместно с другими специализированными клетками, борющимися с инфекциями, чтобы освободить организм от захватчиков.
Тем временем вы чувствуете жар, боль и, как это часто бывает в случае с инфекцией Salmonella, необходимость сбегать в туалет. Острое состояние помогает представить неистовое сражение, в котором наш организм противостоит микробам. Борьба с захватчиками — неоспоримо важная функция иммунитета. В последние несколько десятилетий в научных исследованиях использовался именно такой образ иммунной системы — армия в полной боевой готовности.
Однако последние достижения в изучении микрофлоры уточнили эту модель. Иммунологи обращают внимание на гораздо более обширные — на самом деле постоянные — контакты иммунной системы с микрофлорой. Иммунная система — это не просто армия, готовая вступить в битву при первых признаках нападения. Это государство, выстраивающее собственную внешнюю политику. Реагируя на инфекцию, «страна» вступает в войну. Но если речь идет, например, о взаимодействии с симбиотическими микробами, это, скорее, длительные дипломатические контакты. Как и в реальной политике, мирная работа иммунной системы требует повседневных усилий, а сражения крайне редки и случаются во времена кризисов.
Иммунная система постоянно ведет переговоры с обитающими в нас микробами. Тема этих переговоров — мы, общий ресурс, на который претендуют оба «государства». Иммунная система хочет установить безопасное расстояние между человеческими клетками и нашими партнерами-микробами. Микробам нужен беспрепятственный доступ к месту обитания — кишечнику, а также гарантии, что их оттуда не изгонят. «Политика» меняется в зависимости от того, что вы съели, открыли ли доступ микробам в организм, и от многих других факторов. Если в вашем кишечнике начинают доминировать «наглые» бактерии, иммунная система приходит в повышенную боевую готовность. Обычно трения в конце концов ослабляются, иммунные клетки договариваются с микрофлорой о «разрядке международной напряженности». Однако до начала мирного урегулирования иммунная система реагирует на атаки весьма активно. В немирное время она может «перейти в наступление», даже если угроза только кажется ей реальной. Результаты такой чрезмерной реакции — от небольшой аллергии до болезненной язвы в толстой кишке.
Кишечник связан со всей иммунной системой, поэтому обитающие в нас микробы формируют иммунные ответы в целом. Иммунная система принимает, например, такие решения: как реагировать на вторжение патогенов; как будут возникать и развиваться аутоиммунные заболевания; какие типы микробов будут уничтожены, а какие останутся в составе микрофлоры. Некоторые даже предлагали дать иммунной системе новое название, которое отражало бы ее истинную роль, — «система взаимодействия с микробами». Очевидно, что одна из ее функций — защищать нас от вредных микробов, но гораздо чаще она вовлечена в диалог с микробами, которые мы встречаем ежедневно. Чем реже заводятся подобные «разговоры», тем меньше вероятность «разрядки напряженности». Иммунообусловленные заболевания все шире распространяются по миру. И в качестве одной из причин дисфункции иммунной системы исследователи называют нашу «излишнюю чистоту».
ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ГИГИЕНЕ
В 1989 году Дэвид Страхан, сегодня профессор эпидемиологии в колледже Святого Джорджа Лондонского университета, выдвинул гипотезу, что распространение сенной лихорадки и атопии (кожной аллергии) в промышленно развитом мире — результат сокращения контактов с возбудителями инфекции[36]. Он предположил, что иммунная система человека развивалась в среде, в которой ей постоянно приходилось отбиваться от множества болезнетворных микробов, встречавшихся в еде, воде и в окружающей среде в целом. Сто лет назад (и сегодня в традиционных обществах) иммунная система работала круглосуточно, отражая непрекращающиеся атаки патогенных бактерий. Но теперь, благодаря антибиотикам, очищенной питьевой воде и стерилизованной пище, мы встречаем гораздо меньшее количество микробов, значительно сокращая загруженность нашей иммунной системы. Гипотеза гигиены основывалась на наблюдении, что дети в многодетных семьях реже страдают от аллергии[37]. Это объяснялось тем, что они чаще сталкиваются с заболеваниями дома, поэтому их иммунная система занята борьбой с инфекциями и у нее «нет времени» остро реагировать на пыльцу или глютен.
В гипотезу гигиены впоследствии включили новые данные. Дети, выросшие на фермах, реже страдали от аллергии, чем дети, жившие в очень чистых, богатых домах. Чтобы обеспечить систему полезной деятельностью, нужно контактировать не только с болезнетворными, но вообще с
Значит ли это, что нам нужно больше болеть, чтобы гарантировать адекватное функционирование иммунной системы? Похоже, правильный ответ «нет». Распространение аутоиммунных болезней, видимо, тесно связано с чистотой, а не с сокращением инфекций. Значительная часть микробов, с которыми мы сталкиваемся, не должны вызывать болезни. Однако они самыми разными способами раздражают иммунную систему, которая постоянно «на взводе». В большинстве случаев ее реакция незаметна. Эти слабые иммунные мини-реакции, зависящие от регулярного взаимодействия с микробами, — часть системы поддержания адекватно функционирующего иммунитета.
По мере очищения окружающей среды и продуктов питания мы теряем многочисленные контакты с микробами, необходимые, чтобы занять работой нашу иммунную систему. Антибактериальное мыло и антисептики на спиртовой основе, кажется, распространяются быстрее, чем микробы, с которыми они должны бороться. Такие антибактериальные вещества, как триклозан, пропитывают значительную часть кухонного оборудования. Недавно доказали связь триклозана с аллергическими реакциями[38].
Современная городская жизнь отдалила нас от почвенных микробов, с которыми мы могли бы встретиться, ухаживая за урожаем или добывая пропитание собирательством. Наши контакты с безвредными бактериями ограничены из-за постоянного использования антибиотиков и антибактериальных химикатов. А микробы, устойчивые к их воздействию, распространяются все шире. Высокий риск встречи с опасными супербактериями, которые обитают, например, в больницах или мясном фарше, усугубляет проблему[39]. В прессе часто обсуждают заболевания, вызванные употреблением зараженной дыни, салата или гамбургера. Это заставляет нас еще активнее уничтожать микробы — и иммунообусловленные заболевания продолжают расти. Конечно, очень важно свести к минимуму контакты с опасными микробами. Но можно ли восстановить наше взаимодействие с полезными микробами окружающей среды без риска подхватить серьезную инфекцию?
ПОТЕРЯ БЛИЗКИХ ДРУЗЕЙ
Мы ежедневно контактируем с двумя большими группами микробов. Первая — наша микрофлора. Вторая — «случайные встречные», которые находятся, например, на клавиатуре или попадают к нам при рукопожатии. Иммунологические проблемы могут возникнуть при сокращении контактов с микробами, обусловленном снижением разнообразия микрофлоры и чересчур чистой средой обитания. Например, лечение детей антибиотиками (которое снижает разнообразие микрофлоры) несет риск развития астмы, при этом с каждым новым курсом риск становится все выше. Однако если в семье есть собака, риск снижается[40]. В соответствии с гипотезой гигиены присутствие собаки увеличивает контакты ребенка с внешними микробами, и таким образом смягчается потеря внутренних бактерий, убитых антибиотиками.
Важно заметить, что исследования не установили причинно-следственной связи между антибиотиками и развитием иммунообусловленных заболеваний. Использование антибиотиков связано с ростом аутоиммунных проблем, но пока неизвестно, является ли их причиной уничтожение микрофлоры. Если объект исследования — человек, то причинно-следственный анализ затрудняется различными факторами, искажающими результаты. Например, люди, время от времени принимающие антибиотики, обычно чаще болеют, у них больше проблем с иммунной системой, и по ряду других показателей они отличаются от тех, для кого употребление антибиотиков — исключительный случай. Но вне зависимости от причинно-следственных связей есть данные, доказывающие, что микрофлора может защитить организм от аутоиммунных заболеваний. У стерильных мышей, выращенных без контакта с микробами, в присутствии аллергенов развивается острый ответ в дыхательных путях, похожий на астму. Мыши с полноценным набором микрофлоры защищены[41].
Еще несколько слов о снижении разнообразия — на этот раз более специфического. С начала эволюции человека существовали виды организмов, обитавшие у него внутри. Речь идет о бактериях и глистах (группе паразитов, таких как острицы или анкилостомы). Этот симбиоз сохранялся тысячелетия, и паразитов со временем стали называть «старыми друзьями». Некоторые из этих «друзей» вызывают болезни, но у нашей иммунной системы было время «выучиться» правильно отвечать на исходящую от них опасность. «Цивилизованный» образ жизни (санитария и гигиена, антибиотики и многие другие факторы) сопровождается гибелью таких организмов. Большинство людей считает, что без глистов нам намного лучше. Очень немногие знают о важных бактериях, которых мы потеряли. Вполне возможно, что отсутствие этих старых друзей — одна из причин аллергий и аутоиммунных заболеваний.
СЛОЖНЫЙ БАЛАНС ИММУННОЙ СИСТЕМЫ
Пул иммунных клеток находится в слизистой оболочке кишки. Они постоянно наблюдают за средой кишечника и готовы дать отпор плохим бактериям, стремящимся проникнуть сквозь слизистую оболочку и вызвать инфекцию. Иммунная система слизистых оболочек — местный иммунитет — стоит на страже полостей, сообщающихся с внешней средой. Рот, нос, горло, глаза, легкие и кишечник — это входные ворота для инфекций и должны охраняться особенно тщательно.
Иммунная система слизистых оболочек может действовать разнонаправленно: она агрессивно реагирует на угрозу (провоспалительная функция) и притупляет агрессивный ответ, когда угроза отступает (противовоспалительная функция). Постоянный баланс между этими направлениями деятельности системы определяет адекватность реакции на кишечных микробов. Так же балансируют качели-маятник, если вес на каждой их стороне одинаковый. Качели в равновесии — иммунитет в гармонии. Местный иммунитет не позволяет микробам проникнуть в стенки кишечника и не дает стенкам кишечника слишком сильно воспалиться: кишечные микробы и кишечная ткань мирно сосуществуют. Однако если провоспалительная сторона качелей перевесит противовоспалительную, это может вызвать чересчур рьяную атаку на обитающих в нас микробов и вылиться в болезнь. К сожалению, когда равновесие качелей нарушается, их очень сложно сбалансировать снова.
Болезнь Крона и язвенный колит — два вида воспалительных заболеваний кишечника (ВЗК), при которых развивается воспаление нижних отделов пищеварительного тракта. Его возбудители плохо изучены, но очевидно, что развитию болезни способствуют как генетика, так и влияние окружающей среды. Некоторые генетические мутации приводят к воспалениям, подобным ВЗК, у лабораторных мышей, если у них есть кишечная микрофлора. Во многих случаях у мышей, выращенных в стерильных условиях и не имеющих кишечной микрофлоры, болезнь не развивается. Можно сказать, что генетические мутации, определяющие риск развития ВЗК, «устанавливают мяч в гольфе», но именно микробы «замахиваются клюшкой и отправляют мяч в лунку».
При лечении ВЗК пытаются сбалансировать иммунную систему, которая слишком активизировала провоспалительную деятельность. Для снятия воспаления используют иммунодепрессанты. Также применяют антибиотики, сокращая количество микробов и таким образом сводя к минимуму угрозу, «заметную» иммунной системе. Однако как только воспалительная реакция на микробов началась, ее становится трудно контролировать, именно поэтому лечение ВЗК может оказаться сложным. Часто единственное решение — хирургическое удаление воспаленных частей кишечника.
Сложность лечения ВЗК показывает, как непросто сбалансировать иммунный ответ. Если он слабый, микробы могут проникнуть сквозь слизистую оболочку кишечника. Слишком сильный иммунный ответ может спровоцировать постоянный воспалительный процесс. Люди с иммунитетом, ослабленным в результате химиотерапии или ВИЧ-инфекции, — пример того, насколько опасным может быть недостаточный контроль со стороны иммунной системы. Для них намного выше риск микробного вторжения в ткани кишечника, потому что травмированная иммунная система не в состоянии четко исполнить строгое правило «Микробам вход запрещен!», вывешенное на стенках кишечника. В свою очередь, в организме человека с чрезмерной реакцией иммунной системы при взаимодействии с микробами может сработать чересчур активный воспалительный режим. Некоторые виды иммунотерапии при раке запускают подобный провоспалительный сценарий, устраняя предохранители или тормоза, которые обычно сдерживают неадекватный иммунный ответ. Такой тип лечения предполагает, что поощрение провоспалительной деятельности заставит агрессивно настроенную иммунную систему атаковать раковые клетки. Опасность, однако, состоит в том, что дружественные бактерии в кишечнике также попадут под прицел, что приведет к заболеванию, подобному ВЗК. Такие клинические ситуации демонстрируют ненадежную природу иммунного гомеостаза.
К сожалению, не только люди с ослабленным иммунитетом или проходящие иммунотерапию должны заботиться о поддержании здорового баланса иммунной системы. Похоже, что современный образ жизни сломал качели, поставив под угрозу хрупкое равновесие, благодаря которому про- и противовоспалительная деятельность иммунной системы находилась в гармонии с жизнью наших микробов. Все больше данных указывает на то, что кишечные микробы не сторонние наблюдатели в процессе тонкой настройки иммунной системы. Микрофлора играет активную роль в реакции иммунной системы на микробов — кишечных и чужеродных патогенных.
БАКТЕРИИ КАК СОСТАВЛЯЮЩИЕ МЕСТНОГО ИММУНИТЕТА
Внутренняя оболочка кишечника защищена липкой слизью. Эта физическая преграда не позволяет микробам подобраться к тканям человека слишком близко. Слой слизи не только держит микрофлору на безопасном расстоянии, но и служит богатым источником углеводов, которыми могут питаться бактерии в составе микрофлоры. Производя углеводы, кишечник обеспечивает питание полезных членов сообщества. Эти микробы, в свою очередь, помогают защитить кишечник от вторжения патогенных бактерий и уравновесить иммунную систему.
Патогенная E. coli из съеденного вами недожаренного гамбургера прибывает в пищеварительный канал, надеясь на быстрое и простое проникновение в стенки кишечника. Однако еще до того, как она попробует атаковать слой слизи, с ней сразятся некоторые микробные обитатели кишечника.
Кишечные микробы служат первой линией защиты против подобных захватчиков, устанавливая физическое и биохимическое препятствие насильственному вторжению патогена. С точки зрения иммунной системы микрофлору можно сравнить с наемником, которому платят (слизью) за помощь в устранении плохих бактерий, но недостаточно доверяют, чтобы полностью снять наблюдение. Микрофлора не только служит дополнительным барьером на пути патогенных микроорганизмов — она регулирует масштаб и продолжительность реакции иммунной системы. Например, если иммунная система в присутствии захватчиков организует медленный или апатичный ответ, плохие бактерии получают преимущество. С другой стороны, чрезвычайное рвение иммунной системы может привести к избыточному воспалению и повреждению тканей и даже к аутоиммунным реакциям. Во многих отношениях обитающие в нас микробы держат нити, контролирующие иммунную систему, помогая ей определить силу и скорость реакции. Микрофлора настраивает иммунную систему по мере ее изменений. Особенно быстро и заметно иммунная система развивается в первые годы жизни, когда плод, защищаемый утробой, превращается в младенца, а затем в ребенка, столкнувшегося с триллионами микробов. Оказывается, контакт с микробами, теми самыми существами, за которыми должна следить иммунная система, очень важен для ее правильного развития.
Из второй главы мы знаем, что у мышей без микрофлоры тонкий и неравномерный слой слизи, покрывающей кишечник. Без микробов этот чрезвычайно важный элемент иммунной системы слизистых оболочек формируется неправильно. Кроме того, иммунная система слизистых оболочек мышей без микрофлоры сильно отличается по ряду других признаков, таких как внешний вид, состав и функционирование. У них в кишечнике практически нет иммунных клеток, которые необходимы для ответа на микробные атаки. Некоторые дефекты иммунной системы в стерильных мышах можно исправить, если подсадить им полноценную микрофлору. Однако дефекты не всегда подлежат исправлению. Если контакт с микробами происходит слишком поздно, критический ранний период развития упущен — и иммунная система блокируется в недоразвитом состоянии. Представьте, что вы забыли добавить какой-то ингредиент при готовке. Суп можно посолить даже в самый последний момент — это не проблема. Если же, вынимая пирог из духовки, вы понимаете, что не добавили в тесто разрыхлитель, то уже никак не поможете плоской лепешке подняться!
Человек получает микрофлору в начале жизни. Но вполне вероятно, что в первые недели микробов будет недостаточно из-за использования антибиотиков и слишком чистой среды. Микробы, с которыми мы взаимодействуем в критически ранний период жизни, могут определять необратимые процессы созревания иммунной системы[42]. Таким образом, возможно, что воспитание детей в чрезмерно чистой среде оказывает долгосрочное пагубное влияние на развитие их иммунной системы.
БАКТЕРИИ — РЕГУЛИРОВЩИКИ ИММУННОЙ СИСТЕМЫ
Чувствительность иммунной системы к кишечным бактериям означает, что развитие отдельных членов микрофлоры потенциально способно оптимизировать иммунные реакции. Возможно ли определить, какие бактерии наилучшим образом влияют на иммунную систему, и создать совершенную пробиотическую добавку, «способствующую укреплению иммунитета»? Таблетка с полезными бактериями, создающими идеально сбалансированную иммунную систему, которая быстро отражает атаки инфекций и при этом не реагирует на пыльцу или арахис, — это как раз то, что нам нужно, правда?
К сожалению, сложность иммунной системы слизистых оболочек переводит такую возможность из разряда науки скорее в разряд научной фантастики. Иммунный ответ обычно определяется B- и Т-лимфоцитами, которые «включают высокую передачу» в провоспалительном рывке, вызывая покраснение, отек и боль. Обратная сторона такой реакции — уменьшение покраснения, отека и боли. Эта работа проделывается иммунными клетками, которые называются регуляторными Т-лимфоцитами, или Т-супрессорами. Недостаток Т-супрессоров может привести к избыточному иммунному ответу, что в свою очередь может вылиться в аутоиммунные реакции, воспалительное заболевание кишечника и даже рак. Некоторые предполагают, что недостаток Т-супрессоров — отличительный признак многих людей, ведущих современный образ жизни, и основа множества болезней, распространенных в «цивилизованном» мире. Набор дополнительных Т-супрессоров, если его можно было бы получить, стал бы основой новых видов лечения и профилактики воспалительных заболеваний.
Исследовательская группа Кеньи Хонды в Центре интеграционных медицинских наук в японском институте RIKEN обнаружила, что микрофлора ответственна за население тканей кишечника Т-супрессорами[43]. Хонда придерживается мнения, что из-за антибиотиков и неправильного питания современная микрофлора пришла в упадок и ее носители более склонны к развитию аутоиммунных и аллергических реакций. Он отмечает, что в Японии в последние десятилетия стремительно растет количество пациентов с воспалительными заболеваниями кишечника, аллергией и рассеянным склерозом.
Хонда и его команда выяснили, что представители фирмикутов (одного из двух главных типов бактерий в кишечной микрофлоре) способны привлекать Т-супрессоры в полость кишечника у лабораторных мышей. Изобилие Т-супрессоров смягчает воспалительные реакции и снижает у мышей риск развития колитов, аутоиммунных заболеваний и аллергий. Эта смесь кишечных бактерий может регулировать иммунную систему млекопитающих, как ни одно известное лекарство. Вопрос в том, будет ли один и тот же коктейль бактерий работать для всех людей, если у каждого своя микрофлора? «Я уверен, что разница в микрофлоре людей будет значимым фактором», — говорит Хонда. Шансы, что определенный коктейль бактерий приведет к одному и тому же противовоспалительному эффекту во всех случаях, невелики. Но возможно, вид микробов не так важен, как молекулы, которые они производят.
Поглощая еду в кишечнике, микробы производят отходы — бактериальные фекалии. Это не слишком эстетично воображать, но многие из продуктов жизнедеятельности бактерий не так вредны, как кажется. Напротив, некоторые полезны для здоровья. Один из наиболее распространенных продуктов жизнедеятельности микробов — короткоцепочечные жирные кислоты, или КЖК (подробнее об этих особых молекулах — в следующих главах). Они помогают кишечнику привлекать Т-супрессоры[44]. Для кишечной микрофлоры, возможно, не так уж важно, «кто это», главное, «что они делают». Многие виды бактерий способны производить КЖК, поддерживая таким образом Т-супрессоры и снижая воспаление. Пока это предварительные исследования, но они указывают, в каком направлении нужно действовать. Волшебные комбинации бактерий, улучшающие здоровье, вряд ли скоро появятся в продаже. Но подталкивание микрофлоры к производству большего количества КЖК и других важных химических посланников, регулирующих иммунный ответ, может предотвратить болезнь или смягчить ее симптомы.
«НЕБЛАГОНАДЕЖНЫЕ КВАРТИРАНТЫ»: ХЛОПОТНОЕ И ЗАТРАТНОЕ ВЫСЕЛЕНИЕ
Во многих отношениях избавление от врагов — самая легкая задача для иммунной системы. Она разработала мощный военный арсенал, невероятно эффективный при нейтрализации «плохих парней». Оружие ближнего боя — специфические антитела, массового уничтожения — высокая температура и диарея. Гораздо сложнее отличить «своих» от «чужих». Если иммунная система ошибется, опасная инфекция останется незамеченной или, как в случае с рассеянным склерозом, будет атакован нормальный и жизненно важный набор клеток. У людей также возникают проблемы с классификацией хороших и плохих бактерий, многие из которых относятся скорее к «серой» зоне: они могут нанести вред в некоторых ситуациях или определенным людям, но в других случаях оказываются полезными.
Мартин Блейзер — профессор Нью-Йоркского университета и руководитель исследований бактерий, живущих в желудке, — Helicobacter pylori. Эти бактерии могут вызывать язву и рак желудка. Точно злодей, правильно? Медицинское сообщество именно так и решило и нацелилось на уничтожение «плохого» микроба антибиотиками.
«Концепция называется “тестировать и лечить”, — говорит Блейзер. — Когда врач находит H. pylori, он избавляется от них. Однако, если изучить данные, лечение от Helicobacter нужно совсем небольшому количеству людей».
Для кого-то H. pylori могут обернуться проблемой, но многие даже не осознают, что живут с этими бактериями, и не испытывают никакого вредного воздействия. На самом деле появляется все больше информации о том, что H. pylori могут быть даже полезными. H. pylori обычно наследуются, поэтому если будущие родители лечатся и теряют H. pylori, они не могут передать их детям. Именно это и происходит в западных странах. На протяжении всего нескольких десятилетий, с тех пор как H. pylori получили ярлык «плохой бактерии», данный микроб уничтожается. С каждым новым поколением все меньше детей становятся носителями H. pylori. Прекрасная новость на первый взгляд: у детей не разовьются язва или рак желудка, вызванные H. pylori. Но, похоже, это поверхностная оценка. Как показывают исследования Блейзера и других ученых, у детей, не несущих H. pylori, выше риск развития астмы и аллергии[45]. Есть основания полагать, что бактерия, которая эволюционировала вместе с человеком в течение десятков тысяч лет, помогает регулировать иммунную систему, доводя ее настройки до оптимальных. Без этого «учителя» иммунная система отчасти теряет способность отличать подходящую цель, такую как вирус гриппа, от неподходящей, например пыльцы. Потеря H. pylori может быть всего лишь верхушкой айсберга. По мере того как мы узнаем больше о бактериях и других микроорганизмах, населявших пищеварительный тракт наших предков, становится очевидно, что современная цивилизация уничтожила нескольких выдающихся представителей дружественного сообщества.
Поделиться книгой: