— Спасибо.
В коридоре рыжий тут же накинулся на Фэба — почему не вызвал сразу?!
— Я бы задержал Берту, она хотя бы… Фэб, совесть есть? Она такая измученная, смотреть больно! Она бы эту ночь спала в десять раз лучше!.. Ну как ты можешь, а?
— Рыжий, угомонись, пожалуйста, — попросил Фэб. — Если всё пойдет так, как идет — завтра скажем. Пока что рано еще говорить.
— Я не успел посмотреть, — признался Скрипач. — Что в плюсе?
— Начали адекватно отвечать почки, и пошел ответ на общую обменку, — объяснил Кир. — Андрей сказал, что сейчас главное не дать свалиться обратно. Если я правильно понял, опускать они больше не хотят. Боятся.
— И не будут, в любом случае. Перенастроят «среду», и станут смотреть по симптоматике. Если бы не эти проклятые гиберы… — Фэб покачал головой. — Хотя что тут говорить. Что сделано, то сделано.
Про это они уже всё знали. И про убитые иммунные системы (и Киру, и Скрипачу, и обоим Мотылькам уже ставили имунки заново, по словам врачей — практически с нуля), и про сбои, которые после этих гиберов неизбежны, и про то, что последствия травмы у Ита такими страшными бы не были, если бы не гибернейты. Конечно, не только гибернейты оказались виноваты в том, что случилось. Всё сразу. И гиберы, и восемнадцать пуль, которые Ит «поймал», и то, что помощь вовремя оказана не была, и условия в тюремной больнице… Всё вместе.
— …Если бы его взяли на стол сразу после этого всего, он бы сейчас уже ходил, — сказал как-то Илья. — Но три месяца вот так… Остается только молиться, чтобы вообще в живых остался…
— Кто выйдет в смену? — спросил Кир.
— Я так понял, что Дослав с Полем придут, через два часа, — Фэб нахмурился. — Вот что. Вы вдвоем пока что отдыхайте, я послежу, почитаю. Потом сменимся.
— Издеваешься? — хмыкнул Скрипач. — Фэб, ты всерьез думаешь, что я сумею сейчас…
— Я думаю, что ты будешь требовать, чтобы тебя пустили завтра, — справедливо заметил Фэб. — Поэтому да, я всерьез. Иди и ложись. Настрой оповещение, если тебе так хочется. И ради всего святого, не лезь туда, не мешай им работать.
— Я не собирался.
— Рыжий, если ты будешь, как собака, сидеть под дверью, ничего не изменится, — Кир взял Скрипача за локоть и потащил за собой, к двери соседней комнаты, в которой они временно жили. — Иди, иди. Скотина упрямая.
Через трое суток, когда окончательно стало ясно, что динамика есть, и что она пусть слабая, но уже точно положительная, Фэб решился задать Илье вопрос, который давно хотел задать, но никак не мог, потому что всем было не до того. Он отловил Илью в коридоре после смены, силком затащил в их комнату, и лишь потом спросил:
— Объясни, как вы тут оказались? На Терре-ноль, да еще так вовремя? Илья, я, конечно, верю в совпадения, но не до такой степени.
— Это не совпадение, — Илья прикрыл за собой дверь, поискал глазами, куда бы сесть, но сидеть было негде: в комнате стояли две кровати, и ничего больше, ни стульев, ни стола не имелось. — Приказы Её Величества не обсуждаются, Фэб. Скажем так — за вашей командой следила не только официальная служба.
— Ты хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать, что я получил приказ, и выполняю его. Выполняю охотно, если ты об этом, с моей волей этот приказ не расходится ни на шаг.
— Я впервые за всю практику вижу, чтобы на двоих больных кто-то ставил два полных госпиталя, — произнес Фэб. — Илья, почему?
— Не два. Четыре малых, и половина здешнего состава, — невозмутимо поправил Илья. — Ты слишком устал, чтобы нормально считать. Почему? Иначе бы не справились. Да, собственно, пока что и не справились, мы в самом начале, как ты понимаешь.
— Я не об этом. Причина. Так не делают… никогда, — Фэб осекся. — Илья, объясни.
— Ну, хорошо, — сдался, наконец, тот. Вывел визуал, передвинул строки. — Пометку видишь?
— Какую? — не понял Фэб.
— А вот эту.
В самом начале, на первой строке, стояли всего две буквы.
«ST».
— Ты знаешь, что это значит? — напрямую спросил Илья.
— Нет, — покачал головой Фэб.
— Это значит «saint». Святой.
— Что?..
— Пока что эти пометки есть только в историях Ри и Ита. У вас они тоже появятся. Только позже.
— Илья, о чем ты говоришь? — рявкнул Фэб.
— Это значит, что на территории конклава они оба проходят сейчас процедуру канонизации, — объяснил Илья. — Разумеется, это автоматом дает им ряд привилегий…
— Ты знал об этом, когда мы работали в «Вереске»? — напрямую спросил Фэб.
— Нет, — отрицательно покачал головой Илья. — Я ничего не знал.
— Врешь.
— И не думал даже!.. Если бы знал, разве бы позволил пахать наравне с остальными? Фэб, да успокойся ты, это решение, видимо, было принято недавно, и может быть, еще ничего не получится. Да и что в этом плохого?
Фэб растерянно смотрел на Илью.
— Не знаю, — неуверенно ответил он. — Это… это просто как-то неправильно, наверное…
— Что неправильного в том, что их двоих в результате хорошо лечат, и дают шанс выздороветь и жить нормальной жизнью? Что плохого в том, что конклав обеспечивает вас и дает вам защиту?
— А Ри? — справедливо возразил Фэб. — Что хорошего в том, что жить, как ты сказал, нормальной жизнью, ему предстоит с полностью утраченной личностью?! Ты вообще понимаешь…
— Угу, понимаю, — кивнул Илья. — И побольше твоего. Например, я понимаю, что личность можно восстановить, а мозги вырастить заново.
— От восьмого уровня! А тут максимум — шестерка, да и то не везде!..
— Ага. Давай поэтому сразу сдадимся, сядем на задницу, и ничего не будем делать, — проворчал Илья. — Вот что, Фэб. Если тебе сейчас хочется думать, то подумай лучше о чем-нибудь не глобальном, пожалуйста. Например, о том, как Берту сюда не пускать еще хотя бы неделю. Или о том, что будем делать с рукой и ногой. Сюда даже биопротезы не пропускают, сам знаешь, а тебе, я думаю, равно как и мне, не хочется, чтобы он остался инвалидом. Всё, я спать, извини.
Илья обошел замершего Фэба, вышел из комнаты, и тихо притворил за собой дверь. Фэб остался стоять, беспомощно глядя перед собой, и пытаясь как-то осознать всё, что было сказано только что.
«ST»?
Четыре госпиталя?
Конклав?
Что происходит, что сейчас поставлено на кон?
Кто они все — в этой игре?
И что будет дальше?
01
— Ну как там дела? — спросила Берта.
Они со Скрипачом снова стояли в холле пятого этажа у неработающих лифтов на расстоянии в метр, только сегодня Берта выглядела много лучше, чем неделю назад, да и Скрипач стал явно бодрее, чем раньше.
— Дышим по две минуты без поддержки, — сообщил он. — Раз в час днём, раз в три часа ночью. Пока что чаще тренировать не хотят, он устает быстро. Было уже несколько раз, когда сам начинал, в перерывах, но мы пока не разрешаем. Уж очень сильно процедуры изматывают.
— Это хорошо, что сам пытается, — Берта кивнула. — Ты не спрашивал на счет меня?
— Спрашивал, конечно, — кивнул Скрипач. — Илья сказал, что пустят перед тем, как будем пробовать давать сознание. Дней через шесть, наверно. Когда хотя бы до десяти-пятнадцати минут дойдем.
— Опять ждать, — Берта явно расстроилась. — А почему до сознания, а не после?
— Потому что никто не знает, что там по факту будет, — Скрипач помрачнел. — Предположения не самые хорошие, честно говоря.
— Из-за гипоксии?
— Ну да. Все говорят, что это полностью компенсируется, но сейчас… в общем, как только, так сразу, — заверил Берту Скрипач. — Маленькая, какие там, на воле, новости? Дома ты была?
Берта пожала плечами.
— Примерно такие же, как и были вчера, — ответила она. — Официалка щелкает зубами, Томанов отбивается, мы пытаемся отвлечься тем, что разбираем квартиру… рыжий, там ни одной целой стены не осталось, — она покачала головой. — Не знаю, что они искали, но они разбили практически всё. Даже перегородку между ванной и туалетом. Но самое удивительное, что я нашла под мусором наш шкаф, совершенно целый, а в нем — свои косынки, еще с тех времен. Представляешь?
— Так, подожди, — попросил Скрипач. — Как это — шкаф под мусором?..
— Ну вот так, — развела руками Берта. — Шкаф уронили, видимо, когда отодвигали, а потом разрушили стену, возле которой он стоял.
— Какую стену?
— Между моей комнатой и вашей.
— Мама дорогая… это сколько же там мусора?! — дошло до Скрипача.
— Много, — исчерпывающе ответила Берта. — Мы с Джесс и ребятами выносим каждый раз пакетов по десять. И сумели расчистить только прихожую, ванную, и часть кухни.
— Ну и ну, — покачал головой Скрипач. — Серьезно?
Он расстроился, Берта это тут же заметила.
— Родной, главное, что мы все живы, — успокаивающе сказала она. — Я на самом деле расплакалась, когда в первый раз это увидела… а потом подумала: ерунда, это же просто вещи. Ну да, нас пытались брать измором, нам разнесли квартиру, нас покалечили. Но мы-то живы! Понимаешь?
Скрипач кивнул.
— Чудом живы, — согласился он. — И не все.
— Все, все, — заверила Берта. — Даже у Ри, и то появились хорошие шансы, как врачи говорят.
Скрипач промолчал.
Может быть, Джессике и говорили про «хорошие шансы», но рыжий знал — пока что там, в Бурденко, не делается ничего, кроме общей терапии. И не может делаться, потому что на Терру-ноль никто и никогда не пропустит специалистов по нейро-протезированию. И даже отметка ST в деле этому не поможет.
По крайней мере, пока…
— С ногой и рукой что-то решили? — с тревогой спросила Берта.
— Ничего пока что, — мрачно ответил Скрипач. — Да и рано еще решать. Когда станет лучше, будут думать.
Берта кивнула.
— А хорошие новости есть? — спросила она.
— Кое-что есть, — Скрипач потер переносицу. — Левое легкое восстановили полностью, с завтрашнего дня будем миокард готовить к восстановлению…
— А почему только сейчас? — огорчилась Берта.
— А потому что всего два блока регенерации разрешили привезти, твари, — Скрипач поморщился. — Но, собственно, он и так еле справляется, поэтому пока что хватит двух. Бертик от Томанова что-то слышно?
— Ох… Рыжий, может, сядем? У тебя сколько времени есть?
Скрипач задумался.
— Минут двадцать. А что?
— Да, собственно, то, что ты срочно нужен в городе, — Берта прикусила губу. — Очень нужен. Сейчас отдел, в котором…
— Всё-таки ИВК? — уточнил Скрипач.
— Бывший ИВК, да. Точнее, то подразделение, которое Томанов сделал под вас. Или под нас. Неважно. В общем, нужны считки. Для анализа.
Скрипач посмотрел на неё так, что Берта невольно стушевалась.
— Маленькая. А теперь подробно и по пунктам, — приказал Скрипач. Сел на пол по-турецки, похлопал по полу рядом с собой ладонью — тоже, мол, садись. — Что за подразделение, зачем считки, и что там вообще затеяли. Ты же знаешь, что после тюрьмы я сразу попал сюда, как только выпустили… и кроме того, что нас выпустили и оправдали, не знаю вообще ничего.
— Ладно, сейчас расскажу, что знаю, — Берта тоже села на пол, положила потасканную сумку рядом с собой. — Потому что всего я не знаю тоже.
— А кто знает?
Поделиться книгой: