Что оставит ветер

– Москва.

И, словно в подтверждение его слов, «продавщица», кивнув, положила на стол розовую бумажку. Олег успел схватить её первым. Ну да, обычная купюра, привычных размеров, разве что номинал незнакомый – ну и рисунок, Кремль с одной стороны, уродско-церетелевский Пётр Первый – с другой… Если подделка, то исключительно искусная: парень машинально провёл пальцем по буквам – выпуклые, как положено… Да и потрёпана, словно много лет ходила по рукам.

Стас улыбался во весь рот – остальные присутствующие были явно обескуражены. Наконец, забил очередной гвоздь:

– А главный город этой области-то как у нас называется?

И удовлетворённо кивнул – варианты «Ленинград», «Петроград» и «Санкт-«Петербург» разделились в соотношении 2:2:3.

Выдержав театральную паузу, чернявый продолжил:

– Вы, конечно, можете решить, что это такой глупый розыгрыш, но, поверьте, это всё нужно не мне, а в первую очередь… вам.

Дождавшись, когда все будут смотреть на него, добавил:

– Этот дом – некое… олицетворение контакта меж разными реальностями. Вас здесь семеро – значит, он связывает семь реальностей, очень похожих одна на другую. Но и различия, как видите, есть. В этом месте существует разрыв меж реальностями – или, если хотите, наоборот, связь. Управляемая чёрная дыра, неходячий замок Хаула, – он подмигнул Олегу и, кажется, кому-то ещё. – Построен он был лет пятьсот назад, как и множество других по всей земле, и существует во всех мирах одновременно… потому и виден лишь тем, у кого есть склонность ощущать связь меж мирами. А она раскрывается только в 26 лет, – многозначительно подытожил Стас.

– Я поняла, нас затащили сюда, чтобы показать, что мы уникальные, – склочным тоном изрекла «бизнес-леди». – Дальше-то что? Я и так знаю, что я не серая масса, – полупрезрительный взгляд в сторону Софьи, Олега и лохматого толстяка.

Ну понятно. Деловая вся такая деловая, жизнь удалась, понятно, что «продавщицу» с её попытками создать «дешёвый гламур» она за человека вообще не считает, неопрятного жирдяя – тоже, а я-то чем ей не угодил, машинально подумал Олег. Я ж инженер с высшим образованием!

Впрочем, мысль держалась всего мгновение.

«В зеркало давно смотрел?», – съязвил внутренний голос. – «Небритый, в вытертой кожанке шестилетней давности, с перегаром – как тебя ещё воспринимать?»

И верно. Как серую массу…

Что любопытно – почему презрение дамы не досталось «слесарю»? Впрочем, мысли прервал Стас:

– Вы правы, Снежана Викторовна! – жизнерадостно воскликнул он. – Вы уникальны, все семеро. Вы чувствуете нашу, эээ, чёрную дыру. Вы можете проходить сквозь неё и при желании сможете провести через неё других… – опять многозначительная пауза.

– То есть, я могу выйти из своего мира и пройти в другой? – полуутвердительно спросил стриженный в бадлонке. А голос-то заинтересованный…

– Можете, Вольдемар Степанович, – подтвердил Стас. – Но при одном условии – вы должны настроиться на мир. Для этого вас должен провести в него другой хранитель, уже вхожий туда.

– А вы-то, Станислав, как вас… Блин, Стас, – начал патлатый. – Вы-то кто?

– А я, Георгий Владимирович, в этом отношении вообще никто, – сказал после заминки Стас, и сказал, как показалось Олегу, виновато. – Я имею доступ лишь к домам в этой области, а выйти, увы, могу лишь в свой мир, и то выход в него далеко не здесь, а за триста километров… Вы – хранители Прохода, а я – всего лишь, как оно у вас называется… коридорный.

Бритоголовый слушал заинтересованно – он так и помалкивал.

– И что, вдруг так вот, ни с того ни с сего, тут понадобились хранители? – наконец сформулировал ускользающую мысль Олег. – А до этого что было?

Стас явно готовися к вопросу.

– Хранитель умер, – коротко сказал он. – От старости. Он оставался единственным… потому и понадобились вы. Я имею в виду, понадобились именно сейчас.

– А ничё, что мы, типа, вообще все разные и хрен с друг другом договоримся? – вступил в диалог «слесарь».

Олег вдруг понял, отчего Снежана, как там её отчество, проигнорировала парня. Он для неё – вообще пустое место. Даже не лузер и не прислуга – так… вроде мебели. А ведь парень не дурак – первым поднял серьёзный вопрос! Впрочем, такие вот работяги-технари частенько «зрят в корень».

– А это, Юрий Валентинович, свойство Прохода, – не менее серьёзно ответил чернявый. – Проход всегда выбирает своих Хранителей так, чтобы они оказались совершенно разными и не могли найти друг с другом общий язык. Но зато если общий язык найден – значит, это реально нужно или к этому были приложены усилия. Так что, друзья мои, перед каждым из вас шесть новых реальностей… если вы сможете подобрать ключики друг к другу, – он засмеялся, но смех на этот раз звучал крайне фальшиво.

– И что от нас требуется? – вступил в разговор бритоголовый качок.

– От вас? Ничего, – Стас улыбнулся настолько честно и открыто, как умеют лишь высококлассные жулики. – Живите, как жили – если сможете. Дом для вас открыт, можете жить и здесь. Тут семь комнат, каждая настраивается на своего хозяина и другим просто так недоступна. Общественные помещения доступны всем. За свет, воду и подобное платить не надо – дом черпает энергию Прохода, просто всё уже переделано для удобства, хм, современного человека, не всякие там свечки-очаги… Вас дом впустит, других без вашего желания – нет.

– Это что – общежитие? – подозрительно поинтересовался бритоголовый.

– Решайте сами, Семён Никитич, – развёл руками Стас. – Можете считать это офисом. Я более чем уверен, что не пройдёт и пары месяцев, как вы не то что переберётесь сюда, а вообще на свою обычную жизнь плюнете. Разве это не то приключение, о котором многие лишь мечтают?

Семён молча покачал головой, словно что-то обдумывая. «Продавщица» передёрнула плечами, словно что-то стряхивая с них.

– Добавлю, что дом «зовёт» вас, – сказал чернявый. – Когда кто-то заходит в него, у остальных появляется чувство, что необходимо сюда прийти. Чем больше людей в доме – тем чувство сильнее… Оно не мешает, скоро привыкнете – но о том, что в доме кто-то есть, будете знать…

Стас прошёлся по кухне-гостиной.

– Ну, вот и всё, собственно, – резюмировал он. – Позвольте откланяться. Пейте чай, кушайте плюшки… Если вы будете нужны – я вас найду. Счастливо оставаться!

И вышел за дверь.

Бритоголовый метнулся к двери проворно, словно кошка, и тут же вернулся с удивлённым видом:

– Нет его… Исчез.

– Ну блин, – встал «слесарь». – Фигня какая-то. Пошёл я, – сгребя грубой ладонью пару плюшек, он повернулся и вышел в коридор. Судя по лицу качка, выглянувшего за ним – тот не исчез, а нормально вышел через дверь.

Бритоголовый вернулся за стол.

– Ну, что думаете? – он был немногословным.

– Шикарное место, – расплылся в улыбке патлатый. – Мечта художника, можно сказать!

– О, да он художник, – скривившись, протянула Снежана Викторовна.

– Да, представьте себе! И весьма успешный! – с вызовом ответил жирдяй. – Вы как хотите, а я пошёл присматривать себе комнатку!

– Рядом с таким даже оставаться не хочу, – прошипела Снежана. – Отойдите! – почти приказным тоном рявкнула на стриженого, стул которого преграждал ей дорогу, и, обойдя стол, тоже вышла.

– Ряды редеют, – невпопад сказал Олег. Рассеянно повертел в руках плюшку, откусил – свежая, горячая ещё. Чай уже остыл – к нему никто и не притронулся, за исключением патлатого.

«Продавщица» встала – похоже, она собиралась «сверкнуть глазами», как Снежана, но у неё это получилось нелепо и неуклюже. Вышла молча.

– Вот, видно самых стойких, – хмыкнул стриженый Вольдемар. – Жирдяй, вали, ищи комнату, мы с мужиками поговорим.

Художник вскочил весьма резво для своего сложения, колыхая складками жира:

– Попрошу! Мы все эти… хранители.

– Иди-иди, – полупрезрительно бросил бритоголовый качок. – Не доводи до греха…

Толстяк вышел в дверь – Олегу со своего места было видно, как он стал подниматься по лестнице как раз напротив двери.

Вольдемар достал откуда-то из кармана плоскую фляжку и три точёных стопки, вставленных одна в другую, выставил их на стол:

– Коньяк. Армянский. За знакомство?

– Я не пью, – отрезал бритоголовый.

– Больной? – ехидно поинтересовался стриженый.

– Если только на голову, – спокойно сказал качок. – Выпил своё в жизни, хватит. Пусть быдло пьёт, я помню свои корни.

– А, ну отлично. Ты присоединишься? – не удивился и не возмутился Вольдемар, обращаясь уже к Олегу. Парень, подумав, кивнул, глядя, как наполняется стопка. Краем глаза увидел, что качок тоже встал и направился к выходу.

– Вольдемар Шустер, фотограф, – отрекомендовался стриженый, поднимая стопку.

– Олег Судаков, компьютерщик, – в тон ему ответил Олег, стукаясь стопками.

Выпили. У обоих на лицах было странное выражение, хотя коньяк оказался отменным – скользнул в горло как по маслу, по пищеводу пошло приятное тепло.

Вольдемар сжевал ломтик лимона, Олег по-простецки закусил плюшкой.

Сам Олег мог бы объяснить свою гримасу.

Таких людей, как Вольдемар, он люто ненавидел – уверенных в себе, нагловатых, прущих как таран, имеющих мнение по любому поводу, с непременной фляжкой дорогого пойла в кармане. Обычно такие оказывались или фотографами, или «блоггерами», или ещё какими-нибудь бездельниками.

Судя по лицу Вольдемара, он был схожего мнения о неопрятных «компьютерщиках», работающих за копейки на собачьей должности и накачивающихся по вечерам дешёвым пивом. Неприятно было это осознавать, но… Олег нутром чуял, что так оно и есть.

Он встал.

– Спасибо за угощение… Вольдемар. Я пойду. Ещё… встретимся, наверное.

Вольдемар улыбнулся приветливой американской улыбкой, демонстративно салютуя пустой стопкой.

На улице совершенно ничего не поменялось – всё так же светило солнышко, ветер рябил поверхность реки, два рыбака следили за поплавками удочек. Олег рассеянно жевал плюшку и размышлял.

Проход. Проход меж мирами. И он, Олег – один из хранителей прохода.

Возможность выйти в другую реальность. Офигеть просто. Писатели-фантасты нервно курят в сторонке.

Впрочем… возможности выйти особо-то и нет. Потому что есть те, кто никогда не поведут его за собой.

Семён? Судя по всему, славянофил, или как там они называются. Из тех, что рисуют свастики и пишут на стенах что-то вроде «Хватит бухать, вспомни, что ты русский». С таким и разговаривать не хочется.

Софья? Похоже, провинциальная девчонка-неудачница, в свои 26 не имеющая ничего, в том числе и парня – впрочем, может, парень и есть. Какой-нибудь гопник, как в клипе «Ленинграда». Шмотки с рынка, яркая косметика, наверняка пьющие или деспотичные родители, ездящие дочке по ушам на предмет «оставишь нас без внуков»… Таких только «обнять и плакать», но у Олега не было ни малейшего желания.

Георгий… Похоже, «свободный художник», из тех, что рисуют идиотские картины в стиле «Это ж Тищенко!» Им плевать на весь мир, а миру частенько плевать на них.

Юра. Работяга, с завода или с железной дороги. Умный, но с узким кругозором – результат однообразной работы, ничем не интересуется, кроме футбола и пива по пятницам… а может, и ежевечерне. Олег видел немало таких типажей в утренних автобусах – чаще всего они оказывались с бутылочкой «Охоты крепкой» или подобной бурды.

Снежана, холёная деловая дрянь, смотрящая на людей как на мусор. Такие либо добиваются успеха с родительскими денежками, либо идут по трупам, пусть и в фигуральном смысле. И часто постят в инстаграммчик, показывая, насколько круты они сами и насколько все остальные – дерьмо…

Ну и Вольдемар… Да, с этим всё ясно. Одно имечко чего стоит – скорее всего, в жизни он обычный Вова.

Ни одного человека, с кем можно бы найти общий язык. Даже при желании.

Ну и ты сам, дружище, подумал он.

Чем ты лучше любого из них?

Да не лучше и не хуже. Просто не такой, как они, и точно так же им безразличный… Ну и с чего ты взялся судить их?

Да никого я не сужу. Просто отчего-то тошно.

Доев плюшку, Олег побрёл домой. По пути заглянул в «магнит». По привычке открыл было холодильник с пивом, но, подумав, закрыл и взял вместо этого бутыль кока-колы – тоже, конечно, дрянь, но зато безалкогольная. Голова нужна чистая.

Дома первым делом побрился, долго с остервенением скребя подбородок безопасной бритвой, потом встал под душ. Зачем бриться вечером, он сам себе объяснить не мог, просто хотелось словно счистить с себя весь налёт от общения с неприятными людьми.

Уже стоя под струями душа – сегодня, как ни странно, напор воды был неплох – почувствовал, как исчезло какое-то зудящее чувство. Не сразу сообразил, что это, скорее всего, означает, что дом пуст – видимо, и фотограф, и художник тоже ушли.

Вытерся полотенцем, обернулся им же – в квартире было тепло, батареи грели вовсю, одеваться не хотелось. Достал из холодильника колу, налил полный бокал. Сев на диван, поставил перед собой ноутбук… и задумался, глядя, как бегут вверх пузырьки газа в бокале.

Поискать в интернете информацию о Проходе? Ну… попробовать можно, но наверняка вывалится куча всякой эзотерической фигни, ну и плюс малонаучная фантастика про попаданцев.

Самое простое и практичное, что пришло в голову – поискать возможных «коллег». Вот только найдутся ли они? Если они и правда из других миров? Впрочем, если миры похожи – значит, эти же люди могут жить и в моём мире. Конечно, они будут отличаться, но что-то можно о них узнать. Так, пробуем в соцсети… Угу, полный ноль – ни одной фамилии ж неизвестно. Имя, год рождения, город… нет, пустота – слишком много вариантов.

Так, стоп! Для фотографа известны имя и фамилия, и они достаточно необычные. Ну-ка, попробуем… Нет, ничего. Совпадения есть, но это вряд ли он. Да и какой он «Вольдемар Шустер» – небось, какой-нибудь Володя Шустров… Таких слишком уж много, и ни одного – в нашем городе.

Олег откинулся на спинку дивана.

А к чему вообще эта суета?

Я что, реально готов ко всему вот этому… перекрёстку миров? Может, это попросту какая-то чудовищная мистификация? Вопрос – зачем?

Иди-ка спать, Олежа. Прямо сейчас, пораньше.

И парень уверенно захлопнул крышку ноутбука.

Голова наутро трещала жутко – не иначе, кока-кола палёная, грустно подумал Олег. Стоя на остановке вместе с группой работяг, скорее всего железнодорожников, негромко беседующих меж собой с сильной примесью мата, он смотрел на их лица – ничуть бы не удивился, увидев тут Юру. Точнее, конечно, его местного «двойника». И неизменное пиво в руках, ну да – пусть сегодня утро пятницы, но, видимо, многие вчера «газанулись».

Пока автобус ехал по разбитой после зимы улице, Олег, прижавшись лбом к холодному стеклу, смотрел на вывески на фасадах и думал, где могла бы работать стерва Снежана. Впрочем, кто знает, насколько отличается её реальность? У нас она вполне может оказаться милой домохозяйкой. Да и «свободный художник» Георгий вполне может сидеть на заправке картриджей или заколачивать костыли на железной дороге – если учесть, что в его реальности даже не было Великой Отечественной…