Книга судеб [СИ]

— Мы все тут журналистки, — обиженным голосом проворковала девушка на том конце провода.

— Да, конечно, извините!

— Ничего страшного, — великодушно простила та меня. — Янусик! Тебя к телефону, очередной кавалер… — раздалось по ту сторону трубки.

Почему она решила, что я кавалер? Поморщился, нервно закуривая сигарету, выходя на балкон. После небольшой паузы в трубке раздался запыханный голос Янки.

— Красовская слушает!

— Доброе утро, Яна, я прочитал вашу заметку о зеркалах и господине Вышицком, готов поделиться дополнительной информацией…

— Очень интересно, — процедила журналистка холодным тоном, — что за информация?

Меня смутило ее отношения. А с другой стороны, если подумать, то чего я хотел? Чтобы она кинулась со мной навстречу босая и неукрытая? Она меня не помнит, не знает про зеркала, про Божену…Она в другой реальности живет, в другом Зазеркалье, а таких, как я ценных источников информации ей звонит по сорок раз на дню, в основном мечтая при личной встрече заглянуть ей под коротенькую юбку.

— Я не встречаюсь ни с кем для получения любой информации, — уточнила девушка, — если вы хотите что-то рассказать, то пишите на электронную почту.

Янка продиктовала мне адрес «мыла», который, впрочем, и без того был в газете. В трубке раздались короткие гудки. На том конце провода отключились.

— Черт! — выругался я, заходя обратно в квартиру. Кот Кекс требовательно гонял по кухне пустую миску с едой, требуя положенный завтрак.

Что делать? Может бросить все к чертям и попытаться забыть?

Чисто механически допил кофе, накормил прожорливое животное серого цвета шотландской породы, раздумывая над происходящем.

Какие-то странные призраки, погони неизвестных за ними — все смешалось в кучу. И все бы ничего! Плюнуть и забыть, тем более, как сказал когда-то пан Вышицкий я умею разрывать завесу между мирами, но главное, что меня беспокоило — это то, что тень в метро видел и Мишка, а значит надо было разбираться во всем, с головой бросаясь в очередную авантюру. Но при скудных возможностях инженера с Турбоатома, я вряд ли насобираю много информации…А вот, если уговорить Красовскую помочь, как тогда, в Зазеркалье, то, возможно, из этого и будет толк. Как там сказал тот крепыш в метро? Надо было сразу идти в Театральный? Что у нас в Театральном?

Я включил ноутбук и набрал поиск. Открылось почти полмиллиона ссылок. Да, Дворкин, информации не початый край!

А Янка? Ну и что, что не захотела встретиться…В конце-концов, я помню где она живет, еще по Зазеркалью. Бросил взгляд на часы в уголке монитора. Впереди до вечера была еще куча времени! Так что, дерзай, Дворкин, читай, вникай, может и найдешь какую-нибудь ценную информацию.

Но ценной информации было немного. Интернет пестрел разными яркими рекламами в основном эротического характера, а при слове мистика в строке поиска вообще сходил с ума и выдавал мне на гора целую кипу адресов колдуний и ворожей, клятвенно заверяющих в своей собственно всесильности и могуществе, способном сокрушить основы мироздания.

Единственное полезное, что я узнал, это была история о загадочном инциденте в харьковском метро, когда несколько мужчин отчетливо видели прыгающего под поезд призрака-самоубийцу. В потемках они приняли его за живого человека, а потом и вовсе вызвали спасателей, дабы достать труп, парализовав таким образом главную транспортную артерию города на несколько часов бесплодных поисков.

Глянул на часы, показывающие половину третьего. Совсем скоро придут Эльвира Олеговна и Мишка со школы, Светка с работы и мне будет не вырваться. Я открыл телефон, коротко написал, что Митрофаныч — начальник производственно технического отдела завода, где я работаю, совсем озверел, дергает меня в отпуске, так как надо срочно подготовить пакет документов, вернусь поздно, к ужину не ждите, и отправил жене.

Накинул на плечи теплый пуховик и выскочил под пронизывающий до костей северный ветер. Добираться до дома Яны от меня было недолго даже общественным транспортом, но я настолько торопился, что решил вызвать такси. Да и мерзнуть на продуваемой всеми ветрами остановке не хотелось в ожидании троллейбуса.

Хмурый, молчаливый таксист домчал до перекрестка Гвардейцев Широнинцев и механизаторской за рекордное время, объехав все возможные пробки только ему известными закоулками, за что получил честно заработанные пятьдесят гривен и десятку сверху.

Я не знал, что скажу Красовской при встрече, вспомнит она меня или сочтет очередным психом, преследующим красавицу журналистку, но смело поднялся на четвертый этаж к черной металлической двери под номером № 36. Все было тут точно так же, как и в моем Зазеркалье. Тот же подъезд с выкрашенными зеленым стенами, тот же домофон, темный зев глазка и коляска под панелью со счетчиками. Вздохнул и нажал кнопку. За дверью раздалась заливистая трель, способная пробудить мертвого. Потом еще и еще раз, подождал для верности минуту и снова позвонил.

— Чего трезвонишь тут?! — соседняя с Яниной дверь приоткрылась и из приоткрывшейся щелочки выглянуло сморщенная старушка со стрекозьими очками в пол морщинистого лица. — Вы вообще к кому?

— Я к Яне Красовской, — замешкался я на секунду, придумывая убедительный ответ, чем вызвал еще большое подозрение у бдительной пенсионерки, — я ее друг…

Бабка хитро прищурилась, представляя, наверное, себя в этот момент какой-то киногероиней из дешевого детектива, вроде «Она написала убийство» и съехидничала:

— Коли друг, то должен знать, что Янка допоздна работает. Редко в семь приходит, в основном позже, а в такое время ее днем с огнем не сыщешь. Значит никакой ты ей не друг! — заключила соседка Красовской, погрозив мне пальцем. — А что ты за фрукт такой, пусть милиция разбирается!

Она шмыгнула обратно в квартиру. Громко защелкали закрываемые звонки, послышалось шарканье домашних тапочек спешащих к телефону. Я предпочел за лучшее ретироваться. Спустился во двор, зайдя в летнюю беседку так, чтобы из окон бдительной дружинницы меня не было видно и приготовился к тягостному ожиданию.

К шести я основательно продрог. На мобильнике было уже четыре пропущенных вызовов от жены, но я твердо решил дождаться Янку. Только она сможет помочь мне разобраться со всеми странностями, пошедшими косяком со вчерашнего дня.

Руки без перчаток замерзли. Сигареты закончились, а кофе, покупаемый в киоск напротив многоэтажки, где жила журналистка, уже не согревал. Во рту было горько и сухо. Немного подташнивало. Лицо обветрило, мышцы закостенели, я еле мог выговаривать слова. Запиликал телефон. Нехотя вытащил руку из кармана. Звонила Света. Не брать уже было стыдно. Иначе через полчаса будет поднят на ноги весь Харьков, обзвонены скорая, милиция и даже пожарные.

— Да, любимая… — выдыхая пар, поздоровался я.

— И где мы ходим? Я звоню, звоню… — Светлана была явно обескуражена и разозлена.

— Да, понимаешь, дорогая, тут Митрофаныч совсем с ума сошел. Контракт с малазийцами срывается на поставку оборудования, вот он всех и припряг на аврал! Пашем, как проклятые! Но ты не переживай, я как справлюсь, так сразу домой! Кушайте без меня…

Было стыдно врать жене, но и втягивать ее в это дурно пахнущее расследование не стоило. Ей хватило и того, что она несколько дней прожила с духом Вышицкого, вырвавшегося из зазеркалья и поселившегося в моем теле.

По разбитому асфальту зацокали каблуки. В начале дороги показалась точеная фигура Янки, как всегда в мини и на длинной шпильке.

— Все, лапуля, труба зовет! Мне пора бежать… — прервал я разговор.

— Целую, — загрустила Светка, а мое сердце было готово разорваться напополам от любви к ней и стыда за своей умелое вранье, — позвони, если будет минутка.

— Пока-пока, — я сбросил звонок и торопливо запихал телефон во внутренний карман, выбираясь из облюбованной беседки, усыпанной пустыми пивными банками и окурками вперемешку с шелухой от семечек.

Фигура Красовская была почти у подъезда. Я поспешил, ускоряя шаг. Вот она! Девушка шагнула в круг света от фонаря, висящего над подъездом, и мне пришлось отшатнуться. Этой девушкой была не Яна. Очень похожая на нее, но не она. Неужели все зря и я ошибся…

— Вы что-то хотели? — вежливо обратилась она ко мне, отпирая электронным ключом подъезд.

— Нет, спасибо, я обознался, — попятился назад, прячась в густую тень зимнего вечера. Медленно побрел к остановке, план рухнул. Людей на узкой, вытоптанной в газоне дорожке не было. Где-то во дворах многоэтажек лаяли собаки. Переругивались их хозяева. Впереди гудел транспорт. Снег глухо хрустел под ногами, проламываясь почти с зубовным скрежетом. Хотелось домой и спать. В голову закрадывалась мысль, что всю эту историю я сам себе выдумал, сделав по обыкновению ее глобальной проблемой.

— Спасибо, — дверь легковушки-такси хлопнула у дороги. Теперь эта была Яна, без сомнения! Я так и замер перед пешеходным переходом, как вкопанный. Красовская спешила домой.

— Мужчина вы идете? Зеленый! — поинтересовался позади меня паренек с рюкзаком на спине.

— А? — словно вернулся в реальность я, стряхнув оцепенение, вызванное появлением журналистки.

— Зеленый говорю! — махнул рукой на меня парень и поспешил по своим молодежным делам.

Яна уже почти скрылась во дворах. В руке у нее был пакет с едой, на плече модная сумочка, усыпанная стразами. На плечах коротенькая шубка, джинсы и теплые полусапожки. Я поторопился, рванул за ней, скользя по замерзшим лужам, пару раз, чуть не растянувшись во весь рост.

Дверь подъезда на магнитном замке медленно закрывалась, я еле успел подставить ногу и войти внутрь, как сильнейший удар под дых сбил дыхание, и тут же острые коготки от всей души мазнули куда-то по шее.

— Ах ты, урод! — Красовская пыталась добить меня женской сумочкой, колотя по спине, а я хватал открытым ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

— Яна, постойте! — прохрипел я, получив несколько оглушительных и болезненных тумаков.

— Я тебе постою! — кричала она, лупцуя меня почем зря. — Может мне сразу ноги раздвинуть, чтоб не мучился!

Еле смог уклониться от очередного удара и перехватить руки разъяренной женщины. Встряхнул ее, глядя ей в глаза, превозмогая боль.

— Да, постойте же! Я вам сегодня звонил в редакцию!

— Как ты узнал мой адрес, урод?! — кричала она, трепыхаясь у меня в руках.

— Красовская, перестань! — лопнуло, наконец, мое терпение.

Она немного утихомирилась. Порванный пакет с продуктами валялся на грязном полу рядом с нами. Ее сумочка болталась на руке.

— У меня есть важная информация и никакой я не маньяк!

— Маньяк, маньяк! — на ступеньках появилась старуха, которая грозила мне полицией. Она заинтересованно смотрела на нашу мизансцену, как на сериал по телевизору. — Он еще с утра тебя караулит.

— Женщина, идите… — разозлился я. — Куда шли!

— Я тебе пойду! — взъярилась бабуля, но именно это и успокоило Красовскую. Она мягко высвободилась из моих захватов и спокойным тоном заявила:

— Валентина Игоревна, все хорошо. Я разберусь, — улыбнулась ей и дождалась пока бдительная соседка удалится к себе в квартиру, — так вы хотели поговорить?

— И только… — потер я рассаженную ногтями шею. Она неприятно саднила.

— Говорите!

— Может? — намекнул я ей на квартиру так, как основательно продрог.

— А может вам сразу сказать, где деньги лежат? — съязвила Янка, и я с тяжелым вздохом, основательно продрогший, повел ее в облюбованную мною еще с обеда беседку.

Мы уселись на перила, поставив ноги на замусоренные подростками лавочки. Журналистка выжидательно на меня посмотрела.

— И?

— Только, не считай меня сумасшедшим, но дело обстоит так… — и я рассказал Яне, как попал в зазеркалье, как меня обманул Вышицкий, как мы там познакомились с ней и сколько вместе пережили, тактично умолчал о попытке ее завязать со мной какие-то отношения, а потом о призраке в метро, таинственных охотниках на него и талантах моего Мишки.

Когда я закончил, она задумчиво покусывала нижнюю губу и молчала, глядя куда-то в пол.

— Это все? — наконец, вымолвила она после продолжительной паузы.

— Все… — кивнул я. — Ты мне веришь?

Красовская молчала.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила она, увильнув от ответа.

— Ты мне веришь? — повторил я, потирая шею.

— Ты знаешь, Дворкин… — проговорила она. — Если бы ты мне рассказал эту историю месяца три назад, то не поверила бы!

— А сейчас? — напрягся я. — Что изменилось сейчас?

— А сейчас мне стали снится сны, — опустила голову Красовская, — которые совпадают полностью с твоим рассказом…

— Что?! — изумился я.

— Обычные сны, — пожала плечами она, — сначала я думала, что это все нормально, потом, когда это стало связным остросюжетным сериалом, идущим каждую ночь, забеспокоилась, обратилась к врачу, тот посоветовал пить успокоительное, но оно не помогло…

— Это значит ты …

— Не знаю, — пожала плечами она, — мистика какая-то…Вот для того, чтобы разобраться во всем этом я стала копаться в прошлом Вышицкого и загадках Харькова. Ты читал мою последнюю статью?

Я кивнул.

— Так ты мне поможешь?

— Зачем тебе это нужно? — внимательным цепким взглядом оценила она меня.

— Этих призраков видит мой ребенок и двое амбалов, как будто только вышедших из ринга. Я не хочу, чтобы у моей семьи были неприятности.

— Помогу… — со вздохом подтвердила Яна. — Может и сама разберусь в своих снах… Так говоришь они собирались в Театральный? — уточнила она.

— Да…Только, как связаны призрак в метро и театр, ума не приложу… — горестно вздохнул я.

— Есть у меня одна идея, — улыбнулась Красовская, — только кое-что надо уточнить, — ее глаза загорелись азартом и каким-то пылающим огнем, — мы сможем завтра встретиться в пять во «Французком бульваре»?

Я замолчал, представляя, как это все буду объяснять Светке. Или опять врать? А может сказать правду?

— Я буду… — согласился я, подав ей руку, чтобы встать с перил.

— Вот и отлично! — улыбнулась журналистка, когда мы дошли вместе до самого подъезда. — Тогда до завтра!

Она махнула мне ручкой и скрылась в темноте многоэтажки, а я побрел к остановке. Часы показывали восемь вечера.

Уже дома, скупо поздоровавшись с родными, я заперся в ванной, рассматривая следы ногтей Красовской. Еще этого мне не хватало…

— А что это у нас такое? — раздался настороженный голос жены, стоящей позади меня, скрестив руки на груди.

— Да…Дурочка какая-то в автобусе напала на меня за то, что ей ногу отдавил, — отмахнулся я, как можно небрежнее, спиртом поливая ранки.

— Понятно… — сухо кивнула Светка, выходя из ванной.

— Свет! — в одних трусах я погнался за ней, ухватив за руку у самой кухни. Обнял, прижал к себе. — Лапуля моя, любимая, я обожаю тебя, зайка! Ну…не грусти! Это, правда, какая-то сумасшедшая, я даже уклониться не успел.

Под объятиями и поцелуями жена сдалась. Улыбнулась в ответ. Чмокнула меня в щеку.

— Иди мой руки, кормить тебя буду…

— Свет…

— Что?

— Меня опять Величко завтра вызывает…