Новенький

Э. Ч. Табб

НОВЕНЬКИЙ

Сэмми играл сам с собой в костяшки, сидя на Могильном Камне, когда появился вампир. Впрочем, вампиром он был еще никудышным. Сэмми услышал, распознал и отбросил его как возможную опасность задолго до того как незнакомец неуверенно подошел к разведенному Сэмми костерку. Даже когда он наконец притащился и встал рядом, Сэмми демонстративно продолжал игру — с ловкостью, выработанной долгой практикой, он бросал пять кусочков кости.

Сэмми действительно хорошо играл — следствие избытка свободного времени, посвященного упражнениям с костяшками, — и втихую гордился искусством, с которым подбрасывал, ловил и удерживал костяшки. Он закончил игру, высоко подкинув бабки и поймав их на тыльную сторону ладони. Руки у него были широкие, похожие на лопаты, с короткими и крепкими, как толстые узловатые корни, пальцами, толстыми и необычайно прочными ногтями, сильными мышцами.

— Недурно, а?

Сэмми снова подбросил костяшки, дал им прокатиться по тыльной стороне ладони и ловко поймал, зажав между пальцев. Поднял глаза и ухмыльнулся незнакомцу.

— Что?

Вампир — бледный растерянный парень — явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он был в выцветшей рубахе и брюках цвета хаки, в траченных плесенью ботинках и в совершенной растерянности.

— Что вы сказали?

— Я сказал: «Недурно, а?» — Сэмми снова любовно покатал костяшки между ладоней. — Держу пари, тебе с ними так не управиться.

— Пожалуй, не управиться, — признал незнакомец и облизнул губы кончиком языка. — Можно я тут пристроюсь?

— Валяй, — Сэмми кивком указал на местечко напротив, по ту сторону костра. — Буду рад обществу…

Он еще раз покатал бабки и угрюмо уставился в огонь.

Незнакомец тоже смотрел на костер. Похоже, его что-то беспокоило: пару раз он собирался заговорить и в последний миг сдерживал себя. Он покосился на Сэмми, но костерок почти погас, света было мало, и он мог разглядеть лишь неясные очертания. Наконец новичок прокашлялся и приступил к волновавшему его предмету.

— Послушайте, — начал он, — меня зовут Смит, Эдвард Смит, и я, похоже, попал в какую-то странную историю. У меня трудности… Вы мне не поможете?

— У каждого из нас есть свои трудности, — заметил Сэмми. — Что там у тебя?

— Ну, — начал Смит, — со мной случилось что-то странное. — Он неуверенно провел рукой по лбу. — Может быть, вам это покажется бредом, но я и правда живу словно в каком-то дурном сне.

— Выкладывай, — Сэмми заинтересовался. Он рассеянно сунул костяшки в карман своей поношенной драной куртки. — И что навело тебя на такую мысль?

— Да всё, — Смит нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. — Я болел; помню, как дядюшка орал про счет от врача, — медицина, мол, подорожала, а он со сбором урожая не справляется, потому что я не могу ему помочь, и ему придется нанимать работника, а кто платить будет? — Смит со свистом втянул воздух.

Сэмми кивнул, между делом ковыряя в зубах.

— Так.

— Я не просто болел — мне правда было здорово погано, — внес поправку Смит. — Я бы, наверное, помер, если бы не этот плешивый доктор, которого дядюшка где-то откопал. Он, видно, особо не запрашивал, не то мне бы его не видать. А пах он — ну как если бы попал под дождь и толком не высох.

— А пришел он только с наступлением темноты, — отметил Сэмми. — Верно?

— Откуда вы знаете? — Смит изумленно заморгал. — Вы что, знакомы с ним?

— Я мог и угадать, — ответил Сэмми и снова занялся своими зубами. — Что дальше?

— Не знаю… — Смит, похоже, был здорово озадачен. — Я, наверно, совсем отключился, потому что следующее, что я помню, — это какая-то яма или нора на склоне холма, в которой я как-то оказался. У меня было что-то вроде судорог, и я звал на помощь. Но, похоже, меня никто не слышал, потому что никто не появился, чтобы узнать, в чем дело. — Он снова наморщил лоб. — Да, и вот еще что: когда я в конце концов сумел выкарабкаться из этой ямы и огляделся, то вокруг ничего не было. Фермы нет, дорога заросла… все изменилось.

Он потряс головой и уныло уставился в огонь.

— Короче, я или сплю, или тронулся. Стал психом.

— Тронулся — возможно, — кивнул Сэмми, — тут я спорить не могу, поскольку слишком мало тебя знаю. Но ты не спишь, это уж точно.

— Нет, все-таки сплю, наверное, — упорствовал Смит, которому, похоже, не по вкусу пришлась мысль о сумасшествии. — Все это какой-то идиотский запутанный сон…

Сэмми не спорил. Он просто протянул руку и не слишком сильно ущипнул Смита за ногу. Смит вскрикнул и повалился на бок, схватившись за травмированное бедро и скуля от боли.

— Ну так что, все еще считаешь, что ты спишь? — спросил Сэмми любезно.

— Нет, — испуганно согласился Смит. — Но раз я не сплю, значит, я псих. Просто несчастный человек, у которого мозги свихнулись…

— Ничего не знаю про твои мозги. Может, и свихнулись. Но то, что ты не человек, знаю наверняка, — сказал Сэмми. Смит вскинул голову.

— Не человек? — голос его слегка изменился. — Тогда кто я такой?

— Вампир.

— Кто?!

— Вампир.

— Ну, теперь я знаю, кто тут сумасшедший. — Смит даже забыл о своей ноге. — Эту чушь оставь для девчонок. Бред, предрассудки! Бабушкины сказки! Бред собачий!

Сэмми пожал плечами.

— Конечно бред, — продолжал настаивать Смит. Затем он замолчал и некоторое время размышлял.

— Хорошо, — сказал он наконец, — пускай я вампир. — Он наклонился к Сэмми с торжествующим блеском в глазах. — Но раз я вампир, то как насчет вас, а? Вы-то…

— Я вурдалак[1], — просто сказал Сэмми и подкинул в костер немного хвороста, прижмурившись в неожиданно ярком свете.

— Убедился?

Пламя опало, и Смит рефлекторно произвел сосательный звук.

— Н-не знаю… — То, что Смит увидел, потрясло его. — Вы или самый уродливый человек из всех, кого я видел, или вовсе не человек.

— Я вовсе не человек, — терпеливо кивнул Сэмми. — Я ведь уже сказал. Я — вурдалак.

— Невероятно! — Смит потряс головой. — Просто не могу поверить.

Сэмми хмыкнул и откинулся на спину. Его уши шевельнулись — он прислушивался к звукам. Довольно далеко в лесу кто-то шел.

— Я совсем не хочу сказать, что вы лжете, — поспешно добавил Смит. — Вовсе нет, просто все это какое-то безумие… — Он снова потряс головой, словно она его беспокоила. — И потом, вот что еще: я прошел довольно много миль и, не заметь я ваш костер, бродил бы всю ночь. И я никого не видел и не слышал. Даже собаки. Где все?

— Да кто где… — ответил Сэмми. Вдруг он понял, о чем говорит Смит. — А, да ты о людях!

Он ткнул пальцем в поросшую травой плиту Могильного Камня под ними.

— Они, я думаю, на глубине около полумили.

— Что, все?

— Все, кто остался. По крайней мере в этой части света. Не знаю, что там делается по ту сторону океана… — Он посмотрел в потрясенное лицо молодого вампира. — А ты что, не знал?

— Нет, — Смит часто и неглубоко дышал. — А что случилось?

— Большой Взрыв, — Сэмми состроил гримасу. — Все знали, что это может случиться, говорили, что не хотят, чтобы оно случилось, и тем не менее довели до него. — В раздумье Сэмми сузил глаза. — Слушай, тебя когда похоронили?

— Я… заболел в 1960 году, — ответил Смит, уходя от прямого ответа. Сэмми вытянул губы, словно собираясь свистнуть.

— М-мм… все сходится. Бабахнуло года через два после этого, и, смею заверить, они постарались. Во всяком случае они сработали лучше, чем твой бальзамировщик, не то тебя бы тут не было.

— Бальзамировщик? — Смит был растерян. — Боюсь, я не совсем понял. Вы уверены, что знаете, о чем говорите?

— Слушай, — оборвал его Сэмми, которого это уже начало раздражать. — Я, возможно, выгляжу несколько странно, для тебя по крайней мере. Но я не дурак. Я читаю на пятнадцати языках, говорю еще на двадцати и в свое время учился в колледже. Безвылазно там сидел, пока мне не пришлось уйти.

— Почему?

— Это был медицинский колледж, — коротко ответил Сэмми. — Так вот, я это к тому, что знаю, что с тобой было. Если бы бальзамировщик сделал свое дело как следует, ты бы помер по-настоящему. Тебе повезло еще больше: твои родственники, видно, решили сэкономить на похоронах и зарыли тебя кое-как. Не то твою могилу не размыло бы вовремя.

— Да, дядюшка Сайлас всегда был порядочным скупердяем, — признал Смит. — И воображал себя мастером плотницкого дела… — Он помолчал, раздумывая. — Выходит, это все правда! — Смит захихикал. — Я — вампир! Ничего себе!

Внезапно какая-то мысль согнала улыбку с его лица.

— Стойте! Ведь раз вы вурдалак… (он сглотнул)… Я хочу сказать, вурдалаки ведь питаются… ну, в общем, это правда?

— Оставим это, — отмахнулся Сэмми. — У нас — Джентльменское Соглашение. Мы друг друга не трогаем.

— Ага, — Смит вытер лоб. — Ну, вы меня успокоили. Я, признаться, перетрусил.

Сэмми не ответил — он внимательно вслушивался в то, как кто-то крадется к ним. Смит — шаги теперь приблизились настолько, что даже его пока еще нечуткое ухо уловило их, — напряженно замер.

— Что это там?

— Можешь расслабиться, — ответил Сэмми, первым подавая пример. — Всего лишь один из наших.

— Кто? — Смит, похоже, волновался.

— Кто? — Сэмми ухмыльнулся. — Ну, скорее всего, — объяснил он неторопливо, — скорее всего это твой папочка. Как я думаю. — Сэмми всегда был шутником.

Борис был вампиром старой школы и свято блюл традиции. Высокий, худой, мертвенно-бледный, он появился из леса по всем правилам. Черный плащ вился вокруг него, монокль в глазу сверкал мрачноватым отраженным светом. Борис уселся у костра и, протянув к огню бледные, почти прозрачные руки, кивнул в сторону Смита:

— Кто этот новенький?

Сэмми хохотнул. Он видел выражение на лице Смита и теперь с нетерпением ждал развития сюжета.

— А я вас знаю, — неожиданно бухнул Смит. — Вы доктор, лечили меня.

— Точно, — кивнул Сэмми. — Борис, позволь представить тебе твоего сына. Смит, познакомься с папочкой.

— Никакой он мне не отец, — возразил Смит. — Да мой старик помер давно. Погиб в автокатастрофе.

— Борис — твой новый отец, для твоего второго рождения, — объяснил Сэмми. — Он тебя заразил, когда воспользовался твоей кровью. Если бы не Борис, тебя бы тут не было, так что он в определенном смысле приходится тебе отцом. — Сэмми посерьезнел. — Это ведь единственный способ размножения вампиров. Существование вашей расы зависит от ваших жертв…

— А как насчет вурдалаков? — задал практический вопрос Смит. — Как они размножаются?

— Как люди, — коротко ответил Сэмми. Он не хотел развивать эту тему. Борис, похоже, тоже был не в настроении говорить о своем новоявленном отпрыске.

— Люпус уже здесь? — Бориса слегка знобило, он пододвинулся поближе к огню. Сэмми покачал головой.

— Вот-вот должен появиться.

— Надеюсь, в этот раз повезет больше. — Борис задумчиво пососал бескровную губу. — Ждем уже семь лет, и до сих пор никакого намека на то, что они собираются выходить.

Ему вдруг пришла в голову страшная мысль.

— А что, если они уже все умерли?

— Люпус в тот раз говорил, что расслышал что-то, — напомнил Сэмми. — И они наверняка хорошо позаботились о припасах.

— Но могло что-нибудь случиться. — Борис был пессимист от природы. — Может, что-то случилось с запасами воды или они прихватили с собой какой-нибудь микроб и он их уничтожил… — с этими словами он помрачнел еще больше и принялся кусать ногти. — А они здесь — единственные, о которых мы знаем.

— Не паникуй. — Сэмми и сам, кажется, заразился сомнениями Бориса. — Они выживут, я уверен… Чтобы переменить тему, он спросил:

— Скажи лучше, что нового?

— Ничего. — Борис еще ближе наклонился к огню, его вечерний костюм, запятнанный грязью, но все еще сохранявший традиционную чопорность, придавал ему вид старого, слегка побитого молью аристократа. — Я был сегодня дальше обычного и никого не видел. Мы, наверное, последние, Сэмми, — ты, я и Люпус, да и нас ненадолго хватит, если они не выйдут из-под Камня в самое ближайшее время.

— Ты забыл меня сосчитать, папаша, — вмешался Смит. — Я теперь один из вас. — Он ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Бориса. — В чем дело, папочка? Задел твою любимую мозоль?

— Я не привык, чтобы меня называли папашей или папочкой, — ответил Борис со скромным достоинством. — И не воображай, пожалуйста, что ты представляешь собой нечто особенное. Было время, когда такие щенята шли по пенни за дюжину. А хлопот с ними было!.. Жизнь из-за них была довольно суматошной.

— Это все потому, что вы плохо организованы, — бесцеремонно заявил Смит. — Вот я, например, человек современный и знаю, как делаются дела в современном мире. Чтобы чего-то добиться, надо прежде всего организоваться. — Смит с пренебрежением оглядел костюм Бориса. — А теперь возьмем тебя: один к одному граф из Старого Света, который играет эпизодическую роль в дрянном фильме.

— Между прочим, я действительно граф, — уязвленно сказал Борис.

— Был им — возможно, — легкомысленно отмахнулся Смит, — только кому теперь нужны графы? В наши дни главное — вид. Одевайся, как богач, говори, как богач — и станешь богачом, так-то, братец, — он самодовольно улыбнулся. — Поверь, уж я-то знаю.

— Богач… К чему теперь деньги? — заметил из темноты Сэмми. — На них ничего не купишь в наши дни.

— Ничего, скоро все изменится, — Смит говорил с уверенностью знатока людской породы. — И кто поумнее, тот сядет в лифт уже на первом этаже, иначе может не хватить места.

Борис с отвращением фыркнул; это был тихий старый вампир, уверенный в том, что лучшая политика — это держаться самому по себе и не наживать врагов. Эта политика ни разу еще не подводила его в прошлом, и он не считал появление какого-то нахального юнца, который-де лучше знает, достаточной причиной для того, чтобы отказаться от нее. Он уже предвкушал, как сейчас пункт за пунктом разобьет утверждения этого свежевылупившегося вампира, но Сэмми испортил ему все удовольствие.