Захватывающее желание

Но чувственные губы Лючии были так близко. Джон почти ощущал вкус фруктового коктейля, который она пила ранее.

У девушки перехватило дыхание. Мысль о том, чтобы остаться наедине с этим мужчиной, заставляла ее нервничать. Бочелли всё понимал, и кровь его закипала от этого.

Они, не моргая, смотрели друг другу в глаза. Молчание затянулось. Музыка, звучащая в клубе, и люди вокруг них словно исчезли. Джон изнывал от желания обрушиться своим ртом на ее губы, прикоснуться к Лючии. Проклятье, он должен сохранять рассудок. Но то, что девушка осознавала притяжение между ними, заставляло его кожу пылать и усиливало желание. Глаза Лючии расширились, словно она знала о каждой грязной и пошлой вещи, которую он хотел с ней сделать...

У Бочелли не было такой роскоши как возможность закрыть глаза и передумать, не когда он должен убедить девушку позволить ему проверить это фото. Но Джон не думал о расследовании, когда гладил большим пальцем руку Лючии или смотрел на великолепную грудь, подчеркнутую глубоким декольте сексуального черного платья. А если опустить взгляд ниже… шикарные изгибы ее попки и округлые бедра – вид, заставляющий Бочелли сжать ладони в кулаки. Он чувствовал, как его самообладание исчезает. У девушки есть около пяти секунд, чтобы разрушить эти чары, прежде чем он окончательно потеряет контроль и поцелует ее.

— Мы можем пройти в бар, — смогла выговорить она.

Там тоже было шумно, система колонок задумывалась так, чтобы музыку было слышно в любом уголке клуба.

Бочелли покачал головой:

— Где-нибудь потише.

Его требование взволновало Лючию, и Джон попытался смягчить выражение своего лица. Она, может, и была женщиной, но по опыту общения с мужчинами – невинной девушкой, и он должен помнить об этом, чтобы не напугать ее до чертиков.

— О… офис моей сестры...

— Он прямо над пультом диджея. Ты знаешь, как там шумно.

И они будут на виду у всего клуба. Джон не хотел любопытных глаз, когда будет проверять фото. Работая в клубе под прикрытием, он знал, что наверху есть свободные квартиры.

Лючия кивнула, и Джон встал, потянув ее за собой:

— Пойдем. Я знаю нужное место.

Он просил ее довериться ему. Девушка поднялась на ноги, подчиняясь. Этот факт не ускользнул от Бочелли. На подсознательном уровне Лючия не только чувствовала себя с ним в безопасности, но и имела склонность к подчинению. Блять, при достаточном количеством времени и в правильной ситуации, он бы...

Только время и место были неподходящими.

Сжав зубы, Джон спрыгнул со сцены, чтобы избежать столкновения с танцующими парами, загораживающими проход к лестнице, а затем повернулся к Лючии и выжидающе поднял руки, готовый ее поймать.

Девушка от неуверенности прикусила губу:

— Я слишком тяжелая.

Бочелли был непреклонен:

— Чушь. Прыгай.

— Не уверена, что смогу на таких каблуках.

— Я поймаю, — пообещал он. — Доверься. Дай мне фото и прыгай.

Лючия помедлила всего мгновение, а затем сделала, как он велел. Девушка оказалась в его объятиях, ее грудь прижалась к его груди. Мужчина автоматически обхватил ее рукой вокруг талии, а пальцы второй руки легли на изгиб ее шикарной задницы.

Черт, он никогда не был к ней так близко. И этот момент словно перегрузил его организм. Два года назад Лючия стала испытанием для Джона. Сейчас она разрушила его окончательно. Против своей воли, Бочелли прижал девушку сильнее и зарылся лицом в ее волосы. Чертова клубника. Вот как она пахла. А еще какой-то исключительно женский мускус, который заставил Джона изнывать от желания толкнуть Лючию к ближайшей стене и трахнуть...

Бочелли снова сделал вдох, и почувствовал, что аромат мускуса стал сильнее. Тогда он понял, что это означает. Лючия возбуждена. Каждый его мужской инстинкт кричал, что он должен раздеть девушку и проникнуть между ее ног.

«…пусть она едет на Багамы и позволит вытрахать свои мозги незнакомцу. Я положу коробку презервативов в ее чемодан…» – слова Ники звенели у него в ушах.

Внутренности Джона сжались. Скорее всего, Лючии стоит найти парня близкого ей по возрасту. Но мысль о ком-то еще, касающемся девушки, раздевающем ее и забирающем ее девственность, приводила мужчину в убийственную ярость.

Дерьмо, он слишком напряжен. Ему следует отступить Лючию.

Бочелли неохотно отошел от Лючии, жестом указал в сторону задней части клуба и улыбнулся, надеясь, что улыбка вышла ободряющей. Девушка секунду помедлила, но двинулась в нужном направлении. Точнее сказать, продефилировала. В узком облегающем платье ее бедра плавно покачиваясь при каждом шаге. Плотная ткань обтягивала задницу Лючии, и Джон не мог отвести от нее взгляд. Мужчина с трудом смог остановить себя от того, чтобы втолкнуть девушку на лестничную клетку, прижать к стене и безжалостно зацеловать. Вместо этого, он слегка подтолкнул ее к лестнице за баром, позволяя двери закрыться за ними, и включил свет, чтобы они не споткнулись.

Но наблюдать за каждым ее шагом было пыткой. После трех лестничных пролетов его член пульсировал, упираясь в молнию брюк.

Вожделение, агрессия, жажда — все эти чувства циркулировали по его венам. Бочелли прилагал неимоверные усилия, чтобы сдерживать их, пока шел по второму этажу к знакомой двери в скудно меблированную квартиру, в которой жил два года назад.

Игнорируя такую удобную кровать в соседней комнате, Джон включил свет и подвел Лючию к дивану. Он усадил девушку, сопротивляясь желанию сесть рядом. Вместо этого, он разместился на противоположном краю дивана.

Держа фото на коленях, он бросил взгляд на смущенное лицо Лючии:

— Прошло много времени, Док.

Джон нахмурился. Это не то, что он собирался сказать. Он ставил на место самых бездушных убийц и насильников и никогда не имел проблем с подбором слов. Эта женщина способна завязать его язык в узел.

— Да уж. Как ты? — выражение ее лица говорило о том, что Лючия искренне хотела это знать.

— Был занят. Много скверных дел. — Он кивнул, ища какой-нибудь способ снять напряжение и вернуться к делу.

Заставь ее улыбнуться. Да, ему это нравится. Но в голове было пусто, так что он сжал рамку и спросил:

— Не знаешь, почему отец оставил это тебе?

— Нет. Я не понимаю, почему он попросил адвоката отдать мне это сейчас, именно так.

Джон задумался. Завтра у Лючии начинается отпуск… она собирается позволить совершенно незнакомому парню купить ей выпивку и соблазнить себя, чтобы отдать ему невинность. Он сомневался, что девушка позволит ему решить ее проблему. Но он должен попытаться, если хочет помочь брату. Он был чертовски уверен, что, в конечном счете, поможет и ей.

— Почему он послал это тебе, а не твоей сестре?

— Я думала об этом, мне кажется, что это какая-то загадка, которую я должна решить. Отец не был сердечным человеком, но когда я была маленькой, то заползала к нему на колени, и мы вместе разгадывали головоломки. Все виды головоломок: кроссворды, анаграммы, ребусы, паззлы. Когда я стала старше, он подбрасывал мне загадки и разные шифры. — Она улыбнулась. — Он на самом деле гордился мной и считал, что если бы я работала дешифровщиком во время Второй Мировой войны, то с легкостью взламывала бы немецкие и японские коды. — Затем улыбка девушки померкла. — Я мало его видела с тех пор, как уехала в интернат.

— Сколько тебе было лет?

— Девять, — слабая улыбка скользнула по ее губам. — До этого я не осознавала, что «Война и мир» не входила в список для чтения в средней школе.

— Разве в девять ты была не слишком маленькой для средней школы?

— Я рано начала обгонять сверстников. Но даже тогда учителя не знали, что со мной делать. Если они бросали мне вызов, то одноклассники насмехались надо мной. Хотя они всё время это делали.

— Поэтому родители отправили тебя в Вестовер?[9] 

Лючия подняла голову, бросив в его сторону подозрительный взгляд:

— Откуда ты знаешь?

Джон опустил глаза. Серьезно, его лицо заливает румянец? Поморщившись, он потер шею:

— Я... эм-м, собирал информацию о твоей семье несколько лет. Для работы под прикрытием.

Скептически поднятые брови почти заставили Джона смутиться, но Лючия не бросила ему вызов открыто.

— Мы с папой проводили вместе летние каникулы и праздники, и всегда разгадывали головоломки. Потом я начала заниматься по программе докторской, и мое расписание стало просто безумным. Он сильнее отдалился. У меня сохранился последний код, который он мне дал. Когда я его разгадала, получилось «Я люблю тебя, малышка». Папа умер месяц спустя.

Лючия закрыла глаза, чтобы сдержать боль, и Джон не мог не реагировать. Он рано потерял собственного отца, а также бесчисленное количество друзей и коллег. Он понимал ее чувства. Пододвинувшись ближе, Бочелли взял девушку за руку и погладил по плечу:

— Я знаю, как тяжело даются воспоминания. Прости, что заставляю делать это в твой день рождения.

Лючия заставила себя улыбнуться:

— Это грустно, но я не сломаюсь. Я не такая хрупкая.

Ники сказала ему то же самое. Хорошо. Если цель подарка отца была такой, как он и предполагал, то девушке понадобится всё ее мужество и выдержка. Это может быть не только трудно эмоционально, но еще и опасно.

— Проблема в том, что если твой отец пытался что-то сказать, мы не знаем что именно. Ты не против, если я посмотрю фото поближе?

— Я собиралась сделать это после вечеринки.

Бочелли услышал подтекст: Она хотела сделать это одна. Он должен сделать всё возможное, чтобы освободить брата, но не хотел ранить чувства Лючии.

Джон протянул ей рамку с фотографией:

— Я могу выйти и дать тебе несколько минут...

— Всё нормально. — Девушка прикусила щеку изнутри, возвращая ему рамку. — Давай сначала ты.

Лючия доверилась ему, и Джон постарался отбросить в сторону ощущение, что разделяет с ней этот момент — иначе девушка окажется голой.

Мужчина развернул рамку и сразу увидел, что та была запечатана сургучом. Необычно. Но ошибки нет, тонкий слой сургуча образовывал печать. Николас ДиСтефано сделал это намеренно, чтобы убедиться, что адвокат не вскроет рамку? Возможно. Он был помешан на осторожности, что имело смысл при его сфере деятельности.

Вытащив из кармана джинсов складной нож, Джон откинул со щелчком лезвие, а затем аккуратно сломал печать. Твердая подложка, плотно обтянутая синим бархатом, вскрылась без труда. Бочелли снял ее и осмотрел обратную сторону фотографии. Старшее поколение иногда писало там имена, даты – что-то важное. Но задняя сторона фотографии была чисто белой, словно кто-то распечатал ее на компьютере и сразу вставил в рамку.

Однако в нижней части рамки было два объекта, заставившие расцвести его уверенность в том, что Джон на правильном пути.

Вытащив маленький кусочек бумаги с набором случайных цифр, написанных карандашом, он протянул его Лючии.

— Тебе это о чем-то говорит?

Девушка взяла листок, ее лицо вытянулось от удивления:

— Это шифр. Он хочет, чтобы я разгадала сообщение. Это подскажет нам, как расшифровать криптографическую переменную, когда мы ее вычислим.

— Криптопеременную? Код, на котором основан шифр?

— Именно так. Как только найдем криптопеременную, мы сопоставим ее с шифром, разберемся со структурой и решим загадку. Но я понятия не имею, какой документ он мог использовать за основу. Он постоянно их менял. — Лючия задумчиво улыбнулась. — Ему нравилось заставлять меня помучиться.

Следующим, что вытащил Джон из рамки, был маленький серебряный ключ. Он поднял его:

— Похож на ключ от навесного замка.

Лючия присмотрелась:

— Ты прав. Хотя я понятия не имею, где сам замок. Я не помню, чтобы папа упоминал что-то подобное.

Когда печаль снова коснулась лица девушки, Джон взял ее за руку и сжал ладошку:

— Я полагаю, мы найдем ответы и, возможно, замок окажется где-то поблизости с этим местом – «У Селесты».

— Да, — Лючия взглянула на фотографию, — это в его духе.

— Но всё это может быть опасно. — Будет честно ее предупредить.

Девушка нахмурилась:

— Я, конечно, наивная, но не идиотка.

— Ты знаешь, какую роль сыграл Пьетро в смерти твоего отца?

Лючия пронзила его острым взглядом:

— Подозреваю, он ответственен за убийство. Сейчас я не могу ничего доказать. Но когда-нибудь сделаю это. Он говорил тебе что-то, имеющее отношение к смерти моего отца, пока ты работал под прикрытием в его организации?

— Нет. Всегда только намеки. Подколы и смешки, но ничего конкретного. Он точно не горевал, когда Николас умер. Это подозрительно, но для суда недостаточно. — Джон медлил, подбирая правильные слова, но так и нашел их. — Послушай, я уверен, ты поняла, что отец передал тебе эту фотографию как часть головоломки, чтобы помочь раскрыть его убийство.

— Конечно. Он не был сентиментальным, и если бы он хотел преподнести мне подарок, то это была бы какая-нибудь безделушка, — она тихо рассмеялась. — Я не думаю, что он вообще понимал женщин. Папа полагал, все мы считаем, будто бриллианты лучшие друзья девушек.

Джон уже понял, что Лючия не относится к этой категории.

— Так у тебя есть целая куча драгоценностей, которые ты никогда не носишь?

Темные густые ресницы девушки снова коснулись ее щек, Лючия улыбнулась:

— Они красивые, но...

— Ники они нравятся гораздо больше, чем тебе.

Лючия кивнула:

— Мама всегда посылала мне книги. Я больше радовалась, получая посылки от нее. Но я услышала, что ты пытаешься мне сказать. Пьетро есть на этом фото – они с моим отцом не были по-настоящему близки – это странно само по себе. То, что отец послал это фото подобным образом, с шифром и ключом от замка... я уже поняла, что он пытается сказать мне что-то важное.

— Твой отец считал, что Пьетро может его убить, по крайней мере, так говорит мой брат. Чтобы защитить свои интересы и удержать тебя подальше от правды, твой дядя может даже попытаться убить тебя. Мой вопрос в том, готова ли ты идти по этим зацепкам в поисках истины? Я помогу.

— Как только я вернусь из... — она прикусила губу, — отпуска, я... позвоню тебе, и мы сможем встретиться. Я имею в виду, собраться и...