Игры с огнём

По дороге в кабинет магической теории, Гвен шепнула мне на ухо:

– Рива бутылку чудесилки притащила, после ужина будем праздновать!

Я растерялась – как-то не ожидала, что девчонки так расстараются. Теплый комок, затаившийся где-то у солнечного сплетения с утра, и не думал растворяться.Сегодняшняя лекция куратора была посвящена типам магических связей.  Высшие и низшие, между человеком и животным, человеком и человеком, животным и животным. Стихийные и сознательные, наведенные и самозародившиеся, полезные, зловредные, нейтральные. Партнерские и рабские, служебные и частные, односторонние, двусторонние, парные, групповые…Записывая за мистером Вилсоном классификацию и определения типов магических связей, я пока четко сформулировала одно: магических связей – тьма, им не счесть числа, явление это капризное и прихотливое, и при различных условиях, способно перетекать из одной формы в другую, порой не предупреждая субъектов связи.На этой мысли я шепнула ручке несложное заклинание, и цвет чернил в ней сменился на красный. Черкнув на полях: «Осторожно! Не связываться!», я для верности обвела пометку в круг, и вернулась к синим чернилам и конспектированию лекции.

Лекция в целом мне понравилась, несмотря на все коварство описываемого явления.Когда занятие закончилось, и я уже складывала вещи, мистер Вилсон окликнул меня:

– Кейт, задержись, пожалуйста.

Я послушно осталась ждать, пока одноклассники разойдутся, а потом пошла за тьютором в его кабинет при аудитории.Здесь, среди шкафов, заполненных интересными работами по теории магии, авторскими экземплярами книг, методичками, картами и пособиями, едва находилось место для большого письменного стола, пары стульев – одного за столом и одного перед – и старого, но держащегося с достоинством дивана.Привычная обстановка, навевающая спокойное, доверительное состояние. Располагающая к открытости.

– Это мистер Роск, – представил мне тьютор стоящего возле одного из шкафов мужчину в темном костюме.

Надо же, а я и не заметила его сразу в насквозь привычном интерьере…

– Он хотел бы поговорить с тобой о твоем будущем, – твердо закончил мистер Вилсон и даже придержал меня за плечи, будто подозревал, что я могу развернуться и уйти, хлопнув дверью.

Вот еще! Такого за мной никогда не водилось. Водилось за мной другое, и я, потакая своей вредности, спросила:

– О чем это он хочет поговорить? Вы его предупредили, что я планирую совершенствоваться дальше по направлению зверомагии?

На зверомага мужчина в костюме не походил совершенно. Он походил на серьезного человека из серьезного учреждения. Желающего поговорить со мной на серьезные темы, угу.Отлично, я мгновенно напряглась. Приятно знать, что твой куратор никогда не сдается!

– Кейт, не спеши, – мягко попросил тьютор. – Послушай мистера Роска.

Человек-в-костюме поставил на место книгу, которую просматривал до нашего появления, и сел на диван, предлагая мне сесть рядом.Нет, спасибо, я постою! На это нас не купишь – «сядьте рядом, почувствуйте себя на равных»…

– Мистер Роск, – решительно врубилась я в разговор, желая раз и навсегда положить ему конец, по возможности минуя и начало, и кульминацию, – я не буду заниматься оборонной магией. Я уже выбрала свой путь в жизни и решения не изменю!

– Значит, зверомагия, – мистер Роск поставил локти на колени, оперся подбородком на собранные в кулак руки. – Позвольте узнать – почему?

Расслабленная поза и спокойный взгляд собеседника как-то сбивал меня с воинственного настроя. Но я собралась!

- Потому что мне это нравится! Хотя и не представляю, как это вас касается... проворчала я себе под нос продолжение фразы.

- Не надо дерзить, юная мисс, - миролюбиво хмыкнул собеседник, ничуть не задетый моим выступлением, и я окончательно уверилась - из этих. Аристократ. Старая магическая знать.

Эх, ну что им стоило устроить этот разговор на денек раньше? Тогда бы я им продемонстрировала, почему не стоит тащить меня в защитку. Так нет же, явился как раз тогда, когда дикий коктейль из ПМС и Феррерса меня отпустил. И разочарованно вздохнула, и признал его правоту:

- Извините. Просто... - и неопределенно передернула плечами.

Нет, не просто. Ничего в этой теме не просто. И пока я свою зверомагию не отстою - просто не станет!

- Вы понимаете, как теряете в статусе, делая такой выбор? - неожиданно спросил мистер Роск. - Кем вы можете стать, если обратитесь к зверомагии? Ни денег, ни громкого имени, ни мало-мальски весомого положения в магическом сообществе. Защитная магия открывает совсем иные перспективы...

Он говорил спокойно и доверительно, не напирая на мой талант, не убеждая настойчиво не зарывать его в землю и сделать такой выбор, как он говорит. Он говорил о вещах приземленных и практичных, о которых порой говорила мне мама и думала я сама - о том, что мало иметь дар, надо его еще выгодно приложить и грамотно монетизировать.

- Кейт, задумайтесь, что даст вам зверомагия? Прозябание в диких, неуютных местах, оторванных от цивилизации? Весьма скромный достаток? Сомнительный статус скотницы? А защитная магия - это шанс для вас. Шанс блистать. Шанс прославиться. Войти в мир магической элиты, как равная!

И на этих словах я опомнилась.

- Вам всего семнадцать, а у вас уже есть две запатентованных разработки. А сколько у вас работ, не аттестованных в патентной палате? - разворачивал наступление министерский чиновник и, без сомнения, представитель старого магического рода. Может, и не высший аристократ, но определенно, из старой знати.

Много, мистер Роск. Много. И пусть они не проходили госаттестации, они прошли самую главную проверку в мире - практикой. Феррерсом и его дружками.

- И ведь все они связаны с защитной магией, верно? - продолжал развивать мысль Человек-в-костюме. - И ни одной - со зверомагией.

Верно. Все верно. Это была хорошая попытка, мистер Роск. Но я уже очнулась - я вспомнила основную причину, по которой так отчаянно упираюсь, в упор не желая видеть собственного счастья. Магическая элита. Аристократия. И нет, я не стану равной среди них - к чему эти сказки мистер Роск? В научной элите - да, возможно. В магической... Даже не смешно!

- И вы хотите променять это будущее на нищенское существование зверомагом у черта на куличках, у виверны под хвостом?

- Да ладно вам, - буднично пресекла я мягкую, окутывающую речь Роска, - у них зарплаты больше, чем у моей мамы - даже у младших смотрителей. Я же была в заповеднике и спрашивала.

Мой скептичный, откровенный тон развеивал остатки заманчивых картин, нарисованных Роском.

- А если вдруг мне мало покажется денег, ну, мало ли, алчность одолеет, то я объединю зверомагию со своим защитным талантом, уйду в туристический бизнес и буду грести золото лопатой, показывая туристам те места, которые раньше были недоступны к посещениям из-за чрезмерной опасности.

- Значит, вы окончательно решили и не передумаете? - хмыкнул Роск, распрямляясь на кураторском диване.

- Окончательно и не передумаю, - твердо отозвалась я.

И вот за это вам отдельное спасибо, мистер Роск! За грамотно подобранные аргументы.

- Что ж, у меня больше нет вопросов к мисс Сеймур, - с по-прежнему благожелательными интонациями сообщил мистеру Вилсону Роск.

- Я могу быть свободна? - подчеркнуто обращаясь только к тьютору, уточнила я.

- Да, Кейт, идите, - грустно улыбнулся куратор.

Попрощавшись и чуть виновато пожав плечами - мол, извините, мистер Вилсон, вы сделали все, что могли! - я вышла из кабинета наставника в смежную с ним аудиторию теоретической магии, а после и в коридор. И еще кое в чем вы ошиблись, мистер Роск. Мне не семнадцать, а восемнадцать, и сегодня мы будем это отмечать! А в библиотеку за дополнительными материалами по магическим связям можно и в другой раз зайти! Да, и про инициацию надо не забыть литературу взять....

Радостно закинув рюкзачок на плечо, я поспешила на следующее занятие, чувствуя, как теплый комок, исчезнувший было во время разговора с чиновником, начал сиять опять. А вечером, после ужина, мы сидели кружком на полу у нас в комнате, и с благоговением смотрели, как Рива достает из шкафа заветную бутыль из темного стекла в оплетке из грубой веревки. На праздничной скатерти, до которой было временно повышено мое покрывало, уже нашли свое место присланные мамой печеньки, пирожные, и именинный фруктовый пирог, горкой громоздились на школьных тарелках выпрошенные у понимающей поварихи бутерброды. Коробка конфет, фрукты и начатая шоколадка - праздничный стол собирали «с миру по нитке». Верхний свет погасили, и вместо него над нашими головами парил рой разноцветных светлячков.

Я трепетно прижимала к груди свой подарок.Разномастные кружки, составленные одна к одной рядом с Ривой, ждали, когда Рива победит плотно пригнанную пробку, и настанет их час. Чудесилка - питье-неожиданность. Все бутылки разные. В каждой напиток отличается цветом, вкусом, крепостью, запахом... Да что там! Каждый глоток - это сюрприз, и никогда не угадаешь, что случится после следующего. Заговоришь голосом соседки (или, еще смешнее, соседа!)? Запоешь щеглом, заквакаешь жабой? Или, может быть, твой язык на ближайшие пять минут превратится в змеиный? А после следующего глотка появятся рожки? И нет никакого способа предсказать, что случится в итоге!

Поэтому, когда гордая собой добытчица-Рива совладала с упрямой пробкой и в кружки хлынуло густое темно-красное вино, кружки мы разбирали с некоторым трепетом. Мы переглянулись, и не сговариваясь сделали первый, самый волнующий глоток, зажмурившись для храбрости. Мне понравилось - сладко, но не приторно, немного ягодной кислинки на языке и медовое послевкусие, обволакивающее горло... Когда вино протекло по пищеводу и достигло желудка, я открыла глаза. Мы с соседками внимательно оглядели друг друга - и не нашли никаких изменений. Ну, ослиных ушей никто не приобрел - уже хорошо. Они бы до завтра, конечно, развеялись бы, но все равно!

- Повезло! - сказала Гвен, как самая смелая, и мы с изумлением уставились на вылетевших из ее рта бабочек.

- Хорошая бутылка! - ошарашенно выдавила Рива на пробу, и ее слова повисли в воздухе мягко светящимися знаками нотной грамоты.

- Ага! - поддакнула Алела, когда выжидающие взгляды переместились на нее, и взвизгнула, когда из ее рта упала и покатилась по полу тяжелая золотая монета.

- Да-а-а уж, - выдохнула я радужными мыльными пузырями, и мы все дружно повалились на пол от хохота, катаясь, всхлипывая и отмахиваясь от мешанины из монет, бабочек, нот и пузырей, подсвеченной разноцветными светляками.

Спустя пару часов, когда именинный пирог был съеден, волшебное вино допито, а соседки, всласть нахохотавшись, расползлись спать, я кралась по школьному коридору в направлении кабинета счислительной магии. Там уже который год плохо работал замок, и достаточно было дернуть посильнее, чтобы он открылся, а изнутри дверь очень удачно подпиралась стулом. Записку со словами «Посмотри в окно, придурок!» я отправила адресату минут пять назад, когда поняла, что спать не хочу, а хочу подарок. А когда чары, удерживающие магическое послание истаяли, отчитавшись мне заодно, что сообщение получено, я с гаденькой улыбочкой запустила в небо из окошка салют - выбрав такое место, чтобы сверкающая надпись «Феррерс - какашка» уж точно была видна из мужского крыла. Феррерс, само собой, не догадается его подарить, так что придется выбивать. Упаковать подарок он тоже не додумается, поэтому голубенькую ленту я предусмотрительно захватила с собой.

Эдвард

Записка Сеймур разбудила меня, когда я только успел задремать. В окно я выглянул скорее из любопытства - раньше чертова кошка посланий не присылала. Лучше бы не выглядывал! После двух-трех попыток развеять надпись, я добился только того, что оно сменило цвет, и, не выдержав, ломанулся искать стерву, намереваясь либо свернуть ей шею, либо вынудить убрать ее мерзкое послание, по обстоятельствам.

Чутье вывело на дрянь точно, как по наводке. Кипя от злости, дернул дверь раз, другой... Что за?.. Замок, что ли, сменили?

И только услышав глупое хихиканье, понял, что замок ни при чем - это стерва забаррикадировалась изнутри, и думает, что ее это спасет! В бешенстве, я пнул дверь ногой, надеясь, что от удара стопор вылетит, и я доберусь до мерзавки, но нет - результатом стало лишь глумливое хихиканье, еще более мерзкое, чем в первый раз. Всё! Ей конец! Я ее убью, оторву ей голову, на этот раз - точно! Чувствуя, как в груди зарождается рык, я сосредоточился на помехе, выпустил заклинание и с удовлетворением отметил, как что-то за дверью с грохотом отлетело, а сама дверь покорно отворилась под моей рукой.

- Тебе конец, Сеймур. Либо ты сейчас же убираешь это дерьмо в небе, либо я выдерну твои поганые кишки и намотаю их тебе на...

Сеймур сидела на парте, обхватив колени. Что с ней было не так. Как бы я ни злился, этого было нельзя не заметить. И это заставило меня оборвать угрозы на полуслове.

- Ой-ой-ой, как страшно! - едко фыркнула Сеймур, попутно слезая с парты. За каждым словом из её рта летели мыльные пузыри. Что за?..

Двигалась Сеймур неуверенно и спускалась на пол, вцепившись в парту для страховки, но когда отпустила опору, ее всё равно качнуло из стороны в сторону. Китти ойкнула - и еще несколько пузырей взмыли и лопнули под потолком. Та-а-ак. Так. Проклятье, пожалуй, исключу. Красная пелена, заволокшая глаза при мысли, что эта овца умудрилась схватить проклятье от кого-то другого, медленно таяла. Новая злость, наползавшая волной, была уже по иному поводу. Раскоординированные движения, глупые смешки... В висках застучали крохотные молотки.

- Что ты пила?

Злой рык отразился от стен кабинета, я сам не понял, как оказался возле нее и когда успел впиться пальцами ей в подбородок, запрокидывая голову Сеймур так, чтобы видеть ее глаза. Она замотала головой, пытаясь освободиться и фыркая, как возмущенный котенок. Молоточки в висках забились сильней.

- Между прочим! Мой день рождения, что хотела - то и пила! И кстати, ты задолжал мне кое-что, Феррерс!

- Что?.. - из последних сил удерживаясь, чтобы не оторвать ей голову на месте, медленно и страшно протянул я, давая этой дуре шанс передумать.

- Подарок! - нагло выдохнула она и помотала у меня перед носом какой-то дурацкой голубой лентой.

Я бы свернул ей шею. Предки свидетелями - я за этим и шел. Вот только сам не понял, как оказался стоящим у стены голышом и с эрекцией, давясь попеременно матом и смехом, наблюдая за стоящей на коленях Сеймур, пытающейся повязать бант мне на... ... на эрекцию, твою мать!!! Дело не ладилось - с моторикой у пьяненькой Кейт приключилась та же беда, что и с координацией, лента выворачивалась, как живая, соскальзывала, узел выходил то тугим, то слабым, то расползался... Кейт то хихикала, то обижено сопела, и радужные пузыри поднимались цепочкой мимо моего бедра, невесомо касавшись живота, лопались с едва ощутимыми брызгами.

Мне уже не было смешно. Сердце колотилось в пересохшей глотке, кровь пульсировала в ушах. Русая голова, склонившаяся к моему паху. Прикосновения неловких пальцев. Дыхание, касающееся то паха, то бедра, то живота... Помогите мне, предки! Лента снова соскользнула с члена, как изворотливая змея, и Сеймур с обиженным фырканьем куснула меня в бедро и, подбирая ленту, метнула гневный взгляд снизу-вверх. Нет, предки, не надо мне помогать - просто дайте мне терпения, а с остальным я сам справлюсь! Я тихо рыкнул, и Кейт, то ли успокаивая, то ли извиняясь, лизнула меня в место укуса, протянув влажным горячим язычком огненную дорожку. С судорожным выдохом сквозь стиснутые зубы, я выдрал у Сеймур чертову ленту и со злобным рычанием сам повязал гребаный бант. Пальцы у меня ощутимо подрагивали.

Сеймур, так и не встав с колен, зачарованно следила за каждым жестом, каждым движением. Я ощущал ее взгляд кожей. Чувствовал его прикосновение. И когда я закончил, Сеймур запрокинула голову. И я, поймав ее взгляд, сглотнул, и прикрыл глаза, не в силах смотреть, как она встает, прижавшись к моим ногам грудью, поднимается, скользя кожей по голой коже, целуя и покусывая.

Твою мать, Сеймур! Черт, черт, черт!!!

Один рывок - и вот уже она стоит, притиснутая к стене, а я прижимаюсь к ней всем телом, и целую горячий рот, и острый язычок скользит мне на встречу, лаская мой жадный язык. Мои руки мечутся по ее телу, и она выгибается мне навстречу, извивается, трется бедрами, и между нами только треклятый голубой бант...

Чертова Сеймур! Подхватывая ее под ягодицы, чувствуя, как ее ноги обвиваются вокруг моего пояса, рывком вгоняя член в горячий вход, я мог думать только об этом. И все мои охренительно яркие ощущения сбились в два слова, мечущихся по черепной коробке. Чертова Сеймур! Я вколачивался в податливое тело, стиснув зубы, плотно зажмурившись, потому что стоило мне открыть глаза - и я бы тут же кончил от одного только зрелища голубого банта, то и дело сминаемого нашими телами.

А мне надо, надо было удержаться еще чуть-чуть, потому что по напряженному лицу Сеймур, по ее закушенным губам, по отчаянным рывкам и судорожным вздохам, я видел - она уже близко, и надо продержаться самую малость, еще толчок, еще удар, и ещё чуть-чуть, дождаться, пока Китти-котенок сначала напряженно замрет, а потом обмякнет всем телом - и тогда с ней можно будет делать всё, что пожелаю. И тогда настанет моя очередь. А для этого надо не смотреть вниз, где мой член, блестящий от смазки, ныряет внутрь Китти, на смятый, потемневший от нашего пота идиотский бант, то и дело прижимающийся к растянутому входу.

 Твою мать! Не думай об этом, кретин! Поздно...

Семя вытекало непривычно долго, с трудом преодолевая препятствие. Приятное онемение растянулось дольше обычного. Я всхлипнул и запрокинул голову, смакуя долгий, охренительно сладкий оргазм. А когда пришёл в себя, наткнулся на жадный, испытывающий взгляд Сеймур, кончившей, судя по всему, вместе со мной.

Кейт уже оделась и ушла, а я все еще неторопливо собирался, давая ей время отойти подальше, на случай, если кто-то бродит по коридорам в неурочное время. Оделся. Застегнулся. Воспользовался очищающим заклинанием - неспешно, тщательно проговаривая звуки. Подобрал и сунул в карман ленту, легко спавшую с меня после того, как всё закончилось. В несколько пассов убрал прочие следы пребывания в кабинете студентов в неположенное время. Следует признать, что сложившееся разделение ролей у нас оказалось удачным. Она следит, чтобы нас никто не обнаружил в процессе, я подчищаю следы после. Уже у себя в комнате я спохватился, что кое о чем забыл, и выглянул из окна. Слава предкам - идиотская шуточка Сеймур растаяла сама собой. И хорошо. Потому что идти, вытаскивать стерву из постели, чтобы заставить-таки убирать позорящую честь и достоинство рода надпись у меня не было сил. Раздевшись, я рухнул на кровать. И уже засыпая, с ухмылкой подумал, что ленту надо бы засунуть пока куда-нибудь с глаз долой и при случае - вернуть.

Глава 6

Кейт

Через несколько дней после дня рождения, мне магической почтой пришел подарок от неизвестного отправителя. В узком футляре, который обнаружился в слегка потертом бархатном мешочке, лежала тонкая плетеная цепочку, с кулоном-жемчужиной. Перевернув мешочек, я его на всякий случай потрясла – но ничего, напоминающего записку или открытку с подписью из него не выпало.Убедившись, что никто из соседок не заметил маленького происшествия, я сунула футляр обратно, и убрала мешочек поглубже в тумбочку, в самые недра, где уже хранился один секрет, статуэтка-артефакт.Можно подумать, мне и впрямь нужна записка, чтобы догадаться, от кого это!

Утро отъезда шельгарцев выдалось ясным. Школьный портальный зал на массовые перемещения на такие дальние расстояния рассчитан не был, так что всех гостей собрали перед главным входом. На черном полотне, размером с два наших портальных зала, расстеленном там же, перед входом, была начерчена перемещающая звезда, снаружи и изнутри облепленная магическими знаками. Я про себя уважительно присвистнула – для того, чтобы запустить такую, понадобятся совместные усилия всего нашего преподавательского состава!

Не было официальных мероприятий и общего построения, но и студентов, пришедших попрощаться с новыми приятелями или просто поглазеть, никто не гнал.И тех, и других нашлось прилично. Я, например, прибытия делегации по обмену не видела, так что случая упускать не собиралась.Проводить временных соучеников пришли многие, ребята с разных курсов, почти всех специализаций. Разве что, из аристократов никого не было.Вот же, снобы, покачала я головой, и продолжила наблюдать за бурлящей толпой. Студенты обнимались, хлопали друг друга по спинам, обещали писать, торопливо обменивались адресами и памятными мелочами.

 Наконец, шельгарцев построили, пересчитали и преподаватели активировали разовый портал. Внутри семилучевой звезды вспух нежно-голубой светящийся шар, по нему побежали белесо-золотистые молнии разрядов, и он раскрылся портальной аркой. Она пару раз дрогнула, мигнула и стабилизировалась – и стало видно, что с той стороны перехода тоже полно взрослых магов и любопытствующих студентов.Ага, значит оттуда переход тоже поддерживали! Ничего же себе, сил на эту махину требуется… Дешевле было обе делегации поездом отправить. Правда, и дольше тоже.Пока я размышляла, несколько наших наставников вошли в переход, а из него вышли четверо магов – по-видимому, преподавателей из «Белого ворона».Шельгарцев, успевших частично расползтись и смешаться с местными, снова построили, пересчитали – и под надежным преподавательским конвоем увели домой через портал.Арка перехода, на перемещение горстки взрослых даже не отреагировавшая, поглотив три десятка магов, недовольно загудела и мигнула, но устояла. Преподаватели, деловито и слаженно стабилизировавшие силовые потоки, дали сигнал коллегам с той стороны. Выглядели они собранными и напряженными, но спокойными. Выматывающая нагрузка была для них не впервой.Наконец, с той стороны перехода пришел ответный условный знак – и из перехода появились знакомые лица студентов Андервуда, конвоируемые андервудскими же преподавателями.Директор Пакгауен пересчитала прибывших, и кивнула, разрешая закрыть переход.Голубоватая светящаяся арка начала сжиматься, таять и наконец схлопнулась с белой вспышкой, оставив после себя звон в ушах, ощутимые и неприятные колебания магического фона, да черное полотно с выгоревшими напрочь линиями гексы.Слава Магии, все закончилось!

Теперь жизнь вернется в привычную колею, без коллективной девичьей истерии, разговоров с кошачьими придыханиями и восторженных шепотков по углам, и наконец-то можно будет вздохнуть с облегчением, решила я, и пошла на завтрак.

А в обед семеро студентов не появились в столовой. Не то, чтобы это было так уж необычно, выходной же, но кто-то вспомнил, что и за завтраком их, вроде бы, не было, преподаватели, которые завтрак тоже большей частью состава пропустили, на всякий случай решили уточнить местонахождение невиданного чуда – не голодных студентов, и не сумели.В течении получаса школу прошерстили от крыши до подвалов. Семерых студентов-аристократов нигде не было.Суета и беготня нарастали по экспоненте, и опережая их летела паника. В лицах преподавателей, в напускном и неубедительном спокойствии директора, в метаниях прибывших специалистов – сквозила паника. Проступала, как болотная вода из сырого мха под каждым шагом неосторожного путника.

Чрезвычайное происшествие. Форс-мажор. Плохо, очень плохо.И хуже всего было то, что одним из этих семерых был Феррерс.Я не переживала. В отличии от всех наших преподавателей и посторонних специалистов, я отлично знала эту живучую скотину. Он вывернется. Во что бы там не вляпались остальные, этот вывернется.

Я осторожно опустила на кровать подаренную мамой книгу и обтерла ладони о штаны.Руки почему-то были ледяными и ужасно потели.Я снова взяла в руки справочник по сопряжению сложносоставных заклинаний, попробовала вернуться к чтению – и поняла, что в который раз читаю одну и ту же страницу. И не могу продвинуться дальше первого абзаца. Да что там – взгляд соскальзывал с первой строчки, внимание ускользало, мысли рассыпались карточным домиком, листьями на ветру.

Возьми себя в руки, Кейт.Ах да, я не могу взять себя в руки – я уже держу в них книгу.Отлично, умничка, Китти. Взяла книгу – и читай!Самовнушение помогало плохо. Никак не помогало.Тяжелый кожаный переплет снова выскользнул из потных ладоней.Я закрыла справочник. Пожалуй, пора выйти из комнаты и что-нибудь разузнать, раз наполниться книжными знаниями сегодня не получается.

Как только стало ясно, что происходящее - ЧП, выходящее за рамки компетенции школьных преподавателей, в школу вызвали полицию, министерских магов, главу магического ковена Траумана и еще только Магия знает кого, а студентов разогнали по спальням. Попытались разогнать. Взбудораженные происходящим, подростки то и дело нарушали указания наставников, перемещались из спальни в спальню, сталкивались в коридорах, переговаривались тоненькими возбужденными голосами.

Представители старых магических родов - не такие, как обычные люди. За огромную силу они платят такую же неподъёмную плату. И не в ответственности дело. И даже не в налагаемых государством ограничениях и обязанностях. Для старых магических родов появление ребенка - событие. Низкая рождаемость делает каждого наследника драгоценным. И эмоциональная холодность - это всего лишь один из механизмов сохранения потомства, способ пережить и справиться со слишком рано открывающейся родовой силой. Говорят, с возрастом это преодолевается, но я не знаю. Со стороны такие же отмороженные, как молодняк, а близко я не видела.

Да и не об этом речь. Дело в том, что никто и никогда в здравом уме, твердой памяти не станет причинять вред представителю древней магической знати. Даже я. Уж на что я терпеть не могу Феррерса, сколько бы мы с ним ни воевали, но и то я никогда не имела подобных мыслей. И неминуемость кары тут не при чем. Дети аристократов - драгоценность. Не только для них - для всех нас. Древние магические рода - наша оборона. Они бруствер, щит, который отделяет простых людей от магических и всех прочих катаклизмов, и, случись беда, примет на себя первый удар.

И выдержит его, укротит свирепое буйство стихии. Умерит разрушительную мощь техногенных катастроф. Встретит первый удар чужой армии. Даст всем прочим время если не принять контрмеры, то хотя бы укрыться. Волнорез, в который из века в век бьет яростный прибой, и растратив силы, доходит до берегов ласковыми волнами. Кто своей рукой лишит защиты не только себя, но и потомков? Семеро пропавших подростков из аристократических родов - это удар. Страшный Удар

Я повертела головой, выбирая маршрут, и решила, что общий холл подойдет. Спустилась на первый этаж, встала за кадкой с раскидистой монстерой, прислонилась к стене и замерла со скучающим безразличным видом.

С обеда в школу успели стянуть внушительные силы, в холле было полно людей в форме. Кто-то что-то замерял, списывая показания измерительных артефактов в таблицу, кто-то пил кофе из школьной столовой, кто-то с озабоченным и хмурым выражением говорил с собеседником через повисшую перед его лицом сферу связи. От входа к лестнице в административный корпус прошел офицер в незнакомой форме, ведя на сворке шектарскую поисковую химеру. Тварь, похожая на покрытую красно-бурой ромбической чешуей крупную собаку, повернула в, мою сторону острую морду, пронзила насквозь взглядом золотистых глаз и, не сочтя интересной, ушла с хозяином дальше, цокая по камню холла длинными когтями.

В заповеднике, где я проходила собеседование, таких тоже держали. Младшие смотрители хвастливо показывали их впечатлительной стажерке, разрешали гладить по горячей плотной чешуе и рассказывали, как по гребню и форме чешуй отличить боевой подвид от поискового, и их оба - от гончего, и учили по взгляду -умному и наоборот - различать диких и служебных. У этой взгляд был, определенно, умный... То, что для поисков пропавших студентов привлекли химер, было с одной стороны хорошо. Умные, выносливые твари обладали отличным магическим чутьем и обычным нюхом. Если уж кто и мог взять след исчезнувшей семерки, так это они. С другой стороны... Успешно прошедшей по следу встреченная мной химера не выглядела. Спокойная и собранная, без малейших следов поискового возбуждения, без бурлящего азарта охоты. Плохо, очень плохо.

Мой план был прост: спуститься в холл, приткнуться в уголке, постаравшись стать как можно незаметнее, и послушать, о чем говорят занятые в поисках маги. Авось, да проясниться хоть что-то.

Расчёт оправдался ровно на половину: из всей поисковой команды внимание на меня пока обратила только химера. На вторую половину план провалился - ничего, из того, что я услышала, интереса не представляло. А вскоре стало ясно, что если я задержусь под кадкой еще ненадолго, то либо пущу корни, либо дежурящие в холле офицеры меня таки выставят. Ни один из этих вариантов мне не нравился, да и к цели не приближал, так что я оторвалась от родимого ствола и, как и положено гонимому ветром листу, отдалась дрейфу в сторону движения воздушных масс, в надежде, что в той стороне удача будет ко мне щедрее.

В какой-то мере, так и вышло: течением людского потока меня вынесло к столовой. Есть не хотелось, несмотря на то, что в обед я толком не поела. Вот только руки противно мерзли,и что-то горячее пришлось бы сейчас кстати. В столовой было шумно,студенты, воспользовавшись законной возможностью, покинуть комнаты, вовсю общались. Голоса сливались в ровный гул. Я прошла вдоль стойки первых блюд, выбирая, что бы в себя запихнуть. Луковый суп брезгливо пропустила, сливочный крем-суп бледным видом вдохновения не вызвал, а в конце ряда меня ждал любимый томатный суп. Много красного перца и пряных трав. То, что надо. Уж это точно поможет мне согреться!

Однако любимое блюдо не лезло в горло. Кусочек подсушенного черного хлеба застревал во всех узкостях пищевода и в конце концов стал комом где-то существенно выше желудка. Так. Это что еще за тонкая душевная организация? Кейт, дорогая, ты себя ни с кем не путаешь? Твоими нервами якорные канаты можно заменять, да и душевной мягкости в тебе не больше, чем вот в этом вот сушеном хлебе! Немедленно прекратить! Р-р-распустилась!

И правда, что это я? Веду себя, как изнеженная разбалованная девица, а не как будущий зверомаг, укротитель виверн и прочих тварей! Мысленная затрещина самой себе помогла: аппетит не вернулся, но ужин я съела из чистого упрямства. Столовая гудела. Допивая гранатовый сок с галетным печеньем, я вслушивалась в разговоры. Как только директор Пакгауэн сообщила о происшествии в министерство, школу полностью закрыли для сообщения с миром - поздновато несколько, на мой взгляд, ну да им виднее. К нам нагнали магов не из полиции даже, а из магической безопасности, территорию взяли в оцепление, а внутри периметра установили режим частичной магической тишины. Вот это как раз было мне очень понятно - каким еще образом можно обеспечить сохранность магических следов в образовательном заведении, где разом собрано под восемь сотен малолетних волшебников?

Судя по некоторым из наших, у студентов с дисциплиной кровная вражда, и как только они получают распоряжение, считают делом чести его нарушить. Не все, конечно - но для того чтобы затереть какой-нибудь чудом сохранившийся магический след, хватит и одного особо одаренного, которому припечет начать колдовать именно сейчас, и наверняка - в самом неподходящем для этого месте. А с режимом магической тишины такие штуки не проходили. После того, как его вводили, магия блокировалась напрочь у всех, кто не имел соответствующего допуска. Любые манипуляции с силой становились невозможны - и нам еще повезло, что после такого форс-мажора нас еще щадящим вариантом накрыли!

Если бы министерские чиновники и ребята из магбезопасности применили полный вариант чар, то мы бы извертелись: маги, получающие от четверти до трети информации о мире через свой дар, это волшебство переносят очень плохо. Резкое исчезновение данных от одного из органов чувств, существенное и весомое понижение остроты всех оставшихся вызывает дезориентацию, дискомфорт вплоть до физического, панические атаки... Для всех по-разному, но в целом, тут действует общее правило - чем сильнее волшебник, тем хуже он переносит исчезновение силы. И тут ничего не поделаешь, физиология.

Нам достался щадящий вариант - мы просто несколько часов не могли колдовать, а когда эксперты закончили обследовать территорию, чары отозвали, и всё стало по-прежнему. Нет, дело не в удаче, внезапно поняла я, случайно зацепившись взглядом за мага без знаков различия, дежурившего у дверей в столовую. Просто полная тишина выжгла бы любые остаточные эманации. А магическая стерильность хороша при лабораторных экспериментах, а не на месте совершенного преступления.

Интересно, почему все-таки химера не взяла след?.. Уймись, Кейт. Это не твое дело - вот и оставь его тем, кто в нем разбирается. Уж будь уверенна, детей аристократов будут искать со всей тщательностью - и к утру точно найдут! А тебе завтра рано на занятия - так что, собирай-ка вещички, дорогая, и иди спать. Уснуть оказалось легче сказать, чем сделать. Сон категорически не шел. В конце концов, глубоко за полночь, я сдалась, и решила прогуляться до кухни. Если разыскать дежурного повара и как следует надавить на жалость, можно разжиться на сэндвич с маслом. Ибо организм, похоже, решил, что хватит с него высоких переживаний, и о земном подумать пора. А избегать столкновения с наставниками, не одобряющими студенческих шатаний по школе после отбоя старшекурсники умеют виртуозно!

Набег на кухню прошел удачно - служитель плиты и разделочной доски, убоявшись голодной студентки, выдал мне здоровенный... э... Назвать сэндвичем половину батона, начиненную ветчиной и овощами, у меня язык не поворачивался. Но, судя по обреченному взгляду повара и отсутствию сопротивления, я была не первой, кто его навестил. Видимо, перебудораженные дневными событиями студенты ночью не могли уснуть и искали на кухне утешения и снотворного.