Добро пожаловать в Москву, детка!

Эдуард открыл бутылку виски и, раскинувшись в кресле, ждал Катю. Было уже двенадцать. «Ну что за женщина! Постоянно опаздывает… Интересно, как сегодня сложится наша встреча, я опять буду полночи говорить … Или все-таки выебу хорошенько, так чтобы она все залила мне здесь, чтобы мокрая и скользкая была и внутри и снаружи… Ах, сучка… Красивая, похотливая, кончающая сучка!»

Наконец-то, в дверь тихо постучали. Катя вошла чему-то улыбаясь.

— Привет! Как ты? — Эдуард приобнял девушку и нежно коснулся щеки. — Прекрасно выглядишь. — сказал мужчина, любуясь облегающим, чуть ниже колен платьем персикового цвета.

— Спасибо и ты хорош! Красивая рубашка, тебе идет, — оценила по достоинству рубашку от Pal Zileri Катя, совершенно не подозревая о бренде и ее стоимости.

— Да, сам доволен… Я очень долго учился правильно подбирать рубашки… Ты знаешь, ведь это целая наука. Когда я встречаюсь с партнерами по бизнесу, я всегда смотрю на рубашку, если она сидит идеально, я буду работать с этим человеком, если нет, то насторожусь. — как всегда четко и уверенно начал говорить Эдуард, проходя на кухню.

— Ну а если человек не заморочен так как ты на внешнем? Если для него не очень важно, как он выглядит, но важен процесс, дело, результат.

— Значит, мы с ним не сработаемся. Мне нужны детальные партнеры, в бизнесе много нюансов и на них нельзя закрывать глаза, отмахиваться от них. Детальные люди детальны во всем. — Эдуард разлил виски по бокалам, — я купил твои любимые яблоки и чернику. А может хочешь перекусить, есть сыр и хамон?

— Нет, спасибо, я не голодна… по крайней мере сейчас — девушка заговорщески улыбнулась.

— Понятно, ладно, потом достану. Давай за встречу! — мужчина улыбнулся и поднял бокал. — Как твое дело продвигается, есть успехи?

— Ты знаешь и есть и нет, я вроде бы делаю, ну стараюсь делать, по мере возможности какая у меня сейчас есть, но увы, с внешней стороны я стою на месте.

— Это нормально, главное делай, хоть что-то, хоть самую малость. Помнишь, я тебе говорил: очень часто, чтобы человеку достичь своей вершины, он должен упасть, упасть на самое дно и оттуда уже, раскручиваясь по спирали от стержня, который ему дается при падении, он добирается до цели. Из бедности и долгов к богатству и щедрости, от безызвестности и забвения к славе и почету, от болезни и слабости к здоровью и энергии. Только важно идти к своей вершине, важно идти и важно к своей, понимаешь…

Катька все помнила, она ловила каждое слово Эдуарда, каждую эмоцию, ей был очень интересен этот человек. Эдуард был по-своему уникален и своеобразен, до знакомства с ним, девушка подобных мужчин не встречала, и он никак не влезал и совершенно не подтачивался в ее уже годами отработанную и проверенную систему мужских типажей. Не шаблонные, не системные люди, но вместе с тем, это было очень важным для Катьки, сильные, стержневые и интеллектуальные личности манили девушку, ей всегда хотелось залезть в них поглубже и разложить на составляющие, на понятные логичные элементы. Зачастую элементы оказывались не совсем логичными и понятными для Катьки, потому что всегда вокруг личности есть много «но» и много того, что оказывает влияние из внешней среды. Не смотря на нюансы Катьке все равно хотелось все раз-ло-жить, разложить и понять, чтобы в дальнейшем она могла предвидеть их мысли, а значит поступки. Катька была подобна ученому — химику, открывшему новое соединение. И это соединение его маниакально влечет, ученый скорее хочет раскрыть, разгадать его, разложить на атомы, чтобы в конце узнать, как и с чем это соединение будет реагировать.

Хорошо, что Эдуард с самого начала, когда они сидели за столиком в кафе, только познакомившись, сказал правду. Эта правда, конечно, царапнула Катьку, но она ее приняла, запомнила и как неудобный, но необходимый чемодан всегда несла через все отношения с мужчиной.

— Кать, я не хочу, чтобы между нами было недопонимание, недосказанность, либо еще хуже какие-то обиды. Мне не нужна жена, я уже был женат шестнадцать лет, у меня взрослая дочь, мне не нужна любовница, мне не нужны эмоции, страсти, скандалы, слезы. Я уже через все это не раз проходил, и сыт всем этим достаточно. Это первая причина. Вторая причина, из-за которой я не хочу подобного огня — это маски. Когда человек заходит в область чувственного, оба становятся зависимыми, и редко кому при этой зависимости удается сохранить себя, свои настоящие мысли, желания и уж тем более способность их выражать. И мы надеваем маски. У нас с женой их были тысячи. Я не хочу больше масок, так как они чудовищно затратны энергетически и нужно постоянно все помнить, а память у меня в последнее время ни к черту.

Катька сделала глоток горячего глинтвейна из трубочки и произнесла.

— Ну хорошо… Я поняла тебя.

— Прекрасно! — заметно оживился мужчина, блеснув глубокими карими глазами — Свободна ли ты вечером в среду?

— Ну в общем да, до семи на работе, только тренировка вечером.

— Тренировку можешь перенести, в ближайшие три дня она тебе не понадобится. Так, ты на Баррикадной… Ага, доедешь до Добрынинской, выйдешь к Люсиновскому переулку, я тебя оттуда заберу.

Катька ехала в метро и дрожала от страха. Такое с ней было впервые, обычно дрожали мужчины, особенно перед сексом, девушка в такие моменты тихо улыбалась и гладила их волосы, как бы невзначай касаясь возбужденными сосками полной груди предплечья, шеи мужчины. Катька уже три раза проезжала Добрынинскую, выходила из вагона и садилась в обратную сторону. Один голос твердил зачем ей все это нужно, а второй заявлял, что такого опыта у нее еще не было, что надо пробовать, тем более, что давно хотела. Но истошнее всех вопил третий, голос химика, которому был интересен сам Эдуард.

— Хорош кататься уже, что как дурочка! — кричали голоса — Девочка что ли пяти лет, карусель здесь устроила!

— Я … Я не знаю… Правильно ли… Нужно ли? — виновато оправдывалась девушка.

— Если не нужно, не еби мозг тогда, садись и езжай домой к Верке, она тебя ждет как всегда с рассказом о Михалыче, вы опять поржете, обсудите какие все мужики дегенераты и ляжете спать. Давай вали домой, тряпка!

Не успела Катька выйти из метро, как посыпались смски о звонках Эдуарда и через секунду зазвонил телефон.

— Привет, ты где вообще? Написала, что зашла в метро еще сорок минут назад! Здесь ехать от силы двадцать! — возбужденно говорил Эдуард.

— Я… я… Замешкалась — «Что я несу?» — подумала Катька.

— Ладно… Замешкалась она. Выходи, я стою здесь мигаю. Лексус, черный, три, четыре, семь, если забыла.

Катька, естественно, забыла, она вообще не запоминала марок, моделей, цифр, это не входило в ее систему координат. Эдуард это понял с самого начала и всегда опережал Катьку ответом.

— Я не спросил, что ты пьешь, поэтому взял коньяк, вино белое, на свой вкус, правда. Еще есть хороший виски, — спокойно говорил Эдуард, ведя машину.

— Виски подойдет — ответила Катька, пытаясь хоть как-то унять дрожь в коленях.

— Ну прекрасно — улыбнулся мужчина и уверенно положил руку на колено девушки.

— Не бойся, я думаю, тебе понравится, я вижу это, моя интуиция, моя чуйка пока не подводили меня.

Эдуард помог Кате снять пальто, но девушка хотела его снять сама и быстро застегнуть, потому что у пальто была прожженна подкладка в одном месте. Пальто было Вериным, вполне приличное, Верка не скупилась на вещи, классическое серое, но с прожженной подкладкой. Мужчина взял пальто и, повесив на вешалку, убрал в шкаф.

Квартира Эдуарда состояла из двух этажей и была выдержана в спокойных кремо-бежевых тонах хайтека совмещенного с удобством и уютом. На первом этаже находились кухня с гостиной, ванная с туалетом и спальня. Из гостиной на второй этаж вела деревянная лестница сразу во вторую спальню и еще одну комнату, из которой можно было выйти на открытый балкон с двумя плетеными креслами и небольшим стеклянным столиком.

— Присаживайся, давай немного выпьем, — отодвинув стул, Эдуард пригласил Катю к столу.

— Да, мне нужно, — призналась девушка, все еще волнуясь.

— Я вижу… Но это даже хорошо… Было бы странно, если бы ты не волновалась.

Мужчина легко и непринужденно вел беседу, периодически подливая Кате виски и застывая пронизывающим взглядом карих глаз.

— А себе? — спросила Катя, заметив, что последние два раза он наливал только ей.

— Нет, мне хватит. Алкоголь делает меня более агрессивным… Ты это почувствуешь на собственной попе, — вновь застыв на девушке, произнес Эдуард. — И я говорю это не буквально.

Катька вжалась в стул и впервые посмотрела Эдуарду прямо в глаза, как преданная собачонка на своего хозяина.

— Так, я тебя отправляю в ванну, большое бежевое полотенце — твое.

Девушка зашла в огромную очень светлую ванную комнату с пушистым белым ковром на полу. Ванная была совмещена с туалетом, и помимо душевой кабины, в ванной был унитаз и биде. Посмотрев на полки с туалетными принадлежностями, Катя улыбнулась. «О, ну хоть что-то совпавшее с ее системой из жизни упакованных мужчин за сорок. Несколько темно-синих тюбиков серии „Biotherm Homme“ привычно занимали свои места, а также очень знакомый парфюм от Dior Homme и тоже частенько покупаемый мужчинами за сорок от YVS „La nuit de L'homme“ с неудобной массивной крышкой. Какое-то время Катьке приходилось вплотную заниматься маркетингом, и она задумалась, почему зрелые состоявшиеся мужчины покупают именно эти марки? Агрессивная реклама? Нет. Явные отличительные признаки, не сказала бы. Ну с Диор все понятно, но почему косметика именно „Биотерм“?»

Девушка ополоснулась и, завернувшись в полотенце, вышла в гостиную. На плечах и спине еще оставались капельки воды и локоны волос у шеи слегка намокли. Эдуард осмотрел Катю с ног до головы и произнес:

— Я могу тебя попросить совсем смыть косметику и забрать свои шикарные волосы в хвост? Извини, что не сказал этого сразу.

— Смыть косметику? — неприятно удивилась девушка.

— Да, совсем.

Катька, порывшись в сумочке, достала резинку, которая была с ней всегда, потому что на работе ее постоянно раздражала кудрявая, живая шевелюра, и она собирала все волосы в творческую кукульку на макушке. Катька вернулась в ванну и стала искать что-то более подходящее, чтобы умыться, а главное смыть тушь до конца, без страшных черных разводов под глазами. В итоге ничего не нашла, кроме мыла для рук, только оно было без характерной мужской отдушки. Катька очень долго терла глаза, что они стали красными, но все-равно не отмыла их как хотела, сожалея, что нет любимого двухфазного средства, которое одним движением убирает даже водостойкую тушь.

Забрав волосы в хвост, Катька вышла из ванной.

— Полотенце можешь бросить на кресло — довольно сказал Эдуард, стоящий в черном кожаном фартуке, длиною до колен, какие раньше носили кузнецы. Фартук был надет на голое тело, оставляя обнаженными спину, попу и подкаченные ноги мужчины.

Катька, бросив полотенце, остановилась посередине комнаты совершенно нагая и не накрашенная.

— Прекрасно! — неподдельно восхитился Эдуард, подойдя к девушке и сжав одну грудь ладонью, как бы измеряя объем. — Хорошие сиськи! А пизденка? Ну-ка, раздвинь пошире ноги! — скомандовал мужчина с новой для Катьки нотой металла в голосе. Девушка послушно раздвинула ноги, открыв для осмотра лобок с ровным подстриженным треугольничком волос и гладкие тщательно проэпилируемые половые губы. Эдуард опустился на корточки, плюнул на клитор, затем снова поднялся и, уверенно раздвинув половые губы, ввел палец во влагалище.

— Да, ты течешь уже, сучка! Ах, я видимо в тебе не ошибся! Ну сейчас мы тебя проверим! Хорошенько так попробуем во все дырочки!

Эдуард подошел к большому раскрытому чемодану, в котором были аккуратно разложены всевозможные штуки, относящиеся к так называемому направлению БДСМ.

О подобной своей страсти Эдуард написал Катьке сразу, в первом же сообщении на все том же сайте, на котором девушка немногим раньше познакомилась с Виктором.

— О! Ты поддался всеобщему поклонению пятидесяти оттенкам серого? — сыронизировала Катя в ответ на его сообщение.

— Нет! — резко ответил мужчина. — Меня просто бесит, когда так говорят, также дико раздражает книга, а фильм я даже не стал смотреть. БДСМ — это целая наука, целая философия… О мозге, теле, ощущениях, о том, можешь ли ты выпустить, открыть то самое сокровенное, что поселилось в тебе поле двадцати пяти-тридцати лет, а возможно жило с тобой с рождения. И мне смешно смотреть на домохозяйку или девочку восемнадцати лет, которые понеслись в сексшопы покупать плетки и маски, при этом никто из них, еще ни разу в своей жизни не кончал. Это первое, и второе — кому они дадут эту самую плетку? Тому, кто также как и они, узнал об этом от весьма посредственной Эрики Джеймс? Смешно. Тому, который понятия не имеет, где у женщины пресловутая точка G, и, дай бог, чтобы знал где клитор… Но печаль в том, что он и не стремится этого узнать.

Катьке понравился ход мыслей Эдуарда, понравился потому, что совпадал с ее.

История катькиной сексуальности начиналась с двадцати пяти лет, именно в этом возрасте, она испытала свой первый настоящий оргазм, очень кратковременный и тихий, но это был именно он. Девушка шла к нему очень долго и расплакалась, когда, наконец-то, поняла в чем собственно фишка. Катька с самого детства была девочкой наблюдательной и детальной и совала свои красивые большие глазки и длинный носик порой туда, куда не следует. Потом Катька стала детальным подростком, и чуть себя не убила в тринадцать лет из-за дикой дисгармонии ее внутреннего мира и окружающей действительности. Но, на счастье, поступила в университет и благополучно свалила из глухой деревни с одним фонарем на одной единственной улице.

Охоту за оргазмом девушка начала со своего первого сексуального опыта в восемнадцать лет. Занимаясь любовью, она понимала что-то происходит не так как в книжках и фильмах, она видит эакуляцию парня, но совершенно не наблюдает свою. Женский оргазм — что это? Что это вообще такое? Как его почувствовать? Что нужно делать? За несколько лет сменив несколько сексуальных партнеров Катька ни на сантиметр не приблизилась к решению мучивших ее вопросов. Ни смена мужчин, членов, поз, ни долгий куннилингус не давали ей ответа. Все было по-прежнему: Катька демонстративно стонала, превосходно имитируя оргазм, научилась якобы в самый пик сжимать мышцы влагалища, царапать спину в пылу наигранной страсти, тем самым пошло и дешево переигрывая, все дальше отдаляясь от заветного «шарика», так в последствии Катька будет называть свой оргазм. А мужчины, а мужчины были героями с ней, конечно, по пять раз за акт она так здорово кончает, мужчины мнили себя «мачоми» и, естественно, не пытались что-то узнать или сделать как-то по-другому.

Поначалу Катька расспрашивала подруг о том, как они получают оргазм и что это собственно такое, что они испытывают при этом. Но ответы были очень размытыми, неоднозначными: кто-то говорил, что это не описать, «понимаешь, мне просто хорошо и все», кто-то, что попадает в райский сад, где много цветов и поют птицы, а кто-то видел звезды во время оргазма. Когда Катька это рассказала Эдуарду, он ржал во весь голос и коротко подытожил:

— Какие на хуй звезды!

Вот и Катька думала, анализируя ответы подруг, что-то попахивает Даниэлой Стил. И почти уже забросила свою идею ИКС о достижении неуловимого и, наверно, несуществующего оргазма, пока ее однажды не спросила двоюродная сестра Даша.

— Кать, ты как вообще кончаешь?

— Я?… Ну как… Как все… Это же не описать, просто приятно и все. — сконфузилась Катька и залилась румянцем до шеи.

— Да… А я… А из меня течет все… Мы с Андреем даже полотенце под меня стелим, иначе простынь вся намокает… Мне так неловко, я стесняюсь этого… А Андрей говорит, что я ссусь. — также краснея произнесла Даша.

Катьку как кипятком обдало: «Значит он все-таки есть! Есть настоящий неподдельный женский оргазм! О, господи! Он есть!». Катька знала, что Дашка не врет, да и такое вряд ли вообще придумаешь. Значит надо искать, читать, смотреть, пробовать. В итоге Катька нашла книгу, в которой пошагово объяснялось, как женщине получить клиторальный оргазм. И девушка дотошно стала следовать инструкциям и в одно прекрасное воскресное утро, накрывшись простыней, чтобы не отвлекаться на внешнее, Катька его поймала, поймала свой «маленький горячий шарик», и первый раз в ее двадцать пят лет мышцы влагалища сжались не специально, а инстинктивно, и забилось сердечко. Катька плакала.

Эдуард подошел к девушке с кожаным корсетом в руках.

— Должен подойти. Ну — ка! — корсет закрывал только основную часть туловища, оставляя грудь обнаженной. Беря по очереди руки, а затем ноги, мужчина застегивал кожаные ремни и последний пятый ремень закрепил на шее.

— Красотка! Иди посмотри на себя в зеркало! Потом я надену еще повязку на глаза, чтобы ты могла концентрироваться только на ощущениях. — хлопнув девушку по попе, Эдуард отправил ее смотреться к зеркалу. Катьке свое отражение представилось вызывающим и вульгарным, грудь свисала на корсет и казалась огромной, а ноги в ремнях массивными, как-то сразу стало заметно, что она их качает, особенно бедра.

— Итак, запомни простые правила. Ты не смеешь кончать без моего разрешения, ты его должна спросить и только потом можешь спускаться. После того как кончила, ты должна сказать «спасибо» или «благодарю». Поняла? Если что-то тебе представляет дискомфорт или боль говоришь «жарко». Запомнила?

— Да, запомнила, — ответила, теряясь, девушка. Главное запомнить слово «жарко». «Жарко, жарко, жарко». — твердила про себя Катька.

Это самое «жарко» за почти полтора часа насилия и оргазмов Катька произнесла всего три раза, причем первые два из-за неудобного крепления рук на планку, которая свешивалась с потолка, руки будто выворачивало и становилось очень больно, только тогда она позволила себе тихое «жарко».

— Что, что не так? — наклонясь, заботливо спросил Эдуард, в один миг перевоплотясь из жесткого трахальщика в нежного любовника.

— Руки, руки больно!

— Ай, извини, сейчас перевяжу.

И последний раз, когда Эдуард за несколько секунд до своего первого оргазма долбил ее нещадно в промежность, девушка крикнула «жарко». Ее руки, скрученные и завязанные за головой, были пристегнуты к большому пуфику, ноги широко раздвинуты и пристегнуты так, что их невозможно было соединить и вообще как-то двигать ими. Эдуард сделал еще несколько толчков не сбавляя темпа и кончил рыча, как зверь, как зверь, поймавший свою добычу.

Через несколько секунд мужчина с нее слез, отпил глоток воды и стал развязывать жертву. Девушка была вся мокрая от пота, слюны, слез и того, что выливалось из ее влагалища при бурных оргазмах. Эдуард очень хорошо знал женское тело и умело им пользовался, будто музыкант, виртуозно играющий на своем инструменте. Попа Катьки горела от бесчисленных и довольно болезненных ударов плеткой и еще чем-то гладким, которые наносил ей мужчина за то, что она забывала спрашивать разрешения кончать, а также за то, что забывала благодарить за оргазм. Только под конец Катя освоила эти несложные правила, но слишком поздно, попа была избита и кровь уже разлилась синими лужицами под кожей.

— Ну как тебе? — спросил Эдуард, когда девушка вышла из ванной и осторожно присела на стул.

— Ох… Я думала, что будет более лайтовый вариант, — призналась Катька — Но количество моих оргазмов закрывают мне рот на этом.

— Более лайтовый? — рассмеялся мужчина. — Ты хорошая сучка. Я не ошибся. А знаешь почему?

— Нет.

— Ну, во-первых, это глаза, яркие, жаждающие, пытливые, во-вторых, твое чувство юмора, вообще способность смеяться, понимать и реагировать на шутки, иронию. И в-третьих, деталь, которую я разглядел уже здесь, когда ты разделась — ямочки на пояснице, две четкие ямочки у основания позвоночника свидетельствуют о сексуальности и развитости женщины.

— Ах, вот как! Да ты просто эксперт по женщинам! — улыбнулась Катя.

— Да, не скрою, в меня многие влюбляются, особенно после первых оргазмов в своей жизни, а одну даже поместили в психиатрическую клинику… Но это грустная история.

«Ну этого можно было не говорить мне» — подумала девушка. — «Ишь как распетушился, влюбляются все в него».

— Ладно, давай выпьем… И я что-то проголодался.

— Давай.

Эдуард достал из холодильника несколько видов сыра, хамон в нарезке опять же от «Азбуки вкуса», Катька улыбнулась, про себя подметив, чтобы делали упакованные мужчины за сорок без этого супермаркета, наверно, умерли бы с голоду.

— Прости, но больше из еды ничего нет, я не питаюсь дома.

— О, сыра достаточно. И я тебя понимаю. — искренно ответила девушка.

— Я тоже ничего не готовлю, когда живу одна. В холодильнике только кофе, яблоки и пара йогуртов. Обедаю бизнес-ланчами, на ужин фрукты или йогурт. А вру, могу сожрать сладкое что-нибудь, вообще без него не могу.