Дом Вауу. Север. Цитадель

Я потянулся к внутреннему зрению, как учил Владыка и о чудо! Впервые за всё это время я смог увидеть их! Нити! Они были повсюду, они тянулись ко мне, переплетались, извивались как змеи и целым клубком входили в грудную клетку. Это было прекрасное и одновременно жуткое зрелище — нити необходимы для плетения формул, но такой тесный контакт с ними равносилен самоубийству!

— Чёрт! Как это остановить?!

Этот перепуганный хрип — мой голос? Видимо Наставник понял, что я всё уже сам увидел, так что его глаза поначалу еще сильнее округлились, потом он вдруг совершенно успокоился и уже своим обычным, учительским тоном начал давать указания:

— Так. Ты их видишь?

Моего кивка хватило, чтобы он продолжил.

— Хорошо. Это немного упрощает дело, так как я сам их сейчас плохо различаю — слишком плотное скопление, с моего ракурса они все сливаются, а подойти ближе не рискну — развеет в Бездну.

Это я понимал, если клубок нитей коснется его, полностью инициированного мага, то жди большого бума и последующей силовой воронки — сама реальность может попытаться схлопнуться, дабы выплюнуть в ничто сердце взрыва.

— Да, я их вижу, чётко и ясно.

— Отлично. Попытайся проследить их до другого конца, для начала просто взглядом, а потом потянись, найди Источник.

И это мы проходили, пока чисто теоретически, но, кажется, вот прямо сейчас у меня начинается практика…

— Нити расходятся во все стороны. Часть тянется к огню в камине, часть проходит через вас, есть даже несколько от Иллири. О!..

— Что? Ну?

— Всё это мелочи, почти все нити идут от окна! Тут их целые канаты!

— Источник, где Источник!

Я понимал, почему Наставник требует найти Источник — если я пойму природу этих нитей, то могу попытаться взять их под контроль, могу попробовать оседлать цунами. Но они как-то резко обрывались за окном, на разной длине, они просто зависали в воздухе! При чем каждая нить бесконечно расслаивалась, истончалась, а потом исчезала в никуда! Это был какой-то бред…

— Наставник, я ничего не могу понять. Они просто обрываются, исчезают в воздухе!

— В воздухе? Но этого не может быть… Когда Источник Воздух, то это проявляется совсем иначе…Ветра недостаточно для такой бури нитей…Ты уверен?

— Да.

Я продолжал рассматривать нити, пытаясь потянуться дальше, сквозь то нечто, в котором они зависали, может быть это какой-то барьер, магическая преграда, не дающая понять всё до конца? В какой-то момент я почувствовал, что внутри меня назревает, что-то страшное. Скосив взгляд в сторону груди, понял — осталось совсем чуть-чуть, и Источник уже не будет иметь значения, если клубок нитей войдет в меня до конца, а я так и не пойму, как его обуздать, то быть мне сожранным силой Севера и стану я действительно частью эти бескрайних просторов.

— Снег.

Голос брата заставил оторваться от панического созерцания надвигающегося конца и поднять взгляд на Иллири. А он оторвал взор от окна и посмотрел на меня неожиданно спокойно:

— Снег. Источник — это снег. Каждая снежинка в отдельности.

Чёрт! Вот как?! Скажите мне, как он смог — невидящий нитей, почти ничего не понимающий в магии, он догадался обо всём, пока мы тут с Наставником теряли время, не замечая очевидного.

— Раэль, быстрее, бери под контроль или мы тут все сейчас станем снегом!

Наставник торопил, но стоило ли? Станем снегом? Α почему бы и нет… А может просто снегом стать? Первым-первым по незабытому еще теплу. Снегом стать. Белым-белым-белым по стеклу. Снегом стать. Долгим-долгим-долгим до тепла? Мне бы снегом стать, днем и ночью падать, долгой-белой тишиной. Слова забытой песенки крутились и крутились, вводя в какой-то транс, и я вновь поймал это ощущение разлетающихся искр, одновременно целого и необъятного. Вот оно! Нужно всего лишь собрать себя обратно! Вернуть на место все изящные осколки, вновь стать единым!

Потянувшись мысленно к каждой яркой вспышке, к каждой прекрасной частичке, позвав их за собой, в себя, я и не заметил, когда и как разлетелось вдребезги окно, как меня выкинуло в середину комнаты, как закружило в белом вихре, как утихшая было метель завыла сильнее, чем когда-либо врываясь в раскуроченное окно ярой волной. Я собирал себя, по кусочкам, по осколкам и с каждой поглощённой снежинкой буря снаружи стихала, но та, что была внутри, всё крепла и крепла.

Α потом наступил пик — всё замерло, и такая опустилась тишина, что показалось, будто весь мир умер. Ветер прекратился, снежинки зависли в пустоте, развивающиеся занавески застыли в причудливых складках, а Наставник так и замер с протянутой в мою сторону рукой и только слабый, как будто отдалённый стук нарушал идеальную картину. Сердце брата продолжало биться, пусть всё тише и всё медленнее, но продолжало, и именно этот звук и вывел меня из смертельного транса — единым рывком я вобрал в себя все оставшиеся нити и направленной волной выпустил чудовищный поток силы в сторону замёрзшего моря. После чего с чувством выполненного долга отключился и уже не увидел, как отмирает окружающий мир, как брат подхватывает на руки, а Наставник подбегает и склоняется надо мной, спешно сканируя внутренние потоки, латает и корректирует покорёженные диким напряжением каналы, закрывает дыры в ауре — в общем, спасает от выгорания мою зарвавшуюся тушку…

ГЛΑВА 5. Морозные узоры. Иллири

С первого взгляда я возненавидел эту белую гадость. Слепящие просторы, без красок, запахов и почти без звуков — только завывания ветра и иногда отдалённый шёпот прибоя. Безрадостно, безжизненно, невыносимо скучно и жутко холодно. В первый год ссылки я всё никак не мог согреться — камины жгли, не переставая, но изгнать это ощущение оледеневших рук, ног, да и мозгов никак не получалось.

А потом снег забрал маму, оставив взамен комок новой жизни. Чудо, которое не должно было произойти с нашей семьей — второй сын, да ещё и за такой короткий срок — даже не знаю с чем это сравнить. Жаль только отец не дожил, он, судя по всему, даже не знал о втором сыне. Иначе не оставил бы беременную жену и не поехал на эти крэшшшевы переговоры. Ирония — отец хоть и сгинул в огне, но всё же в снегах.

Так что снег я ненавидел всем своим сердцем и когда брат вдруг за несколько минут превратился в крэшшшево порождение этого самого снега… Вначале я хотел послушаться своих советничков, но потом мелкий обратил взор снежных глаз на меня и что-то дрогнуло — пусть и дитя ненавистных снегов, но это нечто было моим братом, разве мог я его уничтожить? Кровь от крови моих родителей? А ведь наша кровь так сильна…

И брат остался жить. Правда, я не стремился особо с ним контактировать, всё же любить его мне было сложно. Да и лишнего времени совсем не было. Но и не заботиться о нём я не мог — у Раэля было всё самое лучшее, что я мог ему дать. И если сначала это было совсем ничего — лишь кормилица, нянька, кров да нехитрая пища, то после удачного союза с Домом Бьерн появились и учителя, и книги. Α младшенький полностью оправдывал подаренную ему жизнь — рос, учился, по словам наставников был необычайно послушным, рассудительным, старательным. Науки давалась легко, а любознательность поражала. Как я понял из отчётов, библиотеку он проглотил за несколько лет. Не то чтобы она была очень большой и богатой, но всё же. Пару раз я находил время повидаться с ним, и он не переставал меня приятно удивлять — совершенно непохожий внешне на выходца из Дома, он был одним из лучших его представителей, даже в таком юном возрасте.

Если сначала его странная, белая, холодная красота и отпугивала, то вскоре я поймал себя на мысли, что откровенно любуюсь им. Он казался хрупким, изящным, с необыкновенно тонкими чертами лица. Его можно было бы принять за девчонку, если бы не мужская одежда и вполне себе мужское поведение. Во всём кроме постели. Вот тут он меня удивил.

Юный инкуб за год до своего первого совершеннолетия это ходячий крэшшш — хочется трахнуть всё что видишь, а так как обаяние и притягательность уже включились, то и это «всё что видишь» очень не прочь, чтоб его отымели во всех угодных милому созданию позах. А Раэлю всё было побоку, он продолжал усердно учится и столь же усердно игнорировать дам и не очень дам Цитадели.

И так вплоть до самой инициации. В моём присутствии не было ничего странного или необычного, всё по традиции, хотя в самом процессе я не предполагал участвовать — обычно молодой инкуб, или суккуба, сами прекрасно справляются с основной задачей. Моя же была проста — необходимо было лишь приподнять завесу над чувствами и ощущениями партнеров, помочь сделать первый глоток чужих эмоций. Но что-то во взгляде малыша зацепило меня, и для Раэля я сделал всё до конца. Он должен был пойти по моему Пути, иначе рисковал растаять как тот самый снег летом. Так было у матери, и я начал замечать признаки и у брата — сонливость, плохой аппетит, некая заторможенность в движениях — жизненная сила утекала, и пополнить её не получалось. Очевидно, что Льды стали давать Раэлю значительно меньше подпитки, они подталкивали его к самостоятельности.

Ох уж эти Льды. Конечно, в самом начале я не верил в них, не понимал, почему местные относятся к ним как к чему-то живому, мыслящему. Α потом стал замечать много странностей — и устойчивость северян к морозу, и их необычную для людей силу, и долголетие. Окончательно убедила меня в существование этих самых Льдов с большой буквы вторая летняя охота. Я тогда погнался за оленем и сильно оторвался от основной группы, так что в какой-то момент очутился на скалистом берегу моря в одиночестве. О погоне я забыл в тот же миг, как натолкнулся взглядом на то, что было в воде — огромная льдина, в виде застывшей волны плыла в сторону берега, блистая алмазными всполохами под палящим солнцем. И пусть летом у нас и не настоящая жара, но и тех двадцати пяти градусов должно было хватить для уничтожения остатков зимы. Но на льдине совсем не было заметно следов таянья. И это было странно. А потом стало жутко — когда глыба запела перезвоном тонких, совершенно нездешних голосов. Вдруг стало очень холодно, я мгновенно продрог в своём охотничьем костюме. Нет, не было ветра, тучи не закрыли небо, ничего такого. Просто в одночасье стало морозно как в самую жуткую зимнюю стужу.

А льдина всё пела и голоса становились громче. Лошадь не выдержала первой, и как я не пытался поддержать её силой, она всё же пала, превратилась за несколько секунду в кучу замороженного мяса. Льды хотели моей смерти? Совсем нет, это у них было такое посвящение в северяне… Жертву они приняли и отпустили меня — голоса стихли, а глыба вдруг разбилась, и заставшая волна таки достигла скал, обдав меня целой лавиной брызг.

Когда свита нашла меня, то я всё ещё стоял в ступоре над трупом лошади и глядел в морскую даль. Никому ничего не пришлось объяснять, все и так прекрасно поняли, что именно произошло на берегу. На ужин подали строганину из конины, а с утра заявились сваты от Старшего Дома Бьерн. Да-да, они сами решили породниться с нами, и вопреки всем традициям и канонам сами же прислали и сватов. Так что к концу осени, всего в пятнадцать лет я был уже прочно женат на женщине, старше меня почти вдвое. Зато новую зиму мы встретили во всеоружии — в Цитадели стало намного теплее, светлее и вкуснее. Да уж, причудливо сплетаются морозные узоры.

С того памятного случая я стал относиться к снегу и Льдам совсем иначе. Не могу сказать, что я вдруг полюбил морозы и эту белую, замороженную воду, скорее смирился, и даже начал понимать их прелесть и силу. К слову о силе. Крещение Льдами всегда означает открытие Источника, если ты маг, или обретение какой-то дополнительной способности, если ты не маг. Обычные люди получали долголетие — если во всей Империи человеки не проживали больше ста — ста пятидесяти лет, то на Севере могли похвастаться и двухсотым днём рождения. Долголетие у меня было и так — инкубы в принципе бессмертные, так что Льды дали мне нечто другое. Они открыли мне забытое знание о питании! О, это был поистине неоценимый дар, так как я прекрасно знал, что умираю и моего запаса прочности хватило бы очень и очень ненадолго. По сути Льды подарили мне новую жизнь, так что я не мог не быть им благодарным.

Как же я жрал в первые несколько месяцев! Кажется, в ту пору я облагодетельствовал своим вниманием почти всё женское население Цитадели и не только женское…Инкубы в этом плане удивительно всеядны. А местные были не особо и против, да и с чего бы. После женитьбы пришлось немного обуздать аппетиты — Ингольда совсем не ревнива, но нормы приличий всё же просила соблюдать, и сама же выписала из столицы первых девочек. Не хотела, чтобы кто-то из местных обзавелся герцогским бастардом. Ну а я не стал ей объяснять, что это невозможно, хотя бы по той причине, что я пока не хочу наследников. В общем, так и повелось — местных я больше не трогал, пару раз в год обновлялись рады обученных прелестниц из столицы, большая часть из которых потом обустраивалась в Младших Домах и далеко не всегда в качестве всего лишь служанок.

Вот именно таких девочек, новеньких, я и подсунул Раэлю. Специально для него выторговал близняшек, хотелось сделать действительно достойный подарок. И сработало. Малыш повёлся на них, расслабился, и инициация прошла удачно. Не так как было задумано изначально, но всё же… Кто же мог знать, что и меня так сильно заденет? Страсть Раэля оказалась густой, сладкой с терпкой ноткой, примерно, как та пахлава, которую он так любит. Так что в какой-то момент я перестал просто контролировать происходящее, а с головой окунулся в дурманящее наслаждение. Уверен, что такого удовольствия я никогда прежде не получал и дело было далеко не в близняшках, а в самом Раэле. Прокручивая события того вечера, я прекрасно понимаю, что с самого первого его взгляда, всё происходящее было только для и ради него. Да, я возжелал собственного брата. Для меня ничего странного или запретного в этом не было, а вот Раэль был воспитан совсем иначе, на Севере действуют другие нормы морали. Пусть ко мне отнеслись с пониманием, северяне мудрые люди, да и Льды приняли меня, так что никакому осуждению или гонению мои инкубские пристрастья не подвергались, но Раэль всё же совсем другой в этом плане. Намного более сдержанный, отстранённый и закрытый в себе. Εстественно, что после той ночи он меня старался избегать всеми возможными способами, благо и оправдание для этого имелось отличное — его учёба и наши планы на будущее. А я и не настаивал, хоть стоит признать и хотелось… А что? Почему бы и нет — и я мог бы научить его многому, попутно получая истинное наслаждение. Вместо этого мы оба давились невкусным.

Брат хоть честно признал, что не получает никакого удовольствия от близняшек, а я искусно скрывал, что с некоторых пор и мне опостылели чужие постели… Бездна, только спустя некоторое время я кажется, стал понимать, что именно произошло, но именно это не очень хотелось признавать. Раэль ужасная кандидатура для якоря. Или не так всё и плохо? Посмотрим.

Посмотрим. Даже сейчас, укутанный по самый нос в пуховое одеяло, прикрытый сверху меховым пледом, он был желанным. Его не просто хотелось, во мне крепла потребность защищать его, заботиться, помогать и поддерживать во всём. Бездна…

— Иллири?..

Братик очнулся.

— Ну, малыш, ты и напугал нас.

Не удалось сдержать порыв, и я всё же поцеловал Раэля. Легко, едва касаясь губ, лишь обозначая свои желания, но и этого оказалось достаточно, чтобы он буквально подскочил в кровати и уставился на меня забавно округлившимися глазами.

— Эээээ…

— Ρаэль, ты пришёл в себя!

Жаль. Владыка Тайзен очень не вовремя появился, было бы более чем интересно подразнить мелкого хоть немного. Братик же не преминул воспользоваться спасительным присутствием учителя:

— Наставник, я не…?

— Нет, Ρаэль, всё в порядке, ты не выгорел.

Вот даже как. Я не мог не спросить:

— Был риск выгорания?

— Огромный. Во-первых, сила пробудилась сильно раньше срока. Тело ещё совсем не готово принять внешние потоки, можно не просто выгореть, можно совсем того. Умереть.

Что за крэшшш?

— Владыка, что-то я не понял, вы же тут именно для этого — укрепить тело Раэля, как физическое, так и магическое. И всё равно риск был, да еще и огромный?!

Сам удивляюсь ярости сквозящей в словах. Впрочем, всё закономерно — оказывается, я чуть было не потерял Ρаэля.

— Да мы с ним работаем меньше, чем два месяца!

Владыка Тайзен умеет кричать громко. Кажется, я его разозлил, но остановиться не могу:

— Тогда какого крэшшша вы допустили это?!

— Я допустил?!! Да это вы с ним непонятно, что сделали, раз его так накрыло!

— Да ничего я с ним не делал, просто решил переплести то безобразие, что он по недомыслию косой назвал!

Хм, говорю, а сам понимаю, что вот оно — плетение косы.

— Ага, Иллири просто заплетал мне волосы, а я в это время думал о снеге, видимо одно на другое наслоилось ну и получилось, что получилось…

Красноречиво, ничего не могу сказать. Но в целом верно. Похоже, он непроизвольно сбросил барьеры, войдя одновременно в транс, вот его нити и зацепили.

— Владыка, приношу свои извинения, я понял, что произошло и действительно в этом моя вина. Оправданий тут нет, я должен был подумать, к чему могут привести мои действия.

Тайзен хмуро на меня посмотрел:

— Ты что ему лично первую инициацию проводил?

— Почти. Так получилось.

— Крэшшш! Почему мне не сказали?! Олухи!

— Простите, Наставник, не подумали.

— Не подумали они! Зато обжиматься по углам подумали?! Инкубы, мать вашу…

— Да не обжимались мы!

Ο, братик начал выходить из себя, никак Владыка задел что-то болезненное?

— Лучше бы вы обжимались, чем ауры сплетать! Это же хуже секса!

Ммм, а Тайзен хорошо осведомлён. Судя по всему, Раэль не хуже — вон глазки опустил, мордашка виноватая, не подразнить его просто преступление.

— Раэль, не смущайся, поверь мне — не в первый и не в последний раз. И я тебе, и ты мне.

Последняя фраза заставляет Раэля возмущённо вскинуться и уставиться на меня сузившимися глазами:

— Это ты сейчас о чём?

Ах, ты же мой испорченный, порочный малыш! Прелесть просто.

— Каждый о своём. И о чужом, и вообще.

Раэль умеет краснеть! Совсем незаметно, едва-едва розовеют скулы, но этого достаточно для внимательного взгляда. Но добить мелкого не даёт Владыка:

— Хватит. Всё с вами ясно. Хорошо хоть обошлось, но впредь о таких деталях предупреждайте.

— Хорошо, Наставник.

Боги, какой же Раэль соблазнительный, когда такой послушный. Кажется, ещё немного и я не смогу думать ни о чём, кроме этого маленького розового ротика. Крэшшш… Так, но прежде, чем пойти и найти себе приключений, стоит окончательно расставить все точки:

— Владыка Тайзен, что, во-вторых? Вы сказали, что в первую очередь дело в неготовности внутренних потоков Раэля, а каковы ещё причины?

— Εго жадность и глупость!

Смотрю на брата и понимаю, что oн прекрасно осознаёт, о чём говорит Наставник, a вот я, признаться, не совсем:

— То есть?

— Он решил отхватить всего и сразу. А я его предупреждал, что при первом контакте не стоит жадничать — лишь немного потянуть, а потом сразу отсечь и попытаться переварить пойманное. И так много раз, постепенно всё увеличивая и увеличивая дозу. Вместо этого, этот…неумный демонёнок решил, что он может справиться сразу со всем Источником. За что почти поплатился жизнью!

— Но зато…!

— Что «зато»?! Ты понимаешь, что я тебя едва-едва удержал, что еще чуть-чуть и даже мне не хватило бы сил тебя вытянуть?! Ты знаешь, что я полностью пустой после латания всех дыр и разрывов?!!

— Простите, Наставник… Но я не мог иначе — клубок уже был слишком большим, или я бы его попытался весь втянуть или все окружающие могли пострадать.

Тайзен глубоко вздохнул, зажмурился и уже значительно спокойней сказал:

— Знаю и только по этой причине ещё не уехал отсюда и даже продолжу тебя учить.

Надо было видеть глаза Раэля, когда он понял, что прощён — они сияли как самое лучшее и чистое серебро. А Владыка продолжил:

— Да и как тебя теперь оставить, раз у тебя ТАКОЙ резерв и ТАКАЯ сила…

Интересненько. Значит, Раэль чуть не надорвался, но при этом неожиданная магическая инициация дала ему большой резерв и много сил. Следует уточнить:

— Насколько всё…?