Помоги проекту - поделись книгой:
Бентон нахмурился.
— Я на сегодня больше никого не вызывал.
— Он сказал, что он пришел поговорить насчет мистера Клауда.
Вот это сюрприз. Уважительная причина!
— Ладно. Пришли его через пару минут, — распорядился он.
Секретарша ушла, а Бентон снова пролистал дело Клауда. Ему не требовалось смотреть, что там написано, но он любил заставлять индейцев ждать. Через две минуты в дверях появился Тони Блуберд. Джон никогда не видел его прежде.
— Мистер Бентон?
Посетитель оказался приземистым мужчиной с близко посаженными глазами и коротко подстриженными волосами. Он был в льняной рубашке, шею украшал ремешок из сыромятной кожи, с которого свисал черный кинжал из обсидиана. Блуберд чувствовал, как он приятно щекочет кожу на груди.
— Да?
Инспектор позволил ярости пробраться в свой голос.
Блуберд достал пистолет.
— Положите руки на колени, мистер Бентон.
Три человека видели Блуберда. Бетти Сэйлс — как он входил и выходил. Мальчишка, выскочивший из спортивного зала, уронил баскетбольный мяч, и Блуберд остановил его ногой, поднял, а потом бросил пареньку, когда Бетти Сэйлс закричала. Дик Желтая Рука, семнадцатилетний индеец, который отчаянно пытался раздобыть порцию крэка, видел, как он показался в дверях, и крикнул:
— Привет, Блуберд.
Тони остановился. Дик подкатился к нему, почесывая жидкую бородку.
— Плохо выглядишь, приятель, — сказал Блуберд.
Желтая Рука кивнул. Он был в грязной футболке с выцветшим портретом Мика Джаггера; джинсы на три размера больше нужного поддерживала бельевая веревка. Руки парнишки походили на стебли кукурузы, во рту не хватало двух передних зубов.
— Я и чувствую себя паршиво. Знаешь, мне бы не помешала парочка баксов.
— Извини, приятель, у меня нет денег, — ответил Тони, засунул в карманы руки и вывернул их, показывая, что там пусто.
— Ладно, ничего не поделаешь, — разочарованно протянул Желтая Рука.
— На прошлой неделе я видел твою маму, — сказал Блуберд. — Недалеко от резервации.
— И как она?
— Хорошо. Ловила рыбу. Минтай.
Истерические вопли Сэйлс стали громче, когда кто-то открыл дверь в Индейский центр.
— Классно, что у мамы все в порядке, — сказал парень.
— Ладно, думаю, мне пора, — проговорил Тони, отходя.
— Давай, дружище, — ответил Желтая Рука. — Еще увидимся.
Блуберд шел не спеша, размышляя совсем о других вещах. Как ее звали? Это случилось так давно. Анна? Она была симпатичной женщиной, большегрудой, с теплыми карими глазами. Ему казалось, что он ей нравился, хотя оба были женаты, и ничего такого между ними не произошло; ничего, кроме мимолетного влечения, возникшего на территории индейского поселения в Миннеаполисе.
Муж Анны, чиппева из Нетт-Лейка, сидел в тюрьме округа Хэннепин. Однажды поздно ночью, как следует набравшись, он увидел автомат по продаже кока-колы, который переливался красно-белым сиянием внутри заправочной станции. Он швырнул в окно кусок бетона, залез внутрь и тем же обломком разбил автомат. Кто-то рассказал Блуберду, что на пол высыпалось около тысячи четвертаков. Муж Анны терпеливо их собирал, когда приехала полиция. Перед этим его досрочно освободили из тюрьмы, и он получил шесть месяцев сверх того, что ему оставалось досидеть в первый раз.
У Анны и ее мужа никогда не было денег. Он пропивал большую часть, и она, скорее всего, ему в этом помогала. Еды вечно не хватало. Одежды тоже. Зато у них был сын двенадцати лет, приземистый, крепкий, погруженный в себя ребенок, который все вечера напролет смотрел телевизор. Однажды в субботу днем, через несколько недель после того, как посадили его отца, мальчик отправился на мост Лейк-стрит и спрыгнул в Миссисипи. Многие видели, как он это сделал, и копы выловили его из реки через пятнадцать минут. Мертвого.
Блуберд услышал об этом и пошел к реке. Там он встретил Анну, которая обнимала тело сына. Она подняла голову и посмотрела на него глазами, наполненными болью и…
Чем?
Это все часть того, что ты индеец, считал Тони. Смерть. Они делали это лучше, чем белые. По крайней мере, чаще.
Когда Блуберд выходил из комнаты после того, как он перерезал горло Бентону, он посмотрел на его лицо, и оно показалось ему знакомым. Напомнило какого-то известного человека. Теперь же, когда он шагал по тротуару, оставив позади Желтую Руку, перед его мысленным взором всплыло лицо инспектора.
«Гитлер, — подумал он. — Джон Ли Бентон был как две капли воды похож на молодого Адольфа Гитлера».
Молодого мертвого Адольфа Гитлера.
Глава 2
Лукас Дэвенпорт сидел, откинувшись на обитом штофом диване, в задней части букинистического магазинчика и ел сэндвич с ростбифом. На коленях у него лежал потрепанный экземпляр биографии Хьюи Лонга,[1] написанной Т. Гарри Уилльямсом.
Уилльямс все правильно описал, размышлял Лукас. Человек в белом костюме мечется среди последователей Морского Царя, которые собрались перед офисом губернатора. Выстрел. Попадание, крики, суматоха. Копы, превратившиеся в берсерков.
«Роден и Коулман открыли огонь практически одновременно, но пуля Коулмана, скорее всего, попала в него первой, — пишет Т. Гарри. — Несколько других охранников достали оружие и принялись стрелять. Мужчина упал лицом вниз около стены коридора, из которого вышел. Он лежал, положив голову на руку, и не шевелился. Очевидно, он был уже мертв. Но это не удовлетворило некоторых из охранников. Обезумевшие от ярости и горя, они стояли над телом и выпускали в него пулю за пулей, пока барабаны не опустели. Позднее было зафиксировано тридцать попаданий в спину, двадцать девять в грудь (по большей части входные и выходные отверстия совпадали) и две пули в голове. Лицо было наполовину разворочено, а белый костюм превратился в лохмотья и пропитался кровью».
Убийство никогда не бывает аккуратным, в отличие от того, что показывают по телевизору. И не важно, какие ужасные картины возникают на экране, в жизни всегда хуже. В реальности остается пустая оболочка, лишившаяся души, безжизненная плоть, глаза, похожие на шарикоподшипники. И этим приходится заниматься. Кто-то должен забрать тело, кто-то — смыть кровь. А кто-то поймать убийцу.
Дэвенпорт потер бровь, перечеркнутую старым шрамом, следствием несчастного случая на рыбалке. Грузило сорвалось с лески и угодило ему в лицо. Шрам его не портил, а знакомые женщины говорили, что с ним Лукас выглядит добрее. Этот след даже шел ему, но его улыбка пугала.
Он снова почесал бровь и вернулся к книге. Он был не очень похож на заядлого читателя, который проводит все дни на диване и щурится в тусклом свете ламп. Его окружала аура улицы. Руки, покрытые густыми темными волосами, казались слишком крупными и неуклюжими на фоне книжки в мягкой обложке. У него был сломан нос, и не один раз, могучая шея твердо сидела на крепких плечах. Черные волосы слегка припорошила седина.
Мужчина перевернул страницу одной рукой, а другую засунул под пиджак и поправил кобуру.
«— Морской Царь, что случилось?
— Джимми, мой мальчик, меня застрелили, — застонал Хьюи…»
Запищала рация Лукаса, он взял ее и подкрутил звук.
— Лейтенант Дэвенпорт? — услышал он женский голос.
— На приеме.
— Лукас, Джим Венц хочет, чтобы ты приехал в Индейский центр по поводу того убийства. Нашелся свидетель, и Венц считает, что тебе стоит на него взглянуть.
— Ладно, через десять минут, — ответил Лукас.
Стоял прекрасный день, один из лучших, какие выдаются в хорошую осень. Убийство все испортит. Обычно убийство является результатом агрессивной глупости, смешанной с алкоголем и злобой. Не всегда так, но почти. Дэвенпорт, если у него был выбор, старался держаться от них подальше.
Он вышел из магазинчика, несколько мгновений постоял на тротуаре, чтобы глаза привыкли к яркому солнцу, и доел свой сэндвич. Покончив с ним, он выбросил упаковку в урну и перешел на другую сторону улицы к своему автомобилю. Нищий на тротуаре протянул руку и сказал: «Я присматривал за вашей машиной». Он постоянно тут болтался, шизофреник, которого выбросили из государственной больницы. Он не мог нормально существовать без лекарств, но категорически отказывался добровольно принимать препараты, притупляющие умственную деятельность. Лукас дал ему доллар и забрался в свой «порше».
Центр Миннеаполиса — яркий пример модернистской архитектуры, представленной блоками из стекла, хрома и белого мрамора. Здание муниципалитета торчит посреди него, точно старая красная бородавка. Лейтенант покачал головой, проезжая мимо, свернул налево, потом направо и пересек автомагистраль, соединяющую соседние штаты. Блеск и краски остались позади, уступив место обветшавшему району: видавшие виды жилые дома, обшитые досками, древние автомобили и умирающий бизнес. Индейский район. Перед Центром стояло около полудюжины полицейских машин. Дэвенпорт остановился у тротуара.
— Три свидетеля, — сказал ему детектив из отдела по расследованию убийств.
У Венца было плоское бледное лицо выходца из Скандинавии, вместо сломанных нижних передних зубов он носил коронки; когда он разговаривал, они сверкали серебряным светом. Он показал на пальцах, что у них три свидетеля, точно сомневался в том, что Лукас его понял.
— Секретарша, — продолжал детектив. — Она видела его два раза и говорит, что сможет опознать. Еще паренек, живущий по соседству. Он играл в баскетбол и сказал, что у убийцы все брюки были в крови. Я ему верю. Офис похож на кровавый бассейн.
— А мальчик сможет его опознать? — спросил Дэвенпорт.
— Говорит, что сможет. Он сказал, что запомнил лицо убийцы. Уже встречал его в этом районе.
— А кто номер три?
— Еще один парень. Наркоман. Он видел преступника возле здания и даже разговаривал с ним. Мы думаем, что они знакомы, но свидетель отказывается отвечать на вопросы.
— Где он? — спросил Лукас.
— В машине.
— Как вы его нашли?
— Проще простого, — пожав плечами, ответил Венц. — Секретарша — кстати, она обнаружила тело — позвонила в девять-один-один, а потом подошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Ее затошнило, когда она увидела, что случилось. Короче говоря, она заметила, что мальчишка и убийца о чем-то разговаривают. Когда мы приехали, парень все еще болтался неподалеку. Просто стоял, и все. Наверное, пытался раздобыть дозу. Мы посадили его в машину.
Лукас кивнул и прошел по коридору в офис. Бентон лежал лицом вверх на полу, выложенном плиткой, в луже алой крови. Его руки были раскинуты, словно его распяли, ноги тоже широко раздвинуты, забрызганные кровью носки ботинок указывали в разные стороны под углом в сорок пять градусов. Рубашка и спортивная куртка пропитались кровью. На полу в луже крови Дэвенпорт увидел следы ног и коленей там, где прошли парамедики, но не заметил никакого медицинского мусора. Обычно повсюду валяются упаковки от шприцев, тампоны, пластырь и бинты. На Бентона не стали тратить силы.
Лейтенант вдохнул железистый запах крови, когда к нему сзади подошел детектив.
— Похоже, тот же тип, что прикончил Рэя Куэрво, — сказал Лукас.
— Возможно, — ответил Венц.
— Вам надо быстро поймать его, а то газеты начнут вас полоскать, — мягко проговорил Дэвенпорт.
— Все может быть гораздо хуже, — сказал полицейский. — У нас есть приблизительное описание парня, который зарезал Куэрво. У него были косы. А здесь все говорят, что у этого убийцы короткие волосы.
— Он мог их подстричь, — предположил лейтенант. — Испугался…
— Надеюсь, но мне кажется, здесь что-то не так.
— Если мы имеем дело с двумя разными преступниками, это уже серьезные проблемы…
Лукасу стало интересно.
— Проклятье, а то мы этого не знаем. — Венц снял очки и потер крупной рукой лицо. — Господи, как же я устал. Моя дочь в прошлую субботу разбила машину. В самом центре города, прямо перед зданием «Ай-ди-эс». Виновата она, поехала на красный свет. Я пытаюсь договориться со страховщиком и с мастерской по поводу ремонта, а тут еще это… на два часа позже, и я бы уже…
— Она в порядке?
— Да, да. — Он снова надел очки на нос. — Это первое, что я спросил: «Ты в порядке?» А она отвечает: «В полном». И тогда я сказал: «Сейчас я приеду и убью тебя».
— Конечно, раз уж с ней все хорошо, — сказал Дэвенпорт.
Носок его ботинка попал в кровь, и он сделал шаг назад. Он посмотрел на лицо Бентона от двери, и ему пришло в голову, что он похож на какого-то знаменитого человека, но Лукас никак не мог понять на кого.
— …Моя главная радость в жизни, — говорил Венц. — Если с ней что-нибудь случится… У тебя ведь есть ребенок?
— Да, дочь.
— Бедняга. Подожди пару лет. Она разобьет твой «порше», и страховая компания сожрет тебя с потрохами. — Венц покачал головой. — Проклятые дочери. Жить с ними невозможно, но без них еще хуже. Слушай, может, ты знаешь парня, который сидит у нас в машине? Он сказал, что мы не должны его трогать, потому что Дэвенпорт его приятель. Мы решили, что это один из твоих осведомителей.
— Пойду посмотрю, — ответил Лукас.
— Любая помощь…
Детектив пожал плечами.
— Ясное дело.
Выйдя наружу, Дэвенпорт спросил у полицейского, где свидетель-наркоман, и тот показал на последнюю машину в ряду. За рулем сидел патрульный, а у него за спиной лейтенант разглядел маленькую темную фигурку. Их разделяла стальная перегородка. Лукас наклонился к открытому окну со стороны пассажира, кивнул патрульному и посмотрел на заднее сиденье. Паренек нервно подпрыгивал на месте, запустив одну руку в спутанные темные волосы. Желтая Рука.
— Привет, Дик, — сказал Лукас. — Как дела в «Кей-марте»?
— Слушай, Дэвенпорт, забери меня отсюда. — Глаза индейца были широко открыты от страха. Он продолжал подпрыгивать, только теперь еще быстрее. — Я ничего не сделал, приятель, совсем ничего.
— Ребята из «Кей-марта» с радостью с тобой об этом поговорят. Они сказали, что ты мчался к двери с проигрывателем дисков…
— Черт возьми, это был не я…
— Точно. Но знаешь, что я тебе скажу: ты назовешь мне имя, и я тебя выпущу, — пообещал ему лейтенант.
— Я не знаю, кто это был, приятель, — заверещал Желтая Рука.
— Да как же, — проворчал коп на водительском месте, передвинул языком зубочистку и посмотрел на Лукаса.
У него было широкое лицо ирландца, с кожей цвета персика со сливками.
— Знаете, что он мне сказал, лейтенант? «От меня ты ничего не узнаешь, придурок». Прямо так и сказал. Ему известно, кто это был.
Поделиться книгой: