Светотени

*

БЕЛОНОЧЬЕ

Давай побродим вместе по Питеру.

Побродим среди лета и ни на что не похожей питерской тишины.

Воздух здесь густой и молочный.

Изредка навстречу будут попадаться тихо-счастливые люди, у которых распахнуты очи. И тело легко от недосыпания.

Побредем вдоль Канавки. На Невский свернем. Мысленно осадим коней у Аничкова. Ощущение такое, что здесь не может быть "нелюбимых" мест. Как будто город состоит сплошь из любимейших уголков.

И на каждом шагу - влюбленные.

*

ДЮРЕР

Тишина и покой - вкруг стола эрмитажной библиотеки. Мои руки, совсем деревянные, где-то внизу под столом. Скорее всего потому, что эти старинные эстампы слушаются рук лишь строгой и седой библиотечной служительницы.

У нее за спиной - два крыла.

Листаю старинные альбомы жадными глазами.

Все тело затекло - сижу не шевелясь. Не дыша.

И яростно умоляю Судьбу, чтобы этот "сон" не кончался.

*

МЫ - ДЕТИ ДЕТИНЦА

Колыбель Великого Новгорода мистически называется Детинец.

В нежной груди Земли доныне зияет огромная ямища - место, где собиралось новгородское вече. Его звуки и полифония голосов исходят из глубин Времени.

Непокорному вечевому колоколу (так же, как позже и его московским братьям) по приказу Ивана Грозного рвали язык. Колокол били плетьми.

Вся земля вкруг того места - красная.

И хотели его увезти, но смогли дотащить лишь до Валдая.

Там "рассыпался звон на звоны", а колокол этот исчез.

Все мы - дети Детинца.

*

СВЯТАЯ ДОРОГА

По дороге в Пушкиногорье чувствуешь такой простор и размах, что сердце поет, рвется ввысь.

Нежный, вкрадчивый снег прячет в своей пушистой, обжигающей глубине звуки шагов да непрошеных и ненужных здесь голосов.

Подле дома Пушкина душа каждого пришельца-странника как бы встает на цыпочки. И пушечка с тех самых времен лежит у порога.

Действительно, что же за дом Пушкиных - да без пушки!

Даже дыханьем страшно прикасаться к этим задушевным местам.

К святой тишине.

К мельнице на том берегу.

*

ПЕЧОРЫ

В схеме монастыря в Печорах удивительно точно повторяется в миниатюре старая часть Пскова.

Монастырь долго был скрыт от глаз людских и неприступен.

Вокруг - непроходимые леса.

"Нашли" его лишь по звукам чудесного пения молодых монахов.

За высокими стенами на верхней террасе цветут яблони. Это - райский сад.

На нижней террасе - вход к подземным кельям.

Печоры означает "пещеры". Два кладбища. Истлевшее (захоронения до 1700 года) вызывает мурашки и дрожь души. Гробы стоят на гробах до самого потолка. Нижние доски рассыпались под прессом времени. Но гниения, запаха тлена нет.

Недалеко от келий особняком стоит гробница с опаленным углом. По легенде она сама себя защитила огнем, когда неприятель проник в монастырь и пытался вскрыть ее.

И что за рок тебя подвиг спуститься раньше смерти в царство это?

*

ТАИНСТВЕННЫЙ КОРИДОР

Издавна, когда противник русичей был очень силен, его брали хитростью.

Вот как это было задумано и гениально воплощено в Псковском Кремле.

Стенобитные орудия врага тщатся разрушить слабейшее место - крепостные ворота. Самые отчаянные из штурмующих врываются в цитадель впереди других воинов.

И попадают в "Захаб" - неширокий ломаный коридор между двумя стенами крепости, который ведет к другим, невидимым поначалу из-за угла крепостным воротам. Сзади напирают те, кто не видит ловушки. Этого убийственного, безвыходного капкана.

А защитники Псковского Кремля льют сверху кипящую смолу, сталкивают со стен припасенные каменные глыбы. Бьют, бьют и бьют врагов.

Штурм захлебнулся. Цвет войска погиб.

Потом внешние ворота восстанавливаются. Захаб расчищается изнутри.

А тот, кто узнал его тайну, никому о ней никогда не расскажет.

*

НА ОКРАИНЕ

На окраине заполярной Воркуты есть гора Пионерская.

Названа она так в честь здешних первопроходцев-заключенных.

Отбыв срок, в родные края они, как правило, не возвращаются. Кружат и кружат как волки возле мест, забравших их молодость и здоровье. Проживают заработанные на "зоне" деньги. Покупают масло и чай, лепят нехитрые твердые или жидкие "посылки" из детских пластмассовых игрушек и бросают их тем, кто остался за высоким ежовым забором. Довольно быстро деньги, полученные при выходе на свободу, проживаются, и начинается мучительный поиск новых "источников". Конец зачастую предрешен - снова "зона".

И жизнь выдувается меж пальцев, словно липкая шахтная пыль.

*

МОРСКАЯ ДУША

Яркое, но уже немного повыцветшее от скоротечного времени впечатление произвел на меня "праздник морской души" в Севастополе.

Море вскипало от безудержных взмахов весел новоявленных аргонавтов.

Восхищенные души зрителей, казалось, возносились косынками-чайками над морской далью, что сливалась с безоблачным небом. Тогда все мы чувствовали себя русалами-мореходами.

Крымский берег таял от звенящей жары и оплавлялся в песчаные камни и гальку. А каждая русалочка на прощанье и в память о сказочном безоблачном лете хотела иметь монисто из мелких колючих ракушек.

*

ЧУФУТ - КАЛЕ

В крымском пещерном городе Чуфут-Кале есть "железная дорога наоборот". В каменной толще в течение веков колесами пробиты две глубокие колеи. Сойти с рельсов здесь невозможно. Но теперь эта дорога ведет в Никуда.

Раньше здесь процветали огромные караимские храмы-кенассы.

Возникает стойкое ощущение, что это город людей-ласточек, который находится на берегу разливанного моря лаванды, переполняющего Крым и выплескивающегося вовне. На еще больший простор. У "фонтана слез" почему-то всегда сжимается сердце. Кровь как бы замедляет свой бег. И шестеренки Времени здесь скрипят особенно протяжно, задумчиво и печально.

Минул недолгий срок беседы и пути: песок, я вижу, новой пылью хлынул.

*

СУХУМ

Старинное название Абхазии означает "Страна снов".

Поэт назвал эти благословенные края "зеленой калиткой" из суеты больших городов - в тенистый парк особенного дружелюбия, гостеприимности и душевности.

Циклопическими шагами слоновых пальм Сухум подходит к морю и замирает на мгновение у самой кромки прибоя.

Горький ком подкатывает к горлу в обезьяннике, когда смотришь эту ежедневную бессмысленную круговерть. Словно бесконечные выборы на важную обезьянью должность - должность человека, живущего за пределами железных прутьев. На свободе.

И наши выборы очень все это напоминают. Только выбранный президент будет самым несвободным из всех нас, людей. Просто свою клетку стальную он будет обречен вседневно носить с собой - в своем сердце.

*

СОКРУШИТЕЛЬНАЯ ТИШИНА ПРИБОЯ

На спину бросилась волна как рысь, рванув назад за дрогнувшие плечи. Потом я ощутил на голой шее ожог от холода и колкости зубов. И побежала кровь за воротник.

Под свежим мокрым ветром рубаха прилипала к животу, вздуваясь на изодранной спине. Вот, горло сжав и навзничь опрокинув, к виску мне кто-то подтолкнул точеный морем, сверкающий чужим холодным блеском, как пуля веский, пепельный голыш.

Прибой притих, предчувствуя крушенье...

Все это было так давно когда-то со мной на Черном море. Как видишь, крушение корабль души может потерпеть и на мелководье, и даже на берегу.

А когда шторм застигает нежданно сразу двоих, то крушение может быть обоюдным: со-крушение. Совместное - и легче, и трудней.

Словно сокрушение важнейших основ внутри нас.

*

ТОНКИЕ СТРУНЫ

Человек с душой, обожженной бедой, научен многое прощать и лучше понимать других. Несчастье утончает его душу, снижает сердечный порог, делает самых толстокожих более восприимчивыми к чужому горю.

А ведь человек может замкнуться в своем несчастии и очерстветь. Тогда поди, достучись до него, проникни в его душу, искалеченную добрыми людьми. Недаром говорится: "Был бы калека, обидчики найдутся".

К сожалению, страшные эти слова не уходят из нашего быта, обретая все более зловещий, символический смысл. Поэтому самые тонкие "струнки" среди нас требуют вседневной защиты.

*

ВЕРШИНЫ - ШТРИХИ ЖИЗНИ

Попробую рассказать о двух незабываемых тянь-шаньских вершинах Возможно, найдется немало и других, но моей памяти дороги именно эти.

Если посмотреть на первую из них снизу, от подошвы, то наиболее сильное, безотчетное чувство - священный страх. Особенно при ярком солнце и чистом небе. Возникает острое ощущение того, что именно здесь, прямо над твоей головою беззащитное небо вспарывается кривым и нестерпимо сверкающим ятаганом ледника.

На вершине другой горы, называемой "Черные камни", покоятся две огромные каменные ладони, сложенные исполином в немой молитве перед небом. На ноздреватом глетчерном льду множество камней из "пулеметных гнезд". Гнезда эти можно распознать по белесым, глубоким чиркам на скалах. При спуске с этой вершины - переправа через ледопад. Захватывают воображение необыкновенные звуки и краски, феерия ледовых брызг-глыб, когда эта ледяная "река", словно кошка, прыгает в новое скальное ложе.

И часто камень угрожал обвалом под новой тяжестью моей ноги.

*

ДОМБАЙ