Ангел на каникулах

— Поворачивайся спиной, я перекисью и йодом обработаю раны и ссадины! — скомандовал он. — Не стесняйся! Я уже не в том возрасте, да и ты не в том состоянии! — добавил мужчина.

Пока он обрабатывал ее раны, Яна даже ничего не чувствовала, так сильно она замерзла.

— Это еще хорошо, что кости целы. Ты замерзла.

— Да, меня что-то трясет, — проклацала зубами Цветкова.

— Горячей ванны у меня нет, но водки могу предложить. Да и переодеться тебе надо во что-нибудь. Не платье, а драньё какое-то. Только у меня ничего из женского-то нет. Разве что костюм коровы.

— Что? — не поняла Цветкова.

— Это цирк! Здесь цирковые костюмы, которые артисты надевают для развлечения толпы.

— Мне, если честно, всё равно. Но что-то сухое хочется надеть.

— Только костюм коровы, — развел руками мужчина.

— Может, еще у кого-нибудь спросить?

— А здесь, кроме меня, никого нет.

— Как это? Такая большая территория…

— Так у нас график такой. По всему бывшему Союзу крутимся как белки в колесе. Уличные канатоходцы, фокусники, гимнасты, чревовещатели и, конечно, клоуны. К нам приходят люди разных возрастов, но в основном молодежь и дети с родителями. Также на территории работают кафе, которые арендуют местные торговцы, тир, комната ужасов и продают сладкую вату и вареную кукурузу.

Яна только сейчас почувствовала, как она голодна.

— Не надо про вату и кукурузу. Мне бы позвонить своему знакомому. У вас есть телефон?

— Нет, — честно ответил мужчина. — Да ты дослушай! Мы здесь работать прекратили, и все переехали в другое место, а я остался за сторожа. Вообще-то я клоун, но самый старый в коллективе. Что мне с молодежью делать? Они после работы расслабляются, гуляют. Пьют. Потому что во время выступлений, как ты понимаешь, не употребляют. Канатоходец в пьяном виде разобьется, да и фокус с быстротой рук тоже не пройдет. Поэтому артисты во время переезда и отрываются. А я свое уже отпил, вот меня и оставляют в качестве сторожа. Завтра должны приехать люди из фирмы по междугородним перевозкам, разберут тут все и перевезут в другое место.

— А вагончики? — спросила Яна.

— Тоже перевезут, у нас-то своих машин нет. Нам выгодней раз в месяц оплачивать такой переезд, чем купить и обслуживать свои грузовики. Вот завтра я проконтролирую этот процесс и поеду за своей труппой в Питер.

— В Питер? — задумалась Яна. — Надо же…

— Да, я люблю этот город даже больше Москвы, — понизил голос мужчина.

— Я тоже в Питер ехала и вот… не доехала, — вздохнула Яна. — Я тоже люблю этот город.

— Ой, да что же это я? Я ведь хотел налить тебе водки, дать сухую одежду и раздобыть где-нибудь телефон. Кстати, я не представился. Андрей Натанович Нос! Нос — это фамилия. У меня и мама была Нос и папа! — козырнул клоун, и в его руке появилась красная роза.

— Как вы это сделали? — засмеялась Яна.

— Мы, клоуны, умеем всё! Осторожно, она не живая, это реквизит! — Он звякнул связкой ключей и испарился со словами: — Я сейчас!

Вернулся Андрей Натанович с ростовым костюмом коровы.

— Надевай! Теплый и мягкий. А главное — сухой. Я только голову с рогами не принес, она тебе не нужна.

Он вышел, а Яна скинула мокрое платье и облачилась в белую с черными пятнами шкуру, которая спереди застегивалась на молнию. Большой неожиданностью для Цветковой стало огромное розовое вымя с торчащими сосками. Может, со стороны это и выглядело прикольно, но ходить в таком костюме и не позориться можно было, только надев коровью голову. А когда из костюма торчала женская голова с длинными волосами, а ниже такой пикантный орган — это, конечно, выглядело очень чудно́.

Яна села и скрестила ноги, зажав между ними вымя, чтобы оно не так выделялось.

Андрей Натанович вернулся с палкой колбасы и бутылкой водки.

— Ну, как? Тепло и мягко? Я же говорил! А вот и горячительное!

Он щедро налил им по полстаканчика водки и, разломив колбасу пополам и прожонглировав ею, протянул одну половинку Яне.

— На, держи! Закуска. Ножа не нашел. А как тебя звать, красавица?

— Яна Цветкова.

— Красиво! Как сценический псевдоним. Ну, давай, Яна, за знакомство и за согревание твоего многострадального организма!

Цветкова, недолго думая, выпила залпом водку и вцепилась зубами в колбасу, утоляя голод. Только после этого она стала немного приходить в себя и понимать, что ее организм пережил самый настоящий стресс.

Клоун на пенсии разлил еще и вынул из-за уха Яны монетку с одинаковыми орлами с двух сторон.

— На счастье! — прокомментировал он.

— Спасибо, — рассмеялась Яна и опрокинула стаканчик.

С каждой минутой ее настроение улучшалось, а по телу разливалось блаженное тепло.

— Закусывай!

— Есть всё-таки на свете добрые люди, — вздохнула Цветкова.

Через полчаса она наконец-таки вспомнила, что ей надо напомнить миру о своем нелепом существовании. Но как это сделать? Номер Мартина Яна не знала. Свой телефон она умышленно оставила в купе, потому что давно поняла, что сотовый с его звонками способен испортить любое романтическое свидание.

«О чем это я? Почему при мыслях об этом несносном типе я думаю о романтическом свидании?» — удивилась себе Яна, а вслух произнесла:

— Надо позвонить и сообщить, где я нахожусь и что со мной все хорошо.

— Кому будет звонить леди? Наверняка любимому мужчине, — подмигнул ей Андрей Натанович. — Любимый мой, приди и спаси меня! — произнес он женским голосом.

— Нет, — засмеялась Яна, — любимого нет. Вернее, были, но сейчас не надо их дергать. Они от меня уже натерпелись неприятностей, когда мы были вместе. Поэтому свои проблемы я решаю сама, а в экстренных случаях привлекаю своего друга — следователя по особо важным делам.

— Ого! Какие у тебя друзья!

— Стоит мне ему позвонить, Виталий сразу же избавит вас от моего присутствия.

— А мне, наоборот, с тобой интересно! А то сижу здесь один как сыч, а привык к большому количеству народа вокруг. Ладно, сейчас сделаю тебе чай, а сам дойду до магазина, где меня знают, и одолжу телефон.

— Извините за такое беспокойство, — сказала Яна, у которой от алкоголя кружилась голова, но озноб прошел и нервное напряжение отпустило.

Глава 9

Стефания Сергеевна Вейкина недавно отпраздновала семидесятилетний юбилей, но при этом потрясающе выглядела, несмотря на то, что дымила как паровоз. Стефания Сергеевна происходила из известного дворянского рода. Ее предки в революцию эмигрировали за границу и сумели вывезти все ценности. Стефания родилась в Париже, но когда умерла мать, отец вернулся с дочерью в Россию, точнее в Советский Союз. Здесь Стефания встретила свою любовь, вышла замуж и родила единственного сына Мартина. Она очень гордилась своим мальчиком — умным, красивым, честным и добрым.

— У нас весь род такой! Люди храбрые, умеющие работать и не взявшие ни рубля чужого! — говорила Стефания Сергеевна.

Уж чего-чего, а храбрости ее сыну было не занимать. Это она понимала по количеству его государственных наград, которые Стефания Сергеевна бережливо хранила в секретере. Когда Мартин, будучи еще молодым, вышел в отставку, она вздохнула с облегчением. Но без дела он не сидел — консультировал военных офицеров, преподавал в академии и принимал участие в секретных операциях, правда, не часто, а только в случае крайней необходимости. Жили они в огромной пятикомнатной квартире в старом районе Петербурга, имели дачу на берегу Балтийского моря, а также дом в Сочи. Все было хорошо, вот только личная жизнь у сына не складывалась, и это волновало Стефанию Сергеевну. Девушки, конечно, всегда обращали на Мартина внимание. По молодости от одной из случайных встреч у него родился сын Петр. Сейчас ему было уже двадцать лет и он учился в военной академии. Мать Петра, Мария, пыталась наладить семейную жизнь, но у нее ничего не получилось. Однажды она так и призналась несостоявшейся свекрови, что всю жизнь будет любить только Мартина и никто ей его не заменит.

Стефания Сергеевна очень любила единственного внука, но Маше помочь не могла. Она прекрасно понимала, что Мартин ее не любит, а что за жизнь с нелюбимым человеком? Один раз это сильное чувство все же охватило Мартина, и он женился на Анастасии — милой, хрупкой девушке, которой было суждено погибнуть в автомобильной аварии. После этого Мартин больше ничего не хотел слышать ни о женитьбе, ни о серьезных отношениях. Это очень огорчало Стефанию Сергеевну, потому что она считала, что ее сын достоин счастья. Петру он, конечно, помогал, да и его матери тоже. Да что там помогал — он их содержал! Мария не работала ни дня. Мартин купил им квартиру, сыну на восемнадцатилетие подарил машину. Постоянно общался с парнем, был ему и опорой, и примером — настоящие отношения отца и сына.

Многочисленные девушки Мартина, ни одна из которых не смогла разжечь в его сердце сильное чувство, раздражали Стефанию Сергеевну. Поэтому когда сын сказал, что в пятницу познакомит ее со своей невестой, Стефания Сергеевна не на шутку всполошилась. У нее даже давление поднялось. Она напекла пирогов, сделала заливное, потушила мясо и заказала из ресторана пиццу и салаты. Но в пятницу никто не приехал. Расстроенная Стефания Сергеевна, при полном параде прождав весь вечер, стала звонить сыну, но его телефон не отвечал. Зная специфику работы Мартина, она понимала, что сын не всегда может выйти на связь, а потому не стала накручивать себя и пошла спать.

«Видно, сорвалось что-то. Ладно, значит, в другой раз. Только я наготовила на неделю, кто теперь это все есть будет?» — пожалела Стефания Сергеевна.

В субботу она собиралась посетить картинную галерею и пообщаться со своей подругой, которая являлась ее директором, когда ей поступил сбивчивый звонок от сына.

— Мама, ты дома?

— Где же мне еще быть? Дома, конечно. Почему вчера не приехали? Ты где вообще?

— Мама, нет времени объяснять. Я в Москве, сейчас вылетаю домой. А Яна скоро будет у тебя. Ты прими ее, но больше никому не открывай! Поняла? Я потом все объясню, сейчас нет времени. И вот еще что: не обращай внимания, но Яна, кажется, не в себе! — И Мартин отключился.

Этот звонок очень насторожил Стефанию Сергеевну, но она была женщиной с закалкой и принялась ждать встречи с избранницей сына, волнуясь и не понимая, что значит «Яна не в себе»?

Виталий Николаевич чувствовал себя очень счастливым человеком. Еще бы, он пристроил не безразличную ему женщину в самые надежные руки на свете, то есть Мартину. Отправить Яну в Питер тоже было идеей Лебедева. Так он надеялся избежать повторных покушений на Цветкову.

— Мы спрячем ее, увезем в другой город, а ты присмотришь за ней, — убеждал он Мартина.

— Да я не против, но насколько успел понять, твоя Цветкова не из робкого десятка и я явно не произвел на нее должного впечатления. Она ни за что не поедет со мной в Питер! — правильно оценил свои шансы Мартин.

— Придумай какую-нибудь легенду. Мол, мать мучает, чтобы познакомил со своей пассией. Пусть недельку поиграет роль твоей невесты. А я за это время дело раскрою, — умоляюще смотрел на друга следователь.

— Нет, я, конечно, все понимаю, но что тебе моя мама плохого сделала? — удивился Мартин.

— Я Стефанию Сергеевну очень ценю и люблю. И ее пирожки тоже. Кстати, передавай ей большой привет! И я не понимаю, о чем плохом ты говоришь? — пожал печами Виталий Николаевич.

— О Яне в качестве невесты… Думаю, это последняя женщина, которую мама хочет видеть рядом со мной. Такие кандидатки проверку не проходили!

— А ты очень даже зря так думаешь про Яну, — обиделся Лебедев. — Она очень чуткий, добрый и эмоциональный человечек. А уж какие у нее мужчины в ногах валялись! Ты тоже был бы не первый в очереди. Сам чешский князь к ней сватался лет пять!

— Какой князь?

— Карл Штольберг.

— Не поверишь, но я с ним знаком! Когда-то пересекались на одном форуме, я там был в охране. Я его помню. Красивый, породистый мужик. По-русски свободно изъяснялся. Так у них с Яной была любовь?

— Да еще какая! — подтвердил Виталий Николаевич.

Мартин задумался.

— Не поедет твоя Яна со мной в Питер, тем более изображать невесту! Всю ее любовь я почувствовал в мощном ударе лампой по голове. Просто фейерверк чувств и искр из глаз заодно!

— Так мы проявим маленькую хитрость. Скажем, что иначе она в тюрьму пойдет за тяжкие телесные, вроде как ты заявление в полицию накатал. А если она выполнит эту небольшую услугу, то ты заявление заберешь.

— Так я в ее глазах еще и конченым гадом буду выглядеть? — опешил Мартин.

— А не всё ли равно, что Яна подумает про тебя, если она не в твоем вкусе? — прищурился Виталий Николаевич. — Главное, что Цветкова будет в безопасности! А уж какими правдами и неправдами мы этого добьемся — неважно!

— Ты говоришь как следователь! — воскликнул Мартин.

— Так я и есть следователь, — подтвердил Виталий Николаевич.

В общем, он уговорил друга, они разыграли этот спектакль как по нотам, и Яна уехала в Питер с одним из лучших телохранителей.

Виталий Николаевич наконец-таки расслабился в своей холостяцкой берлоге и погрузился в просмотр спортивной программы с кружкой пива. Из состояния благодати и умиротворения его вывел звонок в дверь в два часа ночи. К тому времени пиво было уже выпито, а Лебедев спал на диване под работающий телевизор. Виталий Николаевич разлепил глаза, сделал глубокий вдох и посмотрел на часы. Мысленно выругавшись, он поспешил открывать дверь.

На пороге стоял Мартин, но в каком виде! Джинсы грязные, футболка порвана, руки в ссадинах.

— Что случилось? — ахнул следователь. — Ты словно из эпицентра взрыва!

— Яна не у тебя? — вопросом на вопрос ответил Мартин и вошел в квартиру, подвинув Лебедева плечом.

— Яна? — переспросил Виталий Николаевич. — С какой стати? Ты же с ней уехал вечером в Санкт-Петербург! — Сон у него как рукой сняло. — Мартин, где Яна?

— Я ее потерял, — ответил он.

— Как можно потерять человека в поезде? И вообще, как ты здесь оказался? — недоумевал следователь.

— Спрыгнул с поезда, — пробурчал Мартин.

— Ты что, с ума сошел? Значит, Яна одна едет в Питер?

— Сначала твою Яну сбросили с поезда, а когда я узнал об этом, последовал в том же направлении. Что она за женщина такая? Казалось бы, ничего не может случиться с человеком в замкнутом пространстве. Так нет… Я оставил ее в купе на пять минут!

— Нельзя было оставлять ее одну! — всерьез забеспокоился Виталий Николаевич.

— Она переодевалась и приводила себя в порядок!

— Надо было ждать за дверью.

— Да с ней и в купе что-нибудь произошло бы! — огрызнулся Мартин.

Несколько минут мужчины молча пожирали друг друга глазами.

— Как это случилось? — спросил Лебедев.

— Я пошел в вагон-ресторан, занял столик, заказал еды. А ее всё нет и нет! Выяснилось, что какие-то два отморозка пристали к ней в тамбуре, завязалась потасовка. Яну толкнули, она отлетела к двери, а та оказалось неисправна и открылась. Вот Цветкова и вывалилась. Это ужас какой-то! Ее телефон в купе остался, мой повредился. Сейчас вот купил симку, переставил, но она мне звонить и не будет. Не знает номер.

Виталий Николаевич подбежал к своему телефону.