Одно сердце на двоих

— Уговори Дуневича написать заявление.

— А смысл? Нет, Миша, официально снять проблему не получится. Не потому, что законы у нас плохие. Тебе просто не дадут ими воспользоваться. Допустим, будет заява, ты попадешь к новому начальнику УВД, тот выслушает тебя. Дальше что?

— Даст соответствующее указание начальнику районного отдела.

— Правильно. А тот повязан с Сухобоковым. Не пройдет и недели, как тебе организуют подставу и выкинут из органов. Тот же начальник управления и вышибет, когда ему подсунут компромат на тебя. А подставить участкового проще простого.

Борисов взглянул на Галдина и спросил:

— Как?

— Не догоняешь? Ну, скажем, будешь сидеть ты в опорном пункте и ждать вызова по связи от начальника райотдела, о чем тебя предупредят заранее. А тут девица в разорванном платье, в синяках, в крови. Дескать, меня изнасиловали. Ты начинаешь ее успокаивать, пытаешься помочь. А в пункт вваливаются подчиненные начальника райотдела. Ты докладываешь, что девушка изнасилованная прибежала. Она же бросается на тебя, рвет китель, рубашку, обдирает лицо и кричит, мол, сволочь, ты же меня и изнасиловал. Мне продолжать?

Борисов отвел глаза в сторону и сказал:

— Не надо.

— Может такое быть?

— Может.

— Еще с десяток вариантов я тебе могу прямо сейчас расписать. Сажать, конечно, тебя не станут, думаю, и до суда дело доводить тоже, чтобы не развалилось оно там. Предложат мирно решить вопрос. Потребует девица бабок, ты заплатишь, она заберет свою заяву. Но из органов тебя уволят, это и к бабке не ходи. А потом еще и Сухобоков на тебе отыграется. Очень не любит этот крендель, когда кто-то дорожку ему пытается перейти. Да что там дорожку, просто косо посмотреть. Он же здесь хозяин! Так что, Миша, по закону у нас с тобой не получится.

— Ты предлагаешь действовать их же преступными методами? — спросил участковый.

— А вот это обсудим. Может, и не совсем преступными. Мы же не беспредельщики.

— Да, мы борцы за справедливость.

— Верно, Миша. А разве не для этого ты государством поставлен на должность участкового? Не ради того чтобы на твоей земле все было по закону и справедливости, а не по прихоти разного рода подонков?

— Вот только политинформацию читать мне не надо.

— Политинформацию?.. — повторил Галдин. — Погоди, лейтенант.

— Что?

— Подожди.

Пауза затянулась на несколько секунд.

После чего Вадим взглянул на Борисова и спросил:

— А знаешь, Миша, что нам надо сделать? Вернее тебе, дабы начать следствие?

— Что?

— Войти в круг доверенных лиц Сухобокова.

— Как это? Мне в поместье хода нет.

— Есть. Только зайти надо издалека.

— Ты можешь объясняться понятней?

— Гвоздь на селе живет?

— Да, через два дома, не считая магазина.

— Отлично. Он как службу несет, не знаешь?

— Днем постоянно в поместье. Приходит часов в восемь, уходит в шесть, а то и в семь. Если гости наведываются, то и до утра может остаться. Потом до обеда отдыхает.

— А ты неплохо осведомлен.

— Присматриваюсь.

— Это хорошо. Ты посмотри завтра за Гвоздем. Как тот направится домой, купи в магазине коньяку или водки, смотря что потребляет эта сволочь, и зайди к нему в гости.

— В гости?..

— Именно.

— Так он меня и пустил.

— А ты ему с ходу, извиняй, мол… как его по имени-отчеству?

— Николай Николаевич.

— Извиняй, мол, Николай Николаевич, разговор есть. Покажи ему пойло.

— Дальше что?

— А дальше, как сядете за стол, скажи, научи, мол, жизни, Николай Николаевич, а то что-то служба не идет. Вроде работаю как надо, а имею одни неприятности. Уверен, Гвоздю это польстит. А ты дави, дурак, дескать, был, зря против Сухобокова пошел из-за какого-то инвалида. Спроси, как исправить ситуацию.

Борисов прострелил Галдина острым взглядом.

— Ты что, старлей? Предлагаешь продаться? А сам говорил…

Вадим прервал собеседника:

— То, что я говорил, все в силе. И пойдешь ты не продаваться.

— А за чем же? Иначе этот визит назвать невозможно.

— Ты же в десантуре служил?

— Да.

— Тогда знаешь, что такое отвлекающий маневр.

— Отвлекающий маневр?

— Именно. Нам не подобраться к поместью Сухобокова ни с тыла, ни с флангов, так?

— Сложно!

— Значит, надо что? Войти туда открыто, через парадный вход. Конечно, Гвоздь поначалу проверит тебя. Хотя, может, и не станет. Не такой уж он военный стратег, обычная поганка. Но Сухобокову о тебе расскажет. Мол, поумнел участковый, приходил, каялся, что не так вел себя. Хотел бы исправиться. Что толку оборванцев защищать, когда есть возможность послужить человеку достойному. Что-то в этом роде. Главное сыграть так, чтобы тебе поверили. Тогда ты получишь доступ в поместье. Пусть не в сам дом, но уж это будет успехом. Скорешишься с Гвоздем, как бы это ни было противно. Глядишь, в команду возьмут.

Борисов хмыкнул и заявил:

— А ведь ты прав. Таким вот образом можно попасть в их банду.

— А я о чем?

— Поверит ли мне Гвоздь?

— Сыграешь как надо, поверит.

— Ладно, согласен. Но ты должен знать, что я это сделаю лишь ради того, чтобы наказать бандитов.

— Я знаю. Значит, работаем?

— Связь держать будем?

— Конечно, по необходимости. Дай свой номер.

Участковый назвал цифры. Галдин ввел их в свой телефон, затем что-то там нажал. Теперь на экране высвечивалось лишь слово «Неизвестно».

— Как это ты сделал? — удивился лейтенант.

Галдин улыбнулся.

— У меня особый телефон.

— А на моем так можно сделать?

— Нет.

— Как сделать, чтобы бандиты случайно или специально не узнали, что мы с тобой общаемся?

— Просто. В памяти номер виден. Но если нажать на него, то сигнал не пройдет. Тебе каждый раз придется набирать цифры и после них ставить звездочку. Только тогда я отвечу. Так что бандюки при всем желании на меня не выйдут, если завладеют твоим телефоном.

— А если они попытаются пробить через оператора, а там блокада?

— Запомни, это номер твоей давней приятельницы. Ты с ней еще в армии познакомился. Иногда перезванивались, но последнее время она почему-то не отвечает. Что с ее телефоном, ты не знаешь. Может, она замуж вышла? А номер не убираешь, так как надеешься, что все же позвонит. А если кто-то поинтересуется, на хрена он тебе, то скажи, что у нее папаша с крутым баблом. Это как раз в стиле бандюков. Этому поверят.

— Хорошо, все понял.

— Ну и отлично.

— На сегодня все?

— По делу да.

— Выпьем?

— Я же за рулем.

— Кто тебя сейчас поймает? Да и по рюмашке за знакомство.

— Ты мне скажи, у вас магазин во сколько закрывается?

— В восемь.

— Это значит, еще работает?

— А ты что-то хотел?

— Славик просил водки купить. Но с тобой.

— А чего со мной-то?

— Он говорил, что паленой водкой тут торгуют. Тебе же, представителю власти, не рискнут лабуду продать.

Борисов рассмеялся и заявил:

— Это точно. Вот один из немногих плюсов моей работы здесь.

— Так купим?

— Он в запое?

— Похоже. Но отойдет. Я займусь этим.

— Ладно, только нам с тобой в магазине светиться не следует. Я сам схожу.

Галдин передал ему деньги. Участковый сходил в магазин, купил две бутылки, выставил их на стол, на него же выложил сдачу.

— Гвоздь из своего двора выходил, — заявил он. — Мог и за огород выбраться, увидеть твою тачку. Ты ж ее оставил на задах.

— Ну и что? Мало ли кому Славик мог дать машину.

— Ты недооцениваешь Гвоздя.

— А ты не обращай внимания на всякую ерунду. Стояла «Нива» на задах, ну и что? Откуда ты знаешь, кто и к кому на ней приезжал?