Хирурги

— Большое внимание мы уделяем вопросам медицинской и трудовой реабилитации больных после различных резекций толстой кишки, — продолжает Киркин. — У половины больных теперь возможны вторичные, уже восстановительные, операции. Но главная наша задача — выяснение причин заболеваний, совершенствование диагностики, исследование самого механизма болезни. Без знания этих вопросов невозможно разработать эффективные методы лечения. Конечно, один наш отдел проблему эту не решит. К проктологам должны присоединиться врачи различных профессий: инфекционисты, к которым л первую очередь попадают заболевшие, так как часто неспецифический язвенный колит принимают за дизентерию, специалисты по желудочно-кишечным заболеваниям, терапевты, хирурги…

— А чем все-таки объясняется растущее число проктологических болезней? Существует мнение, что они связаны с неправильным питанием, недостатком в пище современного человека грубой клетчатки? — спрашиваю Бориса Васильевича.

— Однозначно ответить на этот вопрос нельзя, причины, по-видимому, сложнее. Но, безусловно, отсутствие в пище грубой клетчатки ведет к нарушениям в работе кишечника, не дает ему необходимой нагрузки. Наш институт вместе с Институтом питания дал рекомендации по использованию отрубей в качестве лечебного средства, заставляющего кишечник усиленно работать. Опубликовали на эту тему статью в «Медицинской газете». И теперь мы не оберемся хлопот и волнений. В магазинах отрубей для лечебного питания нет, а вот на птичьих рынках они появились, и в размерах много больших, чем надо птичкам. Но что это за отруби, каков их питательный состав и, главное, достаточно ли они очищены, не принесут ли вместо пользы вред — неизвестно. А ведь в отрубях, взятых без всякой проверки, могут оказаться вредные вещества от удобрений, от химической защиты растений. Нельзя их без контроля использовать в пищу, да еще как лечебное средство. А пока можем рекомендовать хлеб «здоровье», в состав которого входят отруби.

Я слушаю взволнованный рассказ Бориса Васильевича и думаю о том, как много, казалось бы, неожиданных вопросов вынужден решать единственный в стране Институт проктологии. По существу, организация всей проктологической службы ложится на плечи его сотрудников.

До встречи с Киркиным долго беседовала с секретарем партийной организации института А. С. Артюховым, старшим научным сотрудником научно-организационного отдела. Он только что вернулся из Иванова, где организовывал семинары по проктологии местных врачей, — до поездки в Иванове несколько специалистов института вылетали в Красноярск. Они делились опытом, консультировали больных в поликлиниках города, читали лекции, проводили беседы с врачами. Такие выезды бывают постоянно. Непосредственной этой работой руководит профессор Ю. М. Милитарев, в свое время еще с профессором А. Н. Рыжихом начинавший разработку проктологической помощи в Москве. Есть при институте консультативная поликлиника. Каждый год ее посещает более шестнадцати тысяч больных со всего Союза. Заведует поликлиникой заслуженный врач РСФСР, пока единственный заслуженный врач в институте — И. Д. Головина.

Сотрудники НИИ проктологии принимают у себя на консультации не только больных, но и проводят обучение врачей-проктологов, организуют съезды, конференции, готовят научную литературу — словом, возглавляют всю проктологическую службу страны.

— И не только страны, — рассказывает Артюхов. — Постоянно в институте стажируются проктологи из-за рубежа. Например, за последнее время здесь прошли подготовку более 30 различных иностранных специалистов.

А недавно мы получили переходящее Красное знамя Минздрава СССР и ЦК профсоюза медработников. Оказались первыми среди научно-исследовательских институтов медицинского профиля. Это, конечно, большая честь, но и большая ответственность.

Вот уже десятый год избирается Александр Степанович секретарем партбюро института. Он член райкома партии, депутат районного Совета. А в Москву приехал с Алтая. Здесь окончил в 1957 году 2-й Мединститут, получил распределение на Камчатку. Через несколько лет вернулся в ординатуру. В 68-м защитил кандидатскую.

Сейчас Александр Степанович представил к защите докторскую по организации проктологической службы. Тема важная, животрепещущая.

ГЛАВНОЕ — МЕТОД И НАПРАВЛЕНИЕ

«При специальных занятиях метод и направление — вот главное».

Эти слова замечательного русского хирурга профессора Н. И. Пирогова могут служить эпиграфом к рассказу о работе кафедры проктологии Центрального ордена Ленина института усовершенствования врачей. Работает кафедра на базе НИИ проктологии и расположена тоже в здании института. Кафедра молодая, ее создали лишь в сентябре 1976 года, организовать такую кафедру потребовало развитие медицины, потребовала жизнь.

Незадолго до организации кафедры в Институт проктологии приехала директор Центрального института усовершенствования врачей М. Д. Ковригина вместе с профессорами института. Мария Дмитриевна Ковригина считала, что вопрос о создании кафедры проктологии назрел. В стране возникали проктологические отделения, специальные учреждения этого профилями для них требовались врачи и хирурги. Курс, который до кафедры был в Институте усовершенствования врачей, делался уже недостаточным. К тому времени профессор Федоров был признанным авторитетом в проктологии как хирург и как педагог. 20 лет он занимается преподавательской деятельностью. Поэтому, естественно, именно к нему обратился Центральный институт усовершенствования врачей с просьбой принять на себя руководство новой кафедрой, которая бы работала на базе НИИ проктологии.

Сейчас кафедра уже закончила свою первую пятилетку. Каждый год на ней учатся 110–115 врачей — хирургов из разных городов страны. В течение года проходят пять двухмесячных циклов занятий. В каждой группе занимается по 25 врачей.

Первый цикл предназначен для обучения повышению квалификации профессоров и преподавателей высших медицинских учебных заведений. Приехавшие в Москву преподаватели мединститутов слушают лекции опытных профессоров-проктологов, присутствуют на сложных операциях в Институте проктологии, досконально разбирают эти операции, смотрят больных.

Остальные четыре цикла занятий организованы для врачей-хирургов.

— Есть ли разница в обучении преподавателей медицинских институтов и лечащих хирургов-проктологов? — спрашиваю я у доцента этой кафедры, уже знакомого читателю доктора медицинских наук, заведующего отделением НИИ проктологии А. М. Никитина.

— Конечно, есть, — говорит он. — С преподавателями обсуждаются методические вопросы преподавания проктологии как научной дисциплины. Не только мы с ними, но и они с нами делятся своим опытом. Устраиваем дискуссии.

Слушателей из лечащих хирургов-проктологов к нам направляет Министерство здравоохранения. Преподавателей медвузов мы приглашаем сами по их заявкам. Однако заявок бывает больше ста, а мест у нас только 20–25. Надо учитывать, что курсанты наши — сами профессора, заведующие кафедрами хирургии в мединститутах — люди очень опытные, интересные, с самостоятельным мышлением. Занятия с ними требуют от преподавателя кафедры проктологии больших знаний, напряжения, особой этики чтения лекций, проведения занятий.

Ежедневно с часу до трех идут лекции, показательные операции. Затем занятия в лабораториях. За время учебы приехавшие хирурги как бы становятся членами коллектива Института проктологии. Их приглашают на все заседания, научные конференции, они бывают на апробациях диссертаций, сами выступают.

Проводятся с ними экскурсии в ведущие медицинские учреждения страны, например, в новые онкологические и кардиологические центры, в другие научные институты.

Уже около 700 ведущих хирургов-проктологов страны из Благовещенска, Киева, Минска, Тбилиси и других городов занимались на кафедре, слушали лекции.

— А не было ли повторных циклов занятий с теми, кого уже вызывали в Москву?

— Лишь один, в пятилетний юбилей кафедры, — отвечает Никитин. — Больше, к сожалению, не было у нас возможности. И по разу-то не успевали принимать всех желающих подучиться. Кафедра маленькая — семь преподавателей. Один — В. Д. Федоров, член-корреспондент Академии медицинских наук, три доцента (доктора наук!), три ассистента. А в начале работы был всего один профессор — «В. Д.».

БЕЗ СКАЛЬПЕЛЯ

Наркоза больной не давали. Никто не следил за давлением и пульсом. Не было ни крови, ни наложения швов. Однако операция шла здесь самая настоящая. И сложная — удаление полипов прямой кишки. К тому же и больная была в преклонном возрасте — 72 года. В этом возрасте любое хирургическое вмешательство опасно, раны заживают долго. А здесь…

После операции больная встала и сама поднялась на лифте в палату. Через пять-шесть дней она уже будет дома.

Чудо? Нет. Операция выполнена методом эндоскопического вмешательства.

Я беседую с заведующим отделением эндоскопии доктором медицинских наук В. П. Стрекаловским.

— Институт наш — научное учреждение, но работаем мы на основе практики и для практики. Поэтому у любой работы две задачи — научная и практическая. В том числе и у таких методов исследования, как эндоскопия, колоноскопия, и некоторых других, — говорит он. — При помощи стекловолокнистой оптики мы получили возможность заглянуть практически во все отделы желудочно-кишечного тракта, обнаружить полипы, язвы, всевозможные образования, вплоть до мельчайших, в 40–50 микрон. И сделать это быстро и, главное, безболезненно для пациента. Методика каша, а аппарат усовершенствован совместно с японской фирмой «Олимпус».

Колоноскопия — метод исследования, диагностики, — продолжает Стрекаловский, — но он позволяет, как вы сами видели, выполнять операции — удалять полипы, проводить расширенные биопсии.

Да, я видела, как черный эластичный шнур легко входит в кишечник пациента и мягко ползет, показывая врачу все, что встречается на пути. Одновременно изображение подается на экран цветного телевизора, идет видеозапись.

Владимир Павлович ставит пленку — и на экране проходят кадры недавних исследований. Он комментирует: это диффузный полипоз 14-летнего паренька с Алтая, оперировал потом Никитин. Это болезнь Крона — огромная язва. А вот совсем неприятный случай — на фоне неспецифического язвенного колита развился рак.

Отличный прибор! Но пока сам метод очень дорог и таких установок мало.

— Сколько же исследований вы провели колоноскопическим методом?

— Более 18 тысяч. Пожалуй, такого опыта не имеет никто в мире.

— А сколько выполнили операций?

— Около пяти тысяч. К сожалению, было шесть осложнений, после которых потребовалось хирургическое вмешательство традиционными методами.

Вместе со мной смотрят запись и слушают Стрекаловского врачи из других городов, занимающиеся на кафедре проктологии. «Всего шесть! — восхищаются они. — Ведь пациенты с полипами были пожилого возраста, и осложнения у них при традиционных хирургических операциях возможны неизмеримо чаще, всего шесть!»

Но Стрекаловский не разделяет восторга, он огорчен: «К сожалению, шесть».

Колоноскопия только один из методов, применяемых в отделении. Совместно с японской фирмой созданы комбинированные приборы для осмотра, по существу, всего пищеварительного тракта и органов брюшной полости.

Метод колоноскопии был темой докторской диссертации Стрекаловского.

Владимир Павлович родился в северной русской деревне, медицину изучал в Казани, работал в сельской больнице. Аспирантуру окончил в Москве. В лабораторию, ставшую потом НИИ проктологии, пришел десять лет назад, в 1972 году. Эндоскопия тогда только начиналась, отделения, естественно, не было. В кабинете стоял один эндоскоп.

— Скажу вам по секрету, — говорит Владимир Павлович, — нам уже тесно. «В. Д.» пробивает новое здание, по нашему проекту, с учетом того нового, что вошло в науку. К тому времени, надеюсь, у нас появятся новые отечественные приборы. Разработки ведутся, но нельзя выдавать желаемое за действительное. Это первое правило научной честности. В институте Федорова его не нарушают.

— А какие еще незыблемые правила есть у вас в институте?

— Первое — гуманное отношение к человеку, к больному, прежде всего как к живому существу, древнее правило медицины, но о котором теперь в мире иногда забывают даже врачи. Второе — безнадежных больных нет. Врач борется за жизнь и здоровье каждого больного до конца. И третье — сотрудники имеют полную свободу творчества, которая выражается в праве доказывать и отстаивать свои взгляды. А потом отвечать за них. Правила эти идут от Федорова…

«То, что сделано в нашем институте, — плод работы всего коллектива, поэтому обо мне лично писать не надо, пишите о коллективе, о сотрудниках, об институте», — вспомнились мне слова В. Д. Федорова.

Я выполнила его пожелание. И не моя вина, что за каждым врачом, за каждым больным незримо стоял Федоров. В каждом научном исследовании, в каждой операции, выполненной здесь, чувствовались его мысль и труд. В стиле работы института угадывались манера самого Федорова, его характер. НИИ проктологии и профессор В. Д. Федоров неразделимы. Здесь уж ничего не поделаешь.