Приключения Травки (Художник А. Могилевский)

и смело отворил ее.

А Травка остановился и решил подождать начальника. Ему очень не хотелось опять остаться одному.

Но начальник обернулся к нему и сказал:

- Ну, иди! Что же ты стал? Иди, не бойся.

- А я -посторонний.

Начальник станции опять улыбнулся и помычал:

- Мм-мм… мм-мм… Со мной никто не посторонний. Иди.

Травка вошел в комнату. Там стояли странные машины. Такие, каких Травка никогда не видел раньше. То и дело раздавались негромкие звонки и гудки. Железнодорожник в форме распоряжался по телефону:

- Двадцать шестой примите на девятый путь. Маневровый отведите в тупик…

Начальник станции взял телефонную трубку с другого аппарата и приложил ее к уху. Крючок, на котором висела трубка, поднялся, проволочки в телефонном аппарате соединились, и по ним побежал электрический ток прямо на центральную телефонную станцию вокзала. Там была устроена большая черная доска с крошечными гнездышками. К этим гнездышкам подходили провода всех вокзальных телефонов.

На доске загорелась малюсенькая лампочка. Перед доской сидела телефонистка. На голове у нее был обруч с телефонной трубкой. Телефонистка увидела зажженную лампочку и сказала:

- Центральная.

В ответ она услышала голос начальника станции:

- Дайте радиоузел. Телефонистка взяла шнур с блестящим наконечником. В этом шнуре оканчивался провод телефона, по которому говорил начальник.

Перед телефонисткой на доске было четыреста гнездышек. Это довольно много. Но телефонистка отлично знала, в каких гнездышках оканчиваются провода разных отделов вокзала* и, почти не глядя, вставила наконечник шнура в гнездышко телефона радиоузла. Потом она нажала кнопку, и в комнате радиоузла раздался звонок.

РАДИО

Диктор -человек, говорящий по радио - взял телефонную трубку и услышал голос начальника станции:

- Мм… мм… Говорит дежурный по станции. Видите, какая штука: я подобрал на перроне мальчика. Он говорит -папа у него потерялся. Нельзя ли этого папу разыскать? А мальчик у меня здесь, в дежурной.

- Сейчас я дам оповещение, -сказал диктор, положил трубку и подошел к маленькой коробочке - микрофону.

Микрофон висел в металлическом круге. Диктор начал говорить, и от его голоса в микрофоне появились электромагнитные волны.

При помощи разных приспособлений волны усилились и понеслись во все стороны.

Начальник станции взял Травку за руку и вышел с ним за дверь. Из большой серой трубы радио послышался усиленный голос диктора:

- ВНИМАНИЕ! ГРАЖДАНЕ ПАССАЖИРЫ! ОТСТАВШИЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ МАЛЬЧИК НАХОДИТСЯ В КАБИНЕТЕ ДЕЖУРНОГО ПО СТАНЦИИ.

Травка слушал и ничего не понимал: какой мальчик, от каких родителей?

Радио будто знало, что Травка с первого раза ничего не поймет, и голос заговорил опять:

- ВНИМАНИЕ! ПОВТОРЯЮ! ГРАЖДАНЕ ПАССАЖИРЫ! ОТСТАВШИЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ МАЛЬЧИК НАХОДИТСЯ В КАБИНЕТЕ ДЕЖУРНОГО ПО СТАНЦИИ.

Тут только Травка понял, что ищут какого-то мальчика, отставшего от родителей.

- Это о тебе говорят, - сказал начальник станции.

«Верно ведь, - подумал Травка:-если папа уехал без меня, значит я от него отстал. А папа - мой родитель».

НИКТО НЕ ШЕЛ В КАБИНЕТ ДЕЖУРНОГО

Во всех помещениях вокзала были такие же серые трубы-громкоговорители. Голос диктора раздавался и в первом, и во втором, и в третьем зале, на перроне и в вокзальных коридорах.

Пассажиры слышали голос диктора и осматривали друг друга. Каждый будто хотел спросить другого: скажите, не от вас ли отстал мальчик?

А Травкин папа бегал в это время по вокзальной площади и искал своего сына. Он совсем не слышал радиоизвещения.

Если бы работала большая радиостанция, например имени Коминтерна или ВЦСПС, ее голос был бы слышен по всей Москве, даже по всему СССР. А это работал маленький вокзальный радиоузел. Голос диктора был слышен только внутри вокзала. И даже на площади перед вокзалом его было слышно очень плохо.

Травка стоял рядом с начальником станции. Они ждали. Но никто не шел в кабинет дежурного по станции отыскивать отставшего мальчика.

Травке стало скучно. Он заговорил с начальником станции:

- Скажите, пожалуйста, а вы правда начальник станции или только дежурный? Я сначала подумал, что вы начальник.

- Когда я дежурный, тогда я начальник. Мм… мм… Что-то не идет ваш папа. Пойдемте поищем его следов.

ТРАВКА РЕШИЛ СТАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ

Травке было очень приятно, что такой важный человек провел его через служебный проход, называет на «вы», как большого, и даже пустил в свой служебный кабинет, куда посторонним вход воспрещается.

Он решил стать совершенно самостоятельным. Ему захотелось даже, чтобы папа подольше не находился.

Они пришли на вокзал. Травка без труда узнал то место против часов, где он стоял с лыжами и дожидался папу. Он остановил начальника и попросил его минуточку подождать, чтобы посмотреть на часы.

Большая стрелка прыгала по прежнему. Она подходила к цифре 6. Маленькая стрелка застряла где-то между цифрами 12 и 1.

Около лавки не было ни папы, ни лыж.

НАПАЛИ НА СЛЕД

Начальника станции все знали и здоровались с ним. Он спросил швейцара с золотым воротником про Травкиного папу.

- Да, да. Бегал гражданин, искал мальчика. А вот куда он делся, право, не знаю. Что же вы, товарищ начальник, мне раньше-то не сказали? Я бы спросил, куда он пойдет.

Другой служащий, сторож, долго прислушивался, как Травка рассказывал про папу и про лыжи, и наконец вмешался в разговор:

- Видел я твоего папу. Лыжи он взял в охапку и бегом на поезд. Я уж подумал, не жулик ли. Он всё по сторонам смотрел. Видно, искал тебя.

НУЖНО БЫЛО ДЕЙСТВОВАТЬ РЕШИТЕЛЬНО И БЫСТРО

Нужно было действовать решительно и быстро. Вот поэтому-то Травка очень решительно обратился к своему другу -начальнику:

- Товарищ начальник, у меня есть рубль. Дайте мне, пожалуйста, билет до станции Пролетарская. Оттуда я дорогу знаю. По правой стороне, как пруд пройдешь, против колхозной палатки дача номер шестнадцать.

Начальник опять улыбнулся, кашлянул, помычал и наконец произнес:

- Билетами я не торгую. И поезд туда идет только вечером.

- Как же нам быть-то ? -спросил Травка, закинул голову и посмотрел начальнику прямо в лицо.

Начальник почесал кончик носа, помычал и сказал:

- Ну, да ладно, скоро идет служебный паровоз. Посажу тебя, засветло успеешь. Не боишься ехать на паровозе?

- Я даже на автомобиле рядом с шофером не боюсь. И, потом, я сегодня сам ездил на эскалаторе и дожидался папу в метро.

ПАРОВОЗ

И вот начальник станции повел Травку через рельсы куда-то в сторону от перрона. Идти было трудно. Один раз Травка больно ударился ногой о рельсы. Хотелось заплакать, но Травка не заплакал, а только потер ногу.

- Почему так много рельсов? - спросил он.

- А это потому, что тут много поездов собирается. Для каждого поезда свой путь. Видишь, сколько паровозов стоит?

- Вижу. А скоро наш паровоз?

- Да вот он.

Они подошли к громадному черному паровозу. В паровозе что-то громко шипело. Пахло раскаленным примусом. Травке сделалось немножко страшно. Он крепко схватил начальникову руку.

- Ну, ну, не бойся, малыш, - ласково сказал начальник, совсем как папа, и громко закричал:-Эй, Беляков!

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Травка только хотел сказать, что он ничуть и не боится, как в паровозном окошке показался человек, с виду совсем не похожий на Белякова. Травка думал, что Беляков должен быть белым, а на этом человеке была черная куртка, черная замасленная фуражка, в руках он держал грязную тряпку, и даже лицо у него было блестящее и черное, как у трубочиста.

- Что скажете, товарищ начальник? -закричал черный Беляков, стараясь перекричать свою машину.

- Вот пассажира тебе привел. Возьми его с собой. На Пролетарской ссадишь. Только смотри не потеряй, как родной папаша потерял. Скоро отправляетесь-то?

- Семафора ждем, товарищ начальник!

- Ага… Мм… мм… - помычал вместо ответа начальник и протянул Травке руку.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ

- Ну, прощай, брат! -сказал начальник станции.- Да как тебя звать-го?

- Травка.

- Травка? Чудно что-то. Тебя, что же, октябрили?

- Не знаю… Нет… просто так. А тебя как?

- Меня Николай Иванычем зовут,- ответил начальник станции.

Он взял Травку, высоко поднял на руках и посадил на паровоз.

- Ну, прощай, брат Травка, не забывай. Кланяйся своему папаше.

Травка решил никогда не забывать Николая Иваныча и даже подумал: как жаль, что человеку нельзя иметь вместо папы и мамы двух пап! Вот было бы хорошо! Мама никогда ничего не позволяет и всего боится, а с папой страшно интересно и весело. Другим папой, вместо мамы, был бы Николай Иваныч, начальник станции. Жили бы они вместе: теперешний папа, Николай Иваныч и Травка. А мама ходила бы к ним в гости.

ТРАВКА НА ПАРОВОЗЕ

На площадке паровоза было темно и жарко. Прямо перед Травкой была громадная черная машина с ручками, колесами вроде автомобильных рулей, медными трубками и круглыми коробками вроде часов. Пол трясся. Медные краны и трубки шипели. Травка не знал даже, куда смотреть. Он стоял перед машиной и боялся шевельнуться.

Вдруг сзади него раздался громкий голос:

- Ну-ка, с дороги! Зашибу!

Травка и не заметил, что, кроме Белякова, на паровозе был еще один человек, наверное помощник Белякова.

Он подошел откуда-то сзади. В руках у него была большая черная лопата, похожая на совок. Он открыл круглую чугунную дверь машины, и Травку обдало таким светом и жаром, что он поневоле отскочил в самый угол и отвернулся лицом к стене.

Незнакомый человек стал быстро подхватывать на лопату черный и блестящий каменный уголь и бросать его в топку машины. От скрежета и лязга у Травки зазвенело в ушах. Наконец круглая дверь с грохотом закрылась, и Травка осторожно обернулся.

Незнакомый человек смотрел на стрелку машинных часов и тукал по ним пальцем. Беляков высунулся наполовину из паровозного окошка и совсем как будто забыл про Травку.

СЕМАФОР