2012. Точка возврата

Глава 8.

ЧЕЛОВЕК бросает телефонную трубку по двум причинам: либо ему неприятен тот, кто звонит, либо он знает что-то, о чем не хотел бы говорить. Михаил с Егором не знаком. Значит, первая причина неадекватного поведения физика отпадает. Соответственно остается только одно: Борисенко что-то скрывает. И это что-то напрямую связано с идеями, высказанными в его статье. Тайна становилась еще более интригующей.

Лукошкин нервно заметался по комнате. Проще махнуть рукой и не лезть в чужую жизнь. В конце концов, поиски Борисенко — лишь удовлетворение частного любопытства. Так, некая догадка, что гипотеза ученого лежит в одной плоскости с рассуждениями древних индейцев. Желание отдельно взятого психолога убедиться в правильности своих выводов. Тем более что Борисенко дважды — в письме в редакцию и в заявлении упомянул про "следующий круг", до наступления которого "осталось мало времени". Не "конец ли дней", о котором твердили майянцы, беспокоил и Михаила? Причем сам Борисенко об индейцах нигде не обмолвился. Знал ли он про предсказание древних или двигался параллельным курсом? В совпадения Лукошкин не верил, а вот собственной интуиции доверял: Борисенко явно сделал какое-то открытие, объясняющее заодно и индейский "Конец дней". И в редакции журнала, и в отделе кадров Института городского хозяйства отнеслись к предостережению ученого скептически, а ведь он открытым текстом сообщил: грядет катастрофа. Майянцы на Календаре обозначили конкретную дату начала "нового круга". Но что именно должно произойти? И при чем здесь вообще какой-то круг? Вопросы, словно волны, набегали один за другим. И он не знал ответа ни на один!

Егор налетел на стоящее у стола кресло, ударился ногой, но на боль даже не обратил внимания: нет, жизненно необходимо поговорить с Михаилом. Даже если ученый настойчиво избегает контактов. И только напрямую, чтобы физик не смог снова скрыться за брошенной телефонной трубкой.

Лукошкин придвинул кресло к компьютеру. По номеру телефона легко узнать адрес квартиры.

— Ты что-то задумал?, — раздался из-за спины голос сына.

Только тут Егор заметил, что к Зойке присоединился еще один участник операции — Антон. Он сам втянул их в поиски и теперь обязан объяснить свои действия.

— Намерен встретиться с Борисенко, — уверенно ответил Лукошкин, открывая на мониторе карту Москвы.

— Каким образом?, — пренебрежительно фыркнула сестра. — Позвонишь в дверь в ожидании, что ее откроют? Да хозяин квартиры милицию вызовет. Я бы, например, так и поступила, если бы не хотела с тобой общаться.

— Подкараулю на улице, — стал перебирать варианты Егор. — Михаил в какой-то момент выйдет из дома. Убежать сразу не сможет, все-таки пожилой человек.

— А как ты узнаешь, что это именно он?, — продолжала наседать Зойка. — Надеешься, что учитель физики наденет майку с надписью: "Я — Борисенко"?

— Не томи, — заныл Антон, хорошо изучивший привычки тетки — Ты наверняка уже что-то спланировала.

— За мужчиной нужно установить слежку!, — выдала "рецепт" Зойка, словно каждый день гонялась за шпионами. — От его квартиры, потом на улице. И лишь затем, в походящий момент, когда он на достаточное расстояние удалится от дома, начать разговор. Антон покараулит на лестнице, — довольная, что ее внимательно слушают, стала распределять задания сестра, — потом передаст объект мне…

— Сообщу особые приметы по миниатюрному передатчику?, — воодушевился подросток. — Такие в Интернет-магазинах продают.

— По мобильному позвонишь, — небрежно глянула сверху на неотесанного шпиона (с кем только приходится работать?) воспитательница, — а я…

— Никаких "я", — разозлился Егор. — Мы же не в детские игры играем. А с твоим баскетбольным ростом вообще нелепо заниматься слежкой.

Сестра сжала кулаки. Открывая и закрывая рот, она собиралась сказать что-то злое и обидное, но, в конце концов, просто надула губы, развернулась и вылетела из гостиной.

Лукошкин попытался сосредоточиться. Как бы он не сопротивлялся, но с идеей Зойки вынужден согласиться. Нет, дежурство возле квартиры Борисенко он сразу же отмел. Ведь потребуется проникать в подъезд, закрытый на кодовый замок. Есть другой способ выманить учителя физики для разговора на улицу. Но проследить за человеком все равно придется. И одному Лукошкину не справиться. Без помощи сына не обойтись.

Для начала они с Антоном провели разведку на местности. Дом, в котором жил Борисенко, по форме напоминал букву "Г". Осторожные жильцы отгородились от непрошенных гостей, соединив два угла изнутри решетчатым забором. Что облегчало задачу наблюдателей — любой, покидающий периметр, направится к одной из двух калиток. Антон займет место ближе к той, что обращена к скверу за домом. Прямая как стрела аллея ведет к почтовому отделению, ему в плане отведена роль своеобразной приманки. "Сыщики" прогулялись по покрытой мелкой галькой дорожке. Нашли подходящую лавочку, практически уже у выхода.

Антон отнесся к заданию со всей серьезностью. И в день операции оделся соответственно собственным представлениям о том, как должен выглядеть шпион школьного возраста: нацепил на нос темные очки, на голову повязал бандану ("Был бы девчонкой, изменил бы внешность с помощью парика, — объяснил тинэйджер отцу, — а так человеческий глаз сосредоточится на платке и не запомнит лицо"). И футболку выбрал обычную, белую, без каких-либо крикливых надписей. Затем Лукошкины рассредоточились: Антон замер под деревом за забором, напротив нужного подъезда, а Егор переместился в сквер. Лукошкин-старший, поддавшись уговорам сына, захватил газету — в кино сыщики наблюдают за объектом, делая вид, что читают прессу. Егор устроился на лавочке, развернул страницы и тут же обозвал себя глупцом: ни один из сидевших на скамейках до горизонта не читал прессу. Пиво пили, целовались, слушали музыку, но — никаких печатных изданий в руках. Лукошкин скомкал бумагу и выкинул в урну. Посмотрел на часы: ровно 16.00. В такой час школьный учитель физики за неделю до начала учебного года должен находиться дома.

Егор достал из кармана мобильник и набрал номер Борисенко.

— Слушаю!, — раздался знакомый баритон.

— Михаил Михайлович, — затараторил заготовленный текст Егор. — Беспокоят из почтового отделения. У нас случилось ЧП. Затопило подвал. Уже приехали ремонтники. Контору закрывают. На неделю, а то и две. Начальник приказал срочно обзвонить тех, кому адресованы заказные письма. На ваше имя пришло уведомление из налоговой инспекции.

— Но я все заплатил!, — воскликнул учитель. — Больше никаких счетов не жду.

— Тем не менее, вам письмо, — настаивал "связист". — Заберите его сегодня, жду еще час. Потом помещение опечатают.

— Сейчас приду, — а что еще остается дисциплинированному налогоплательщику?

На это и рассчитывали разработчики плана. Человек не сможет отказаться от посещения почтового отделения. Налоговики, как известно, требуют оплатить квитанции в течение короткого времени, иначе включают счетчик с пенями и штрафами. Сама почта, как правило, располагается недалеко от дома. Так что адресат вряд ли воспользуется машиной, пешком добраться проще. Словом, история с налоговой квитанцией точно заставит Борисенко выйти из дома. Вот только, Егор недовольно поморщился, зря он брякнул слово "опечатают". Термин явно из милицейского лексикона, когда речь идет о месте преступления, а не о прорыве канализации. Ладно, вроде Михаил, обеспокоенный настойчивостью налоговиков, не обратил внимания на несуразицу в реплике "почтового служащего".

Егор перезвонил Антону (Зойка правильно подсказала средство связи) и предупредил, что объект вот-вот покинет подъезд.

Чтобы исключить ошибку, с этого момента Антон должен сообщать отцу о каждом мужчине, выходящем из борисенковского подъезда и направляющегося в сторону сквера.

Далее Лукошкин проследит, кто из замеченных объектов доберется до почты. И на подходе к зданию определит Михаила, извинится за розыгрыш и попробует серьезно поговорить. Безукоризненный, по мнению мужской половины семейства Лукошкиных, план.

Буквально через десять минут сын сообщил, что из подъезда показалась коляска с ребенком. Ее вытолкнул седовласый мужчина. Натянув до отказа крышу-гармошку, старик покатил транспортное средство за угол. Не прошло и пяти минут, как дверь хлопнула снова. Дом покидали одновременно еще двое мужчин. Один высокий, в куртке-ветровке, синяя бейсболка по самые глаза, потрепанные черные кроссовки, руки в карманах. Другой — лысый, с однолямочным рюкзаком, в тяжелых ботинках цвета хаки, клипса мобильника в ухе. И оба направились в нужную сторону.

Вот коллизия — словно сговорившись, соседи Борисенко по подъезду, на разном расстоянии друг от друга в зависимости от скорости передвижения, дружно топали по аллее по направлению к почте. Впору поверить, что и вправду в отделении связи случился потоп.

Антон остался на посту наблюдать дальше, вдруг Михаил еще дома. А вот Лукошкин всматривался в противоположный конец дорожки. Старик медленно катил коляску. Вычеркнуть его из списка? А вдруг человек решил совместить приятное с полезным: забрать письмо и с малышом погулять? Нет, за пенсионером стоит понаблюдать. С ним хлопот не предвидится. А вот с двумя другими персонажами намечаются проблемы. Мужчины стремительно приближались. И что прикажете делать? Окликнуть: "Борисенко!", в надежде, что обернется нужный? Интересно, а если довериться интуиции, на кого бы "поставил" Лукошкин? Скорее всего, на мужчину в походных ботинках. Он смотрится старше.

Неожиданно тот, что с рюкзаком, пересек сквер наискосок и, перебежав через дорогу, зашагал по улице. Лукошкин пересел на лавочке на другую сторону, чтобы не упустить объект из виду. Мужчина остановился у киоска, высыпал на прилавок мелочь. Продавщица протянула в окошко жвачку. Человек тут же развернул обертку, выкинул фольгу в урну, положил пластинку в рот и повернулся к витрине, рассматривая обложки глянцевых журналов. Почему он застрял?, — ерзал на скамейке Егор. Заинтересовала фотография? Мог и потом посмотреть, ведь ему надо спешить на почту.

По улице прогрохотал трамвай и остановился, загородив Лукошкину объект слежки. Егор вскочил со скамейки, добежал до края зеленой зоны — не упустить бы человека. Трамвай звякнул, сообщая, что закрывает двери, и тронулся в путь. Открылась панорама улицы: и киоск стоял на месте, и урна никуда не делась, а вот человек с рюкзаком испарился.

"Болван!" — отругал себя Егор. Понадеялся на интуицию и влип, операция насмарку. Мужчина с "клипсой" в ухе — не Борисенко, и он не на почту спешил, а на трамвайную остановку.

"Подождите, подождите, — воспрял духом Лукошкин. — Но если один из объектов уехал, значит, круг кандидатов сузился на треть!". Егор огляделся, пытаясь обнаружить оставшихся мужчин. Старик с коляской, добравшись лишь до середины аллеи, уже повернул обратно. Нет, он совершенно точно не беспокоился по поводу налоговых извещений. Итак, Михаил — обладатель бейсболки! Но где же он? На аллее больше никого не осталось! Лукошкин плюхнулся обратно на лавочку. Обхватил голову руками и уткнулся в колени. Неужели придется начинать сначала? Пока Лукошкин метался к трамваю, Борисенко явно уже побывал на почте. Понял, что его обманули, и разозленный (а в каком еще настроении должен быть человек, требовавший у ничего не понимающих служащих несуществующее заказное письмо?) идет сейчас куда-нибудь. В любую сторону от почты.

Вдруг мимо скамейки прошагали черные кроссовки. Лукошкин поднял голову и увидел синюю бейсболку. Борисенко возвращался по аллее домой. Егор бросился вдогонку.

— Борисенко, — наконец окликнул Егор, с трудом поспевая за быстро идущим человеком. — Остановитесь же!

Мужчина резко обернулся. Егор, от неожиданности чуть не врезавшийся в обладателя потрепанных башмаков, удивленно захлопал глазами: перед ним стоял… молодой человек, лет 30, не больше.

— Вы меня?, — спросил парень. Глаза его горели яростным огнем. Видимо, сцена на почте еще не выветрилась из его головы.

— Михаил Михайлович?, — на всякий случай уточнил Егор. Разговор все больше повторял тот, что состоялся уже по телефону.

— Именно. Что вам надо?, — парень пытался говорить спокойно, но фразы пока звучали угрожающе.

— Но вам не 60 лет!, — понимая, что несет чушь, не смог сдержать разочарования Лукошкин.

Михаил помолчал секунду, потом догадался:

— Вы, наверное, ищете моего отца?

— Да, — обрадовался Егор. Ситуация постепенно прояснялась — отца и сына зовут одинаково! Вот откуда путница. — Мне непременно нужно с ним встретиться.

— Опоздали, — неожиданно парень вновь разозлился. — Он… Он умер… Четыре года назад.

— Но, может быть, вы… в курсе его работ?, — не терял надежду Лукошкин. — Вы же тоже физик.

— Ничем помочь не могу, — лицо Михаила внезапно побледнело. — Оставьте меня в покое.

И Борисенко, чтобы исключить любое продолжение неприятного для него разговора, побежал прочь.

Егор смотрел вслед удаляющемуся человеку. Опять неудача. Автор статьи умер. И, как только что стало известно, четыре года назад, то есть в том самом 2008, каким-то образом решающем в жизни ученого, году.

Замкнутый, бесконечный круг: чем ближе Лукошкин подбирается к тайне, тем больше возникает вокруг нее загадок. Вот и сын Борисенко, не желая говорить о работе отца, что-то скрывает. Почему парень неожиданно побледнел? Чего он боится?

Глава 9.

ДОМА у двери их поджидала Зойка.

— Ну, что, пинкертоны?, — не терпелось ей узнать подробности операции. — Похвастаетесь успехами?

Егор молча снял туфли, сунул ноги в шлепанцы и закрылся в спальне — единственной комнате, куда сестра без стука не входила.

— Облом, — объяснил за двоих Антон. — Михаил Борисенко — это сын нужного нам Борисенко, который уже умер. И парень категорически отказался говорить об отце. Попросту сбежал! Хотя мы считаем, — мальчик повторил слова Егора, — что он в курсе научных работ родителя.

— Сколько лет парню?, — проявила неожиданную заинтересованность Зойка.

— На вид — как тебе. И что удивительно, — Антон пригляделся к тетке, сравнивая, — вы с ним и роста одинакового.

— Отлично!, — обрадовалась Зойка, потирая ладони.

— Чего уж хорошего?, — обиделся подросток. — Такой прекрасный придумали план и все зря.

— Так вам, мужикам, и надо, — с презрением заявила тетка. — Привыкли действовать грубо, напролом. Не умеете терпеливо, нежно, мягко. Да, времени потребуется больше, но зато успех гарантирован.

— Бабские слюни-сопли?, — скривил губы в ехидной усмешке Антон. — На них Михаил точно не купится. Я видел, как Борисенко, разозленный, влетел в подъезд. Если б кто попался на пути, снес, не задумываясь. В том числе и тебя.

— Цыплят по осени считают, — загадочно улыбнулась Зойка. — Нас, профессионалов, так быстро не снесешь.

— Спорим,— загорелся подросток. — У тебя ничего не выйдет.

— На гитару, — тут же сообразила Зойка.

Антон недовольно насупился. Воспитательница любила спорить, постоянно подначивала племянника, и он выигрывал редко. Но с другой стороны, если повезет, то нападки тетки прекратятся, и мальчишка сможет спокойно бренчать по струнам, без страха быть побитым.

— Согласен. А какой у тебя план?

— Пока не знаю, — постучала указательным пальцем по носу Зойка — первый признак, что в ее мозгу начался активный мыслительный процесс. — Видимо, отношения с отцом носили трагический характер. О таком можно рассказать только близкому человеку, согласись, — тетка замолчала, но потом гордо вздернула подбородок: — Что ж, ради победы я готова многим пожертвовать. Если понадобится, то и… замуж за Борисенко выйду, тем более что мы с ним наверняка ровесники.

Антон вытаращил от удивления глаза.

— А что? Я ведь сейчас в простое, — подмигнула хитро тетка.

Бедный Михаил, жалко учителя физики. И как не хотелось Антону выиграть пари, чтобы не потерять гитару, мысленно он пожелал парню мужества устоять перед напором Зойки.

Квартира Лукошкиных постепенно приобретала черты мирного жилища: с началом учебного года Антон вернулся в школу, а Зойка — на работу в детский сад. Лиля тоже пропадала целыми днями в издательстве — книжники сначала готовились к традиционной осенней выставке-ярмарке на ВВЦ, а потом осмысливали ее результаты.

За окном шелестел мелкий дождик, похоже, он никуда не торопился и настроился барабанить по подоконнику до вечера. Егор открыл пошире форточку, закрепив раму крючком. Моментально в комнату ворвался пьяняще свежий воздух, отмытый от городской грязи. В отличие от большинства москвичей, которые, жалуясь на пасмурную погоду, называют ее нудной и сонной, Лукошкин любил работать в дождь. В такие дни наоборот мог часами сидеть за компьютером, пальцы легко летали нал клавиатурой и главы книги рождались одна за другой в немыслимо стремительном темпе.

Предвкушая плодотворность очередного дня, Лукошкин устроился удобно в кресле за столом. Читать лекции он, обычно, начинал в середине октября — в ноябре, так что впереди еще месяц, он успеет подыскать подходящее помещение, заключить арендный договор, разместить и оплатить рекламные объявления. А сейчас, воспользовавшись блаженной тишиной, составит подробный план будущих занятий, набросает тезисы, подумает, как разделить между темами накопленную за лето информацию. Егор задумал включить в курс майянскую загадку. Жаль, что сын Борисенко отказался помочь. Изыскания его отца украсили и дополнили бы содержание лекций, но Лукошкин убедил себя до поры до времени забыть про статью в молодежном журнале. Егор никогда не учился в техническом вузе, но про сопротивление материалов осведомлен, и теперь буквально наблюдал его воочию: открытие Борисенко никак не давалось в руки, какие только усилия Лукошкин не прилагал. Значит, не судьба. Может, у сестры что получится.

Про спор Зойки с племянником Егор узнал случайно. Когда обратил внимание жены на то, что не слышит больше противного скрежета гитары. Дипломированного психолога распирало торжество: он просчитал правильно, подросток наигрался и успокоился. Но радость оказалась преждевременной: Лиля под большим секретом поведала, что, видимо, Антон близок к проигрышу, поэтому притих. Зато Зойка светится, даже красить волосы в пожарный цвет перестала. А Егор и не заметил, что сестра вновь обрела забытый родственниками вид симпатичной шатенки. Неужели увлеклась всерьез?

Егор нажал кнопку, включил компьютер. И пока машина, поскрипывая электронными мозгами, загружалась, достал из верхнего ящика дневник. Откинул резинку, открыл последнюю запись, провел ребром ладони по срезу, расправляя страницы.

Егор много раз прокручивал в голове сцену в сквере. Перед глазами постоянно всплывало побледневшее лицо Михаила, на котором читался неподдельный ужас. Почему вопросы об отце вызывали у парня страх? А вдруг, стукнул себя по лбу Лукошкин, человек умер не своей смертью? Неужели его убили?

Егор погрыз колпачок ручки. Версия про убийство звучит убедительно. Неужели кому-то помешал рядовой физик? Отбросим завистливых коллег или обиженных сослуживцев, не настолько веская причина, чтобы лишить человека жизни. Должен существовать более серьезный повод. Например, предотвратить распространение важного знания, тщательно скрываемой информации. Воображение тут же нарисовало хмурых потомков врагов майя. Некое племя безумцев, которые появились еще во времена расцвета цивилизации. Ведь до сих пор историки, как утверждал на дне рождения Ерофеев, не способны объяснить, кто разграбил и уничтожил города древних индейцев, вырубил под корень прослойку ученых жрецов, чтобы сгинули навеки их знания. По какой причине практически одномоментно исчез гигантский пласт культуры вместе с ее носителями? Тот же календарь-предсказание — Камень Солнца случайно откопали только в 1790 году. Причем, лишь реплику майянского, выполненную позже ацтеками. Кто-то же спрятал пророчество от людей. Допустим, секта безумцев на протяжении столетий, передавая эстафетную палочку от отца к сыну, охраняла тайну майянцев, не хотела, чтобы она стала достоянием общественности. Даже не смотря на то, что образованное человечество сумело расшифровать дату на Камне Солнца в форме элегантного стечения чисел "20.12. 2012", оно бессильно понять, что сие означает. Потому что не обладает ключом. А вдруг Борисенко случайно его обнаружил? Чем и подписал себе смертный приговор.

Егор передернул плечами. Мистика какая-то. Не слишком ли его увлекли страсти и заговоры древнего мира?

Компьютер пискнул, предупреждая, что в почтовый ящик доставлено электронное письмо. Егор отложил дневник, навел курсор на иконку с конвертом и открыл документ.

"Привет! Моя работа в лаборатории сна подошла к концу, — сообщал Андрей — легок на помине. — Молодежь в белых халатах получила внушительное собрание моих сновидений и теперь занимается расшифровкой. Вернулись и старые подопытные кролики — в смысле студенты. Будет кем заполнять бункер по ночам. Так что я свободен и собрался, наконец, слетать в Мексику. Меня настойчиво приглашает новый знакомый — сотрудник Музея антропологии в Мехико предлагает посмотреть Камень Солнца. Помните, я рассказывал, что ученый, заподозрив какой-то подвох, заказал искусствоведческую экспертизу базальтовой глыбы. Обещает ознакомить с результатами на месте. Хочет, чтобы дальнейший анализ надписей сделал именно я. Почему остановил выбор на персоне малоизвестного российского художника (), не знаю, но для меня работать с древним артефактом — честь. Непременно поделюсь подробностями. До встречи!".

Привыкший скрупулезно обходиться с информацией, Егор отправил письмо на принтер, аккуратно вклеил листок в дневник и поставил дату: 20.09.2012.

Компьютер снова тренькнул, в правом углу дисплея показалась надпись в рамке: "Вам звонит Елена Карева". Лукошкин дотянул курсор до команды: "Видеозвонок", поправил вэб-камеру, пригладил шевелюру, пожалев, что не причесался с утра, провел рукой по щеке — проверяя, брился ли сегодня. Видеосвязь — бесспорно, великое достижение, но иногда забываешь, что собеседник узреет тебя как есть, в домашнем обличии. Успокаивало то, что Лена — свой человек и не станет придираться, если у Лукошкина слишком затрапезный вид. На мониторе появилась крупным планом Карева. В "кадр" попали и Аркадий с Юлей, которые разговаривали где-то у двери. Значит, Лена звонит из лаборатории.

— Рада, что застала тебя дома, — приветствовала родственника Карева.

— Знаю-знаю, потеряла верного ночного рыцаря?, — насмешливо заметил Егор, вспомнив письмо Андрея. Лиля строила большие планы по поводу знакомства сестры с художником. "Учти, они почти каждую ночь проводят вместе, — заговорщически шептала жена. — Хороший повод сблизиться". — "Ты не забыла, — возражал Егор, — мужик там спит ночи напролет под контролем еще двух человек. Не до романтики, не говоря уж об интимности". "Любовь, — патетически изрекла Лиля, — подобна цветку: и сквозь асфальт пробьется". Вообще-то сквозь асфальт пробивается трава, утонченный слух филолога требовал указать на ошибку, но Егор решил не разрушать поэтическое настроение супруги. — Зато вернулись студенты — благодарный контингент.

— Студентами занимаются Аркадий и Юля, — махнула в сторону помощников Лена. — Я сосредоточилась на задаче, которую сформулировал ты.

— Читала собственные сны?, — догадался Лукошкин.

— Вернее, ворошила "забарьерные" залежи долговременной памяти. Просмотрела более длительные участки.

— Несколько месяцев? Год?, — оживился Егор.

— Бери больше: десять и двадцать лет, — Лена придвинулась к компьютеру ближе, чтобы стоящие за ее спиной не услышали разговор. — Творится что-то непонятное. Трудно поверить, но ты, кажется, прав: энцефалограммы повторяются!

— Сумела определить длину цикла?, — почему-то тоже шепотом заговорил Лукошкин.

— Шаг повтора, — Карева задержала дыхание, — двадцать лет.

— Почему именно двадцать? Не десять? Не семь?, — недоумевал любитель головоломок.