Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове) - Василий Васильевич Головачев на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Девушка по имени Тянь-И в настоящий момент подчинялась вселившемуся в её разум Охотнику и анализировала поведение Прохора, это было ясно как божий день. Стоило Прохору выдать себя хотя бы ответным взглядом, и Охотник наверняка привёл бы в действие какое-нибудь оружие (о чём Прохор не имел ни малейшего представления), либо оглушил бы его, подавив волю (что вполне было вероятно). А смог ли бы Прохор отбить пси-удар или сбежать, было неизвестно.

«Куда?» — задал он сам себе вопрос.

«Только не в Бездну!» — сам же себе и ответил.

Блондинка Жасси продолжала смотреть на него испытующе, потянула к себе неизвестно откуда взявшуюся сумочку, но что она оттуда вынула, Прохор уже не успел увидеть, воспроизводя в памяти ключ перехода. Нырок в «прорубь» между мирами разных формооснов — шесть тысяч сто семьдесят четвёртым и шесть тысяч сто семьдесят третьим унёс его из этого мира.

В «проруби» было темно и холодно. Затем наступило короткое потепление, мелькнул свет «в конце тоннеля», однако Прохор заставил себя погружаться в «прорубь» снова и снова, пока не вынырнул, окунувшись в холод и мрак шесть с лишним тысяч раз, в «измерении» под номером 7.

Он уже бывал здесь, зная все особенности цифры 7 и геометрической фигуры, служащей базой всех формообразований этого превалитета, потому и выбрал место высадки седьмой слой «матрёшки».

Гептада — семёрка — считалась идеальным числом Космоса, символом мужчины, выражающего свою истинную природу «зачинателя» Жизни. Семёрка считалась священным, мистическим, волшебным числом и во всех духовных доктринах народов Востока, символизируя космический порядок и завершение природных циклов.

В Библии это семь дней творения, в Месопотамии — Древо Жизни с семью ветвями. В Древнем Египте 7 было священным числом бога Осириса (символ бессмертия), в Солнечном культе Митры 7 — это количество ступеней Посвящения. В исламе считается, что Вселенная состоит из семи небес, семи морей и семи земель, а также из семи ступеней, ведущих в ад, и семи дверей, ведущих в рай.

Сакральность этого числа подтверждают и вполне реальные постулаты человеческого бытия: семь цветов радуги, звукоряд из семи нот, семь дней недели, пословица: «Семь раз отмерь, один — отрежь».

Кроме того, Прохор знал и дополнительные аксиомы священности семёрки, опиравшиеся на законы числонавтики.

Согласно им 7 правит Жизнью в мире Материи и означает слияние Материи с Духом, объединяет цифру 3 — «порождающую Силы» с цифрой 4 — Материей.

Существовали и другие оккультные доказательства священности семёрки, востребованные религиями и духовными практиками, но они уже не играли особой роли, так как первичные достоинства этой цифры превалировали при формировании её свойств.

Прохору было достаточно того, что мир седьмого Ф-превалитета, опираясь на жёсткие физические константы и базовые геометрии тетраэдра, был устойчив и в каком-то смысле закончен. В нём можно было не опасаться, что малейший чих или кашель изменит соотношение форм и потрясёт местное пространство.

И ключевыми словами к гептаде являлись слова «удача», «опёка» и «управление» в совокупности со словами «случай», «суждение», «сновидения», «голоса» и «звуки». Последний ряд слов с виду не являет устойчивость мира, однако подтверждает универсальность числа 7, его всеобщий характер и целостность.

Прохор-7 в этой числореальности жил в Суздале, как и Прохор-11, хотя работал не в научном центре «Осколково», а в конструкторском бюро «Наноболт».

Суздаль-7 почти ничем не отличался от родного Суздаля Прохора-формонавта.

Ни о какой готике речь здесь не шла. Архитектура города-музея, города-памятника древнерусского зодчества, вмещавшего на своей территории одиннадцать монастырей, более трёх десятков храмов и больше полусотни церквей, была полна силы, ясности и всеобъемлющей ласковости. В русском храме хочется поднять голову, посмотреть вверх, в небо. В католических и прочих храмах Запада хочется смотреть вдаль, что отражает иное миропонимание: русская душа тянется вверх, в космос, западная — плывёт вдоль земли, не отрываясь от неё.

Увидев проплывший мимо Ризоположенский монастырь (Прохор-7 сидел за рулём внедорожника «Радонеж»), Прохор-11 вздохнул с облегчением. Впечатление было такое, что он вернулся домой.

Однако в его Суздале рядом с монастырём на улице Ленина высилась стеклянная башня Нефтехимбанка, а здесь её не было, и он снова сосредоточился на своём путешествии, решив проанализировать положение местного Прохора Смирнова.

«Седьмой» Прохор ехал не на работу.

Наступил полдень четверга 21 июня, но Прохор-7, весело насвистывая какую-то мелодию, поставил машину возле универмага на Торговой площади и двинулся в сторону Кремлёвской улицы, упиравшейся в Суздальский кремль.

Прохор-11 сделал вывод, что его «родич» находится в отпуске.

Пришло сожаление. Он хотел посмотреть, чем занимается «родич» на рабочем месте. Мысли о работе у «седьмого» иногда возникали, но расплывчатые, мимолётные, и понять, что входит в его обязанности, не представлялось возможным. А название фирмы «седьмого» — «Наноболт» наводило на несерьёзные размышления.

У книжного магазина Прохора-7 ждала девушка.

У Прохора-11 ёкнуло сердце: девушка была очень похожа на Юстину.

— Привет, Жунь, — сказал «седьмой» обыденным голосом, без особой сердечности. — А Вадик где?

Девушка Жунь, похожая на Юстину, одетая в красивый летний сарафан, подчёркивающий её пышные формы (Юстина была чуточку стройней), пожала руку Прохору, повела плечиком:

— Поехал в автосалон, его любимую «Ауди» поцарапал какой-то лох.

— Когда, где?

— Только что, возле причала.

— Понятно, он не придёт. Вдвоём справимся?

— Не камни же таскать?

Они направились к магазину.

Прикидывая, чем собираются заниматься его «знакомые» в книжном магазине, Прохор глазами «родича» осмотрел эстетику здания торгового центра на другой стороне улицы.

Здание представляло собой пересечение геометрических фигур, пирамид и призм с крутыми изломами зеркальных стен, придающих ему неожиданный шарм, и вызывало интерес.

Уже входя в магазин, они услышали сзади чей-то возглас: «Погодите!» — оглянулись.

К ним подбегал высокий, узкоплечий молодой человек в ярко-синем костюме с укороченными рукавами.

По-видимому, это и был Вадик, о котором вспомнил Прохор-7.

У него было длинное лицо, белёсые ресницы и рыжая поросль на щеках, а волосы он постриг таким образом, что они свисали по бокам головы сосульками, обнажая выбритые змейкой места.

Прохор покопался в памяти, но знакомого с такими физическими данными и вкусами не обнаружил. В его одиннадцатом Ф-превалитете Вадиков не было.

— Подождите, я с вами, — повторил молодой человек ломким голоском.

Прохор-7 и девушка Жунь остановились, поджидая приятеля.

Прохор поймал его прицеливающийся взгляд, и неспящая интуиция подняла тревогу:

«Назад! Это Охотник!»

«Чёрт бы вас подрал! — с изумлением и даже с испугом подумал Прохор, собирая волю в кулак. — Как же вы мне надоели!»

Старт в числоформный туннель прошёл без эксцессов. Если в голову Вадика и в самом деле вселился Охотник, он ничего не успел сделать. Прохор опередил его, бросив своё «Я» (которое можно было назвать душой) в форме «пси-файла» в «прорубь» между числомирами.

А поскольку на раздумья о координатах выхода времени у него не было, он и махнул не «вниз», по направлению к своему Ф-превалитету, а «вверх», к началу Мироздания, олицетворяемому цифрой 1.

Прохор-2 жил в Суздале-2, но работал не в научном центре «Осколково», а в студии технического дизайна «Суздалёт».

Студия принадлежала частно-государственной компании по изготовлению вертолётов и геликоптеров и занималась разработкой внутренних интерьеров винтокрылых машин и даже дизайном их вероятных моделей. Каким образом математик Смирнов оказался в студии, понять было трудно, зато он занимался числонавтикой (Прохор-11 ахнул, узнав это) в свободное от работы время и понимал толк в геометрии. Воспринять главные постулаты формонавтики, объединяющей в себе числонавтику и формологию, для него не составило бы труда.

И ещё одно обстоятельство поразило и обрадовало Прохора-путешественника: в этой реальности существовала Юстина, почти не отличимая от той девушки, которую безумно любил Прохор-11, не находя взаимопонимания. И хотя звали её иначе — Устиньей, она была похожа на Юстину как сестра-близнец, а главное — любила Прохора-2, в отличие от своей «родственницы» из одиннадцатого Ф-превалитета! Об этом Прохор-11 узнал практически сразу после «высадки» в голове «родича», так как именно в этот момент Устинья и Прохор сидели в павильончике на набережной реки (оказавшейся Каменкой) и пили соки, болтая о своих знакомых, проблемах и прочих любопытных вещах.

За то время, пока Прохор-путешественник знакомился с миром «первого отрицания Единого» — что символизировала цифра 2, он узнал много забавного из жизни «родича» и событийной канвы «второй» числореальности.

Люди воевали и здесь.

США совместно с Израилем второй раз напали на Иран с целью «насаждения демократии», однако потерпели поражение, как и в первый раз (в 2012 году), потеряв два авианосца (в 2012-м они потеряли один авианосец), три эсминца, полтора десятка самолётов и около тысячи военнослужащих. Иран снова оказался гораздо более сильным государством и, несмотря на постоянно вводимые против него финансово-экономические санкции Евросоюза и самих США, приберёг для «демократизаторов» много сюрпризов наподобие зенитно-ракетных комплексов нового поколения, созданных как в самом Иране, так и закупленных в Китае.

Досталось и Израилю, на города которых упали двенадцать ракет дальнего действия, также созданных в Иране, что мгновенно охладило пыл израильтян и заставило их отказаться от участия в военной операции.

В памяти Прохора-2 хранились и сведения о войне двух Корей — Северной и Южной, закончившейся объединением обеих в одно государство, и война Турции с Кипром, и война Канады с Норвегией и Россией за Арктику. Хотя самой обидной из войн была для Прохора война в Дагестане, унёсшая сотни жизней, где окопались недобитые во время чеченских и ингушских кампаний ваххабиты и «чёрные исламоиды», как стали называть в России кавказских боевиков и террористов.

Запомнились «второму» Прохору и забавные вещи вроде шоу-скандалов во время выступлений известных звёзд эстрады и «парадов» секс-меньшинств. Особенно удивился «одиннадцатый» Прохор вручению очередных «наград» в области «шизоидного творчества» под названием «игнобелевских» премий.

В этом году премии давали за изобретение наногаджетов для подсказок на экзаменах, за создание «геояхт» с настоящими вулканами на борту, за изучение языка свиней и за «говорящую еду»: во время поглощения чебуреков, равиолей и пельменей они пели песни, читали стихи и ужасались, что их едят «живыми», что особенно нравилось обывателям.

Кроме того, Прохор посмеялся, узнав, что премию в области физиологии получили биологи за изучение «заразности» зевоты. В качестве подопытного материала они использовали красноногих черепах.

Однако больше всего Прохора-гостя волновали отношения «родича» с Юстиной… то есть Устиньей, и он поспешил выяснить данное обстоятельство у ничего не подозревавшего Прохора-2.

Она его любила! Ну, или примерно так Прохор воспринял спрятанные в глубинах психики «родича» оценки происходящего. Сам же «второй» относился к подруге намного спокойней. Он вообще был исключительно уравновешенным субъектом, терпеливым и флегматичным, в глубине души поддерживающим собственное понимание мира как нечто неколебимое. И при этом он часто уступал друзьям и приятелям, напряга не любил, с Устиньей бывал небрежен, а творческие решения иногда выдавал такие нестандартные, что руководители в студии хватались за головы и открывали рты.

А ещё он был довольно ленив, что резко отличало его от Прохора-11.

Впрочем, проанализировать, чем они разнятся ещё, Прохор-формонавт не успел.

Что-то тёмное спустилось с небес на сидящих, повеяло холодом, словно облако на мгновение закрыло солнце, и Прохор прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять их причины. Потом почти без раздумий прыгнул в «прорубь» меж мирами, чтобы «высадиться» в своём собственном теле: что-то изменилось там, в родной числореальности, требующее его присутствия.

Короткая череда «восходов» и «закатов» привела к смене ощущений. Появилась боль в спине, в правой руке, заболела шея.

Зрение восстановилось, пришлось только сморгнуть набежавшие слёзы.

Болезненные ощущения были привычными, они означали, что члены затекли после нескольких часов неподвижности.

А над ним склонилось чьё-то знакомое лицо.

— Очнулся, наконец!

— Сабля? — окончательно пришёл он в себя.

— Кто же ещё? — вопросом на вопрос ответил друг, которому он позвонил перед путешествием по числомирам. — Можешь встать?

— Конечно. — Прохор приподнялся на локтях, поддерживаемый сильной рукой Саблина. — Который час?

— Вечер уже, половина седьмого.

— Ух ты, сколько я провалялся! Как ты меня нашёл?

— Не время разглагольствовать, тебя ищут копы. Сможешь дойти до машины?

Прохор сел на топчане, массируя плечо, потом шею и кисти рук.

— Минутку, кровь запущу. Надо хозяина поблагодарить, он меня выручил.

— Да ничо, всё нормально, — отозвался низким басом Никита Иванович, возникая за спиной Саблина. — Не знаю, чего ты наворотил, паря, но сдаётся мне, вины за тобой нет.

— Это уж точно, отец, — подтвердил Саблин. — Будем добиваться справедливости.

— Бог в помощь, мил-человек.

Они гурьбой вышли из хаты.

Прохор, идущий вслед за другом, остановился, увидев незнакомых молодых парней; один из них был в форме офицера-лётчика.

— Не пугайся, — оглянулся Саблин, — свои. Только что отшили двух копов, по всем признакам те искали тебя. Научил бы и меня прыгать по числоизмерениям, глядишь, не пришлось бы мчаться к тебе на помощь к чёрту на кулички.

Парни у калитки вразнобой поздоровались, Прохор ответил им коротким «привет».

— Роберт, — представился один, в гражданском, протягивая руку.

— Владимир, — сказал лётчик. — Дан, я проеду до шоссе, посмотрю, не ждут ли где нас полицейские в законе.

— Давай, — согласился Саблин.

Лётчик сел в подъехавший джип «Патриот», уехал.

— А мы куда? — спросил Роберт. — В аэропорт?

— Боюсь, в аэропорту Мирного нас будут ждать. Поедем на машине до ближайшего крупного населённого пункта.

— Североонежск.

— Североонежск на юге, господа в униформе могут и туда направиться. Нужен северный город.

— Ближе всех посёлок Обозерский, но поезда через него ходят редко. Надо ехать либо до Архангельска, либо на запад до Онеги.

Саблин задумался на несколько секунд.

— Едем до Архангельска. Дашь машину?

— Сам с вами поеду, у меня двое суток в запасе до очередного дежурства.

— Отлично. — Саблин подтолкнул Прохора к «Сабрине». — Садись, рисконавт, будем драпать отсюда.

— Не знаю, как вас благодарить, — начал Прохор смущённо.

— Потом рассчитаешься, когда доберёмся до Суздаля, — проворчал Саблин, пожал руку Никите Ивановичу. — Спасибо вам огромное, отец! Будьте здоровы на много лет вперёд!

— Дак и вам того же, — огладил бородку старик. — Доброго пути!

Расселись в машине: Прохор на заднем сиденье, Роберт за рулём, Саблин рядом, оглянулся.



Поделиться книгой:

На главную
Назад