Помоги проекту - поделись книгой:
Владислав Морозов
Наши танки дойдут до Ла-Манша! Ядерный блицкриг СССР
Посвящается последним солдатам империи – всем тем, кто служил в Групп советских войск за границей и участвовал во всех локальных войнах и вооруженных конфликтах с 1945 по 1991 г.
Нечто вроде исторической справки
Я ступал в тот след горячий.
Я там был. Я жил тогда…
Глава 1. Люди и цели
– В общем, Юрий Владимирович, несмотря на введение военного положения, обстановка в Польше остается напряженной, – продолжал свой доклад офицер.
Генсек уже больше двадцати минут внимательно рассматривал его сквозь толстые линзы очков, отметив для себя, что костюм и галстук докладчика явно западного производства. Впрочем, это не вызывало у Андропова отрицательных эмоций, поскольку он всегда считал, что офицер государственной безопасности в любой обстановке не должен выглядеть как вахлак. А этот молодой, невысокий полковник с располагающим к себе и в то же время не запоминающимся лицом (практически идеальное сочетание для организации, в которой он служил) был выбран в качестве «офицера для особых поручений» самим Андроповым во многом по воле случая, после мартовских событий этого года в Польше.
В тот момент Юрий Владимирович еще не был генсеком, а офицер был подполковником. Ну а запомнился он будущему Генеральному секретарю ЦК КПСС на совещании, которое состоялось на Лубянке 24 марта, сразу после введения Ярузельским военного положения в Польше. Тогда докладывавший о ситуации человек генерала Григоренко, полковник Савичев из Второго Главного управления КГБ вместо четкого и ясного доклада о состоянии дел в соседней стране, которого от него ждали собравшиеся за длинным столом начальники, с места в карьер понес какую-то ахинею, напирая на наши успехи в идеологическом противостоянии с происками коварного мирового империализма в лице «Солидарности» и прочих их наймитов. Такое вполне можно было докладывать дорогому Леониду Ильичу (тогда еще живому, хотя уже давно не вполне здоровому), который в последние месяцы своей жизни откровенно плоховато воспринимал окружающую действительность, но Андропов любил четкость и ясность во всем. В общем, когда слегка рассвирепевший от подобного словоблудия будущий генсек задал пару невинных, но вполне конкретных вопросов, требующих личной оценки, докладчик начал откровенно мямлить, а потом вообще замолчал и густо покраснел. Повисла тягостная пауза.
– Разрешите мне, Юрий Владимирович? – спросил в этот момент тот самый молодой подполковник.
Он был из Первого Главного управления, человек Крючкова, контрразведчик, который вообще-то занимался борьбой с агентурой и диверсионными операциями НАТО на территории ГДР и Польши. Накануне введения военного положения он, в составе сводной оперативной группы, был брошен на усиление штатных армейских контрразведчиков. По идее это была не его работа, просто у КГБ в нужный момент и в нужном месте, как обычно, не хватило людей.
– Пожалуйста, – разрешил Андропов, и подполковник буквально в нескольких предложениях и на конкретных примерах объяснил, что за всей последней деятельностью «Солидарности» явно стоят спецслужбы НАТО. Причем они явно готовились заранее и местами используют этот польский профсоюз, что называется, втемную. Например, план побега Валенсы, Юрчика и прочих в Швецию был явно спланирован задолго до начала серьезных волнений в ПНР. Так, после введения военного положения польская госбезопасность изъяла у многих арестованных активистов «Солидарности» шведские и западногерманские паспорта на чужие имена. Причем документы были выданы вполне официально и посольства Швеции и ФРГ в Варшаве были обо всем полностью осведомлены. Они даже пытались направить Польше официальную ноту протеста по поводу того, что на территории ПНР арестованы «их граждане». Кроме того, западные спецслужбы заранее внедрили в соответствующие органы ПНР своих агентов или сумели оперативно завербовать кого-то из действующих сотрудников. Иначе почему польские госбезопасность и МВД, которые вроде бы должны были отслеживать ситуацию вокруг вождей «Солидарности», откровенно проморгали последних? Так, из четырех офицеров, курировавших Валенсу, двоих нашли убитыми, еще одного тяжело ранили, а четвертый сбежал за компанию с этими «профсоюзными деятелями» в Швецию. Причем именно последний обеспечил своими документами и полномочиями безопасный выход рыболовного сейнера с вождями «Солидарности» и их домочадцами из Дарлово в нейтральные воды, с последующей пересадкой на скоростной катер и доставкой в шведскую Карслкруну. Спрашивается – был он агентом, внедренным задолго до того, или просто польстился на денежное вознаграждение и возможность уйти за рубеж? Другой интересный момент – после нападений на наши воинские части у тех нападавших, кто стрелял в часовых, изъяли довольно старые образцы стрелкового оружия, вроде немецких пистолетов «парабеллум» и английских автоматов «Стэн», явно извлеченных из старых заначек АКовских схронов. Вроде бы чистой воды импровизация, но пули, извлеченные медиками из наших раненых военнослужащих, выпущены из современных, похоже, снайперских винтовок производства ФРГ. А это значит, что как минимум настоящее оружие, которое использовалось при данных провокациях, было успешно спрятано, а как максимум – стрелявшим удалось уйти от ареста и они, возможно, уже за границей. Если диверсионные группы проникали на польскую территорию, к примеру, под видом туристов или журналистов, такой вариант вполне реален. Ну и так далее.
Андропову этот внятный и живой доклад понравился, и он «сделал зарубку на память», запомнив способного офицера, который впоследствии возглавил специальную группу контрразведчиков, которая сейчас находилась на территории ГДР и Польши и занималась выяснением, по сути, одного-единственного вопроса – являются ли последние, выходящие из ряда вон, слова и действия США и НАТО просто очередным бряцанием оружием или следует все-таки ждать реальной войны? Вот и сейчас полковник прибыл с очередным докладом о текущей ситуации самолетом, прямо из Вюнсдорфа.
– В Польше, – продолжал офицер, – ситуация, к сожалению, остается критической. К разговорам о «защите демократии», «необходимости изгнания советских оккупантов» в последнее время присоединилась еще и католическая церковь. В западной прессе сейчас, помимо прочего, начали требовать обнародовать сведения о польских гражданах, якобы казненных на территории СССР в 1939–1941 годах. При этом сбежавшие на Запад лидеры «Солидарности» продолжают делать публичные заявления и давать прессе интервью откровенно провокационного и антисоветского характера, вводя в заблуждение общественность в Европе и США. Заметно оживились наиболее одиозные националистические элементы среди польской диаспоры в США и Канаде. На этом фоне в Западной Европе идут лихорадочные военные приготовления. Официально НАТО якобы готовится к учениям «Рефоржер-13». Однако наша разведка докладывает, что это будут не просто учения. Это подтверждают и данные контрразведки…
– А что же тогда, по-вашему, будет вместо учений? – спросил генсек. – Война? Да, извините, что перебил, продолжайте.
– Очень похоже на то, что НАТО планирует провести десантную операцию на севере Польши. Судя по усилению активности их разведки и иным признакам, тактически для этого предполагаются районы Щецина или Колобжег-Дарлово, но если они исходят из чисто политических и пропагандистских соображений, возможна и высадка в Гданьском заливе, хотя этот район более удален и наименее выгоден…
– Из чего вы делаете такие выводы? – уточнил Андропов.
– План учений «Рефоржер-13» нам в общих чертах известен, Юрий Владимирович. Разумеется, официальная его часть. И этот план не предусматривает проведения каких-либо десантных операций – как обычно, запланирована переброска и развертывание американских частей двойного базирования в Западной Европе и отработка отражения возможного наступления войск Организации Варшавского Договора на центральноевропейском театре военных действий. При этом даже отработка отражения вражеского десанта этим планом не предусмотрена. Но на этом фоне в Дании наблюдается подозрительная военная активность. В портах появились десантные корабли, отмечена переброска дополнительной авиации. Разведка также фиксирует прибытие и усиленные тренировки различных специальных подразделений и морской пехоты. Поскольку Англия сейчас ведет войну на Мальвинских островах, большинство дополнительных сил и средств представлено армиями и флотами США и ФРГ.
– Вы считаете – они не понимают, что на любые агрессивные действия мы будем реагировать жестко и всеми средствами? – задал генсек риторический вопрос.
– Президентская администрация США почему-то считает, что в Польше, несмотря на военное положение, назрела практически «революционная ситуация» – только поднеси спичку, и вспыхнет. И в этом президента Рейгана сейчас усиленно убеждает польское лобби в конгрессе, которое реальной обстановкой, похоже, совершенно не владеет. Они полагают, что им достаточно будет только высадиться, как польский народ тут же поднимет восстание, по типу венгерского 1956 года, а мы не решимся всерьез воевать с народом.
– Вы думаете, они всерьез так полагают? – уточнил Андропов с какой-то особой интонацией. Полковник при этом вспомнил, что генсек знает Венгрию образца 1956 года не понаслышке, поскольку был в это время советским послом в ВНР и все происходившее там видел лично.
– По-видимому, да, – продолжил офицер. – Хотя, похоже, их план такой: устроить на Балтике внушительную демонстрацию военных сил, спровоцировав тем самым очередные волнения в Польше, а уж потом действовать по обстановке. Если будут созданы все необходимые условия, они десантируются, если нет – вполне могут ограничиться тем, что просто поиграют мускулами и поскандалят.
– И какие действия, по-вашему, нам стоит предпринять? – спросил генсек, впрочем, понимая, что этот вопрос задан явно не по адресу. Просто Андропову было интересно узнать мнение неглупого человека, по сути, находившегося на самой передовой.
Собственно, об обстановке, нашем оперативном планировании и о том, что следует предпринимать, ему ежедневно (а часто и по несколько раз на дню) докладывали военные. Но смотреть на представленные обвешанными орденскими планками до пупа немолодыми генералами из Генштаба схемы, где Европа была исчерчена красными и синими стрелами встречных ударов, танки и самолеты считали тысячами, а расстояния, которые в 1944–1945 годах армии преодолевали за недели, предполагалось пройти за считаные часы, Андропову было довольно скучно, поскольку мыслили эти генералы и маршалы в основном категориями давно прошедшей Великой Отечественной войны – все эти «обходы с флангов», «создание численного превосходства на направлении главного удара» и прочее. В этих планах не было ничего принципиально нового, а в качестве ответа на ехидный вопрос Генерального секретаря – а что будет, если все-таки придется по полной задействовать наш стратегический потенциал, то есть ядерное оружие, генералы мрачнели, а на свет божий немедленно извлекалась другая карта, где вся Европа, европейская часть СССР и Северная Америка были густо разрисованы красными кружочками радиусов поражения при ядерных ударах. Эта карта, на которой буквально не оставалось живого места, неизменно вгоняла генсека в откровенную тоску. Если бы он только знал о том, что абсолютно аналогичные схемы сейчас разглядывали и в Белом доме, по другую сторону Атлантики…
– На этот вопрос, я полагаю, вам куда лучше, чем я, ответят военные, Юрий Владимирович, – вполне ожидаемо ответил полковник. – Насколько мне известно, у нас аналогичные мероприятия активно проводятся в рамках подготовки к очередным учениям «Щит-82», при этом генштабисты, помимо прочего, планируют и ответную десантную операцию.
– Какую именно? – поинтересовался Андропов. Он прекрасно знал все планы Генштаба, но ему в данном случае было интересно узнать о масштабах осведомленности этого контрразведчика и его личное мнение об этих планах. Генеральный секретарь считал, что свежий взгляд в подобных вопросах всегда полезен.
– Насколько мне известно, Юрий Владимирович, на случай полномасштабного конфликта в Европе наш Генштаб, кроме наступления на главном стратегическом направлении, то есть от Эльбы к Ла-Маншу, планирует десант в Дании с последующим установлением полного контроля над проливами Эресунн, Каттегат и Скагеррак.
– По-вашему, американцы не понимают, что полномасштабные боевые действия будут означать ядерную войну? – задал генсек еще один вполне риторический вопрос. – А ведь если все начнется всерьез – вся их столь ценящая свой личный комфорт и мало задумывающаяся о будущем западная цивилизация проживет ровно столько, сколько летит ракета от нас до территории США или Канады – минут тридцать-сорок, а Европа и того меньше…
– Это не мой уровень, Юрий Владимирович, – ответил полковник. – Но, по-моему, Рейган и его приближенные вынуждены считаться с такой возможностью. По имеющимся у нас данным, у Рейгана пять дней назад был на эту тему длинный и весьма неприятный разговор в Белом доме. Что характерно – в расширенном составе. Кроме политиков и военных, туда пригласили нескольких ученых, в том числе, например, профессора Гоулдхарда, который еще с 1960-х занимается моделированием возможных долгосрочных последствий глобальной ядерной войны. Если верить тем утечкам информации, которые уже были по поводу этого заседания, а точнее, тем обрывкам, которые просочились в западную прессу, и разговорам, которые имели место среди высших американских офицеров, Рейган был весьма озадачен теми «сложностями», которые может сулить ядерная война. Он явно колеблется и, несмотря, на жесткую риторику, не готов нанести полномасштабный ядерный удар первым. Но при этом он считает, что и мы вряд ли нанесем такой удар первыми. То есть он очень надеется, что возможный конфликт вокруг Польши может не вызвать полномасштабной войны. При этом у них там, судя по всему, вновь нет единого мнения по этому вопросу. Западные военные эксперты, как обычно, нагоняют страху, завышая чуть ли не в разы наш военный потенциал. А генералы им не очень-то верят, считая, что, исходя из опыта арабо-израильской войны 1973 года и войны во Вьетнаме, мы подготовлены к войне явно хуже их.
– Интересное утверждение. Можно подумать, что они не проиграли во Вьетнаме…
– Они проиграли и признают это, Юрий Владимирович, но они помнят, что там с нашей стороны применялось не самое современное оружие, плюс говорят о больших людских потерях Вьетнама. Они склонны считать, что кое-где мы по-прежнему находимся на уровне Второй мировой, а они за счет своей широко декларируемой мобильности, превосходства в средствах связи и управления и прочего вполне способны выиграть. Естественно, в том случае, если конфликт будет иметь лишь локальные масштабы…
Генеральный секретарь ничего не ответил, осмысливая только что услышанное. Окинув взглядом помнивший многих вождей кабинет, с облицованными карельской березой стенами, портретом Ленина на стене и длинным столом с неизменной лампой под зеленым абажуром, на фоне которого невысокий контрразведчик смотрелся словно вызванный в кабинет директора школы проштрафившийся двоечник-младшеклассник, Андропов наконец сказал:
– Хорошо. А что там по вашим непосредственным делам?
– Материалы в папке у вас на столе, Юрий Владимирович. Но если в двух словах – западная агентура в той же ГДР за последние дни сильно активизировалась. Причем они уже не ограничиваются обычным шпионажем и наблюдением. Госбезопасность ГДР арестовала несколько человек, которые занимались разведкой бродов и детальным обследованием мостов в районе Висмара, Шверина и Пархима. При этом двое из арестованных проникли на территорию ГДР нелегально, а еще трое – под видом туристов. Удалось точно установить личность одного из задержанных – это кадровый офицер армейской разведки США, причем из подразделения специальных операций. А в районе Штральзунда нами было выявлено сразу несколько тайников. Кроме оружия, взрывчатки и другого обычного в таких случаях «малого джентльменского набора», в них было обнаружено несколько комплектов радиостанций, причем это оказалось не привычное разведывательное оборудование, а станции, предназначенные специально для корректировщиков – наводить авиацию, управлять артогнем и прочее. Причем доставлены эти рации в тайники недавно, в течение года максимум. Отмечается повышение интенсивности работы шпионских радиостанций в районе Берлина и Ростока, появляются новые передатчики. Для борьбы с вражеской агентурой делается все возможное, но все-таки складывается впечатление, что со шпионажа они постепенно переключаются на обеспечение армейских операций…
– Понятно, – сказал генсек. – Благодарю. С материалами я ознакомлюсь в самое ближайшее время. Что вы намерены делать дальше?
– Как прикажете, Юрий Владимирович. Если руководство намерено каким-то образом переориентировать мою деятельность и деятельность моей оперативной группы – я готов…
– Да нет, Владимир Владимирович, переориентировать вас на какое-то другое направление никто пока не собирается. Вы нужны мне в прежнем качестве. Поэтому сейчас возвращайтесь в ГДР и продолжайте отслеживать ситуацию на месте. Особенно нас интересуют текущие оперативные планы НАТО. Понимаете, наши генералы и маршалы, как обычно, торжественно рапортуют о том, что они готовы буквально ко всему и отразят любой удар, откуда бы он ни последовал. Некоторые из них вообще считают, что мы способны закидать НАТО шапками, как видно, забыв, что в 1941-м военное руководство Красной армии тоже докладывало о намерении воевать малой кровью на чужой территории и встретить Гитлера во всеоружии. А чем кончилось? Я лично видел подобное в октябре пятьдесят шестого в Венгрии. Тогда наши военные и КГБ до последнего момента тоже докладывали наверх, что они «контролируют обстановку», а потом коммунистов начали вешать на фонарях, и венгров пришлось вразумлять прямой наводкой, поскольку других средств не осталось. В общем, мне нужно, чтобы вы и ваша группа продолжали свежим взглядом оценивать ситуацию и на месте решать – так ли все там серьезно? Пока из ваших докладов следует, что нынешнее положение дел чревато войной, а принимаемые нами меры хоть и своевременны, но не всегда достаточны. Если возникнет нечто заслуживающее внимания – докладывайте мне лично, в любое время суток. Вам я доверяю абсолютно.
– Спасибо, Юрий Владимирович. Разрешите идти?
– Идите.
Глава 2. Два капитана и один майор
Иду я мимо наших типовых трех-пяти-шестиэтажек, по чистеньким улицам вечернего гарнизона «до дома, до хаты», то есть к себе, в офицерское общежитие. Устал, естественно, как собака. И вдруг слышу за спиной:
– Андрей! Трофимов! Ты это чего, друзей не узнаешь? Совсем забурел?
Оборачиваюсь, и точно, друзья-приятели нарисовались – капитаны Вова Журавлев и Мишка Каримов. Тоже комбаты, как и я, грешный. Называется – давно не виделись…
– Здрасьте, товарищи офицеры. Уже практически ночь на дворе, – отвечаю им. – А у меня в последнее время куриная слепота проявляется на почве переутомления, недоедания и общей слабости организма. В санаторий мне надо, отдохнуть-подлечиться. Но, поскольку отдыхать мне не дают, я вас сейчас в упор не вижу и опознать могу только по голосу или на ощупь…
Вообще-то это я, конечно, откровенно прикололся, поскольку летом темнеет поздно и на обсаженной липами улице стояла никакая не ночь, а так – легкие сумерки.
– Перетрудился, – усмехнулся Вова. – Совсем тебя заездили, товарищ майор…
Назвав меня по званию, он лишний раз подчеркнул, что я «забурел». Да оно и понятно, они оба – красавцы чуть ли не в парадной форме. Сегодня же суббота, и они, несмотря на повышенную боевую готовность, явно приятно проводили время с семьями. А я – провонявший соляркой, в черном комбезе без погон на голое тело, с танкошлемом на ремне.
И не скажешь, что я офицер, пролетарий умственного труда, блин… Как говорится, у кого выходной день, а у кого и вечный парковый.
– Все вкалываешь? – спросил Мишаня.
– Все вкалываю.
– И как? Не надоело?
– А вот это не ко мне вопрос. Не дай вам бог такую же епитимью от начальства заработать.
– Так не фиг же на показательных стрельбах первые места занимать. Вот теперь и отрабатывай свое нежданное майорство. Тяжелы оказались звездочки?
– И не говори. Кабы знал – залег бы в санчасть с каким не то поносом…
Вообще это довольно длинная история. Еще во время прошлогодних учений «Запад-81» мне вдруг пришлось поездить на «Т-72». В приказном порядке, хотя, судя по всему, мы в ближайшие два-три года должны были постепенно перевооружаться с «Т-64» на «Т-80», про что в последнее время уже было столько разговоров. Ну, то есть как в приказном – в дивизию пришел эшелон новых, с иголочки, машин прямо с завода. Их распределили по полкам, в том числе одну роту передали и в мой батальон и приказали срочно освоить. Цель этого непонятного мероприятия, как объяснили нам отцы-командиры, была довольно специфическая. Показывать вблизи во время маневров дружественно-иностранным гостям, особенно тем, которые только недавно с пальмы слезли, секретные «Т-64А» или тем более новейшие «Т-80» (а последние только-только начали поступать в некоторые части, и большинство личного состава их еще в глаза не видело) высокое начальство сочло совершенно недопустимым, по соображениям секретности. И выходило так, что если в наш полк в ходе учений вдруг захотят заглянуть эти самые «варяжские гости», их будут водить исключительно в то место, где будет действовать эта наша «маскировочно-показная» рота. Придумка была извращенная, но явно не от большого ума. Уж не знаю, было ли подобное проделано в соседних дивизиях, но высокое начальство тут явно рассчитывало на лишний экспортный эффект – все-таки «Т-72» показывают на Красной площади и уже поставляют за рубеж, мало ли что…
В общем, подрядили меня на это дело явно как заочника-академика (дескать, шибко умный, так пусть повышает квалификацию), да еще и с каким-никаким боевым опытом. И, при том, что, по идее, планировалось чисто показное мероприятие, я из этой роты еще до начала учений сделал реальное боевое подразделение, и на маневрах мы выступили успешно, получив отличные оценки. Благо «Т-72А» на фоне «Т-64А/Б» – машина простая и надежная. Кстати, никакие иностранцы к нам в гости для «близкого знакомства с техникой» так и не заявились, ну да и хрен бы с ними со всеми. Интересно было другое – после окончания учений к нам приезжала толпа каких-то продвинутых военно-технических чинов, которые придирчиво осматривали танки и больше всего интересовались эксплуатационными повреждениями машин разных типов. А меня заставили писать сверхподробный отчет, где требовалось вдумчиво сравнить «Т-72» с «Т-64». А чего тут сравнивать? «Шестьдесятчетверка» танк неплохой, за Эльбой у наших супостатов точно ничего подобного нет, вот только, как у нас говорят, «не для средних умов» – те танкисты, кому довелось пересесть на него с «Т-55» или «Т-62», меня поймут. А «семьдесят двойка» – изделие простое и надежное, как палка или автомат Калашникова, у меня на нем первогодки только что после учебки нормально ездили, без особых поломок и нареканий с моей стороны. А с «Т-64» почти во всем нужен определенный навык и опыт, о чем даже в руководствах по эксплуатации пишут. Кому-кому, а мне было с чем сравнивать, я в одной экзотической стране, было дело, даже на «Т-34-85» повоевал…
В общем, отчет я благополучно написал, секретные «спецы» уехали, и я решил, что, по логике, после окончания учений мы «Т-72» сдадим и когда-нибудь, чуть позже, будем помаленьку осваивать «Т-80», как и предписано по плану боевой подготовки. Но забирать у нас эти танки почему-то не спешили.
И тут под Новый год вдруг случилась внеочередная проверка боеготовности – зачетные, практически показательные, боевые стрельбы и вождение в присутствии лично главкома ГСВГ. За те без малого три года, что я прослужил в ГДР, такого на моей памяти не случалось ни разу.
Вообще-то наш комдив полковник Востриков к «внеочередной» проверке оказался вполне готов, поскольку решил заранее распределить роли в данном мероприятии. Выиграть (то есть показать заведомо отличный результат) должен был капитан Валерик Ардаширов, тоже комбат из соседнего 62-го полка, которому просто до зарезу требовалось продвижение по службе. В полку его не особо любили, поскольку был он человеком невеликого ума и прочих достоинств, но зато имел такую шикарную анкету, что хоть икону с него пиши (коммунист-ударник-отличник). А все родной папуля – генерал-майор из ГлавПУРа. После училища Валерик попал служить в Кантемировскую дивизию и за минимальное время преодолел там путь от сперматозоида до командира танковой роты. В ГСВГ он попал год назад, в основном ради соответствующей отметки в личном деле – мол, был отличным командиром батальона, на самом переднем крае противостояния с мировым империализмом. И было совершенно понятно, что, получив отличную аттестацию и благодарность командования, он тут же отчалит служить обратно к папе в Москву или, к примеру, поедет военным советником куда-нибудь «за бугор». Короче говоря, он – лучший в дивизии комбат, а мы все так, для мебели. Должны обеспечивать благоприятный фон для его отличной стрельбы.
Ладно, дошло дело до собственно мероприятия, то есть стрельб. И тут вся показуха нашего дивизионного начальства неожиданно и в одночасье полетела к черту. Сначала у них на трассе заглох «Т-64Б», а потом Валерины подчиненные вдруг начали позорно мазать по мишеням. И вроде экипажи у него были нормальные (плохих-то у нас тут вообще как-то не держат), второго года службы, не лучше и не хуже, чем в любом другом батальоне дивизии. Хотя случается в жизни и такое. Иногда. Возможно, просто был не его день, а возможно, политграмота и образцовая выправка – далеко не главные качества для комбата-танкиста.
А мои тогда отстрелялись более чем гладко. Более того, потом я узнал, что у нас вообще был чуть ли не лучший во всей дивизии результат – и по стрельбе, и по вождению.
В итоге главком, генерал армии Зайцев, вручил мне почетную грамоту и рекомендовал присвоить майорское звание досрочно. С этого момента, даже несмотря на последующую «проставку» по всем правилам и прочее, комдив, комполка и особенно замполиты (на которых явно сильно покрошил батон могучий Валеркин папаша) смотрели на меня искоса (а временами так и вообще словно сквозь меня), да и двигать меня, новоиспеченного майора, на повышение было некуда, поскольку свободные должности отсутствовали в принципе. Я уже начал прикидывать, что этаким макаром очень скоро смогу оказаться на «вышестоящей должности» где-нибудь в «загранично-благодатном» Кабуле или Улан-Баторе. Оно и понятно – танкисты везде нужны. Только я уже побывал в одной далекой и жаркой стране, где усвоил, что все-таки лучше быть комбатом в ГДР, чем командиром полка в какой-нибудь условно-экзотической дыре.
А пока суд да дело, в конце марта, когда в Польше началась полномасштабная заварушка, вдруг случилась и вовсе небывальщина – пришло несколько эшелонов новеньких «Т-72А», прямиком из Нижнего Тагила. Причем танки были основательно доработанные – с усиленной башенной и лобовой броней и противорадиационным надбоем на башне. Одновременно в нашу (и не только) дивизию пришли два приказа. Первый – все требующие среднего и капитального ремонта танки «Т-64» срочно отремонтировать, а те, которые невозможно оперативно починить на местных ремзаводах и рембазах, отправить на завод-изготовитель, то есть в Харьков. И второй – в каждом полку нашей и соседней дивизий, для начала, один батальон перевооружить на «Т-72», причем в кратчайшие сроки.
Естественно, в нашем полку для этого был выбран мой батальон. А «семьдесят второй» хоть и простой танк, но документация по нему у нас имелась далеко не вся, да и массовое переучивание на новый тип техники – это все-таки не одну роту подготовить. В общем, меня загрузили работой по самое не могу, как уже «имеющего опыт эксплуатации „Т-72“». При этом обязали еще и соседним полкам помогать, а также и коллегам-соседям из 7-й гвардейской танковой дивизии, по причине наличия того самого опыта.
Но к данному моменту, то есть к июню месяцу, я свой батальон довел практически до полной боевой готовности, тем более что в последнее время все жили в ожидании непонятно чего – после Польши так и не была отменена повышенная боевая готовность, постоянные тревоги следовали одна за другой – вскакиваем среди ночи, выходим-разворачиваемся-ждем. Потом отбой и возвращаемся. И так до бесконечности. И к чему готовимся – к войне или очередным большим учениям – хрен поймешь, поскольку командование помалкивает в тряпочку…
– Я-то хоть при деле, – ответил я Мишане. – Это вы все груши околачиваете, подкаблучники…
– Так за чем дело стало? – усмехнулся Вова. – Женись. И сразу почувствуешь, что значит счастье…
– Когда-нибудь всенепременно, но не здесь и не сейчас. Кстати, а вы, товарищи почтенные отцы семейств, не думали семьи на лето в Союз отправить? В глушь, в Рязань, в деревню…
– А чего они там не видели? – удивился Мишаня и уточнил: – А ты это вообще о чем?
– Да все о том же. До нашей Родины боеголовка хоть будет лететь какое-то очень условное время, а здесь чем-нибудь вроде «Першинга» или «Лэнса» накроет вообще мгновенно, даже трусы натянуть не успеешь, не то что, к примеру, в чистую простыню завернуться и до кладбища доползти…
– Не понял, – повторил несколько посерьезневший Мишаня. – Ты сейчас про что?
– Скажи еще, что у вас нет ощущения чего-то, скажем так, «предвоенного». Я-то целыми днями по делам мотаюсь или в парке у техники торчу и все вижу. Даже то, чего другие не видят или пока внимания не обращают…
– Например? – уточнил Вова, с которого, похоже, начинало сходить игривое настроение выходного дня.
– Например – понтонеры и разведчики уже месяц тренируются в форсировании водных преград, они в курилке жаловались, что их по этому делу уже задрочили до полного автоматизма. Сколько служу – никогда такого не видел, даже во время больших учений. Есть мнение, что их на форсирование Рейна натаскивают, никак не меньше. А вчерась я в Магдебург ездил и там в штабе слышал – соседи-ракетчики получили с армейских складов спецбоеприпасы. Их ракетный подполковник говорил, что здесь такого не было даже в 1961-м, когда товарищ Вальтер Ульбрихт стенку построил…
– Какую стенку? – не понял Вова.
– Ту, которая поперек Берлина. Или ты думаешь, она была всегда, еще с времен Фридриха Великого? Только ты не про то спросил. Ракетчики говорили, что не сегодня-завтра то же самое выдадут и артиллеристам. Как вам такое?
– То есть ты хочешь сказать…
– Что, очень может быть, мы с вами этим летом поедем «в гости», куда-нибудь в Бонн или Гамбург, «по турпутевке». Вот и прикиньте, где лучше быть при таком раскладе вашим бабам и спиногрызам. Я, по крайней мере, своим предкам еще весной, когда поляки начали быковать по полной, отписал и отзвонился, чтобы они подкопили продуктов и, если что, сразу валили из родного Краснобельска в деревню к бабушке. А деревня от него километрах в трехстах, и первым ударом ее, ежели чего, точно не накроет. Так что думайте. А я пока пошел дрыхнуть. Мне завтра с утра опять вкалывать, несмотря на воскресенье…
Рассказывать им дальше про все то, что я видел и слышал за последние дни в окрестностях, не стоило. ГСВГ бурлила, как гигантский муравейник. Неразбериха и шумиха. Все бегают и воняют горелым вазелином, пузатые «боги войны» в надраенных сапогах и штанах с лампасами рявкают на старших офицеров, те срывают зло на ваньках-взводных, которые, в свою очередь, орут на сержантов и солдат. Обычная, в общем-то, вещь, всегда сопровождающая процесс боевой подготовки войск. Но при этом все без исключения части получали дополнительные боекомплекты и сухие пайки, требующая ремонта техника срочно чинилась, спецсвязь доставляла командирам запечатанные пакеты. Лично мне во всем этом не понравилось кое-что другое – начхимы массово меняли негодные ОЗК и противогазы на новые, а такого здесь не видел вообще никто и никогда. Выходит, предстоит нечто с предполагаемым атомным тарарамом и химией по полной программе? К тому же в разных частях начали появляться недавно выдернутые из Союза офицеры запаса, а это значило, что войска срочно пополняют. Уж не до штатов военного времени ли? Ой, как интересно…
И если кто в этой ситуации молчал – это замполиты. Нет, то есть на политзанятиях и партсобраниях они по-прежнему аккуратно пели о «происках поджигателей войны из НАТО и Пентагона» и их наймитах вроде «Солидарности», но как-то довольно вяло. Похоже, никаких мотивационных установок, объясняющих это перманентное повышение боевой готовности, у наших «политических шаманов» пока что не было. Хотя их можно было понять – совсем недавно померли сперва идеологический инквизитор дядя Миша Суслов, а за ним и сам Леонид Ильич, а какие приоритеты из области агитации и пропаганды были у «новой метлы», никто еще, похоже, толком не знал. Во всяком случае, команды принимать таблеточку от маразма им пока не отдавали.
Лично мне это отчасти напоминало тот шухер, в котором я не так давно лично участвовал на Африканском Роге. Идет война. Стоим в паршивом городишке посреди пустыни. Комендант дал деру, разбежалась и большая часть гарнизона (а те, кто не разбежался, бос, одет в обноски и вооружен чуть ли не как в Первую мировую), а из Аддис-Абебы категорически приказывают – держаться любой ценой. А чем держаться? Пятью стоящими в кое-как отрытых окопах «тридцатьчетверками», которые боеспособны только потому, что при них остались мы, то есть советские советники и водители-инструкторы? Да и остались мы чисто случайно, только потому, что из-за начала войны вертолет не мог сюда долететь – над барханами косяками носились на бреющем истребители противника (кстати говоря, «МиГ-21»). Там вообще была сильно веселая война, поскольку один черномазый марксистский генерал вздумал напасть практически на собственную копию, только в чине полковника. А если валить оттуда наземным транспортом – это пару суток култыхать на «ГАЗ-69» по местной пустыне, притом что те же вражеские «МиГи» с удовольствием гонялись даже за одиночными автомашинами. А ПВО там была офигенно мощная – пара 40-мм «Бофорсов» выпуска 1940 года, чьи расчеты не успевали даже как-то среагировать на приближение реактивного истребителя, не то что прицелиться. Прибавьте к этому тот факт, что никто толком не знал, где противник, поскольку не было ни нормальной разведки, ни связи с передовой, а телефон сразу же обрезали диверсанты. А за командующих – наш главный военный советник, который вообще-то по жизни был специалистом по ремонту бронетанковой техники и, не зная ни местного наречия, ни английского, материл местных вояк через переводчика, и местный председатель «ревтрибунала», который окончил три класса при какой-то тамошней христианской миссии и только и умел что «карать контрреволюцию», то есть без лишних слов и бумажной волокиты ставить к стенке. И из жратвы – только тушенка да бычки в томате, что мы привезли с собой (по жаре «самое то», но на то, что хавали местные, даже смотреть было страшно, не то что есть), ладно хоть водяра нашлась… И как хочешь, так и воюй. И ведь воевали же и, что характерно, победили, по крайней мере по очкам. В общем, там я в полной мере понял, что такое 1941 год.
А вот по-настоящему не нюхавшие пороха Миша с Вовой явно делали из всего происходящего вокруг нас слегка неверные выводы, думая, что современные войны начинаются только тогда, когда большие дяди в Кремле отдадут соответствующую команду.
В общем, мы еще немного постояли, потом вяло распрощались, и я побрел дальше, глядя на электрический свет, зажигающийся за шторами окон офицерских квартир.
Нет, в любом случае мои дорогие приятели вряд ли почешутся и догадаются отправить семейства в Союз, уж больно приросли к здешнему комфорту. Да и начальство на них в этом случае наедет – дескать, «панику разводите». А сколько его нам осталось, того комфорта? Кто знает?
Поделиться книгой: