Помоги проекту - поделись книгой:
Латыши поддерживают пока второе течение, поляки — всецело первое, бундовцы — туда и сюда.
[Дело № 18в 1910–11–12 гг. Аг. Отд. М. О. Отд.]
[О положении дел в заграничных центрах с.-д. партии к концу 1910 г. говорит ц. Д-та Пол. № 98552 от 6 февраля 1911 г.]
В Д-те Полиции получены сведения о том, что в декабре 1910. г. междуфракционные отношения находящихся за границей членов РСДРП приняли острый характер. Объяснение этого обострения подлежит искать отчасти в закулисной стороне бывших в 1910 г. пленарных заседаний (ц. ДП № 108875 от 3 апр. 1910 г.), а главным образом в том, что на тех же пленарных заседаниях (ц. ДП № 106547 от 20 февр. 1910 г.) большевики решили передать свои деньги в распоряжение Цент. К-та партии в два срока, при условии прекращения партийного раскола, возникшего среди большевиков и меньшевиков. Условие это меньшевиками выполнено не было. С своей стороны большевики обставили вопрос передачи своих денег в Цент. Комитет так, что передали лишь часть своих денег, тысяч 70–80 франков, а остальные положили в банк на имя Ленина и назначили моральными держателями таковых Каутского, Меринга и Клару Цеткин, причем поставили условием, что эти держатели дают свою санкцию на дальнейшую выдачу денег лишь в том случае, если обе стороны, т. е. большевики и Заграничное Бюро Центр. Комитета (меньшевики), приходят к соглашению. В ноябре 1910 г. большевики, начавши выпускать свои издания в России и за границей, почувствовали под ногами почву, решили перейти к наступательному образу действий и заявили, что готовы дать Заграничному Бюро Центр. Комитета последние 10 тысяч франков, если будет созван пленум Центр. Комитета. Заграничная делегация Центр. Комитета согласилась, но, получив деньги, от созыва пленума отказалась, отлично сознавая, что пленум нужен Ленину и Плеханову для того, чтобы изменить состав всех партийных учреждений, т. е. из редакции Центрального Органа удалить Дана, заменить его Плехановым (Мартов сам по себе очень покладист), из Загр. Бюро Центр. Комитета изгнать «Игоря» и заменить его кем-нибудь из плехановцев; русскую «семерку» организовать без участия меньшевиков и «Рабочую Газету» признать официальным органом Центр. Комитета. Тогда большевики подали «заявку» о возврате им денег вследствие невыполнения условий, и Заграничное Бюро Центр. Комитета вынуждено было, по решению пленума в январе 1910 г., созвать для разбора этого дела пленум же, а если весь пленум созвать нельзя, то только так называемый «заграничный пленум», т. е. всех членов Цент. Комитета, живущих за границей. Но в это время Троцкий, не имея средств для своей «Правды» и встретя конкурента в «Рабочей газете», выступил с резолюцией и агитацией за созыв партийной конференции помимо Центр. Комитета, и именно впередовцами и голосовцами. Тогда большевики решили взять обратно свою «заявку» и начать борьбу на той почве, на которой выступил Троцкий. Они тоже выпустили лозунг созыва партийной конференции, но через Центр. Комитет, лозунг усиленной борьбы с Троцким, с впередовцами и голосовцами и лозунг окончательного объединения всех партийцев, т. е. большевиков и плехановцев.
Таким образом, в ближайшем будущем должна состояться эта партийная всероссийская конференция и вместе с ней и пленум Центр. Комитета. С своей стороны, Троцкий начал агитировать по Западной Европе за свой проект конференции и, конечно, прежде всего направил свое воздействие на школу впередовцев в Болонье, ибо через нее он может влиять до некоторой степени на русские организации и ближе может сойтись с впередовцами-главарями. Таким образом, данный момент характеризуется усилением и укреплением большевиков-ленинцев и плехановцев, их взаимной поддержкой и сплочением и, с другой стороны, сплочением крайних элементов, т. е. наиболее левых впередовцев и крайних правых голосовцев, и на чьей стороне окажется сила, покажет будущая конференция.
[Хорошим комментарием этих сведений могут служить «агентурные записки» М. И. Бряндинского (охранные клички «Крапоткин» и «Вяткин»), вероятно являющиеся в действительности «первоисточником», на основании которого составлялся приведенный циркуляр. 9 октября 1910 г. этот осведомитель сообщает следующее]:
Главный интерес и силу в данный момент за границей представляет собою группа большевиков, окружающих Ленина и заполняющих собою состав редакции газеты «Соц. — Демократ» (Ленин, Каменев, «Григорий» и др. б-ки). Пользуясь своею многочисленностью, названная группа, путем преобладания своих голосов, окончательно узурпировала власть, приобрела решающий голос и влияние в текущих вопросах издательства и свела значение остальных фракций (меки, впередовцы) к нулю. Меньшевики Мартов и Дан, сознавая полное свое бессилие и невозможность бороться с преобладающим влиянием ленинцев, остаются в составе редакции, по собственному их выражению, «исключительно из принципиального желания сохранить за собою хотя бы номинальное право входить в состав редакции центральн. партийного органа».
Примирительная политика Троцкого (издает в Вене газету «Правда»), стремящегося избегнуть необходимости организационной борьбы с «отзовистами» и «ликвидаторами», вызвала против него озлобление Ленина и его приверженцев, намеревающихся подорвать его значение лишением субсидий от ЦК и изданием (пока проектируется) при Центральн. Органе общедоступной рабочей газеты, каковая могла бы конкурировать с популярной в настоящее время и пользующейся широким распространением «Правдой».
[Агентурн. Зап. по РСДРП № 211 за 1910 г.]
[24 января 1911 г. он же сообщает]:
Процесс образования в заграничных партийных кругах сплоченного партийного центра из групп Ленина и Плеханова может считаться законченным, поскольку эти партийные группы вышли из области предварительных переговоров и соглашений и вступили на путь совместной активной борьбы за преобладающее влияние в направлении тактики партии и за положение в правящих и направляющих коллективах.
В данный момент за границей ведется оживленная кампания вышеупомянутых групп против групп Троцкого, «впередовцев» и «ликвидаторов» вокруг вопроса о созыве пленума ЦК.
История возникновения этой кампании следующая: несмотря на то что идет уже второй год со времени постановления последнего пленума ЦК о создании Русск. ЦК, по разным причинам, о которых уже неоднократно упоминалось, он до сих пор создан быть не мог. А так как, чтобы создать его сейчас, нужно пригласить новых лиц, о которых на предыдущем пленуме не упоминалось, то необходимо созвать пленум снова. Созыв пленума, по уставу партии, зависит или от воли 2/3 местных организаций (которых нет), или же для этого должно состояться об этом единогласное постановление Загран. Бюро ЦК, а последнего-то и нельзя сейчас добиться, так как имеющийся в составе Бюро ликвидатор решительно против созыва пленума, т. к. ликвидаторы считают создание РЦК вредной затеей. Чтобы обойти это препятствие и добиться созыва пленума, большевики предъявили требование о возврате денег большевистской фракции, переданных в общепартийное пользование при объединении б-ов и м-ов, происшедшее на прошлогоднем пленуме. Для решения этого вопроса созыв пленума также необходим.
Ликвидаторы согласны на это, но только с тем непременным условием, чтобы на пленуме обсуждался лишь только этот единственный вопрос о деньгах и больше никаких вопросов не возбуждалось бы. Конечно, и Ленин и Плеханов на это никак не могут согласиться, т. к. им необходимо провести на пленуме ряд решений, закрепляющих за ними руководительство партией. Они со своей стороны выставили такой порядок дня пленума:
1. Создание работоспособного ЦК.
2. Удаление из редакции ЦО Дана и замещение его Плехановым.
3. Изменение личного состава ЗБЦК таким образом, чтобы большинство принадлежало ленинцам, плехановцам и полякам.
4. Признание «Рабочей Газеты», издаваемой Лениным и Плехановым, центральным популярным партийным органом для России.
Решение вопроса, будет ли созван пленум, и если он будет созван, то какими вопросами он будет заниматься сейчас, всецело зависит от того, в какую сторону склонятся бундовцы и латыши.
С другой стороны, Троцкий, видя, что признание «Рабочей Газеты» центр. попул. органом грозит ему лишением субсидий от ЦК, выдаваемых ему на издание его «Правды», выбросил лозунг о созыве конференции из представителей всех партийных течений, конечно невыборной, в надежде, что на такой конференции ему удастся легче отстоять или субсидию или даже добиться признания парт. орг. не «Рабочей Газеты», а «Правды». Этот лозунг подхватили с живостью как ликвидаторы, так и впередовцы, но все национальные партии от участия в такой конференции отказались, что значительно охладило пыл Троцкого, т. к. он рассчитывал, что по крайней мере латыши и бундовцы примут его сторону в этом вопросе. Впередовцы же и ликвидаторы по-прежнему продолжают вести за созыв конференции оживленную агитацию. Чем вопрос окончится — пока еще не выяснилось.
Надо предполагать, что Ленин и Плеханов в конце концов своего добьются и своих противников приведут к повиновению, особенно же строптивых постараются или обезвредить, или вовсе исключить из партии. Тем более что вызванная промышленным подъемом волна забастовок вызовет, вероятно, и некоторое оживление подпольной деятельности партии на местах, а это немалый козырь в борьбе с ликвидаторами, которые и народились и сильны только во время периода развала партийной работы и понижения энергии пролетариата.
Для того чтобы на предстоящем пленуме базироваться при отстаивании своих требований не только на отвлеченных теоретических соображениях, но иметь опору и в практических результатах своей деятельности, а также чтобы парализовать симпатии в рабочих кругах к «впередовцам» за их старания в области подготовки партийных работников из среды самих рабочих (имеется в виду школа «впередовцев», которая снова функционирует, кажется, в Неаполе и в которой читают лекции Троцкий и ликвидаторы), Ленин и Плеханов открывают партийную школу в Париже, и уже делаются приготовления для переправы будущих учеников через границу.
[Об открытии школы пропагандистов в Болонье (а не в Неаполе, как пишет Бряндинский) имеются сведения в ц. Д. П. № 119713 от 20 декабря 1910 г.]:
Группа «богдановцев», признающих исключительно нелегальную работу («уйти в подполье»), совершенно отмежевалась от центра, приняла название группы «Вперед» и задалась целью сорганизовать свою школу из лиц, принявших платформу «впередовцев». Мысль эта получила осуществление и нашла отклик в существующих в России организациях, произведших выборы учеников, и в настоящее время в г. Болонье (Северная Италия) открыта школа группы «впередовцев». В качестве лекторов этой школы состоят известные: Луначарский, Богданов и Станислав Вольский (он же Соколов). Средства на устройство этой школы получены «впередовцами» от участников ограбления в 1909 г. ст. Миасс. Школа рассчитана на 30 слушателей из России, а именно: от Петербурга — 8, Москвы — 6, Центр, области — 6 и от Урала — 10 человек.
Кроме сего, известно, что независимо от приведенного числа учеников в болонскую школу отправились от Урала еще 19 человек.
[Очень хорошо осведомленным о болонской школе оказался Нач. СПб. Охр. Отд. фон-Коттен, 16 марта 1911 г. представивший Директору Д-та Полиции о ней обстоятельную записку.]
Школа находится в г. Болонье, по улице Марсель, в д. № 14. Квартира состоит из 4-х комнат — две заняты Богдановым и Луначарским, а остальные предоставлены школе, причем в одной ведутся занятия, а другая служит столовой; месячная плата за квартиру — 170 франков.
Слушатели живут на частных квартирах по 2 человека; плата за квартиры производится школой.
Содержание каждого слушателя, кроме довольствия, обходится около 100 фр. в месяц; кроме того, каждому ученику выдается ежемесячно по 5 фр. на личные расходы.
Школа управляется Советом школы, в состав которого входят организационный комитет и все слушатели с мандатами; на обязанности Совета школы лежат хозяйственная и учебная части, как-то: распределение занятий, определение продолжительности курса, приглашение лекторов, разрешение слушать курс вольнослушателям и пр.
Советом школы выбирается из своей среды исполнительная комиссия, которая ведает денежной отчетностью и несет мелкие распорядительные функции. В состав этой комиссии входят 3 ученика из рабочих (помощник секретаря «Владимир», помощн. кассира «Василий» и неизвестный «Антон») и 2 интеллигента (кассир Луначарский и секретарь, жена Лядова, «Лидия Павловна»). Кассир, секретарь и их помощники избираются исполнительной комиссией.
Время занятий в школе распределяется следующим образом: с 10 до 12 час. дня читаются 2 лекции по 1 1/2 часа каждая с 1/2 ч. перерывом, в 2 ч. дня обед, затем до 6 ч. отдых; от 6 до 8 ч. вечера практические занятия по агитации и организации и в 8 ч. ужин.
Лекции читаются по следующим предметам: политическая экономия — доктор Богданов; история русской литературы и история рабочего движения на Западе — Луначарский; история РСДРП — Лядов (Мандельштам); государственное право — Степинский — Менжинский; политические партии в России — Алексинский; аграрный вопрос — П. П. Маслов; женский и финляндский вопрос — Коллонтай Александра Михайловна, жена подполковника; русская история — «Домов» (Покровский); рабочее движение в Австрии — Троцкий; практические занятия — пропаганда и агитация — Андрей Соколов («Станислав Вольский»). Кроме того, дали согласие прочесть ряд лекций: Дан — о современном моменте, Волонтер (Вельтман) — о национальном вопросе, Херасков — о международной политике и Мартов — о профессиональных союзах.
На прочитанные лекции даются гектографированные записки в виде повторительного курса; после ознакомления с ними учеников лекторы проверяют, насколько предмет усвоен слушателями.
Все сношения с местной администрацией и забота о квартирах для слушателей лежат на Луначарском, как единственном лице, знающем итальянский язык. Ученики сносятся с квартирными хозяйками тоже через него.
Комнаты, в которых живут ученики, хорошие, большие, светлые, но холодные, с мебелью; большое неудобство представляет каменный пол. В условие найма комнат было поставлено давать по утрам квартирантам кофе.
Контроль за личной жизнью учеников организован очень хорошо: каждый ученик должен сообщать администрации школы о своем сожителе все, что заметит; это же предложено и квартирохозяевам. Кроме того, все письма перлюстрируются, и очень искусно.
Корреспонденцию все слушатели получают и отправляют через Париж или Берлин, при посредстве секретаря школы, жены Лядова, причем письма посылаются в 2-х конвертах: на верхнем конверте секретарь пишет адрес на Берлин или Париж, какой именно — неизвестно, а на внутреннем конверте адрес пишется отправителем письма по месту его назначения. Адрес на Болонью для ответа секретарь вписывает собственноручно в конце письма, так что ученики его также не знают. В Париже или Берлине верхний конверт снимается, и письмо направляется по адресу действительного назначения.
Организаторы и лекторы школы живут совершенно обособленно, отношение к ученикам официально-покровительственное. Ученики имеют более частое общение и посещают только Троцкого и Соколова («Ст. Вольского»).
При школе имеется небольшая библиотека — экземпляров 300–400. Подбор книг марксистский, научного характера и частью беллетристического. Школа получает и партийные органы — «Соц. — Демократ», «Правда», «Рабочая Газета» и «Голос соц.-д.» и русские газеты «Русское Слово», «Киевская Мысль» и «Речь».
Школа существует под названием: «Школа социальных наук» и разрешена местной администрацией, которая относится к школе предупредительно.
Городская Управа Болоньи, до официального открытия школы, отвела для школы бесплатное помещение.
Некоторое время в школе циркулировал слух, что в случае появления в г. Болонье агентов Охр. Отделения, следящих за учениками, болонская полиция непременно вышлет их из Италии и что будто бы один из профессоров Болонского Университета высказался, что в случае надобности он съездит к Министру Внутр. Дел Королевства и будет просить о содействии для успеха правильного функционирования школы.
Когда в Болонье в ноябре месяце прошлого года происходил конгресс итальянских синдикалистов и ученики явились на заседание конгресса, то были встречены шумными овациями. Итальянцы относятся к русским сочувственно.
С самого начала занятий между учениками школы происходят постоянные ссоры. Ученики с Урала, пользуясь сплоченностью своей группы и сознанием, что школа обязана, главным образом, своим существованием миасским деньгам, держат себя по отношению к остальным слушателям крайне вызывающе. Обладая средствами, происхождение которых не скрывают, они не стесняются в расходах и этим вызывают к себе со стороны товарищей зависть, а отчасти и брезгливое отношение.
[Вероятно, на основании сведений, имевшихся у того же фон-Коттена, ц. Д-та Пол. № 102433 от 3 мая 1911 г. дает список учеников школы.]
К началу занятий в школе в числе учеников состояли следующие лица:
1. Салман Иосиф Ицков, запасной рядовой 117-го пехотного Ярославского полка, из мещан г. Боровичей Новгор. губ. (школьная кличка «Сергей»).
2. Вульпе Ив. Конст., мещанин гор. Костромы, слесарь (шк. кличка «Евгений», партийная — «Андрей»).
3. Сесицкий Илья Петр., кр. Виленского у. Виленск. губ., рабочий, лет 23 (парт. клич. «Илья», школ. клич. «Владимир»),
4. Никончик Дем. Ив., кр. Минск. губ. (шк. кл. «Леонид»).
5. Острецов, он же Дементьев Ив. Андр., кр. Новгор. губ. (шк. кл. «Иван»).
6. Соболев Дмитр., сын купца, состоял в финансовой группе при Московском комитете.
7. Мандельштам Сима Руманова (Лядова), жена Мартына Никол. Мандельштама (рев. клич. «Лидия Николаевна»).
8. Малиновская Наталья Богдановна (рев. кл. «Наталья Богдановна»).
9. Жена Луначарского «Анюта» — артистка.
10. «Юрий» — некто Фомин, рабочий, родом из Владим. губ.
11. «Арсений» — типографский рабочий.
12. «Глеб» — типографский рабочий.
13. «Григорий» — рабочий, бывш. солдат, приехал с Урала.
14. «Антон» — участник миасского грабежа.
15. «Василий» — беглый солдат, участник миасского грабежа.
16. «Борис» — рабочий, участник миасского грабежа.
17. «Мишель» — рабочий, беглый с каторги, участник миасского грабежа.
18. «Карл» — латыш из Риги, рабочий, экспроприатор, жил в Женеве.
19. «Архип» — мастеровой, хохол, уроженец Екатеринославской губ.
20. «Жорж» — грузин или армянин с Кавказа, член загран. группы, проживал в Женеве.
21. «Елена» — проживала в Женеве, беглая из ссылки, судилась в Москве по одному делу с инженером Рожковым.
22. «Нина» — девица, приехавшая с Урала, содержалась под стражей в г. Уфе в конце 1908 или в начале 1909 г.
23. Невыясненный переплетчик — школьн. кличка «Валентин».
IV
[Весьма содержательный доклад «о текущей работе заграничных «верхов» и имперских организаций РСДРП» составил 9 августа 1911 г. не раз уже упоминавшийся М. И. Бряндинский.]
А.
Весною текущего года, когда окончательно выяснилось, что благодаря энергичному противодействию «Игоря» (Борис Исааков Гольдман, представитель голосовцев) и позиции бездеятельного «нейтралитета», занятой бундовцем «Бером» и латышом «Шварцем», на созыв пленума ЦК по инициативе Заграничного Бюро нет никакой надежды, Ленин вызвал в Париж бежавшего из места своей административной высылки Алексея Рыкова (партийные псевдонимы «Алексей», «Власов» и «Севостьян») и организовал, в видах обсуждения создавшегося положения, частное совещание б-ков, на каковое явились: «Александров» (Николай Александров Семашко), «Каменев» (Лев Борисов Розенфельд), «Григорий» (Овсей-Гершон Аронов Радомысльский, он же Шацкий), «Лева» (Гарфункель), «Камский» (родом из Нижнего Новгорода, по фамилии, должно думать, Владимирский) и поляк «Тышко» (Лев Шмулев Иогихес, он же Отто Карлов Энгельман).
На собрании этом «Ленин», пользуясь тем, что здесь присутствовали исключительно его единомышленники, предложил Заграничное Бюро ЦК, ввиду неспособности последнего наладить подпольную работу в пределах Империи и уклонений от созыва пленума ЦК, уничтожить путем выхода из него б-ков и поляка и предоставить Алексею Рыкову, как единственному остающемуся еще на свободе представителю русской части ЦК, взять на себя инициативу по созыву пленума ЦК, совершенно минуя при этом ныне существующее Заграничное Бюро. Предложение Ленина присутствовавшими на собрании было принято. Во исполнение этого, безусловно, «революционного» с точки зрении партийной дисциплины постановления Семашко вышел из состава Бюро, захватив при этом имевшиеся на его попечении, по должности секретаря и казначея, деньги и деловые документы последнего. Алексей Рыков с своей стороны тотчас же разослал приглашения на проектировавшийся пленум всем имевшимся в наличности членам ЦК.
Как характерную особенность нужно отметить, что участвовавший в совещании и присоединившийся к его резолюциям «Тышко» по-прежнему остался в Бюро, мотивируя свои действия тем, что юридически ЗБЦК не может быть уничтожено решением частного совещания до созыва съезда или пленума и что для соответствующих информаций и противодействия начинаниям враждебного лагеря необходимо кому-либо остаться в означенном Бюро. В ответ на приглашения «Алексея» собралось восемь человек: «Ленин», «Каменев», «Григорий», поляк «Тышко», бундовец «Бер», голосовец «Игорь», латыш «Шварц» и сам «Алексей»; от цекистов «Михаила», «Юрия», «Романа» и «Петра» (меньшевики ликвидаторского оттенка), несмотря на отправленные к ним приглашения, никакого ответа получено не было. При конструировании этого нового собрания «Игорь» заявил, что он считает возможным оставаться на нем лишь в том случае, если собрание это признает себя лишь частным совещанием цекистов, постановления и резолюции коего обязательного значения иметь не будут. «Бер» и «Шварц» в свою очередь также указали, что будут присутствовать и участвовать в собрании лишь с совещательным голосом, так как никаких полномочий и инструкций на этот счет они от своих ЦК не получали (представители национальных организаций в общепартийный ЦК делегируются своими национальными Ц.К-ми и съездом не избираются).
Таким образом, после означенных заявлений участников собрания с правом решающего голоса осталось лишь пять человек, и пленум, при таком отношении к делу наличного состава цекистов, не мог состояться не только теперь, но и в будущем. Ввиду изложенного, постановлено было настоящее собрание считать частным совещанием членов ЦК; причем б-ки, поляк и голосовец «Игорь» приняли в нем участие с правом решающего голоса, а бундовец и латыш — лишь с голосом совещательным. Между прочим, когда во время одного из дальнейших заседаний «Ленин» начал высказывать упреки по адресу бундовцев и отсутствовавшего «Дана» (Ф. И. Гуревич, он же Гурвич), обвиняя их в том, что они настаивали на формировании русской коллегии ЦК в надежде на ее неизбежный провал, бундовец «Бер» оставил заседание и на каковое более не являлся. Несколько первых заседаний были почти исключительно посвящены борьбе с характерно ликвидаторскими стремлениями самого «Ленина». Он прежде всего представил доклад приблизительно следующего содержания: на протяжении целых десяти лет существования в России, хотя бы даже и нелегальной, революционной партии, как организации, способной влиять на политическую жизнь государства и руководить массовыми выступлениями, невозможно, ибо все учреждения подобной партии окажутся, безусловно, за означенный срок окончательно дезорганизованными. Созыв пленума и конференции совершенно не нужны, и восстановление имперских организаций явится сизифовой работой, почему гораздо целесообразнее было бы остатки сил и средств использовать на создание особого сплоченного ядра из партийных работников-профессионалов, которые явились бы хранителями партийной мысли и идеи и путем широкой, легальной и нелегальной, пропаганды и агитации
Конкретно эта затея «Ленину» представляется в следующем виде: должна существовать легальная и нелегальная, возможно более популярная, пресса, через каковую и будет вестись идейное руководительство и пропаганда среди рабочих масс. Наряду с прессой будет существовать ряд специальных партийных корреспондентов и агентов в особо крупных и областных центрах империи; они будут осведомлять заграничных литераторов о положении дел в России, получать из-за границы соответствующие инструкции и должным образом влиять на местные легальные, а равно, если таковые окажутся, и нелегальные группы. Эти-то агенты совместно с заграничными деятелями, по предложениям доклада, и образуют желанное законспирированное ядро, заграничная часть коего будет вести борьбу с антипартийными течениями, исполнять литературную работу и на основании получаемых из России сведений определять потребности «текущего момента». В общем, вопрос об организации этого законспирированного ядра и расформировании русских подпольных партийных учреждений в докладе «Ленина» носил характер затаенной мысли о восстановлении, хотя бы в измененном виде, самостоятельной большевистской фракции. Когда это предложение на заседании не прошло, «Ленин» предложил настоящее собрание, несмотря на то обстоятельство, что здесь присутствуют с правом решающего голоса лишь 5 человек, считать пленумом ЦК на том основании, что эти пять присутствующих представляют собою единственную истинно партийную и активную часть РСДРП.
Когда и это предложение было отвергнуто, «Ленин» и «Каменев» внесли заявление о том, что они не могут работать в редакции Центрального Органа совместно с Мартовым и Даном, так как первый из них издал совершенно недопустимую с точки зрения партийной этики брошюру, имеющую своею целью осведомление Охранных Отделений о законспирированных делах партии и дающую богатый фактический материал для судебного преследования отдельных партийных работников; второй же настаивал на сформировании о пределах Империи русской коллегии ЦК, определенно спекулируя на ее несомненном провале. Лишь тогда, когда и этот инцидент был благополучно ликвидирован, Ленин и Каменев взяли свое заявление обратно, получилась возможность обсуждения насущных вопросов о созыве пленума и общепартийной конференции. Мысль о созыве пленума при подобном вышеуказанном составе членов ЦК пришлось оставить совершенно; решено было сделать последнюю попытку к восстановлению работы в имперских партийных учреждениях — это созвать в возможно непродолжительном времени конференцию из представителей имперских организаций и групп, руководствуясь при этом основными положениями парижского пленума ЦК, имевшего место в январе месяце минувшего 1910 г. (т. е. призыв делегатов от нелегальных и легальных групп и организаций, при непременном условии признания последними необходимости существования «подполья»). Для подготовки и осуществления этого дела здесь же решено было образовать за границей особую организационную комиссию, предоставив ей право привлечь в свой состав, для соответствующей работы, представителей от всех заграничных литературных групп («Правда», «Вперед», «Голос Соц. — демократа», плехановцев и национальных организаций). В случае, если бы представилась возможность, признано необходимым создать такую же комиссию и в пределах России, возложив на нее всю организацию выборов и вообще всю русскую часть работы. Заграничная комиссия тогда ограничится техническими соображениями и заботами о переправе через границу избранных в России делегатов, подысканием необходимых для конференции денежных средств, переговорами с представителями литературных групп и т. д. Состав русской комиссии, за исключением представителя от заграничного партийного центра, должен быть выборным и пополниться лицами, делегированными от важнейших имперских партийных организаций. Так как на том же совещании уже были более или менее определенно намечены члены русской организационной комиссии, то, во исполнение последней резолюции, секретно предложено этим лицам во что бы то ни стало добыть себе мандаты от каких-нибудь организаций. Если бы в состав заграничной организационной комиссии действительно пожелали войти представители от вышеуказанных литературных групп и организаций, то на этот случай на совещании был выработан особый секретный пункт относительно приглашения в состав комиссии, в видах сохранения преобладания за блоком б-ков и поляков, дополнительно еще 2 большевиков. Для выполнения функций упраздненного Заграничного Бюро ЦК здесь же на совещании решено было создать особую техническую комиссию из 3 лиц (2 большевика и 1 поляк).
Б.
В состав означенной комиссии назначены были следующие лица: Каменев, Александров, Алексей, Марк (студ. Моск. Техн. Уч. Алексей Иван. Любимов, исп. об. секрет. ЗБЦК) и Тышко. В основу деятельности названной комиссии были положены прежде всего переговоры с Г. В. Плехановым, каковые велись Алексеем лично, и сношения с представителями остальных заграничных литературных групп. Хотя Плеханов и одобрил произведенный совещанием цекистов революционный переворот, однако от участия в работах организац. комиссии, до выяснения отношения к ней со стороны других партийных течений, отказался. Он, должно думать, опасается, что созванная этой комиссией конференция будет состоять исключительно из большевиков, другие течения в ней участия не примут, и он (Плеханов) окажется там в положении почетного гостя, а не лидера одной из влиятельнейших партийных групп.
Троцкисты и впередовцы окончательного ответа еще не дали и колеблются, так как наверное не знают — удастся ли им созвать совместно с голосовцами свою самостоятельную конференцию. Голосовцы мечтают о созыве конференции преимущественно из представителей заграничных партийных групп; приглашение делегатов от имперских партийных организаций ими допускается лишь постольку, поскольку представится это возможным. В ответ на приглашение в организ. комиссию голосовцы заявили, что войдут в нее лишь в том случае, если в ней в равном числе будут представлены все партийные течения. Это заявление указывает на то, что на участие голосовцев нет почти никакой надежды. Вслед за сим были также сделаны решительные шаги к немедленной организации выборов делегатов от имперск. парт. организаций на проектируемую конференцию. С этой целью уже посланы особо уполномоченные агенты комиссии в Баку, Екатеринослав и Киев. Киевский Комитет, представленный почти исключительно меньшевиками (там имеется один лишь б-к), успел даже вынести резолюцию с одобрением действий как совещания, так и комиссии, начал работу по избранию делегата на конференцию и наметил своего представителя в подлежащую формированию русскую организационную комиссию.
Для формирования и руководства последней в Россию направлен вышеупомянутый Алексей Рыков; последний предполагает, помимо лиц, подлежащих избранию местными организациями, привлечь к работе в Русск. Организ. Комиссии проживающего в Нижнем Новгороде «Михаила Мироновича» (администр. высланный из Москвы мещанин Бронной слободы г. Москвы Николай Николаев Мандельштам), Романа (он же «Мешковский», Иос. Петр. Гольденберг, по предположениям, тоже в настоящее время может оказаться в Нижнем Новгороде) и проживающего в г. Смоленске служащего в страх. отд. Земск. Упр. некоего Николая Васильевича Романова (испытанный парт. работник, пользующийся исключительным авторитетом парт. литератор, его литерат. псевдоним — «Бергер»). Состав будущей Русск. Комиссии Алексей Рыков определяет приблизительно в 7–8 человек. Временем для созыва проектируемой конференции намечен конец сентября или начало октября текущего года. Соберется она, по предположениям, в г. Кракове, для каковой цели намечено занять на время в одной из пригородных местностей дачу. Организаторами дела ожидается, что на эту конференцию явится до 30 делегатов из России, причем часть их (10–15 чел.) отправится за границу легально, а остальные проследуют через прусскую границу при посредстве контрабандистов. Взамен выехавшего в пределы Империи Алексея в состав Загран. Организ. Комиссии должен войти указанный выше «Камский» (он же «Валериан» и «Владимирский»).
В.
В число членов технической комиссии вошли: Алексей, Григорий и Тышко. Представителям этой вновь народившейся комиссии и прежде всего подлежало разрешить особо существенный для них вопрос материального обеспечения. Так как за последнее время партия существует исключительно на средства большевиков, то необходимо было добиться во что бы то ни стало согласия хранителей б-ских денег (Каутский, Меринг и Клара Цеткин) впредь выдавать очередные суммы не ЗБЦК, как это делалось раньше, а заменяющей таковое Техн. Комиссии. Устроить это дело и уладить могущие возникнуть при этом недоразумения взялся Тышко, который через свою жену — Розу Люксембург, большую приятельницу Клары Цеткин, добился согласия «держателей» выдавать в распоряжение Техн. Ком. потребные суммы в размере утвержденного партийного бюджета и ассигновать организационной комиссии на расходы по созыву конференции единовременно 40 000 франков. Вслед за сим пришлось начать борьбу с диктаторскими наклонностями самого Ленина, так как деньги положены в банк на его имя, и всякий раз при получении таковых необходимо и его согласие. Когда Техн. Комиссией было предъявлено к нему требование о первой месячной ассигновке, Ленин заявил, что не даст деньги до тех пор, пока члены Техн. Комиссии не согласятся рассмотреть бюджет совместно с ним и пока последний не будет иметь наряду с представителями Техн. Ком. и его подписи, иными словами, Ленин потребовал для себя право фактического контроля над действиями Техн. Комиссии, выполняющей функции упраздненного ЗБЦК.
Ввиду невозможности прийти к какому бы то ни было соглашению, «Тышко» вновь отправился в Берлин, и результатом этой поездки явилось особое письмо хранителей б-ских денег к «Ленину» и членам Технической Комиссии. В письме этом Клара Цеткин и др. заявляли, что согласились на выдачу денег Организационной и Технической Комиссиям лишь потому, что признают их органами революционного крыла партии и с деятельностью их вполне согласны, и если «Ленин» в дальнейшем будет продолжать не доверять действиям учреждений, им же самим созданных, и чинить препятствия в выполнении возложенных на эти учреждения задач, то они, хранители денег, будут вынуждены довести о его действиях до сведения Международного Социалистич. Бюро. Угроза оказала должное воздействий: «Ленин» смирился и отказался от выставленных им требований. Вслед за сим была пересмотрена отчетность по текущему бюджету и произведены возможные сокращения расходов по изданию Центр. Органа, транспортировке литературы и т. д.
Г.
Глубокое убеждение, что широкая организационная робота в пределах Империи в настоящее время положительно невозможна и бесполезна, заставляет «Ленина» относиться к вопросу о конференций двулично. Прежде всего он считает слишком рискованным открыто объявить себя сторонником ликвидации имперских подпольных организаций, так как тогда не только потеряет почву для борьбы с настоящими ликвидаторами-легалистами, но и легко может оттолкнуть от себя работающих в России и не могущих примириться с его мыслью большевиков. В силу изложенных соображений, не признавая целесообразной и совершенно не желая общепартийной конференции, «Ленин» официально ничего против конференции не имеет и даже принимает непосредственное участие в подготовительной для ее осуществления работе.
С другой стороны, «Ленин» прекрасно сознает, что, при условии обеспечения на предстоящей конференции большинства голосов и полномочий за б-ками, можно было бы определенно отождествлять партию исключительно с большевистской фракцией, причем если бы ему удалось на конференции провести в том или ином виде свои планы, то этим самым его начинаниям была бы придана столь желанная партийная санкция. Поэтому он категорически настаивает в организационной комиссии на том, чтобы представители таковой при избрании делегатов на конференцию от имперских партийных организаций, каковыми бы эти организации и группы по своему направлению ни оказались, проводили бы определенно преднамеренно исключительно б-ков. «Если бы в известной организации, — говорит он, — 100 человек оказались меньшевиками или троцкистами и налицо имелось в ней лишь 5 большевиков, то делегата на конференцию должно послать именно от этой пятерки, а не от остальных 100 лиц».
Для более успешного проведения в жизнь этого взгляда «Ленин» уже отправил в пределы Империи двух своих агентов:
1) «Захара» — партийный псевдоним неизвестного, проживавшего, не считая кратковременных отлучек в Россию, почти безвыездно три года в Париже [Я. А. Бреслав].
Он специально едет в Петербург для борьбы в Василеостровском районе с «впередовцами»; там он должен добыть себе мандат для участия в предстоящей конференции. В Петербурге он будет носить псевдоним «Хазаров». Для секретного с ним корреспондирования послужит следующий, по-видимому близкого ему человека, адрес: «М. Кудня, Могилевской губ., Абраму Бреславу»; на внутреннем конверте должно отметить: «для Бориса» (примечание: сведения совершенно секретные и предъявлению не подлежат ни в коем случае).
2) «Семена» — псевдоним партийного работника, находившегося в 1904 г. в Женеве и носившего там прозвища «Игнатий» и «Афанасий». Лицо это долго работало на Урале и в Одессе и, должно думать, является одним из участников приуральских «эксов» [И. С. Шварц].
Направляется «Семен» в район Приуралья с теми же инструкциями, каковыми снабжен и «Захар»: навербовать на предстоящую конференцию возможно большее число делегатов-большевиков. С подобным же поручением едет в настоящее время в Россию и сын члена Государственной Думы Макс Исаевич (отчество может быть и иное) Савельев, относительно прошлого коего известно лишь то, что в 1904 г. он содержался где-то под стражей, чуть ли не в московской Таганской тюрьме.
Едет Савельев в Россию легально, но перед отъездом был у «Ленина» и, как активный партийный работник, получил от него инструкции действовать в том же духе, что и указанные выше «Захар» и «Семен». Первоначально Савельев направится в Нижний Новгород, где у его родителей имеется собственный дом; позднее он приедет в Петербург, и там можно будет разыскать его по адресу: Васильевский остров, д. № 72, кв. № 10, камера Мирового Судьи, спросить Екатерину Семеновну Газирову; последняя и укажет местонахождение Савельева (эти сведения предъявлению не подлежат также).
Одновременно с вышеизложенным «Ленин» усиленно хлопочет, чтобы проживающим в настоящее время в Париже школьникам были также присланы от местных организаций мандаты для участия в конференции; необходимо при этом отметить, что школьники эти находятся под непосредственным и бесконтрольным воздействием ленинцев.
Таким образом, если бы проектируемая конференция осуществлялась сообразно желаниям «Ленина», то и окончательное конструирование б-ской фракции стало бы совершившимся фактом. Пока же действует особый тайный большевистский центр в лице «Ленина», «Каменева», «Григория» и «Александрова».
Поделиться книгой: