Ангел-хранитель

Генри Лайон Олди

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Впервые я услышал этот голос неделю назад, когда я спешил на работу и как раз собирался перебежать улицу на красный свет. И вдруг кто-то отчетливо и властно сказал: «Стой!» Я замер, в первую секунду решив, что это милиционер, которого я почему-то не заметил. В следующее мгновение из-за угла вылетел тяжелый «КРАЗ» и, обдав меня выхлопными газами, стремительно пронесся мимо. Оказывается, я был на волосок от смерти. У меня затряслись колени, и я обернулся в поисках своего спасителя, чтобы поблагодарить его, но рядом никого не было. Кто же это сказал: «Стой»?

— А теперь иди, а то на работу опоздаешь, — сообщил тот же голос.

Действительно, впереди зажегся зеленый свет. Я был в недоумении, но все же внял дельному совету и, ускорив шаги, направился ко входу в институт.

Через десять минут я начисто забыл о странном происшествии — прибежал шеф, устроил разнос и пообещал лишить меня премии, если я завтра не выдам ему графики и расчет энергии активации. Конечно, можно было резонно возразить, что виновен тут совсем не я, а Сашка Кройдман, который вовремя не сделал анализы, но Сашка, если разобраться, тоже не виноват, потому что у него накрылся масс-спектрометр, а наладчик, как всегда, куда-то пропал, и Сашка сам целый день сидел и ковырялся в этом масс-спектрометре, вспоминая «незлым тихим словом» наладчика, изготовителей и наш отдел, давший ему заказ. Короче, я пошел к Сашке и объяснил ситуацию. Масс-спектрометр Сашка с грехом пополам починил, и вдвоем мы за четыре часа сделали все анализы, и я, облегченно вздохнув, пошел обедать.

В столовой, как всегда, была очередь, но я все-таки достоялся, взял свой суп и котлеты с вермишелью и уселся за столик рядом с Федей Глазиным из соседней лаборатории. Федя уже поел и теперь с явным удовольствием пил лимонад. Я уже хотел встать и взять и себе бутылку, но тут тот же голос, что и утром, произнес:

— Не бери.

— Почему?

Я, кажется, сказал это вслух, потому что Федя с интересом уставился на меня и спросил:

— Что «почему»?

— Ничего. Это я о своем.

— А-а… — протянул Федя и пошел относить посуду.

Лимонад я брать не стал и в недоумении принялся за суп. Я даже не заметил, какого он был вкуса, да и котлеты тоже, и очнулся только за своим рабочим столом, увидев перед глазами результаты анализов.

За три часа я составил график, рассчитал энергию активации и отнес все это шефу. Теперь у меня было время поразмыслить. Что это был за голос? Почему я раньше никогда его не слышал? Но ничего дельного на ум не приходило. В голове была какая-то каша, из которой лишь периодически выплывали анекдоты про внутренний голос. Но что же все-таки это было?

— Я — твой Ангел-Хранитель.

Теперь я точно разобрал, что голос идет не снаружи, а изнутри. И это не голос даже, а мои мысли. Только мои ли?

— Нет, не твои.

— Понятно. И откуда же ты, Ангел-Хранитель, взялся?

Голос молчал.

— И что тебе от меня надо?

— Ничего. Я буду помогать тебе.

— Ну, спасибо. Да, ты мне сегодня жизнь спас. Но кто ты? Откуда?

Голос молчал.

— Ну ладно. Не хочешь говорить — не надо. Все равно спасибо тебе. Кстати…

Я выскочил в коридор и открыл дверь соседней лаборатории.

— Федя есть?

— Нет. Отпросился. Живот у него схватило.

Итак, во мне поселился Внутренний Голос. Или, как он сам себя называл, Ангел-Хранитель. Это действительно был ангел-хранитель. Он вовремя предупреждал меня о малейшей опасности, не только угрожавшей моей жизни или здоровью, но даже грозившей просто испортить мне настроение.

Теперь меня не окатывали грязью машины, в столовой я безошибочно выбирал наименее несъедобные блюда, а когда появлялся шеф, чтобы дать мне очередное задание, оно уже было сделано. Все это мне очень нравилось. Сотрудники, даже намного более опытные, чем я, начали относиться ко мне с уважением, а Юра Тимохин, который кроме Ломоносова и Менделеева никаких авторитетов не признавал, однажды тихонько подошел ко мне и попросил разобраться с особенно заковыристой кривой десорбции. Вместе мы за час «добили» — таки строптивую кривую, и когда Юра ушел, я понял, что удостоился чести встать в один ряд с двумя великими умами прошлого, ну и, естественно, с самим Юрием Тимохиным.

Вначале Ангел-Хранитель вмешивался в мою жизнь лишь в наиболее критических ситуациях, однако постепенно он стал проявлять все большую инициативу, но все его советы были действительно дельными, и я ничего не имел против. Я хорошо помнил прогрохотавший мимо меня «КРАЗ».

В пятницу рабочий день у нас заканчивается на четверть часа раньше, и уже в четыре я начал поглядывать на часы — на сегодня у меня было назначено свидание с Людой. Мы встречались уже полгода, и я втайне надеялся, что и она с нетерпением смотрит на часы.

— Не ходи.

Сначала, поглощенный мыслями о предстоящем свидании, я даже не понял, кто это сказал. Только через несколько секунд до меня дошло, что это мой Ангел-Хранитель.

— Почему?

Он молчал.

— Я все равно пойду.

— Не ходи.

Спорить или задавать вопросы было бесполезно, он просто не отвечал. Но на этот раз я не собирался его слушаться. В конце концов, кто здесь главный — он или я?! Пусть советует, пусть предупреждает, но решать-то я все равно буду по-своему!

«А может, там что-то должно случиться?!» — эта мысль ударила меня, как пластиковая пуля. — «Но ведь тогда опасность может грозить и ей!»

— Это опасно?

Но он не отзывался.

Надо идти. Обязательно.

— Не ходи.

— Заладил: «Не ходи, не ходи»! Надоел! Все равно пойду!

— Не ходи.

Как испорченная пластинка. До звонка оставалось семь минут. Я поспешно сложил все свои бумаги, защелкнул «дипломат» и выскочил за дверь, чтобы со звонком пересечь проходную. Голос молчал — значит, шефа я по дороге не встречу. Или он на меня обиделся? Ну и черт с ним! Может, там сейчас произойдет авария, или дом рухнет, или еще что-то — я должен успеть увести ее оттуда. Я уже почти бежал.

На часах было 16.40, но я пронесся через проходную так, что даже вахтер понял — надо.

Встречались мы неподалеку, в скверике, под фонарным столбом. Я шел быстро, почти бежал, и по дороге соображал, какая же в этом месте ей может грозить опасность. Может рухнуть фонарный столб. Или провалиться асфальт — скажем, прорвало водопровод, подмыло грунт, образовалась пустота… нет, ерунда все это! А может, к нам должны пристать какие-нибудь хулиганы? Да нет, место людное, светло еще. Что же тогда, что же?! Хоть бы подсказал, тоже, Ангел-Хранитель называется!

Но он молчал.

Когда я дошел, почти добежал до скверика, на часах было 16.51. Еще девять минут в запасе. А вон и Люда. Стоит под фонарным столбом, ждет. Что-то она рано сегодня — обычно мне ее ждать приходится. И под самым столбом стоит! Надо увести ее отсюда. А может, ЭТО случится не здесь? И почему с ней — может, со мной? Ведь наверняка со мной! А если она будет рядом — ЭТО будет грозить и ей! Эх, надо было не идти! Зачем я его не послушался?! Может, пока не поздно, свернуть в боковую аллею?

Но было поздно — Люда меня уже заметила. Тогда поговорить пять минут, сослаться на дела и уйти — авось, все обойдется. Но сначала все же увести ее от этого столба. Не нравится он мне. Наверное, ржавый внутри весь — того и гляди завалится.

— Привет. Давно ждешь?

— Нет. Что-то ты сегодня рано. И запыхался. Случилось что-то?

— Нет, ничего. Просто я к тебе спешил.

— А-а…

Что-то не понравилось мне в этом ее «а-а…»

— Ну что, пошли куда-нибудь?

— Подожди, я тебе хотела сказать…

— Сейчас скажешь, только давай отойдем.

— Куда? Я и здесь могу сказать. Так вот…

— Нет, давай все-таки отойдем.

— Ты что это сегодня? Я хотела тебе сказать — ты извини, конечно — но я больше с тобой встречаться не могу.

— Почему? — я стоял, как громом пораженный.

— Ну… Ну не могу, и все… В общем, прощай. Извини меня — она повернулась и пошла, а я стоял и глядел ей вслед.

Так вот что имел в виду мой Ангел-Хранитель!

— Да, именно это.

Я повернулся и медленно побрел по аллее. Он, как всегда, был прав. Не надо было идти. Но… но ведь если не сейчас — она сказала бы мне об этом потом, по телефону. Что бы изменилось? Он мог только оттянуть неприятный момент, но не предотвратить его… Да, а я-то думал — что-то должно случиться, бежал, хотел ее спасти. Вот и случилось. Только совсем не то…

На душе было тоскливо. Я полез в карман за сигаретами.

— Это вредно. Выбрось.

— Да иди ты… Сам знаю, что вредно. Мой организм — хочу — отравляю.

— Не твой, а наш.

— Что-о?!

Он не ответил.

Значит, он считает себя наравне со мной хозяином моего тела?

— Я хочу, чтобы ты сохранил здоровье и жил как можно дольше. Я тоже хочу жить в здоровом теле. Все, что я тебе советовал, всегда шло тебе не пользу.

— Ну и что? Хоть в мелочах ты можешь мне уступить?

— Это не мелочь.

— Надоел!

Я чиркнул спичкой и закурил. Первая затяжка, как всегда, доставила удовольствие, следующие три — тоже, но меньше, и дальше я уже курил по инерции, чтобы успокоиться.

— Осторожно, люк!

Я резко остановился. Действительно, у меня под ногами зиял раскрытый водопроводный люк. Безобразие!

Я обошел люк и двинулся дальше. Странное дело, но я уже не испытывал благодарности к своему Ангелу-Хранителю. Вот он сейчас опять, наверное, спас меня от травмы, а я не испытывал ничего, кроме раздражения.

Позади раздался сдавленный крик. Я обернулся, но вначале ничего особенного не увидел, и уже собирался идти дальше, но тут заметил, что возле открытого люка на земле лежит портфель. Кто-то туда свалился! Сначала я невольно усмехнулся, но тут же подумал, что, может, надо помочь человеку, и повернул обратно.

В полутемном люке, на большом вентиле с маховиком, похожим на штурвал, сидел мужчина лет тридцати пяти, в измазанном и помятом плаще и осторожно придерживал левой рукой правую.

— Давайте руку, я вам помогу.

— Я, кажется, сломал руку.

— У вас вторая есть. Не будете же вы там сидеть! Залезайте на вентиль и давайте руку.

Мужчина послушался совета, вскарабкался на вентиль и протянул мне руку. Рука у него была грязная и скользкая, я вцепился в нее обеими своими и, в конце концов, с грехом пополам вытащил его из люка.

— Большое вам спасибо. Не знаю, что бы я без вас делал.

— Ерунда. А руку вы действительно сломали?

— Кажется, да.

— До больницы дойдете?

— Дойду, дойду. Не нога ведь, — он улыбнулся и тут же сморщился — видно, сильно болела рука.

— Спасибо вам еще раз. Не беспокойтесь, я дойду, — он поднял здоровой рукой лежавший у люка портфель и, прижимая больную к груди, прихрамывая, заковылял прочь.

Я проводил его взглядом, взял свой «дипломат» и медленно пошел по направлению к дому. Спешить было некуда. Люда на свидание больше не придет. Никогда. И тут меня прошибла — да, именно прошибла мысль.

— Слушай, а ты знал, что этот человек упадет в люк?

— Знал.

— Так почему не сказал? Я бы его предупредил.

— Я ведь твой Ангел-Хранитель, а не его.

— Значит, что творится с другими, тебе все равно? Если начнется землетрясение, ты будешь говорить, куда мне стать, чтобы уцелеть, а другие будут гибнуть?