– Какое свободное время? – поинтересовалось сразу несколько голосов.

– То свободное время, которое нам предоставлено на завтра, когда мы отправимся на место и официально вступим в права владения нашим Вейром, – твердо заявил Давид. Он огляделся вокруг, словно проверяя, поняли ли его. – Не очень-то налегайте на эль. Завтра на рассвете мы отправляемся на восточный берег.

– Когда у нас наступит рассвет, конечно! – сказал кто-то позади него.

– У него достаточно здравого смысла, так что он не станет мешать тебе пить, устраивая подъем на рассвете по времени восточного берега, – ехидно ответила Джина. От среднего стола донесся дружный крик:

– Телгар! Телгар-Вейр!

– Можно подумать, у них был выбор, – невинно заметила Джина. – Впрочем, я тоже хотела бы предложить имя для нашего Вейра и попросить вас обдумать его.

– Какое имя?

– Бенден! – тихо и гордо проговорила Джина, вздернув подбородок.

На несколько мгновений воцарилась почтительная тишина.

– Можно ли найти более подходящее имя? – спросил Давид Катарел; Торен заметила, что его глаза увлажнились.

Среди собравшихся пробежал легкий шумок: многие повторяли имя нового Вейра. Джина чокнулась с Давидом; внезапно все встали, подняв свои стаканы.

– За Бенден-Вейр! – проговорил Давид Катарел; слово «Вейр» он произнес так, словно у него перехватило горло.

– За Бенден-Вейр! – молодые всадники высоко подняли свои кружки, стаканы и чашки и осушили их до дна.

Торен всхлипнула и вытерла глаза; эта небольшая церемония необыкновенно воодушевила ее. Здесь было последнее Рождение, на котором присутствовал больной Адмирал. Она помнила, как он отыскал ее и пожелал ей и ее королеве всего самого наилучшего. Хотя он все еще держался прямо, его походка была несколько судорожной и неуверенной. Его сопровождали один из его сыновей и Михалл.

Всадники замельтешили: кто-то пошел за новым кувшином эля, кто-то беседовал в сторонке. Торен, окруженная всадницами и командирами крыльев, осталась сидеть.

– Ты получила эту копию от матери? – спросил Давид, осторожно расстилая пласт-слайд на столе. Торен кивнула.

– Как думаешь, можем мы получить еще? И хотя бы один набор снимков каждого уровня?

Торен снова кивнула. Ее родители будут очень горды новыми обязанностями дочери и с удовольствием помогут им чем угодно.

– Ты была там недавно?

Давид говорил ласково, словно Торен намного младше его и ей необходимо чье-то руководство. Ей было двадцать два, однако от Давида она могла стерпеть обращение, которое не потерпела бы ни от кого другого из старших.

– Мы все там были, когда вы с Шоном улетали на Йерне, чтобы накормить драконов, – обронила Улоа, ставя Давида на место.

Усмехнувшись ей, Давид ответил:

– Если бы я знал, что Шон от нас сбежит, я бы тоже отправился с вами. Сейчас я пытаюсь установить, как часто вы посещали место нового Вейра.

– Очень часто.

– А где тот наземный туннель, о котором ты говорила, Торен?

Н'клас был ближе к Давиду; он ткнул указательным пальцем в пласт-слайд:

– Вот здесь.

Однако Давид все еще смотрел на Торен, явно ожидая ее ответа. Она кивнула:

– Судя по всему, там находится коридор высотой около двух метров от пола до потолка, – она показала место туннеля на слайде. – Оззи сказал, что вот здесь и вот здесь есть туннели, которые можно расширить и сделать наземный вход в... в Бенден-Вейр... Ее прервал хор одобрительных возгласов:

– Отлично звучит.

– Пол будет доволен.

– Отличное имя!

– И звучное, верно?

– ...и вот здесь можно сделать еще один выход к реке, – закончила Торен.

Посыпались замечания и предложения; их было так много, что Торен не всегда понимала, кто что сказал.

– Это будет первостепенная задача: тогда мы сможем легко попадать внутрь и доставлять туда технику.

– Мы по-прежнему должны передвигаться на драконах. Пока нам не известна местность, послать наземную экспедицию невозможно.

– Каарван не откажется от доброго долгого плавания. Он устал удить рыбу в Заливе.

– Жители Йерне могут привезти и свое собственное оборудование на кораблях.

Начали подтягиваться другие всадники; каждый желал внести свою лепту в обсуждение. Торен, любезно пропускавшая всех поближе к карте, внезапно обнаружила, что не может протиснуться к столу.

– Это моя карта, – тихо проговорила она, пытаясь справиться с чувством горечи, когда была вынуждена отступить еще на шаг назад, едва не наступив на ногу кому-то сидящему позади.

– Это будет твой Вейр, 'Рен, – проговорил мягкий тенор; в голосе слышалась добродушная насмешка.

Торен оглянулась и посмотрела сверху вниз в смеющиеся серо-голубые глаза Михалла Коннела. Никогда раньше она не подходила к нему так близко, чтобы различить цвет его глаз.

– Приближается время, когда Аларант'а поднимется в полет, – продолжал он. – Совсем скоро – но ты ведь и сама знаешь это?

Теперь в его голосе не было смеха; прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.

– Что ж, если ты хочешь стать Предводителем Вейра, почему же ты не там, у стола? Почему не занимаешься картой? – не успев договорить, Торен уже жалела о своих словах. Она прикусила губу. – Прости, Михалл.

– За что? – его ровные брови на мгновение всползли вверх, а серо-голубые глаза, которые по-прежнему не смеялись, встретились с ее глазами. – Я хотел бы стать Предводителем Вейра. Я намерен стать Предводителем Вейра. Все это знают, – в его голосе зазвучали иронические нотки. – Весь вопрос в том, как Аларант'а относится к Бриант'у?

– А разве не в том, как я отношусь к тебе? – спросила Торен прежде, чем успела задуматься над смыслом собственных слов. Девушка тряхнула головой, неловко переступила с ноги на ногу. Она вовсе не это собиралась сказать!..

Михалл медленно поднялся на ноги и посмотрел на Торен сверху вниз с сосредоточенным выражением лица.

– Нет. Выбирают драконы, и только они: тот, кто решает погнаться за этой королевой, и та, что позволяет догнать себя этому дракону.

Теперь Торен понимала, почему она так мало времени проводила в обществе Михалла. Он вовсе не был похож на прочих бронзовых и коричневых всадников в ее «команде». Памятуя о репутации, которую заслужили Бриант' и его всадник, девушка бессознательно избегала общества рыжеволосого сына Зорки. Она также знала, что думают о нем другие всадницы королев, и это еще более смущало ее. «Вежливый»? «Быстрый»? «Вдумчивый»? «Слишком сдержанный»? Но она не чувствовала в нем ничего похожего...

«Он знает, что он – сын своих родителей», – заметила Аларант'а.

– Да, верно, он это знает, – почти с печалью признала она; должно быть, ему нелегко жить, сознавая это.

Когда Михалл вежливо поднял бровь в знак удивления, девушка поняла, что произнесла последние слова вслух,

– Это из-за Бриант'а, – прибавила она и улыбнулась Михаллу, надеясь, что в улыбке ей удалось выразить понимание и сочувствие. Но напряженное выражение, появившееся на лице Михалла, означало, что последней репликой она только помогла ему сделать логический вывод о смысле ее предыдущей фразы.

– О господи, сегодня вечером я сама не знаю, что говорю! Завтра я попрошу у мамы еще копии; хочешь, достану одну для тебя лично? – она пыталась заставить свой голос звучать ровно и доброжелательно, однако ей показалось, что она говорит с раздражением.

Михалл наклонился к ней.

– Я бы очень этого хотел, – ответил он, но теплота, которую она всего на миг увидела в его глазах, ушла: теперь эти глаза были серыми и холодными. Он отодвинул стул и пошел прочь прежде, чем она сумела справиться со смущением.

«Я чуть не заплакала, – сказала она Аларант'е. – Все получилось совсем не так, как должно было!.. Как я могла наговорить ему такого? Как я могла?!.»

Последовало долгое молчание; девушке показалось даже, что ее королева задремала и вовсе не ответит ей.

«Не тревожься».

Это не был голос Аларант'ы!

«Бриант'?»

«Он прав. Уже слишком поздно», – прибавила свой, не слишком утешительный комментарий Аларант'а,

– А куда ушла Торен? – донесся до нее голос Давида, на мгновение перекрывший общий шум голосов.

– Я здесь, – откликнулась девушка. Та поспешность, с которой всадники обернулись к ней, немного смягчила ее отчаянье.

На следующее утро Торен, попросившая сторожевого дракона разбудить ее на рассвете по времени Телгара, отправилась к родителям. Она вошла в их пещеру как раз в тот момент, когда Соня разливала кла по кружкам. К удивлению ее дочери, кружек было три; к тому же, на столе стояла третья тарелка горячей каши.

– Как вы узнали, что я лечу к вам?

– Разве мы могли не знать? – вопросом на вопрос ответила Соня, прижимая дочь к своей полной груди и радостно обнимая ее. Руки Сони были сильными и мускулистыми: сказывались годы горняцкой работы. – Телгар объявил, что создаются четыре новых Вейра, и один из них – здесь.

– Наверху, вон там, – поправил Володя свою жену, указав на северо-восток; потом поднялся из-за стола и поцеловал дочь с той же радостью, что и его жена – разве что обнял не так крепко, пожалев ребра дочери. – А о тебе сказали, что ты будешь в Вейре на восточном побережье.

– В Бенден-Вейре, – сказала Торен, надеясь, что по крайней мере название Вейра окажется для них сюрпризом.

– Ах! – Лицо ее матери засветилось радостью; она снова обняла дочь, потом отпустила ее, вытирая глаза.

– Так и должно быть. Да, так и должно быть, – проговорил Володя, снова садясь за стол и приступая к каше. – Садись! Ешь! Тебе понадобятся силы.

– итак, сколько же копий мне для тебя сделать? – с улыбкой спросила Соня, слегка подталкивая Торен к свободному стулу.

– О, мама!

– А почему бы и нет, душенька? – Соня нимало не смутилась. – Ты не торопишься перейти к делу, а между тем, разве еще где-то есть работающая копировальная машина? И наверняка тебе понадобятся увеличенные копии слайдов? Сколько всего?

– Мама... – начала было возражать Торен, но не выдержала и рассмеялась.

– Сядь! Ешь! – повторил ее отец и решительно указал дочери на стул. – О копиях мы можем поговорить и потом. А сейчас ты позавтракаешь с нами и расскажешь нам новости, которых еще не знают в Телгаре.

Когда Торен наконец покинула родительский дом, съев две тарелки каши и выпив больше кла, чем ей хотелось бы – ведь впереди был полет через Промежуток, – она увозила с собой пластиковый тубус, заполненный копиями и увеличенными снимками; их было даже больше, чем она смела просить. Соня сделала по четыре копии каждого оригинала и даже копии отчетов по Бенден-Вейру. Торен предположила, что одна из причин, по которой родители помогали ей с таким энтузиазмом, заключалась в том, что им очень понравилось название.

– Нет, это для тебя, душенька, – возразила Соня, крепко поцеловав дочь в щеку на прощание. – Мы горды тем, что наша дочь – золотая всадница. Береги ее, Аларант'а!

Сверкнув фасетчатыми глазами, мерцавшими даже в глубокой тени горных пиков Телгара, Аларант'а повернула голову и склонила шею до земли, то ли помогая всаднице забраться ей на спину, то ли в знак прощания.

«Кто еще позаботится о твоей безопасности?» – проговорила Аларант'а, поднимаясь над долиной.

Торен засмеялась; ветер унес ее смех прочь. «Ты говоришь прямо как моя мать!»

«Мы летим в Бенден-Вейр?»

Торен зажмурилась; ее глаза невольно наполнились слезами при упоминании этого прекрасного имени. Затем она мысленно сосредоточилась на картине двух чашевидных кратеров – двух кратеров Бенден-Вейра.

«Да!»

Она была совершенно уверена, что холод Промежутка превратит кашу и кла в ее желудке в глыбу льда; но, не успев подумать об этом, она уже оказалась над Вейром. Аларант'а снижалась над озером, купаясь в теплых лучах солнца.

«Доброе утро!»

Торен узнала голос Бриант'а, хотя самого его и не увидела – как, впрочем, и Михаила.

«Он греется на солнце на краю кратера, как раз за нами», – подсказала ей Аларант'а, довольная тем, что они взялись за работу раньше, чем эта пара.

Они стремительно пошли вниз; у Торен пересохло во рту. Она увидела Бриант'а, гревшегося на солнце на скалах. Аларант'а аккуратно приземлилась; ветер, поднятый ее перепончатыми крыльями, заставил раскатиться в стороны мелкие камешки. Неподалеку находился вход в пещеру, которая, по замыслам Торен, должна была стать площадкой Рождений; из-за скального выступа показалась голова мужчины. Михалл был все еще в летном костюме, так что, вероятно, находился он здесь недавно.

Он не бросился ей навстречу, но к тому моменту, когда она спустилась со спины своей королевы на землю, уже стоял рядом.

– Вижу, сегодня утром ты была занята, – он указал взглядом на тубус в руках Торен.

Стараясь заранее обдумывать все, что говорит, она улыбнулась в ответ:

– Их утром, а не нашим, – ответила она, открывая тубус.

Заглянув внутрь и оценив содержимое тубуса, Михалл присвистнул и одобрительно улыбнулся Торен. Впервые она увидела, чтобы он улыбался так открыто. Странно, почему он не делает этого чаше? Это заметно улучшило бы его репутацию...

Тут она заметила, что у молодого человека даже руки дрожат от нетерпения, так ему хотелось просмотреть то, что она привезла. Может, именно поэтому он и прилетел сюда так рано? Но откуда ему было знать, что она так быстро выполнит свою задачу?

«Бриант' сказал ему, что мы улетели».

На этот раз она была осторожнее и не ответила королеве вслух. «Неужели Бриант' никогда не спит?»

«Сторожевой дракон ответит каждому, кто вежливо попросит его». Это сказал Бриант' – и, хотя Торен знала, что драконы не умеют смеяться, в тоне бронзового чувствовалось что-то похожее на смех.