Помоги проекту - поделись книгой:
Джек ЛОНДОН
Избранные произведения
Том I
СЕРДЦА ТРЁХ
Глава 1
В это позднее весеннее утро события в жизни Фрэнсиса Моргана чередовались с невероятной быстротой. Вряд ли кому-то еще пришлось пережить такой резкий скачок во времени и так внезапно попасть в яркую, полную жизни драму, вернее, даже трагедию; вряд ли кому-то другому удалось так близко соприкоснуться с удивительной — то ли первобытной, то ли средневековой — мелодрамой, в которую подчас превращается жизнь народов латинской расы, населяющих Среднюю и Южную Америку, — народов, как известно, отличающихся пылкими чувствами и необузданными страстями. Да, можно сказать, что в это утро судьба не церемонилась с Фрэнсисом Морганом!
Однако пока он лениво валялся в постели, не зная даже, пробудился ли мир ото сна. Да и сам Фрэнсис еще окончательно не проснулся. Накануне он до поздней ночи играл в бридж и потому поздно встал. Поздно позавтракав фруктами, молодой человек направился в библиотеку — элегантно обставленную, но выдержанную в строгом стиле комнату. Отсюда его отец до конца своей жизни отдавал распоряжения, занимаясь многочисленными делами.
— Паркер, — обратился Фрэнсис к камердинеру, служившему еще его отцу, — не замечали ли вы — не начал ли Р. Г. М. полнеть перед смертью?
— О нет, сэр, — был ответ. В тоне его слышалась почтительность отлично вышколенного слуги; правда, Паркер невольно окинул не слишком одобрительным взглядом дородную фигуру молодого хозяина. — Ваш отец, сэр, не утратил стройности до конца своих дней. Он и под старость был таков же, как в молодости: широкоплечий, с мощной грудью и широкой костью, но талия у него так и осталась тонкой, сэр. Нынешние молодые господа могли бы ему позавидовать. Очень уж он за собой следил — каждое утро ровно полчаса делал в постели гимнастические упражнения. Ничто не могло ему помешать. Он называл это своей религией.
— Да, у него была редкая фигура, — рассеянно ответил молодой человек и бросил взгляд на биржевой телеграф и на телефоны, поставленные тут еще его отцом.
— О да, — убежденно подтвердил Паркер, — он был строен, как настоящий аристократ. И вы унаследовали его фигуру, сэр, — только немного дороднее.
Молодой Фрэнсис Морган, унаследовавший от отца, кроме фигуры, еще и несколько миллионов долларов, лениво развалился в широком кожаном кресле и вытянул перед собой ноги, словно посаженный в клетку могучий лев, расправляющий свои члены. Раскрыв утреннюю газету, он взглянул на заголовки. Там говорилось о новом обвале на Панамском канале.
— Хорошо, что мы, Морганы, вообще не склонны к полноте, — сказал он и зевнул, — а то я давно растолстел бы от подобной жизни… Как, по-вашему, Паркер?
Пожилой слуга вздрогнул. Он не ожидал вопроса и потому не сразу нашелся что ответить.
— Конечно, сэр, — наконец поспешно проговорил он, — то есть я хочу сказать, — нет, сэр, — вы сейчас вполне в форме, сэр.
— Не сочиняйте, Паркер, — сказал молодой человек. — Я, пожалуй, не то чтобы разжирел, а так… мускулы слегка начали дрябнуть… Правда, Паркер?
— Да, сэр… нет, сэр, — я хотел сказать — нет, сэр. Вы выглядите не хуже, чем три года назад, когда вернулись домой, окончив колледж.
— И всецело посвятил себя ничегонеделанию, — весело пошутил Фрэнсис. — Паркер!
Паркер был полон почтительного внимания. Хозяин его между тем погрузился в глубокие размышления, словно решал какую-то важную задачу. Рука его тихо поглаживала короткие щетинистые усики, которые с недавних пор украсили верхнюю губу.
— Паркер, поеду-ка я рыбу удить.
— Да, сэр.
— Я купил несколько складных удочек. Пожалуйста, составьте их и принесите мне сюда — хочу попробовать, хороши ли они. Мне пришло в голову, что необходимо уехать недели на две и пожить где-нибудь в глухом лесу. Если я этого не сделаю, то начну толстеть и опозорю славный род Морганов. Помните сэра Генри? Старого оригинала сэра Генри — этого лихого пирата?
— Да, сэр, я читал о нем, сэр.
Паркер уже стоял в дверях и дожидался минуты, когда его словоохотливый молодой хозяин наконец замолкнет и ему удастся улизнуть.
— Мне не слишком бы следовало гордиться этим старым пиратом!
— О что вы, сэр! — запротестовал Паркер. — Ведь он был губернатором Ямайки. И до самой смерти пользовался всеобщим уважением.
— Счастье, что его не повесили, — засмеялся Фрэнсис. — В сущности он один и является позором нашего рода, основателем которого считается. Впрочем, я не то хотел сказать. Дело в том, что я недавно начал тщательно изучать все относящиеся к нему документы и узнал, что он до смерти сохранил стройность фигуры: у него не было ни малейшего намека на брюшко. Да, он нам, Морганам, оставил хорошее наследство. Правда, мы так и не смогли отыскать его сокровищ, но зато отсутствие брюшка дороже всяких драгоценностей. Эта черта — характерный признак всей нашей породы… я вспоминаю лекции моего профессора биологии.
Наступило молчание. Паркер исчез. Фрэнсис погрузился в чтение газеты. Из нее он узнал, что открытие Панамского канала для пароходов должно состояться не раньше чем через три недели.
Зазвонил телефон. Судьба, пользуясь телефонными проводами, этими нервами современной утонченной цивилизации, выпустила свои щупальца — щупальца, которыми вскоре был опутан Фрэнсис Морган, спокойно сидевший у себя в библиотеке, в роскошном доме, выстроенном его отцом на Набережной.
Морган взял трубку и стал слушать.
— Да нет, дорогая миссис Каррутерз, — стал он уговаривать невидимую собеседницу, — это просто местная горячка. Акции Нефтяной Компании Тэмпико стоят твердо. Это не спекулятивные бумаги, а солидное помещение капитала. Держите их, держите крепко… Наверное, дело просто в том, что на бирже появился какой-нибудь разбогатевший фермер, который и старается прикупить эти акции. Ведь они пользуются солидной репутацией и на самом деле солидны… Что из того, что они поднялись на два пункта? Не продавайте ни в коем случае! Акции Тэмпико — не лотерея и не рулетка. Это не дутая компания, а подлинное промышленное предприятие. Я даже жалею, что оно слишком крупное для меня одного — хотелось бы финансировать его единолично… Подождите, дайте договорить! Это вовсе не мыльный пузырь. У нас на миллион одних только цистерн. Наша железная дорога и три линии нефтепровода стоят пять миллионов. У нас работают сейчас нефтяные фонтаны, в которых добра миллионов на сто. Наша задача теперь — найти способ доставлять нефть к морю для погрузки на пароход. Сейчас самый подходящий момент для приобретения акций Тэмпико. В настоящее время они представляют собой самое разумное помещение капитала. А через год-два будут стоять настолько твердо, что перещеголяют любые государственные бумаги… Да, да, пожалуйста. Не обращайте внимания на биржу. Но не забудьте, пожалуйста, что не я посоветовал вам приобрести эти акции. Я никогда не даю таких советов друзьям. Но раз они у вас имеются, держитесь за них. Компания Тэмпико не хуже вашего Английского банка… Да, мы с Дикки вчера ограбили партнеров… отлично провели вечер. Хотя Дикки — человек, слишком увлекающийся, — ему не следовало бы играть в бридж… Да, везло как утопленнику!.. Ха-ха!.. Я не увлекаюсь?.. Ха-ха!.. Что вы? Неужели!.. Передайте Гарри, что я уезжаю недели на две… Поеду ловить форель… Весна, понимаете, быстрая речка, деревья, налитые соком, распускающиеся почки, цветы и все такое прочее… Ну, пока до свидания, и держитесь Тэмпико. Если они немного упадут, когда фермер из Миннесоты прекратит их покупку, купите еще. Я тоже куплю. Прямой расчет!.. Да!.. Да, разумеется. Их нельзя продавать при первом же повышении курса, потом вы не выкупите. Разумеется, я знаю, что говорю! Я отлично выспался — спал восемь часов, — и не выпил еще ни капли виски… Да, да… До свидания!
И Фрэнсис, удобно расположившись в кресле, подтянул к себе ленту аппарата, соединенного с биржей, и стал ее лениво разглядывать. Полученные сведения о состоянии биржи, по-видимому, не вызвали у него особого интереса.
Вскоре вернулся Паркер, держа в руках несколько новеньких, ярко блестевших удочек. Каждая из них являла собой своего рода чудо техники и человеческого искусства. Фрэнсис тотчас же вскочил на ноги, забыв о биржевом телеграфе. Словно маленький мальчик, он с восторгом начал разглядывать свои игрушки. Испытывая удочки одну за другой, молодой человек взмахивал ими так, что они со свистом, словно хлыст, рассекали воздух, потом осторожно и медленно двигал рукой в разные стороны, будто забрасывал их в какой-то невидимый пруд, таивший в своих глубинах множество форели.
Снова зазвонил телефон. На лице Фрэнсиса мгновенно отразилось раздражение.
— Бога ради, Паркер, — приказал он, — подойдите к нему! Если звонит какая-нибудь дура, вздумавшая играть на бирже, скажите ей, что я умер, или напился до бесчувствия, или я заболел тифом, или собираюсь жениться, одним словом, скажите, что со мной стряслась какая-то беда.
После короткого диалога, выдержанного Паркером в скромном и сдержанном тоне, вполне подходившем к холодной и строгой обстановке библиотеки, почтенный слуга произнес в трубку: «Одну секунду, сэр!» — затем, закрыв трубку рукой, объявил:
— Это мистер Бэском, сэр. Он просит вас.
— Пошлите мистера Бэскома ко всем чертям! — ответил Фрэнсис и закинул удочку так далеко, что крючок чуть было не вылетел в окно и не зацепил садовника, занятого в саду пересадкой розового куста.
— Мистер Бэском просит передать, что ему необходимо переговорить с вами относительно положения на бирже, сэр. Он вас задержит всего на минутку, — настаивал Паркер, но настолько деликатно и незаметно, словно просто передавал какое-то маловажное сообщение.
— Ладно, так и быть! — И Фрэнсис, осторожно прислонив удочку к столу, подошел к телефону.
— Алло! — сказал он. — Да, это я, Морган. В чем дело? Ну!
Он слушал с минуту, затем раздраженно перебил говорившего:
— Продавать — на кой черт? Ни в коем случае… Конечно, я рад, что узнал об этом. Даже если бы они поднялись на десять пунктов, — чего, разумеется, быть не может, — держите все акции до единой. Может быть, это вполне законное повышение, и они больше не упадут. Акции солидные. Они стóят дороже своей котировки. Публика может этого не знать, но я-то знаю. Не пройдет и года, как они дойдут до двухсот… то есть, само собой разумеется, если в Мексике наступит успокоение. Если они начнут падать, я вам велю покупать… Глупость… Кто хочет получить контрольный пакет? Это чисто случайное явление… Что? Ах, простите, я хотел сказать, чисто временное явление. Я собираюсь уехать недели на две — поудить рыбу. Если акции упадут на пять пунктов, покупайте. Покупайте все, что будут предлагать. Ведь вы знаете, когда человек является владельцем солидного предприятия, повышатели для него так же опасны, как и понижатели… да… да… да… Разумеется… Да. До свидания.
Фрэнсис с удовольствием повесил трубку и вернулся к своим удочкам. А между тем судьба уже принялась за работу.
Перенесемся теперь на Уолл-стрит, в собственную контору Томаса Ригана. Риган только что отдал нескольким маклерам приказ скупить акции Нефтяной Компании Тэмпико, а сам через своих тайных агентов пустил слух, что с делами этой компании творится что-то неладное и концессия, выданная мексиканским правительством, висит на волоске. Покончив с этим делом, Томас Риган погрузился в изучение доклада, составленного командированным им в Мексику экспертом. Эксперт провел на месте целых два месяца и всесторонне разведал перспективы Компании Тэмпико на будущее.
В кабинет вошел клерк. Он подал Ригану визитную карточку и сообщил, что посетитель, несомненно, иностранец, требует его принять. Риган выслушал клерка, взглянул на карточку и сказал:
— Передайте этому мистеру сеньору Альваресу Торресу из Сиу-дадде-Колон, что я принять его не могу.
Минут через пять клерк вернулся с той же карточкой. На сей раз на ней было написано карандашом несколько строк:
«Дорогой и многоуважаемый мистер Риган!
Честь имею сообщить, что мне известно местонахождение сокровищ сэра Генри Моргана, некогда зарытых им в землю во времена пиратов.
Прочитав написанное, Риган усмехнулся и покачал головой. Клерк собрался было выйти из кабинета, но хозяин остановил его:
— Пригласите сюда посетителя немедленно.
Оставшись один, Риган злобно усмехнулся. Ему вдруг пришла в голову новая мысль.
— Надо проучить щенка! — пробормотал он сквозь зубы и закурил сигару, окружив себя облаками дыма. — Воображает, что он может разыгрывать из себя льва, как старик Р. Г. M.! Всыпать ему надо хорошенько — вот что! Об этом уж позаботится матерый волк Томас Р.!
Сеньор Альварес Торрес изъяснялся на правильном английском языке, и его модный весенний костюм выглядел вполне респектабельным. Хотя смуглая кожа явно выдавала его латиноамериканское происхождение, а по блеску темных глаз можно было угадать, что в нем течет смесь испанской и индейской крови, манерами посетитель ничем не отличался от любого ньюйоркца. Томас Риган одобрительно взглянул на своего гостя.
— После многих усилий, после долгих лет поисков я, наконец, нашел ключ к разгадке тайны сэра Генри Моргана — узнал, где находится награбленное им золото, — так начал свою речь сеньор Торрес. — Клад Моргана зарыт на Мескитовом Берегу. Сейчас я вам сообщу только, что он зарыт не так уж далеко от лагуны Чирикви, а ближайший к этому месту город — Бокас-дель-Торо. Я там родился, хотя воспитывался в Париже, и знаю окрестности как свои пять пальцев. Требуется всего одна небольшая шхуна — расходы незначительны, сущие пустяки. А какая награда! Какая выгода, какое богатство нас ожидают!..
Сеньор Торрес остановился. Его красноречие, видимо, иссякло, и он не в силах был как следует обрисовать блестящие перспективы, которые ему представлялись. Но Томас Риган был прежде всего человеком дела; он тотчас же подверг посетителя допросу, как настоящий следователь.
— Мне сейчас, — сразу признался сеньор Торрес, — несколько недостает… как бы это выразиться?.. средств на предварительные расходы.
— Вам нужны деньги? — грубо спросил биржевой делец, и испанец с огорчением наклонил голову в знак согласия.
Под перекрестным огнем энергичного допроса он признался еще во многом. Да, он в самом деле недавно покинул Бокас-дель-Торо и надеялся больше туда не возвращаться. Впрочем, готов вернуться, если достигнет соглашения с сеньором Риганом… Но Риган перебил его. Властным жестом человека, привыкшего считать всех людей своими подчиненными, он взял чековую книжку и выписал чек на тысячу долларов на имя Альвареса Торреса.
— А теперь — вот что мне от вас нужно, — сказал Риган. — Я лично нисколько не верю вашему рассказу. Но у меня есть один юный друг, к которому я глубоко привязан. Меня огорчает, что мальчик ведет здесь, в Нью-Йорке, слишком рассеянный образ жизни: он кутит ночи напролет, увлекается женщинами и так далее… понимаете? — В ответ сеньор Альварес Торрес поклонился, как светский человек, вполне понимающий намек светского человека… — Так вот, ради его здоровья, а также ради спасения не только его души, но и состояния, я нахожу, что самый лучший для него выход — прокатиться за кладом пирата. Ему полезен будет моцион, всякие приключения и… ну, одним словом, я уверен, что вы меня понимаете.
Альварес Торрес снова поклонился.
— Вам нужны деньги, — продолжал Риган. — Постарайтесь заинтересовать этого юношу. Тысяча долларов вам за труды. Если удастся заинтриговать его настолько, чтобы он отправился искать золото старого Моргана, вы получите еще две тысячи. Сумеете так сильно его увлечь, что он не покажется сюда в течение трех месяцев, — еще две тысячи будут ваши. Задержите его там на шесть месяцев, — заработаете пять тысяч. Поверьте, я знал его отца. Мы с ним были товарищами, компаньонами, почти братьями. Я готов пожертвовать целым состоянием, чтобы вернуть его сына на путь истинный. Ну, что вы скажете? Эту тысячу я даю вам в виде аванса. Ну, так как же?
Сеньор Альварес Торрес дрожащими пальцами то откладывал в сторону, то снова разворачивал чек.
— Я… я согласен, — пробормотал он, заикаясь от радости, — я… я… как бы это сказать… я ваш слуга, приказывайте…
Минут через пять сеньор Торрес поднялся, собираясь уходить. Он успел получить подробные инструкции относительно роли, которую должен был разыгрывать. Его рассказ о сокровищах Моргана был тщательным образом прокомментирован умным и опытным дельцом, сумевшим придать всей истории более правдоподобный и убедительный вид. Выслушав Ригана, испанец вдруг заявил вроде бы шутливым тоном, в котором чувствовался оттенок грусти:
— А самое странное то, что я ведь поведал вам сущую правду, мистер Риган. Благодаря изменениям, которые вы посоветовали мне внести в мою историю, она звучит более правдоподобно, но и раньше в ней не было ни слова лжи. Деньги мне нужны, не отрицаю. Вы очень щедры, и я буду стараться изо всех сил… я… я — артист в душе и горжусь этим. Но все-таки это истинная правда, что у меня есть сведения о подлинном местонахождении награбленных Морганом богатств. Я имел возможность познакомиться с некоторыми документами, неизвестными широкой публике. Существуют фамильные записи, известные нашей семье. Многие из моих предков тоже читали их и потратили целую жизнь на поиски, так и оставшиеся безуспешными. А между тем они были на правильном пути — просто им не хватило догадки: они ошибались на каких-то двадцать миль. Место было точно указано в документах. Они не нашли его только потому, что запись была намеренно составлена в виде загадки, ребуса или шарады, которую я — только я сумел расшифровать. Мореплаватели старых времен, составляя свои карты, постоянно прибегали к подобным трюкам. Таким способом мои соотечественники испанцы скрыли местонахождение Гавайских островов: они умышленно неверно обозначили долготу — с погрешностью в пять градусов.
Для Томаса Ригана все это было китайской грамотой. Он выслушал посетителя со снисходительной улыбкой, которая ясно говорила, что делец не верит ни одному слову Торреса.
Не успел сеньор Торрес выйти из кабинета Ригана, как туда вошел Фрэнсис Морган.
— Я решил заглянуть к вам на минутку, попросить у вас совета, — сказал он после обычного обмена приветствиями. — К кому мне и обращаться, как не к вам? Ведь вы столько лет работали рядом с моим отцом. Насколько мне помнится, вы с ним вместе вели крупнейшие дела. Он всегда говорил мне, что я могу смело полагаться на ваше деловое чутье. Вот я и пришел к вам. Дело в том, что я хочу уехать ловить рыбу. В чем там дело с акциями Тэмпико?
— С акциями Тэмпико? — повторил Риган, искусно притворяясь удивленным, хотя сам же и подстроил всю махинацию. — Нефтяной Компании Тэмпико?
Фрэнсис кивнул головой, опустился на стул и закурил папиросу. Риган тем временем посмотрел на ленту биржевого телеграфа.
— Акции Тэмпико поднялись на два пункта. На вашем месте я бы обеспокоился, — объявил он.
— Вот и я так думаю, — согласился Фрэнсис. — Не кажется ли вам, что кто-то подбирается к контрольному пакету? Ведь речь идет о солиднейшем предприятии… Ценность его колоссальна… Вы понимаете, это разговор между нами, исключительно между нами… — Риган кивнул в знак согласия. — Дело-то настоящее. И тут нет никаких фокусов. Так вот насчет этого повышения: не думаете ли вы, что какая-то банда охотится за контрольным пакетом акций?
Однако друг отца Фрэнсиса только тряхнул седой головой. Кто бы мог подумать, что под этими сединами скрывалося столько хитрости и коварства?
— Не думаю, — заявил он. — По всей вероятности, это просто временное колебание, а может быть, спекулирующая публика пронюхала что-нибудь о реальной солидности предприятия.
— Разумеется, это солидное дело, — горячо подхватил Фрэнсис. — Я получил отчеты, Риган, настолько благоприятные, что вы изумились бы, если бы их прочли… Я говорил всем моим друзьям, что это стоящее дело, без всякого обмана. Ужасно обидно, что мне пришлось выпустить акции на рынок. Но дело слишком крупное, и я поневоле вынужден был на это пойти. Даже всего капитала, оставленного мне отцом, — я имею в виду свободный капитал и, конечно, не говорю о деньгах, вложенных в другие предприятия, — даже всего моего свободного капитала не хватило бы, чтобы запустить это дело.
— А что, вам нужны деньги? — спросил старик.
— О нет, у меня есть кругленькая сумма, которой я могу оперировать, — весело ответил юноша.
— Вы хотите сказать?..
— Ну да. Разумеется. Если акции начнут падать, я буду скупать. Это верная прибыль.
— До каких же пределов вы решили скупать? — продолжал расспрашивать Риган, скрывая свой интерес под личиной добродушия и делая вид, что он вполне одобряет решение молодого человека.
— Пока хватит капитала, — не задумываясь ответил Фрэнсис Морган. — Ведь я же говорю вам, Риган, — это грандиозное дело.
— Я особенно этим делом не интересовался, Фрэнсис, но хотя и мало с ним знаком, должен сказать, что оно кажется мне перспективным.
— Кажется?! Послушайте, Риган, я еще раз повторяю, что здесь золотое дно; просто безобразие, что предприятие пришлось пустить на биржу. На этом деле никто не разорится. Я только окажу услугу миру, выбросив на рынок много сотен миллионов, — боюсь назвать точную цифру, — много сотен миллионов бочек нефти… Знаете, у меня есть фонтан в Хуастеке, который вот уже семь месяцев выбрасывает в день по двадцать семь тысяч бочек! До сих пор выбрасывает. И какая нефть! Удельный вес — двадцать два, а осадка не больше чем 0,2 процента. А другой фонтан — кстати, там придется проложить трубы на протяжении шестидесяти миль, — так вот, другой фонтан ежедневно выбрасывает около семидесяти тысяч бочек, и вся эта благодать пока что зря разливается по окрестности. Конечно, я вам это сообщаю под строжайшим секретом. У нас сейчас вполне хватает денег, и я вовсе не хочу, чтобы акции Тэмпико вдруг подскочили до небес.
— Ну, насчет этого не беспокойтесь, мой мальчик! Прокладывайте свои нефтепроводы, а затем ждите конца революции в Мексике, — только тогда акции Тэмпико будут стоять действительно высоко. А пока поезжайте себе удить рыбу и забудьте обо всем.
Риган умолк было, но внезапно схватил лежащую на столе карточку Альвареса Торреса, словно только что о ней вспомнил.
Комедия была разыграна великолепно.
— Посмотрите-ка, кто сейчас у меня был!
Риган, словно его осенила какая-то новая мысль, задержал карточку в руке.
— Зачем вам ехать ловить какую-то форель? Ведь это в конце концов пустое развлечение! Вот если бы вы отправились на поиски клада — это было бы хоть и развлечение, но развлечение, достойное мужчины. Это вам не лагерь в Адирондакских горах, где к вашим услугам и прислуга, и электричество, и искусственный лед. Ведь ваш отец всегда очень гордился своим предком пиратом. Он постоянно твердил, что у него есть сходство с ним, а вы, Фрэнсис, очень похожи на отца.
— Сэр Генри! — с улыбкой произнес Фрэнсис и протянул руку за карточкой. — Откровенно говоря, и я немало горжусь этим старым негодяем.
Прочитав карандашную надпись на карточке, Морган вопросительно посмотрел на Ригана.
— Этот проходимец рассказывает довольно правдоподобную историю, — начал тот. — Уверяет, что он уроженец Мескитового Берега и узнал о месте, где зарыт клад, из каких-то документов, хранящихся в его семье. Признаюсь, я лично ему не верю. Мне некогда верить всякой чепухе и интересоваться делами, которые не входят в сферу моей деятельности.
— А между тем ведь это факт, что сэр Генри умер сравнительно небогатым человеком, — убежденно возразил Фрэнсис. Он нахмурил брови, и лицо его на мгновение выразило беспредельное упорство — семейную черту Морганов. — А зарытые им сокровища так и не были найдены.
Поделиться книгой: