Помоги проекту - поделись книгой:
Почувствовав под копытами твердый ледяной наст, Снежная лошадь вскинула голову, а глаза у нее засветились. И вдруг, радостно подпрыгнув, она поскакала галопом вперед.
Мышки-невидимки перешли на веселую и быструю мелодию. Лошадь мчалась все дальше и дальше с бельчонком на спине и наконец превратилась в крохотную точку на горизонте.
– Я все думаю, хорошо ли у нас получилось, – беспокойно заметил Муми-тролль.
– Лучше и быть не могло, – утешила его Туу-тикки.
– Нет, могло бы, – возразила малышка Мю. – Если бы мне достался красивый беличий хвостик на муфту, было бы куда лучше.
Четвертая глава
Таинственные существа
Через несколько дней после похорон бельчонка Муми-тролль обнаружил, что кто-то стащил торф из дровяного сарая.
От двери тянулись по снегу широкие следы, словно кто-то волочил за собой мешки.
«Это не Мю, – подумал Муми-тролль. – Она слишком маленькая, а Туу-тикки берет лишь то, что ей нужно. Должно быть, это Морра».
Он отправился по следу – шерстка у него на затылке стояла дыбом. Ведь кроме него больше некому караулить топливо, так что это было делом чести.
След обрывался на горе, за пещерой.
Там и лежали мешки с торфом. Они были сложены в кучу и приготовлены для костра, а сверху лежала садовая скамейка семьи муми-троллей, скамейка, потерявшая в августе одну из передних ножек.
– Эта скамейка будет красиво гореть, – сказала Туу-тикки, высовываясь из-за костра. – Она старая и сухая, как нюхательный табак.
– Что старая, это точно, – согласился Муми-тролль. – Скамейка довольно долго переходила из поколения в поколение нашей семьи. Ее можно было бы еще починить.
– Лучше смастерить новую, – сказала Туу-тикки. – Хочешь послушать песню о Туу-тикки, которая сложила большой зимний костер?
– Пожалуйста, – добродушно согласился Муми-тролль.
Тогда Туу-тикки начала медленно топтаться в снегу и петь:
– Хватит с меня черной ночи! – воскликнул Муми-тролль. – Нет, не хочу слушать припев. Я замерзаю. Мне грустно и одиноко. Хочу, чтобы солнце вернулось!
– Но как раз поэтому мы и зажжем нынче вечером большой зимний костер, – сказала Туу-тикки. – Получишь свое солнце завтра.
– Мое солнце! – дрожа, повторил Муми-тролль.
Туу-тикки кивнула и почесала мордочку. Муми-тролль долго молчал. А потом осторожно спросил:
– Как ты думаешь, заметит солнце, что садовая скамейка тоже горит в костре, или нет?
– Послушай-ка, – строго сказала Туу-тикки, – такой костер на тысячу лет старше твоей садовой скамейки. Ты должен гордиться, что и она сгорит в этом костре.
Спорить с нею Муми-тролль не стал. «Придется объяснить это маме с папой, – подумал он. – А может, когда начнутся весенние бури, море выбросит другие дрова и другие садовые скамейки».
Костер становился все больше и больше. На вершину горы кто-то тащил сухие деревья, трухлявые стволы, старые бочки и доски, найденные кем-то, не желавшим показываться на берегу. Но Муми-тролль чувствовал, что на горе полно народу, хотя ему так никого и не удалось увидеть.
Малышка Мю притащила свою картонную коробку.
– Картонка больше не нужна, – сказала она. – Кататься на серебряном подносе гораздо лучше.
А сестре моей, кажется, понравилось спать на ковре в гостиной. Когда мы зажжем костер?
– Когда взойдет луна, – ответила Туу-тикки.
Весь вечер Муми-тролль был в ужасном напряжении. Он бродил из комнаты в комнату и зажигал свечей больше, чем всегда. Иногда он молча стоял, прислушиваясь к дыханию спящих и слабому потрескиванию стен, когда холод крепчал.
Муми-тролль был уверен, что теперь все таинственные, все загадочные существа, все, кто боится света, и все ненастоящие, о которых говорила Туу-тикки, вылезут из своих норок. Они подкрадутся еле слышно к большому костру, зажженному маленькими зверюшками, чтобы умилостивить тьму и холод. И наконец-то он их увидит!
Муми-тролль зажег керосиновую лампу, поднялся на чердак и открыл слуховое окошко. Луна еще не показывалась, но долина была залита слабым светом северного сияния. Внизу у моста двигалась целая вереница факелов, окруженная пляшущими тенями. Они направлялись к морю и к подножию горы.
Муми-тролль с зажженной лампой в лапах осторожно спустился вниз. Сад и лес были полны блуждающих лучей света и неясного шепота, а все следы вели к горе.
Когда он вышел на морской берег, луна стояла над ледяным покровом моря, белая как мел и ужасно далекая. Что-то шевельнулось рядом с Муми-троллем, и, нагнувшись, он увидел сердитые светящиеся глаза малышки Мю.
– Сейчас начнется пожар, – засмеялась она. – Мы спалим весь лунный свет.
И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь желтое пламя. Туу-тикки зажгла костер.
Он занялся мгновенно. Взвыв как зверь, костер вспыхнул снизу доверху багровыми языками пламени: отблески его трепетали на зеркальной поверхности почерневшего льда. Коротенькая сиротливая мелодия пронеслась у самого уха Муми-тролля – то мышки-невидимки, опоздав, спешили попасть на эту зимнюю церемонию.
Их маленькие и большие тени торжественно скользили на вершине горы. И вот начали бить барабаны.
– Твоя садовая скамейка тоже пошла в ход, – сказала малышка Мю.
– Ну ее, эту скамейку! – нетерпеливо проговорил Муми-тролль.
Спотыкаясь, он карабкался вверх на оледенелую гору, сверкавшую в отсветах огня. Снег таял от жара костра, и теплые струйки воды стекали Муми-троллю на лапы.
«Солнце вернется, – возбужденно подумал он. – Конец темноте и одиночеству. Можно будет посидеть на веранде на солнцепеке и погреть спину…»
Он уже взобрался на вершину горы. Вокруг костра было жарко. Мышки-невидимки затянули новую, какую-то неистовую мелодию.
Но пляшущие тени исчезли, а барабаны били уже по другую сторону костра.
– Почему они ушли? – спросил Муми-тролль.
Туу-тикки поглядела на него спокойными голубыми глазами. Но видела ли она его на самом деле? Он не был в этом уверен. Скорее, она всматривалась в собственный зимний мир, живший из года в год по собственным, чужим для Муми-тролля законам. Ведь зимой он всегда спал в теплом доме семейства муми-троллей.
– А где тот, кто живет в шкафу купальни? – спросил Муми-тролль.
– Что ты сказал? – с отсутствующим видом спросила Туу-тикки.
– Я хочу видеть того, кто живет в шкафу купальни! – повторил Муми-тролль.
– Его нельзя выпускать, – ответила Туу-тикки, – ведь никогда не знаешь, что может взбрести в голову такому, как он.
Множество каких-то крохотных существ с длинными ногами промчались, словно струйки дыма, по льду. Кто-то с серебристыми ногами, громко топая, прошел мимо Муми-тролля, а над огнем, широко размахивая крыльями, промчалось к северу что-то черное. Но все случилось так быстро, что Муми-тролль даже не успел познакомиться с этими таинственными существами.
– Туу-тикки, миленькая, – попросил он, потянув ее за полу куртки.
И тогда она дружелюбно сказала:
– Вон тот, кто живет под кухонным столиком!
Это был совсем крохотный зверек с косматыми бровями: он сидел отдельно от всех и глядел на костер.
Муми-тролль подсел к нему и спросил:
– Надеюсь, хрустящий хлебец был не очень черствый?
Зверек посмотрел на него, но ничего не ответил.
– У вас такие удивительные косматые брови, – вежливо продолжал Муми-тролль.
Тогда зверек с косматыми бровями ответил:
– Снадафф уму-у.
– Что? – удивленно спросил Муми-тролль.
– Радамса! – сердито ответил зверек.
– Он говорит на своем языке и думает, что ты оскорбил его, – объяснила Туу-тикки.
– Но я вовсе этого не хотел, – боязливо сказал Муми-тролль. – Радамса, радамса, – умоляюще добавил он.
Тут зверек с косматыми бровями вскочил вне себя от злости и исчез.
– Что же мне делать? – произнес Муми-тролль. – Теперь он еще целый год проживет под кухонным столиком, не зная, что я пытался сказать ему очень приятные слова.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула Туу-тикки.
Садовая скамейка рассыпалась пламенным дождем.
На месте костра остались лишь красные угли, и снежная вода бурлила в горных расселинах.
Тут мышки-невидимки перестали играть на флейтах и уставились на лед.
Там сидела Морра. В ее маленьких круглых глазках отражался отсвет костра, а сама она казалась сплошной громадной и бесформенной серой глыбой. И стала гораздо больше, чем в августе.
Барабаны смолкли, когда Морра взгромоздилась на вершину горы. Она подошла прямо к костру и, не произнося ни слова, уселась на него.
Угли страшно зашипели, и вся гора окуталась туманом. Когда он рассеялся, от пламенеющих углей не осталось и следа. Осталась лишь одна большая серая Морра, нагоняющая снежную мглу.
Муми-тролль сбежал вниз на берег. Вцепившись в Туу-тикки, он воскликнул:
– Что теперь будет? Морра погасила солнце!
– Успокойся! – сказала Туу-тикки. – Она пришла вовсе не для того, чтобы погасить огонь, бедняжка хотела погреться. Но огонь, как и все теплое, гаснет, когда Морра садится на него. Теперь Морра снова разочаровалась в своих ожиданиях.
Муми-тролль видел, как Морра поднимается и обнюхивает вмерзшие в землю угли. Затем она подходит к зажженной керосиновой лампе, которую Муми-тролль оставил на вершине горы, и лампа гаснет.
Морра еще немного помедлила на вершине. Гора опустела, все разбрелись куда-то. Наконец Морра снова соскользнула на лед и растворилась в темноте, одинокая, как и прежде.
Муми-тролль снова отправился домой.
Прежде чем заснуть, он осторожно подергал маму за ухо и сказал:
Поделиться книгой: