Помоги проекту - поделись книгой:
Память неутолимая
Память неутолимая30 октября вспомнят о миллионах жертв политических репрессий
Литература / Первая полоса / Тема номера
В понедельник в Москве будет открыта «Стена скорби» – мемориал, автором которого стал скульптор Георгий Франгулян.
Фото: Евгений Федоровский
Теги: 30 октября , политические репрессии , жертвы , память
30 октября вспомнят о миллионах жертв политических репрессий
Ольга Берггольц
Нет, не из книжек наших скудных,
Подобья нищенской сумы,
Узнаете о том, как трудно,
Как невозможно жили мы.
Как мы любили горько, грубо,
Как обманулись мы любя,
Как на допросах, стиснув зубы,
Мы отрекались от себя.
Как в духоте бессонных камер
И дни, и ночи напролёт
Без слёз, разбитыми губами
Твердили «Родина», «Народ».
И находили оправданья
Жестокой матери своей,
На бесполезное страданье
Пославшей лучших сыновей.
О, дни позора и печали!
О, неужели даже мы
Тоски людской не исчерпали
В открытых копях Колымы!
А те, что вырвались случайно,
Осуждены ещё страшней.
На малодушное молчанье,
На недоверие друзей.
И молча, только тайно плача,
Зачем-то жили мы опять,
Затем, что не могли иначе
Ни жить, ни плакать, ни дышать.
И ежедневно, ежечасно,
Трудясь, страшилися тюрьмы,
Но не было людей бесстрашней
И горделивее, чем мы!
По следам Дон Кихота
По следам Дон Кихота
Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели
Теги: Владимир Андреев , ЧелоВЕК из города Козлова
Владимир Андреев. ЧелоВЕК из города Козлова. Великий артист Владимир Зельдин. Тамбов: ООО «ТПС», 2017. 140 с., 1000 экз.
Год назад ушёл из жизни народный артист СССР Владимир Михайлович Зельдин.
«ЧелоВЕК из города Козлова» – первое научно-популярное издание о жизни и творчестве этого выдающегося деятеля культуры, представляющее собой одновременно краткую энциклопедию, хронограф и альбом.
В первой части читатель найдёт список основных ролей Владимира Зельдина в театре, а также его полную фильмографию, включая участие в документальных фильмах и телепередачах. Отдельного внимания заслуживает подробная библиография, содержащая не только краткие сведения о книгах и статьях самого Владимира Михайловича, но и максимально полный список интервью актёра и статей о нём, опубликованных как в крупнейших российских СМИ, так и в региональной прессе.
Вторая часть книги – красочный фотоальбом, который составили живые и трогательные любительские снимки из личного архива автора – литературоведа, историка театра, члена Союза журналистов России и Союза театральных деятелей РФ Владимира Андреева.
В книгу также вошла интересная биографическо-краеведческая статья «Век Владимира Зельдина начинался в Козлове», рассказывающая о глубокой связи «несравненного Дон Кихота» с его малой родиной.
В лучших традициях русской политики
В лучших традициях русской политики
Политика / Первая полоса / Эхо события
Сухомлинов Владимир
Юрий Кублановский
Теги: Юрий Кублановский , интервью , мнение
Поэт Юрий Кублановский оценил речь президента
Большой резонанс получила на минувшей неделе встреча президента Владимира Путина с участниками итогового заседания международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи. «ЛГ» обратилась с просьбой дать свою оценку событию к поэту, публицисту, критику, искусствоведу Юрию Кублановскому. Он известен и как вдумчивый, не шумливый участник политических дискуссий на ведущих телеканалах страны. В советское время Кублановский печатался в основном в самиздате, а также за рубежом. В 1982-м вынужденно эмигрировал из СССР, но в 1990 году вернулся домой.
– Юрий Михайлович, наш президент часто выступает в различных аудиториях. Но речь на заседании клуба «Валдай» и ответы на вопросы его участников вызвали особый интерес. Что лично вам показалось примечательным в этом общении?
– Выступление Путина в Сочи напомнило мне его знаменитую мюнхенскую речь. Казалось, тогда им были расставлены все точки над «i» в вопросах международных отношений. Тогда им было ясно заявлено: у России есть свой внешнеполитический курс, который отвечает её национальным интересам. Ведь прежде этого не наблюдалось. Мы прожили более пятнадцати лет после 1991 года практически в политической зависимости от Запада, почти полностью потеряли самостоятельность. Мы были бессильны, например, помочь Югославии, когда дошло до того, что натовская коалиция стала бомбить столицу суверенного государства. Казалось, ниже падать некуда и уже не подняться. И вдруг речь Путина в Мюнхене, когда он сформулировал самостоятельный внешнеполитический российский курс.
И в Сочи он ещё раз его подтвердил – очень чётко, уверенно, с достоинством. Это многополярный мир, это призыв отказаться от технологий цветных революций, которые не сеют ничего, кроме хаоса. Это вообще трезвый взгляд на вещи.
Если сравнить то, что говорит Путин, с тем, что говорят лидеры Запада (и Европы, и Штатов), то это… даже не скажу сразу, с чем можно сравнить. Но между ними такой же контраст, как между тем, что говорил в своё время Александр Исаевич Солженицын и что говорили тогда наши кремлёвские старцы. Абсолютно полярные вещи. И если на Западе сейчас все отношения и высказывания ведущих политиков всё более выстраиваются на двойных стандартах, то Путин называет всё своими именами, и это звучит как оглушительная новость.
– Видимо, отчасти новость и то, что Путин много говорил о будущем человечества, необходимости повышения ответственности ведущих мировых игроков за перспективы развития, поиск возможностей регулировать сложные процессы в мире. Вопрос к вам как к поэту и мыслителю: почему его это волнует?
– Это волнует его потому, что Путин – очень национальный, русский политик, а русские не могут не задумываться о будущем. Это черта и русской философской мысли, и русской литературной мысли, и, безусловно, политической. Русский политик, русский мыслитель, русский литератор чувствуют свою ответственность за происходящее в мире. И очень остро чувствуют апокалиптичность, я бы так сказал, надвигающейся катастрофы, боль и тревогу за будущее. И поэтому ищут ответы на те действительно глобальные вызовы, которые стоят перед нашей цивилизацией в ХХI веке. Это вызовы и экологические, и политические, и духовно-нравственные. Наша цивилизация в целом – потребительская цивилизация, мне кажется, катится к своему финишу. Она нуждается в значительных подвижках и изменениях. И Путин старается нащупывать новые пути, которые помогли бы без большой крови перейти цивилизации от потребительской идеологии к новой идеологии – идеологии самоограничения.
– Вы коснулись темы нарастающего, бесстыдного лицемерия Запада, его приверженности двойным стандартам. Есть ли шанс найти общий язык с такими «партнёрами» или противостояние будет ужесточаться?
– Двояко могу ответить. С одной стороны, я убеждён, что противостояние будет обостряться, что уже примерно в 30-е годы нашего века человечество ждёт большая, я бы так выразился, линька, то есть грядёт перекрой мира. С другой стороны, несмотря на то, что шансы на перестройку цивилизации невелики, «мужайся, сердце, до конца», как сказал поэт. И любой уважающий себя и человечество крупный политик обязан до конца проводить ту линию, которую он считает единственно целительной для происходящих процессов.
Война за прошлое
Война за прошлое
Колумнисты ЛГ / Очевидец
Неменский Олег
Теги: Россия , Польша , политика , конфликт , геноцид
В начале октября президент Польши А. Дуда заявил, что Россия должна признать факт геноцида поляков в 30-х годах, имея в виду массовые репрессии 1937–1938 годов, в том числе граждан польского происхождения. В стране началась очередная «общественно-образовательная кампания», и мы скоро увидим, как эта тема станет одной из самых горячих в польском обществе. Хотя всё это и называется «исторической политикой», но скорее уже напоминает «историческую войну».
11 октября из Польши выдворили российского историка, специалиста по польской историографии XVI века Д.В. Карнаухова. Он преподавал в польских университетах и высказывал своё мнение, в том числе по вопросам трактовки исторических событий. И вот оказался «опасен» для польской государственности. Его обвиняют в «проведении гибридной войны» против Польши и в деятельности на пользу «вражеского государства»! Так теперь там называют Россию. Страна, увлечённая «исторической политикой», главными врагами готова видеть именно историков, а в любом мнении о прошлом, отличном от официального, распознавать враждебный замысел.
Однако проблема шире. Увы, на Западе всё чаще из истории делают своего рода идеологию, по сути, навязывая однозначные оценки, к каким событиям и фигурам как относиться. Это и есть так называемые национальные идеологии. И, заметьте, от нас они постоянно требуют того же, только в чисто негативном ключе – чётко решить, что в нашем прошлом было дурного, и жёстко это осудить. Их раздражает, что у нас много разных мнений по всем событиям истории.
И мы поколениями боролись как раз за свободу от диктата единой версии прошлого, его декретируемых сверху оценок. Для нас это ценность – право высказывать разные точки зрения и свободно их обсуждать. В этом наше завоевание конца ХХ века, за которое очень дорого было заплачено. От нас же требуют всеобщего осуждения и всенародного покаяния.
Мы с оппонентами часто не понимаем друг друга, и у этого глубокие культурные причины. Как раз в области вины, греха наши структуры мысли принципиально различны. Это имеет древние корни: в восточном и западном христианстве к греху относятся не одинаково. Православие очень личностно – каждый кается только за свои грехи, а в западной традиции есть понятие коллективной ответственности за грех, корпоративности. В новое время это выразилось в представлении о существовании целых народов, виновных за прегрешения своих предков и их лидеров.
Однако поляки не просто сделали из своей истории идеологию, они сделали из неё религию. Религию не с верой в Бога, а с верой в нацию. И в ней нет места сомнениям. Ещё в XIX веке появилась концепция поляков как «Христа народов» – абсолютно безгрешной нации, которая приносит себя в жертву ради спасения других народов. Сейчас «старую романтическую» формулировку вспоминают нечасто, но самосознание то же – убеждённость в отсутствии вины за собой на фоне виновности грешных соседей.
Думаю, не только мне такой взгляд на себя и историю кажется абсурдным. Когда в советское время пытались использовать западную традицию коллективной ответственности (например, наказывать за проступки одного ученика целый класс или за проступки отдельных лиц целые народы), это не понималось и не принималось. В связи с этим желание Польши услышать наши покаяния за действия партийных властей, от которых пострадали в основном русские же люди, кажутся неприемлемыми.
Надо понимать: официоз Польши, как и других западных государств, не настроен вступать с нами в прения по истории. Нам хотят навязать свою историческую идеологию, ставшую национальной верой. Но для нас это чужая, неприемлемая вера.
Фотоглас № 42
Фотоглас № 42
Поделиться книгой: