Помоги проекту - поделись книгой:
Борис Федорович Иванов
Ночь пса
Мы с вами одной крови, вы и я.
ПРОЛОГ
— На борту… на борту нехорошо, капитан!.. Убитые… Там… В переходе к грузовому модулю. Четверо… Четверо убитых, капитан…
Лицо секонда было белее мела. Рука, поднятая к козырьку, дрожала, другая — машинально ощупывала расстегнутую кобуру бластера.
Узкое, упрятанное в черную, как смоль бороду, лицо капитана Юсефа осталось бесстрастным. Лицом потомка древних мюридов. Верных Исламу и фанатичных, как чокнутые роботы.
— Спокойнее, Шон… — кэп с досадой закрыл томик древнего автора, за чтением которого застал его насмерть испуганный помощник. — Наш Пассажир не пострадал? Вы поняли, о ком я говорю?
Секонд, конечно, понял о ком. Из семидесяти семи пассажиров межзвездного лайнера «Дункан» только один из них был Пассажиром, все остальные — с маленькой «п» — не в счет.
— Это первое, что я проверил, капитан. В пассажирском — полный порядок! Наш м-м… подопечный спал и остался очень недоволен, что я его потревожил… И все остальные на борту в порядке, судя по биоиндикации…
— Значит погибли члены команды?
Взгляд кэпа Юсефа стал неприязненно остр.
— Никак нет, — голос помощника дрогнул. — Это… Этих людей нет в стартовой ведомости… Они…
— Вы… Вы хорошо себя чувствуете, офицер? — кэп поднялся из-за стола и отодвинул переплетенный в кожу томик в сторону. — Вы понимаете, что на корабле не может быть посторонних? Им просто негде здесь поместиться…
— Они… По всей видимости они вышли… Они были, судя по всему, в самом грузовом модуле. Он вскрыт… Изнутри…
Слова давались Шону с трудом.
— Вы хотите сказать, что в нашем грузовом отсеке во время Броска находились четверо людей в вакуумных скафандрах и мы их не заметили все это время?…
Говоря это, капитан быстро, но без суеты натягивал на себя комплект активной защиты. Лицо его было по-прежнему бесстрастно. Секонду, однако, не хотелось встречаться с ним взглядом и он уставился в поверхность стола и на томик древних стихов, украшавший ее. «Хафиз» — прочитал он имя любимого автора кэпа Юсефа.
— Дело в том, капитан, что на них нет никаких скафандров… Обычная одежда… И там много крови, капитан… И темнота… Темнота — пятнами…
Последнее было уже полной бессмыслицей. Но кэп воспринял ее вполне спокойно. Даже наклонил голову в знак внимания.
— Вы не скажете мне, наконец, чем убиты эти… Как они выглядят, эти трупы…
— В том-то и дело, капитан… Там… Там — ничего огнестрельного… Они… Они — разорваны, сэр… Разорваны в клочья… Нет, это не взрыв, сэр… Это… Там ничего не разрушено… Это — звери… На борту — дикие звери… Я не знаю откуда…
Капитан вынул из держателя стандартный регистратор, включил его и стал прилаживать на поясе.
— Шон, вы читали стартовую ведомость? У нас на борту нет и не может быть никаких диких зверей. Есть ручные животные общим числом — три… Вы проверили их? Они — в спецотсеке. Две кошки и одна собака…
— Кошки — не в счет, сэр… Это — вполне домашние твари. А вот за пса я бы не поручился… Это — еще та зверюга… Пес с Чура…
Капитан молитвенно соединил кончики пальцев.
— Но клетка животного была заперта?
— Не клетка, сэр. Скорее — такой контейнер… Но он, конечно, был заперт… Заперт снаружи, сэр…
— А разве этот контейнер можно запереть изнутри, Шон? Или отпереть?
— Нет, конечно… Это… это — полная чушь. Простите меня, сэр…
Не было в голосе секонда какой-то совсем малой толики уверенности… Доверия самому себе… О, Господи, как было бы ему легко, как просто все было бы, если бы он мог честно дать себе самому отчет о событиях этой ночи. Хотя бы о тех сорока минутах, что предшествовали тому моменту, когда он вставил ключ в замок переходного отсека — чтобы войти в мир крови, смерти и мерцающей тьмы. Кто и что привело его туда? «А сейчас, — подумал Шон, — кэп спросит меня, что я делал до того, как… До того как — что? До того, как оказался перед дверью межмодульного перехода? До того, как в твоих руках, Шон, оказался тот ключ?..»
Но капитан ни о чем не спрашивал его.
— Сейчас я распоряжусь, чтобы никто не покидал своих отсеков, — кэп положил свою широкую ладонь на клавиши коммутатора. — Подготовка к маневру и все такое… А вы, Шон, пойдете в научный сектор и подгоните к переходнику четыре контейнера с заморозкой… Мы с вами уберем покойников в криокамеру, запрем ее на шифрозамок и тщательно — вы слышите меня, тщательно — приведем в порядок переход и грузовой отсек. Только вы и я — больше никто. А потом осмотрим корабль. Тоже — только вдвоем… И вы дадите расписку о неразглашении. Вы все поняли?
— Я все понял, сэр… — заверил капитана секонд.
Часть 1
НА ЗАКАТЕ
Глава 1
ГОСТЬ, ПСЫ И НЕУДАЧНИКИ
— Закат здесь хорош — вы им будете любоваться еще часов шесть — но рассвет будет прекрасен. Прекраснее во сто крат! — объявил господин секретарь и принял благоговейную позу перед распахнутым окном Ратуши.
Ким из вежливости поднялся из-за осточертевшего ему письменного стола и присоединился к церемонии созерцания панорамы столицы. По всей видимости, это занятие входило в его обязанности агента на контракте. Неоговоренные в его трудовом соглашении с Федеральным Управлением Расследований, но, необходимые для честной отработки командировочных.
Окно открывало прямо-таки хрестоматийный вид на гневное, захлестнутое закрученными закатными облаками, безмерно высокое небо Прерии. Ниже — над россыпями крыш белокаменных корпусов Центра — сказочным золотым блеском сияли маковки многочисленных церквей, в большинстве своем — православных. В бездонных небесах, словно их отражение — там, далеко над облаками, золотой мишурой поблескивали огоньки Колонии Святой Анны. Довольно плотно населенный архипелаг астероидов и малых лун нестройным роем обращался вокруг огромного ядра Прерии-2 — планеты бескрайних степей и редких пресноводных озер, зажатых между утопленными во льдах громадами полярных хребтов. А заодно и неплохо украшал ее небосвод.
Свой оборот вокруг оси неспешная Прерия совершала за неполные сто двадцать два часа и в старину — до того, как переделанные генетиками земные злаки освоили-таки ее просторы — слыла местом унылым и суровым. Местом ссылки и каторги.
Вспомнив про это обстоятельство, Ким со вздохом вернулся к заваленному бумагами столу.
«Вот так и получается, — невесело думал он, бесшумно барабаня пальцами по листкам разложенных перед ним распечаток. — В детстве и юности — взахлеб читаешь «золотую серию», начиная с По и Конан Дойля, повзрослев, увлекаешься мемуарами столпов разведки и сыска, документальной и исторической прозой… В юности с остервенением сдаешь экзамен за экзаменом в непоследнем из университетов Метрополии и, в конце концов, украшаешь стенку над своим столом рамочками с ксерокопиями ужасно красивых дипломов юриста и эксперта-криминалиста. И что в результате?
Нет, к тому времени ты, конечно, уже не питаешь тех иллюзий, что тешили тебя в годы отрочества: ты, конечно, уже не мнишь себя крутым волком сыска — из тех, что запросто берут за хобот крестных отцов Галактической Мафии, и тебе уже давно вовсе не улыбается перспектива один на один сойтись в схватке с каким-нибудь крепким орешком преступного мира. Вовсе нет. Но ты еще мечтаешь найти себе место в рядах Следовательского Корпуса или в штате авторитетного сыскного агентства — с хорошей перспективой роста…
Но все эти мечты — пустое: твои «резюме», разосланные во все государственнные службы, нуждающиеся в услугах криминалистов, самую малость не дотягивают до того, чтобы всерьез участвовать в конкурсах на замещение вакансий. Ну, а солидные адвокатские конторы и детективные агентства — даже то, в котором ты с наилучшими отзывами прошел стажировку, — отвечают тебе любезнейшими письмами, где сетуют на удручающе низкий уровень преступности в Секторе, не позволяющий им расширять штат своих сотрудников — тем более, за счет специалистов не имеющих рекомендаций от предыдущего работодателя…
И вот ты вешаешь над столом третью ксерокопию, тоже очень красивую — «лицензии на ведение частной следственной и правоохранительной практики» и проводишь за этим столом время, щелкая кнопкой электрокарандаша до тех пор, пока у того не сядет микроаккумулятор. Со временем ты или уходишь в бизнес — мир не без приятелей со связями — или обучаешься искусству крутиться. Чтобы платить налоги и чтобы, вообще, не положить зубы на полку ты становишься «агентом на контракте» и узнаешь много для себя нового.
Научаешься делать черную работу для «дяди» из Управления — ворошить имперских времен бумажные завалы и читать доносы мертвых стукачей на давно в бозе почивших сепаратистов. Служишь Богу Теней. Мотаешься по командировкам, утрясая деликатные делишки за господ из кабинетов — там, наверху — между людьми, что не хотят «светиться» в сводках новостей. И все такое…
Со временем у тебя даже складывается определенная репутация и образуется некий спрос на твои услуги — но, Бог мой! — до какой же степени не та репутация и не те услуги… Узкий круг лиц — из тех, что «известны тем, что неизвестны никому» сватает тебе, порой, довольно выгодные хлопоты, передают тебя из рук в руки. И ты уже не пропадешь на этом свете…
И даже приключения со временем даст тебе хлопотливый Бог Теней. Только это будут не твои приключения. И пули, что тебе тоже достанутся — дай только срок — это тоже будут не для тебя, в общем-то, приготовленные пули…
Разве это то, к чему ты стремился?
И так со всеми: мечтавшие об открытиях новых миров и о поединках с гравитационными полями «черных дыр» отроки, стали почтенными мужами, зарабатывающими свой хлеб насущный орбитальным каботажем. Метившие в светила психологии юные Фрейды и Юнги ныне пользуют страдающих синильным психозом престарелых леди, а он — несостоявшийся король галактического сыска, Ким Яснов, — сидит в пыльном кабинете у черта на куличках и роется в доносах мертвых вертухаев… Вот так все и получается…»
— А ночь здесь, должно быть, довольно скучное время? — предположил он вслух, чтобы как-то поддержать разговор с господином секретарем комитета безопасности Объединенных Республик.
Честно говоря, появление и настырное присутствие столь высокого чина здешней администрации в кабинете, отведенном для работы заезжего порученца, было для Кима загадкой. Следовало, видимо, поддерживать начатый разговор до тех пор, пока господину секретарю не будет угодно объяснить цель своего визита в низлежащие административные сферы.
— Ночь? — задумался господин секретарь. — Ночь, здесь — это, знаете ли, совсем другие шестьдесят часов, чем те, что проходят при свете здешнего светила… Хотя мы тут и живем по двадцатичетырехчасовому циклу, в те двое с половиной земных суток, что протекают в темноте, мы — немного другие существа…
— Вряд ли мне удастся близко познакомиться со здешней ночной жизнью… — вздохнул Ким, пошевелив разложенные на столе бумаги. — Управление ждет экспертного заключения в срок…
— Как говорят старики, — повернулся к нему лицом господин секретарь, — неотложные дела останутся неотложными, если их отложить немного… Ведь согласно условиям вашего контракта вы можете и даже должны взаимодействовать с администрацией на месте — при необходимости использования агента вашей квалификации… Поверьте, у администрации Объединенных Республик найдется для вас более интересное занятие на пару-другую «малых» дней. По сравнению с составлением экспертного заключения по проекту «Мальтус», я имею ввиду…
— Но, как я понимаю, вы, однако, не предлагаете мне провести вечерок в ресторане? — криво улыбнулся Ким.
Господин секретарь изобразил на лице живейшее недоумение.
— А почему бы нет, дорогой мой? Почему бы и нет? Я как раз и хочу предложить вам провести эту пару дней в обществе довольно интересного м-м… человека. По возможности вы будете с ним всюду — в том числе и там, где гость будет знакомиться с особенностями местной кухни… Не беспокойтесь, — секретарь чуть скосил левый уголок рта, — вам не придется сопровождать гостя в ватерклозет, — вам в помощь дадут людей…
Ким испытал легкое потрясение.
— Простите, разве у Объединенных Республик нет службы сопровождения э-э… гостей планеты? Боюсь, что человек с моим стажем пребывания на Прерии — не самая удачная кандидатура для той работы, что вы мне сватаете…
Лик государственного мужа затуманился. Он с сомнением всмотрелся в лицо Кима, собравшись, видно, разочароваться в нем.
— Вы, я вижу, не нашли времени для того, чтобы поинтересоваться текущими делами нашей Прерии? И не поняли, кого я имею ввиду, когда говорил о госте, с которым вам придется работать?
— Честно говоря — нет, — признался Ким, не чувствуя за собой особой вины.
— О-о… — огорченно махнул рукой секретарь. — Значит вы не представляете, какой сыр-бор разгорелся здесь, когда стало известно, что к нам летит человек с Чура… Да еще — не кто-нибудь, а Тор Толле…
Вот теперь Ким остолбенел.
— Так Прерия решила, все-таки, участвовать в разработке гравитационного оружия? И приглашает к себе главного специалиста по таким вещам прямо с Чура? — Ким высоко поднял плечи. — И Метрополия проглотила все это?
— Господин Толле посещает Прерию по личному приглашению доктора Федина. Визит является неофициальным… — господин секретарь сделал успокаивающий жест. — Два ученых обсудят свои проблемы… А Метрополия… Если бы Метрополия не желала разрабатывать коллапс-бомбу, то не было бы ничего проще, как подписать соответствующий договор… Как вы знаете, никаких таких договоров никто подписывать не собирается. Но и иметь создателя супероружия в качестве официального гостя — жест непопулярный в преддверии очередных выборов. Поэтому Толле принимают в нашем захолустье, и поэтому нет ни официального приема, ни официальной охраны… Только наемная машина из Департамента Туризма и сопровождающий — лицо совершенно цивильное. Господин Братов — вам с ним придется э-э… взаимодействовать.
— Ну, а я…
— А вы — человек тоже ни сном ни духом не причастный к м-м… официальным кругам. И — большой друг народа Чура. Ведь это вы были посредником при освобождении заложников на «Саратоге»? Именно поэтому мы и попросили ваших э-э… работодателей поручить вам какое-нибудь дельце в наших краях.
Ким почесал затылок. Потом скулу. Пожал плечами:
— Простите, но на Прерии обитает не менее сотни людей, побывавших на Чуре… И не просто побывавших… Например, Крюге — да он же полжизни провел там… Ведь Прерия — основной перевалочный пункт от Метрополии к Чуру…
Снова тень посетила лик господина секретаря.
— К сожалению, наша, так сказать, диаспора старожилов Чура занимает крайне нетерпимую позицию в отношении любых попыток импортировать в наш мир хоть что-то из цивилизации и культуры тех краев… Их, конечно, можно понять: Чур — это мир, прошедший через ад. Через атомную смерть. Мир, воспитавший цивилизацию, лишенную прошлого. Построенную на идеологии постоянного самопожертвования. Мир, в котором человек — ничто, а э-э… коллектив — все!
— Стая, — поправил Ким. — Они говорят не «коллектив». «Стая»…
Господин секретарь пожевал мясистые губы. Промокнул платком глубокие залысины.
— Короче, — кашлянув, резюмировал он, — диаспора — не та публика, на которую можно положиться в таком деле. Это, собственно, травмированные люди… Они и любят этот свой Чур и ненавидят его, боятся… Они и составили ядро оппозиции нынешним нашим попыткам установить с Цивилизацией Чур м-м… более близкие отношения…
Ким поймал себя на том, что машинально — словно слепой — нащупывает на своей щеке — прямо под высокой скулой — малую отметинку. Размером не больше вишневой косточки, плотный шрам. Любой приличный косметолог в два счета избавил бы его от этого едва заметного украшения. Но агент на контракте все тянул с этим. Может потому, что не хотел вспоминать те два месяца немоты и почти полной потери зрения — черт знает что может натворить в человеческом черепе совсем маленькая пуля. По пути… «Заложники на «Саратоге»…» — это было воспоминанием с Того Света. Не злым и не добрым. Запредельным.
— Да, — согласился он, — Чур, это всегда травма…
— Ну а вы — человек другого склада, — счел нужным польстить собеседнику господин секретарь. — И у вас есть профессиональные навыки и чутье…
Ким очнулся от лишних мыслей.
— Вы опасаетесь за гостя? — попробовал уточнить он ситуацию.
Все еще слишком зыбкую и двусмысленную.
— Неужели спецслужбы Прерии не могут?.. — он постарался спросить это достаточно наивным тоном.
— Вам не стоит беспокоиться об этой стороне вопроса… Если бы у нас были конкретные сигналы… — секретарь непростого комитета потер подбородок.
На подбородке явно обозначилась синева вечерней щетины. Несмотря на строгий костюм и властные манеры, господин секретарь удивительно походил на торговца с рынка — в конце утомительного и скандального дня.
— Значит, — ничего конкретного? — продолжал вносить ясность в предстоящие свои дела Ким.
— Студенты Университета готовят демонстрацию протеста, — секретарь поморщился. — И разные акции… Гость может схлопотать гнилой помидор в спину… Но мы обеспечим все, чтобы они разминулись друг с другом — манифестанты и Гость. Они его ждут на Главном Терминале, а Братов встретит его на Втором… Теоретически, интерес к Толле должны проявить спецслужбы основных м-м… неконтролируемых силовых структур Обитаемого Космоса. Но все такого рода вещи у нас как раз под контролем. Чего вы хотите — провинция… Здесь все на виду…
Усталой походкой господин секретарь прошелся взад-вперед по тесноватой комнате. Повернулся к Киму.
— Важно, чтобы рядом с гостем был человек, хорошо понимающий людей Чура. И такой, который понятен им. Так будет спокойнее… Видите ли, опасность исходит не столько извне, сколько… Они ведь очень непредсказуемы, эти брошенные дети Человечества…
— Это — довольно точные слова, — согласился Ким. — Значит — только это?..
— Да… — чуть помедлив, признал господин секретарь.
И, продолжая скрести подбородок, поднял на собеседника свои влажные глаза-маслины.
— Только это… Если не считать м-м… неприятных предчувствий. Вы верите в предчувствия, господин Яснов?…
Предчувствия мучили господина секретаря не даром. Опасность над гостем Прерии действительно нависла, но исходила она вовсе не от агентуры Комплекса или Дальних Баз. И даже не от наемных террористов международного класса, регулярно поминаемых в сводках компетентных служб Федерации. Опасность исходила совсем от других людей. Например, от крепко сбитого, сорока с небольшим лет человека в кожаной куртке и джинсах, вчера еще сидевшего за стойкой бара «Лимпопо» в совсем ранний час и неторопливо загружавшегося виски. Человек этот уже начинал лысеть, но в остальном был еще хоть куда. Остатки шевелюры его отливали льняной белизной с еле заметным соломенным оттенком. Глаза его были васильково-голубыми, а загорелое, круглое, как луна, лицо было честным и располагающим к откровенности, как у большинства отъявленных мошенников. У ног его, облаченных в потертые кроссовки, лежал на полу здоровенный, белый, с черными пятнами, охотничий пес. Временами хозяин скармливал ему то соленый орешек, то еще что-нибудь с подносика с закуской, стоявшего перед ним. Человека звали Тони Пайпер, а его пса — Бинки.
Поделиться книгой: