Место встречи – детство

– А давай, Настюша, я познакомлю тебя еще и с бабушкой Любой, сторожихой завода, – предложил я девочке. – У нее есть такой смешной, забавный хомячок Толстячок, он любить играть с детьми. И с Никой познакомишься, она славная собака, только чужих не пропускает на завод, станешь ее другом.

– Я с радостью. – ответила девочка. – Мне так нравится, что говоришь ты. Кажется, лучших подарков на день рождения и не надо – вон сколько у меня сразу появится друзей. И я перестану бродит по улицам деревни одна и слышать грубые слова от мальчишек.

– А что они говорят? – поинтересовался я.

– Они вбили себе в голову, что я глупая девочка, что никто со мной дружить не будет, – грустно поведала Настюшо – брюшко. – Ну просто идиоты какие – то. Говорят, что неправильно веду себя. То торчу на улице. То разговариваю с тобой. То набиваю полный рот едой. То этак, то так, и все им не нравится. Я стараюсь не встречаться с ними, обхожу стороной, прячусь за деревьями. Ох, как я устала от их придирок.

– Вот познакомлю я тебя с Ариной, бабушкой Любой. И станешь ты время проводить не в одиночестве, а с приятными друзьями. И забудешь про этих противных ребят. Как я забыл про них.

И здесь я обратился неожиданно к Дымку:

– Как ты думаешь, моя умная дворняга?

Почувствовав, что от него ждут ответа, преисполнивший от этого собачье гордостью – а как же, умной назвали – Дымок со значением кивнул мне головой: « Все правильно, мой мальчик. Проучим мы этих стервятников – разбойников. Они еще сами придут и будут проситься в нашу веселую компанию».

Мы с Настюшко – брюшко рассмеялись, видя самодовольный вид пса – а на самом деле, со стороны он смотрелся таким забавным, милым и добродушным.

Такая встреча дала мне прилив дополнительных сил. В меня верят. У меня просят защиты. Как здесь не ощутить себя Победителем! А еще меня ждет прекрасная девочка Арина с распущенными, золотого цвета, волосами, нежным голосом и ласковым взглядом бездонных синих глаз. Как здесь на восхищаться, что жизнь твоя, еще недавно похожая на темный амбар, стала такой полной, светлой. Вот бы радовалась мама, видя мое состояние.

«Мама, я очень – очень люблю тебя» – мысленно проговорил я. «Это ты помогаешь мне. Это твое сердце направляет меня по дороге, на которой у меня появляются настоящие друзья, верные и честные. Мне грустно без тебя. Но когда я разговариваю с тобой, делюсь своим радостями, я чувствую, что ты рядом и даже кажется, что поглаживаешь меня по плечу. Моя грусть уходит, ведь ты улыбаешься и счастлива за меня»

Я попрощался с Настюшо – брюшко, продолжил путь в сад Арины. Дымок уже умчался, из открытой калитки сада доносилось его радостное повизгивание и стук зубов – значит, он уже получил угощение.

Глава 19. Дымок извиняется

Вот и желанная калитка, Арина уже ждет меня за столом, на нем – полная ваза конфет и пузатый чайник. Рядом примостился Дымок, перемалывая в крепких зубах, как жерновах, очередную порцию конфет. Конечно, как всегда в подобных случаях, на меня – никакого внимания. Только слегка шевельнулся хвост: «Не робей, мой мальчик, двигай за стол, угощения и на тебя хватит».

Арина протянула мне свою узкую мягкую ладошку:

– Привет! Я очень рада, что вы заглянули в мой сад.

Я аккуратно пожал такую прелестную ладонь, чувствуя, как по моим кровеносным капиллярам побежал огонек.

– И я очень рад нашей встрече. Мы с Дымком скучали по тебе и твоему цветущему саду.

Арина налила в чашку чая, подвинула мне, вторую придвинула к себе, предложила угощаться шоколадными шариками.

– Ты знаешь, Дымок ведет себя здесь как полновластный хозяин, – с усмешкой проговорила она. – Влетел в сад, бросился на меня, едва не сбив с ног, всю облизал своим языком, а потом этак нахально положил лапы на стол, придвинул ими вазу, опрокинул. Раскатившиеся по столу конфеты он смахнул на землю, и вот теперь довольный хрустит ими. Слышишь?

– О, еще как! – ответил я. – Право, Арина, мне неловко, что Дымок повел себя так бесцеремонно. Хотите, я заставлю его принести извинение.

– Да ну, что ты. Он нисколько не обидел меня. Напротив, все происходило так мило и забавно. Но я не прочь посмотреть, как пес будет приносить извинения. Покажи!

Подстегиваемый сомнительными нотками в голосе девочки, я решил продемонстрировать то, что и сам не знал, как это – чтобы собака извинилась. А вообще – то, ей знакомо это слово? Вот незадача. Назвался груздем, а как в кошель залезть – и не знаю. Но я не подал виду, что предложение Арины застало меня врасплох. Это же я так, для красного словца сказанул, а вот теперь надо отдуваться. А то еще прослыву пустословом, пустобрехом!

Вся надежда был на Дымка. « Ну давай, не подведи меня, выручай, как никак, а сам же говорил, что ты – мой настоящий друг и всегда придешь на выручку». – Видимо, мое внутреннее разгоряченное состояние докатилось до чревоугодного сердца моей умной дворняжки. Дымок поднял на меня голову, проглатывая последние конфеты. Вся пасть была вымазана в коричнево – желтый цвет. Взгляд коротко сказал: «Приказывай, мой мальчик, все будет в полном ажуре»

Я встал гордо из —за стола, выпрямился. Глаза Арины весело следили за мной, в предвкушении какого – то сюрприза.

– Дымок! Ко мне! К ноге! – повелительно приказал я. Мой славный пес, моя очаровательная дворняга, немедленно поднялась и сделал несколько шагов к моим ногам. Остановилась, задрав морду на меня.

– Дымок! Ты повел себя нетактично! – я сделал упор на воспитательные нотки. – Взял конфеты со стола, не спросив разрешения хозяйки. Так не ведут себя воспитанные умные собаки. Ты понимаешь, что бросил тень позора на меня и себя?

При этих словах Дымок виновато опусти морду вниз, глаза уставились в землю. Фигура поникла и приобрела жалкий покорный вид. Ну прямо как человек, раскаявшийся разбойник! Роль виноватого он играл безупречного. Теперь надо было не перегнуть палку всякими там причитаниями и наставлениями – скукота одна от них.

– Дымок! Извинись перед Ариной! – воскликнул в приказном порядке я. – Пообещай, что впредь такого делать не будешь!

И что я вижу? Вот пес, так пес! Многим мужчинам надо поучиться манерам у него. Дымок подошел к Арине, несмело виляя хвостом, опустился медленно на задние лапы, переднюю правую лапу протянул к руке девочке. Арина, согнав улыбку с лица, подала ее, а Дымок попридержал руку своей лапой и провел несколько раз носом по ладони, опустив при этом уши. Я просто остолбенел. Красотище! Галантность! Кажется, у Арины от восторга и умиления брызнули веером слезы. Она не могла еще придти в себя от такой яркой импровизации пса.

А Дымок вдруг широко открыл пасть и чихнул, потом еще и еще. «Будь здоров» – воскликнули мы с Ариной одновременно и рассмеялись. Да так заразительно, что Дымок, плутовато скосив взгляд в нашу сторону, словно сказал:» «Ну что, развеселил я вас? Вот это здорово! Ну а мне надо приняться за оставленное дело – доедать конфетные шарики».

Арина мечтательно погладила пса за ухом, нагнувшись, прошептала ему какие —то теплые слова. Мне показалось, что уши Дымка порозовели от удовольствия.

– Все – таки как здорово, что у нас есть такой друг! – сказала прелестным голосом Арина. – Он делает нашу жизнь такой веселой и радостной!

Мы сели за стол. Дымок примостился рядом, уплетая конфеты.

Арина снова разлила чай по кружкам и сказала, что наше Дерево Дружбы прижилось, начало расти, что она каждый день поливает его утром, до жары, и вечером, когда зной спадает.

А потом попросила меня рассказать что – нибудь новенького. Рассказывать я любил и историй у меня было много и разных.

Глава 20. Дерево с розовыми лентами

Вначале я поведал Арине о приключении бабушки Любы в лесу, о ее встрече с лешим. Во время моего рассказа девочка неожиданно стала изображать маленькую Любу, да так правдоподобно у нее получалась, что я громко смеялся. А когда Арина взяла под столом маленькую корзиночку, как я понял, она собирала в нее ягоды, одела на голову тонкую прозрачную косынку, ну на дать, ни взять – вылитая Люба.

– Похожа я на ту девочку, – весело спросила меня Арина.

– Как две капли воды! – восторженно ответил.

Но Арина придумала дальше… Сказала, что мне надо изобразить лешего. И тогда мы сыграем спектакль по всем правилам.

– Подожди минутку, – скороговоркой пропела Арина, – я сейчас вернусь. Сбегаю в дом, кое – что для одежды лесовика подберу.

Она скрылась среди деревьев. Я допивал чай, томясь от будущей роли, Дымок, свернувшись клубком, мирно посапывал Все зверюга! Насытился до пуза!

– Вот и я, – Арина бежала назад, неся в руках какие – то вещи. – Бабушка мне подыскала костюм лешего. Смотри, как здорово!

Я встал, Арина подала мне круглую соломенную шляпу, желто – грязного цвета, длинную – предлинную, как она сказала – рубаху, а на самом деле зеленый женский халат.

– Одевай! – сказала решительно она. – И не возражай, пожалуйста, не показывай свой мужской гонор – да, это женский халат, но мы же с тобой не взаправду делаем, это же просто игра, такая волшебная сказка и пусть мы будем в ней главными героями. Согласен?

А что мне оставалось делать? Губы раздут, как делают некоторые олухи – мальчишки, и лишить себя общения с прекрасной и веселой Ариной? Да ни за что! Мне очень нравилась идея Арины и уже не терпелось сыграть роль лешего.

Я приладил шляпу на голове, она и впрямь подошла. Накинул на тело халат, был он такой широченный, что в пору еще двух мальчуганов под него запускай. Но Арина быстро нашла выход. Еще раз сбегала в дом, принесла оттуда длинный пояс, несколько раз обмотала меня вокруг живота – чем тебе не лесовик: халат до пят, цвет зеленый, шляпа закрывает лицо.

– Давай, начни рассказ с начала, – попросила Арина, – и каждый из нас будет повторять все действия: я – Любы, а ты —лесовика.

Ну так хорошо у нас получилось. Арина и корзиночку бросила, и около дерева плакала, что Дымок пробудился и внимательно наблюдал за нами. А я согнулся в три погибели, выполз на корточках из – за кустов, ну чем не сказочный персонаж! Вполне походил на лешего.

Даже голос я придумал себе шепелявый такой, когда вел разговор с Ариной – Любой. Дымок подполз ко мне, участливо посмотрел в глаза: « А ты, мой мальчик, случайно не рехнулся! Какой – то малюсенький стал. Что это за одежда? А голос такой скрипучий и мелковатый какой —то». Но я подмигнул псу, и Дымок сразу успокоился: кто – кто, а уж он – то точно знал, что такое розыгрыш!

Я задавал вопросы, Арина – Люба, как и полагалась по сценарию, находила верные ответы. А потом я выпрямился во весь рост, как это сделал лесовичок, поравнялся с кустарником, под которым возлежал в дреме Дымок. Видимо, у меня это получилось так хорошо, так правдиво, что Арина расхохоталась. Вообще – то у убедился, что она была такая же хохотушка, как и моя мама, так же любила смеяться и веселить других. Я просто обожал девочку, не сводил с нее восхищенного взгляда.

Когда закончилось наше представление, Арина взяла меня за руку и подвела к нашему Дереву Дружбы. Мне показалось, что росток вытянулся, окреп. Арина подала мне лейку с водой, я полил растение, прихлопнул ладонью на счастье землю под ним: «Расти, красавица! Радуй нас!»

– Я покажу тебе одно мое заветное место в саду, – сказала Арина, внимательно посматривая на меня. – Надеюсь, ты никому о нем не расскажешь?

– Никогда! Никому! Даю тебе крепкое мужское слово! – ответил я как можно увереннее.

Арина подала мне руку.

– Пройдем в самый дальний угол сада.

Арина пошла вперед, я – рядом с ней, держа ее ладонь в своей, и ощущая, как бегают по моему телу мурашки нежности.

Дымок увидел, что мы уходим от него, с видимым сожалением оторвал свое тело от пригретого места, и поковылял за нами – одиночества он боялся пуще смерти.

Сад у Арины был большой, если не сказать – огромный, нам пришлось постараться, чтобы достичь его конца. Мы подошли к багульнику, его ярко – красный цвет полыхал огнем на солнце.

– Посмотри на него, – сказала Арина. – Оно очень странное, это дерево.

И действительно – необычную картину увидел я: каждая ветка была перевязана нежно – розовой лентой. На каждой ветке – розовая лента. Концы ленты свисали вниз и покачивались под порывами ветра, как пышные бантики на головах девушек. А когда ветер подул непрерывно, ветки закачались, ленты сблизились и почудилось, что передо мною волны синего моря.

Как зачарованные смотрели мы с Дымком на дерево, Дымок от увиденной красоты присел на лапы, широко открыл пасть, так и замер, словно каменная статуя. Даже ни разу не чихнул

Радостная, что произвела на нас впечатление, что мы по достоинству оценили значимость ее воображения, Арина спросила:

– И что ты думаешь о багульнике с розовыми лентами?

– Может быт, я и ошибаюсь, но такой образ дерева навевает чудесные жизнерадостные мысли, – ответил я. – Смотришь, и вдруг все печали уходят, на душе становится так легко.

В знак солидарности с моим мнением пес чихнул и заулыбался: « Так оно и есть, мой мальчик! Даже я простил тебе все нанесенные мне обиды!» Конечно, пес хватил через край – какие —там обиды? Но вот – так моя дворняга шутила!

– Мне приятно, что вы так оценили мое дерево, – ответила трогательно Арина. – Я этими розовыми лентами отпугиваю все несчастья, беды и обиды.

– Чтобы все недобрые дела, – продолжил я, – все твои проступки, в которых ты вела себя как слабая и трусливая девочка, покинули тебя, перестали тревожить твою душу. Я угадал?

Я бросил взгляд на Арину, она прочитала явное недоумение в моих глазах.

– Я понимаю, что ты хотел сказать взглядом, – проговорила медленно она. – Как такая маленькая девочка могла совершить столь много неразумных, плохих поступков? Не отрицай этого, ты так думаешь.

– Да, меня охватили сомнения, – без колебаний ответил я. – Во – первых, ты еще самостоятельно, наверняка, и на улицу не выходишь – а здесь, видите ли, столько якобы дурных поступков уже совершенно. А во – вторых…

Здесь я запнулся, замолчал. Арина вскинула на меня вопросительный взгляд – ну что ты, договаривай…

– А во – вторых, – набрался отчаяния я, – ты прекрасная девушка, ты не можешь творить худое, не можешь быть злой, неблагодарной, завистливой.

Видимо, мой эмоциональный всплеск долетел до Дымка, он мгновенно отреагировал: сделал два шага вперед и склонил перед Ариной голову. Вышло это так величественно и театрально красиво, что девушка прильнула в избытке чувств к Дымку, крепко обняла, ее лицо утонуло в его шерсти. А пес смотрел на меня, хитро улыбались прищуренные глаза: « Ты молоток, мой мальчик, девушка скоро будет без ума от тебя! А про себя я молчу – итак уже сразил ее наповал!»

Арина отпустила пса, потрогала ленточку на ветках дерева и заговорила:

– Я увидела это дерево, ярко – красный багульник, и розовые ленты на нем во сне. Спала я ночи тревожно: болела сильно моя старенькая бабушка, не вставал с постели, с трудом переводила дыхание. Никакие врачи и лекарства не помогали.

Вечером я вышла в сад, вся в слезах, так сильно любила бабушку и мечтала, чтобы она выздоровела. Небо светилось огнями звезд. И я подумала, а почему не обратиться к далекому Звездному Небу и не попросить у него помощи? Помню, я тогда сказала: « О далекое Звездное Небо, не забирай у меня бабушку. Мне будет одиноко на земле без нее. Дай мне знак, что ты хочешь помочь мне, и я все исполню». Я постояла еще немного, почувствовала, что от выплаканных слез на меня навалилась усталость, зашла домой и быстро заснула.

Арина замолчала. Видимо, недавние переживания еще не прошли бесследно. Я слушал эту девичью исповедь, у меня почти наворачивались слезы на глаза. Дымок широко открыл глаза, неотрывно следил за каждым словом и жестом Арины – ему, как и мне, было жаль за бабушку.

– И вот ночью мне приснилось, что спустился с небес ко мне на постель ангел, маленький такой, с крылышками за спиной. В одной руке он держал крохотное ярко – красное деревцо, в другой – розовую ленту. « Девочка! Твоя бабушка будет жить. Но для этого ты должна утром посадить в самом дальнем месте сада, там, где его никто не будет видеть, это деревце багульник. У него пока одна веточка, ты привяжешь на нее вот эту розовую ленту. Каждый день на нем будет вырастать по одной ветки, и ты будешь заплетать на ней розовую ленту. Дерево будет расти, на это уйдет время, много веток появится на нем, и каждую ты должна украшать розовой лентой. Твоя бабушка все это время будет потихоньку выздоравливать, и когда на дереве вырастит последняя ветка, триста шестьдесят четвертая, и все триста шестьдесят веток будут украшены розовыми лентами, любимая тобой бабушка окончательно поправится» – Вот такие слова произнес ангел. Затем оставил на кровати деревцо и розовую ленту и вылетел через открытое окно к Звездном небу.

Когда я утром открыла глаза, силясь понять, было это взаправду или только мираж, то увидела на кровати багульник и розовую ленту. Я быстро вскочила, прибежала в самый дальний угол сада, посадила деревцо, повязала на ветке ленту.

Здесь я не удержался, брякнул не подумав:

– И сколько сейчас веток на багульнике?

Дымок как – то укоризненно покачал головой – мол не мог подождать, Арина и так бы ответила: «А еще воспитываешь меня? На себя бы посмотрел, мой мальчик!» – Предполагаю, что где – то так думал мой пес.

– Ой, извини Арина, я перебил тебя, – заискивающе пролепетал я. – Мне так неловко.

Но девушка не обратила внимание на мои слова, она вся находилась в своих переживаниях.

– Да ну, какие там извинения, – успокоила она меня. – Подумаешь, опередил немного мой ответ. Ты же переживал, поэтому и хотел скорее узнать счастливый конец. А веток сейчас триста пятьдесят и триста пятьдесят на них розовых лент. Бабушка моя поправилась, даже иногда встает с постели, ходит по комнате. Как видите, мои дорогие друзья, осталось всего четырнадцать дней – и будет ровно триста шестьдесят четыре ветки на дереве и триста шестьдесят четыре повязанных розовых лент. И тогда моя бабушка окончательно станет здоровой! Я так жду этого дня. Он будет самым счастливым днем в моей жизни!

Арина улыбнулась, возникло ощущение, что кругом стало светлее. Дымок приветливо замахал лохматым хвостом, залился веселым повизгиванием, затем крутнулся на месте и сделал круг по саду. Так он выражал свою радость по поводу благополучного исцеления старушки, и просто потому, что очень любил меня и Арину.

Арина подошла к багульнику, наклонила ветку и стала повязывать на ней розовую ленту, которая висела рядом, на другом дереве. Я увидел на том дереве ровно тринадцать лент.

– Можно мне помочь тебе, – спросил я. – Вдвоем легче и быстрее это сделать.

Арина, не оборачиваясь ко мне, отрицательно махнула головой.

– Нельзя! – голос ее был тверд. – Тогда пропадет волшебство. Ангел так мне и сказал:» Чтобы никто не прикасался, пока не будут повязаны триста шестьдесят четыре ветки».

Я полностью был согласен с ней – в магических делах важна каждая деталь, стоит только повести себя необдуманно, легкомысленно, как все чары пройдут, и останешься как тот старик и старуха у разбитого корыта.

– Я одно поняла, – продолжала говорить Арина, – что сильно пожелаешь, то и в жизни у тебя произойдет. Я вот так горячо захотела, чтобы бабуся моя не умерла, так молилась, что голос мой был услышан Звездным Небом – и ко мне прилетел добрый ангел. Это важное я запомню на всю жизнь: нельзя никогда опускать руки, если твое сердце бьется за жизнь родных, то смерти не так – то легко забрать их к себе.

– Какая чудная музыка жизни звучит в твоих словах, – произнес с легкой грустью я. – Я бы хотел, чтобы сейчас эти слова услышала моя мама. Чтобы там, в Звездном Небе, она не корила меня, что не прилетел ангел и не спас ее. Ведь все равно она живет в моем сердце, такая молодая и красивая.

А еще я подумал, что обязательно расскажу папе про это удивительное дерево с розовыми лентами. Конечно, только тогда, когда все триста шестьдесят четыре ветки багульника будут обвязаны лентами, и бабушка Арины встанет на ноги. И мы с папой посадим во дворе дерево, назовем его именем мамы, и я буду на каждой ветке зеленой привязывать ленточки такого же цвета, как глаза у моей мамы – синего. Пусть она смотрит из Звездного Неба на наш дом, увидит дерево и ленточки, и станет ей хорошо – о ней помнят, ее любят и грустят по ней.

– Вот и хорошо, что ты думаешь о свое маме, – словно прочитала мои мысли Арина. – Это для нее так значимо, так важно, что она там, во Вселенной, не одинока.

Дымок ткнул меня мокрым носом и завилял хвостом – пришла пора уходит. Попрощавшись с Ариной, мы вышли из сада, Арина еще долго стояла около калитки и махала нам рукой.

Глава 21. Белая горлица

Лето выдалось дождливым. Часто случались грозы, завывание ветра. Словно рядом пролетал самолет. Я, по совету папы, здорово наловчился удерживать Дымка от патологического страха. Мы прятались в папиной комнате, в большом пустом шкафу. Дымок начинал трястись мелкой дрожью, точно листок на ветру. Я крепко – крепко обнимал собаку за шею, шептал ему на ухо добрые слова. А иногда даже убаюкивал. Уши Дымка стояли торчком, неподвижно, как два солдата на посту. Он выглядел в шкафу таким большим, внушительным, словно был с размером слона. Дымок благодарно лизал мне руки, тихо – тихо повизгивал, но не вырывался, вел себя смирно.