Проект "Плеяда" 2.0

— В этом-то я не сомневаюсь, — буркнул Исии, — я сомневаюсь, что девка стоит всей этой возни. Она и вправду знает, где находится то, что нам нужно?

— Знает и неплохо, — кивнула Илта, — не раз там бывала. Это где-то в тайге, к северу от Байкала. Она говорит, что проект «Плеяда» что-то вроде нашего, только предназначен не для создания бактериологического оружия, а для борьбы с ним. В ее задачу входилмедосмотр и отбор «добровольцев», на которых испытывали новую вакцину.

— Добровольцы?

— Ну, у них так называется — у Советов же все добровольно, — хмыкнула Илта, — На самом деле, это «враги народа» и «предатели», которые, по словам Натальи так искупают свою вину перед Советской властью. Их отбирали и, после медосмотра, отвозили в Центр, куда Наташу вызывали пару раз для отчета. Только сдается, мне вакцина тут не причем.

— Почему вы так решили? — спросил Сиро.

— Она говорит, что там было множество закрытых помещений, куда ее не пускали. Люди, на которых по ее словам испытывали вакцину — по ее словам больше никто не видел, — впрочем, их могли пустить в расход, чтобы они не болтали. К тому же странно — по ее словам там были только женщины.

— Действительно, — хмыкнул Исии, — чума или холера не будет смотреть на пол жертвы.

— Вот именно. Единственный раз ей приходилось обследовать мужчин — и это пожалуй самое странное во всей этой истории. Говорят, что за полгода до войны, НКВД устроило настоящую облаву на местных шаманов — монгольских и бурятских. Человек двадцатьсвезли в Читу, из самых глухих сел, с дальних кочевий. Медосмотр — Наташа говорит, это ее особенно удивило — был самым беглым, женщин осматривали куда тщательнее. А потом их увезли на север.

— Странно, — Сиро нахмурился, — хотя — какое нам дело до них.

— Возможно, именно тут кроется ключ, к разгадке истинных целей «Плеяды», — предположила Илта, — уж шаманы точно не помогут им создавать вакцину. Ну и еще — вы можете не верить в шаманский дар, но поверьте человеку, который родился в Забайкалье и полгода прожил в тайге — это не то, чем стоит пренебрегать в здешних краях.

— Может вы и правы, — задумчиво кивнул Сиро, хотя в глазах по-прежнему читалось скептическое выражение, — так и что это нам дает?

— Пока не знаю. Поэтому я и хочу попросить у вас разрешения съездить в Ургу. Кажется, я знаю, кто там может нам помочь.

— Как это — уезжаешь? А как же я? Ты бросаешь меня?!

Наташа уселась на кровати, возмущенно глядя на стоявшую в дверях Илту.

— Я вернусь через несколько дней, — невозмутимо произнесла куноити, — ты даже соскучиться не успеешь. Так что не волнуйся.

— С чего ты взяла, что я буду по тебе скучать? — фыркнула Наташа, — думаешь, я такая наивная дура, что поверю, что ты заботишься обо мне от чистого сердца? Я тебе нужна — тебе и людоеду, что тут за главного. Просто вижу я как эти узкоглазые облизываются на мои сиськи — из-за тебя на мне почти всегда мало одежды. И чувствую я — только ты за дверь, мне эти друзья мешок на голову накинут и отволокут туда же куда и этих бедолаг из соседних камер. Какой из подвалов у вас тут используется под скотомогильнк?

Илта недовольно посмотрела на Наташу — как только неотвратимость смерти отодвинулась в неопределенное будущее, у советской девушки начал прорезаться характер. Свою роль сыграло и то, что Илта вот уже недели две окружала девушку такой заботой и лаской, что первый урок послушания основательно выветрился из хорошенькой головки Наташи. Она все чаще дерзила, что поначалу веселило Илту, затем стало раздражать. Видать, с пряниками пора заканчивать.

— Откуда такие фантазии о здешних подвалах, — насмешливо произнесла Илта, усаживаясь, скрестив ноги, на соседней кровати, — судишь по вашей живодерне?

— У нас мирные исследования, — отрезала докторша, — и участвовали в них лишь добровольцы. От ваших же изуверов защищались — думаешь, я не помню, как у нас в тылу то чума, то холера, то еще какая-то дрянь вспыхивала. Думаешь, я не знаю, как ваши самолеты сюда сбрасывали «бомбы» из которых зараженные блохи и комары вылетали? Мы тогда с ног сбились, потому что солдаты и офицеры целыми батальонами мерли. Думаешь, не знает никто, откуда эта дрянь лезла?

— Это война, красавица, — фыркнула Илта, — тут умирают много и часто, привыкай уже. Если вы победите, нам тоже мало не покажется.

— Мы не фашисты, — запальчиво воскликнула Наташа, — мы так с пленными не поступаем.

— Ага, вы так поступаете со своими, — раздраженно сказала куноити, — те кого вы в тайгу увозили, поди радешеньки были умереть за Страну Советов?

— Это были враги народа, — упрямо сказала Наташа, — они сами вызвались участвовать в опытах, в обмен на свободу. К тому же ранее вакцина проверялась на обезьянах.

— На обезьянах? — Илта с трудом скрыла волнение. Недавний жуткий сон во всех подобностях вспыл в ее памяти.

— Недешевое удовольствие, — стараясь сохранять спокойствие, сказала куноити, — разве нельзя было взять обычных крыс?

Наташа презрительно покосилась на финнояпонку.

— Я ведь тебе нужна только затем, чтобы подобраться к нашей военной тайне. Я была малодушной оппортунисткой, позволившей себе продаться за двойной паек и японские сиськи. Черта с два я тебе скажу еще что-то.

Илта неторопливо поднялась с кровати и подошла к Наташе. Русская, внезапно вспомнив все, невольно шарахнулась от куноити, но та была быстрее, сделав трудноуловимое движение рукой и советская девушка рухнула на кровать без сознания.

— Значит, твое обучение еще не закончилось, — Илта облизнулась, — как мне это нравится!

Очередное пробуждение Наташи состоялось в незнакомом ей помещении. Внимательно осмотреть новую обстановку ей мешала нелепая и неудобная поза — совершенно голая девушка сидела верхом на чем-то напоминающим детскую деревянную лошадь, с заостренным клиновидным ребром вместо спинки. Это ребро глубоко врезалось в промежность комсомолки, раздвинув внешние складочки и впиваясь в нежную плоть. Лодыжки были притянуты вплотную к ягодицам, короткой цепью соединяясь со скованными заспиной руками. Вокруг колен пропускались кожаные ремни, со свободно свисающими концами, к которым крепились небольшие гирьки. В завершение всего роскошная Наташина коса была протянута вверх и примотана к висящей над потолком люстре. Все это полностью фиксировало советскую девушку на месте, не давая ей не малейшей возможности соскочить или как-то облегчить ее унизительное положение. Все тело ломило, конечности затекли от связывавших их веревок и ремней. Однако самым неприятным было, конечно, деревянное ребро, врезавшееся в промежность.

— Обожаю «деревянную лошадь», — сообщила Илта, сидевшая на стуле у двери, — в Японии, в средние века, это считалось лучшим средством, заставляющим христианок отречься от своей веры. Посмотрим, как оно получится с большевизмом.

Советская девушка хотела выругаться но из ее горла сорвался лишь сдавленный стон. Давление между ног становилось нестерпимым, Наташа, вскрикивая, пыталась хоть немного приподняться и облегчить свою участь, однако тяжесть собственного тела заставляло ее опадать назад, еще сильнее вгоняя ребро в истерзанное влагалище. Со стороны пытка выглядела довольно эротично — полные груди волнующе подпрыгивали, бедра ритмично двигались, создавая впечатление, что девушка насилует деревянного коня.

Все это чрезвычайно возбуждало Наташу, пусть и помимо ее воли. Боль, смешанная с удовольствием охватывала ее тело, по ногам девушки текла влага, заливавшая спинку деревянного коня, отдельные ручейки стекали и на пол. Раз за разом девушкакончала, насаживаясь промежностью на ребро, не в силах вырваться из заколдованного круга оргазмов, следующих один за другим.

— Илтаааа, — выдохнула Наташа, вертясь и подпрыгивая, — пожалуйстааа.

— И почему тебя вечно надо всему учить, — притворно вздохнула куноити, — ведь можно было просто не спорить. Нет, уж давай теперь так.

— Пож…пожалуйстааааа. Это невыносимоооо. Я умрууууу…

— Да брось. В былые времена пленницы могли неделю вот так «скакать на лошадке». Думаю, может оставить тебя так до моего возвращения?

— Илтаааааааа! — истошный визг ударил по ушам так, что даже привычная к крикам о пощаде куноити поморщилась.

— Так что там, обезьяны, говоришь? — девушка демонстративно закурила.

— Я…я не знаю, зачем они нужны. Говорят…для опытов, перед тем, как людям вакцину вводить. Они…разные были…одни черные с гладкой шерстью, другие рыжие, мохнатые. Я их только раз видела, питомник…там в тайге…я ничего не знаю больше…правдаааааоооох, — речь Наташи прервалась и ее тело задрожало в конвульсиях очередного оргазма.

Илта задумчиво курила, размышляя, чтобы все это могло значить. Пока части головоломки упорно не желали складываться воедино. Женщины. Шаманы. Обезьяны. Вакцина. Что, черт бы их всех побрал, задумали большевики?

Она вздохнула, загасила сигарету в фарфоровой пепельнице, встала и принялась отвязывать свою жертву от деревянного коня. Когда упал последний ремень, Наташа просто повалилась обессиленной грудой на пол, тяжело дыша. Однако долго ей прохлаждаться Илта не дала.

— Ты получила свое удовольствие, — жестко сказала она, — а кто подумает о моем? Ну-ка, высунь язык.

Она присела над лицом Наташи и та, ученая опытом прежних любовных игр послушно запустила язык во влажные лепестки Илты. По внутренней стороне бедер Илты и подбородку Наташи стекал густой любовный сок, наполнявший воздух терпким запахом возбужденной женской плоти. Распаленная неумелыми, но жаркими ласками, Илта упала вперед, нырнув головой между бедер девушки и одновременно зажимая своими бедрами ее голову. Теперь уже пришел черед советской девушки стонать и корчится. Куноити была столь искусна в доставлении удовольствия, что и после «скачки» на деревянной лошади, Наташа снова кончила одновременно с Илтой.

Чуть позже они лежали на кровати куноити, обмениваясь ленивыми поцелуями. Наташа с интересом рассматривала комнату Илты — вопреки ожиданиям, чуть ли не более аскетичную, чем ее камера. Узкая кровать у стены, небольшой столик, где лежали пачка сигарет и фарфоровая пепельница. Только книжная полка у стены, люстра над потолком и портрет микадо на стене показывали, что эта комната не принадлежит очередной узнице «дьявольской кухни».

— Погоди, — прервав очередной поцелуй, сказала Илта, — давай я тебе кое-что покажу.

Что-то в ее голосе дало понять Наташе, что на сегодня с любовными играми покончено. Куноити гибким движением поднялась с постели и, не одеваясь, подошла к столику, под которым лежал уже знакомый Наташе чемоданчик.

— Мне тут кое-какие документы принесли, — сказала она, — недавно нашли в бункере. Берсоев видимо, хотел их уничтожить, после того как избавится от вас, но не успел, — куноити достала из чемодана тонкую папку.

— Знакомы эти имена? — спросила она, передав папку Наташе. Та пролистнула несколько листков, просмотрела записанные в столбиках таблицы женские инициалы, цифры, даты.

— Да, — кивнула она, — это женщины, которые не могли принять участие в эксперименте по состоянию здоровья. Мне сказали, что их вернули обратно в колонию.

— Их не могли никуда вернуть, — хмуро сказала Илта, — все-таки какая ты наивная. Ваш Центр — сверхсекретный объект, оттуда подопытные не возвращаются. Там в списке одно место указано, под Титовской сопкой. Там мы и нашли за сотню безымянных могил. Некоторые пришлось вскрыть. Вот фотографии, — она кинула на колени оцепенелой Наташе большой пакет из желтой бумаги.

— Нет, — выдохнула она, ненавидяще глядя на ту, с кем совсем недавно сплеталась в любовных объятьях, — я не верю, ты лжешь.