Помоги проекту - поделись книгой:
Мира! Он зло стукнул по бортовой панели, понимая, что чего-то подобного и следовало ожидать. Вернется на Эндобу — заведет себе шлюху с таким именем.
— Какую поездку планируете? — повторила вопрос ИИ.
— Прогулка по достопримечательностям, — буркнул Ален, пытаясь усесться в кресле поудобнее. — Пляжи, памятники, бары. Что тут у вас есть, где можно повеселиться?
— Вы находитесь в квадрате джарийского порта, зоны развлечения отсутствуют. Алкоголь и вредную пищу вы можете заказать в гостиничный номер.
— Ну а просто поглазеть на что есть? Для туристов?
— Мира не принимает туристов.
— Ладно, пусть не для туристов. — он начал потихоньку заводиться. — Для дорогих гостей?
— Мира закрытая планета, — ИИ словно бы издевался над ним, не принимая всерьез.
— Вот же гьеджет! — Ален с силой ударил по панели. Когда открылась одна из дверей, он подумал что из-за удара.
Истинная же причина объявилась позже в виде мальчика лет десяти, который бесцеремонно залез в шетаро и уселся на свободное сиденье рядом с Аленом. Он был одет как любой нормальный ребенок Суэльских Республик: в модные тканевые штаны со множеством карманов и кофту, по рукавам которой бегали котята. Босые грязные ноги выбивались из всего этого великолепия, особенно на фоне явной чистоты крови.
— Могила Миры Рюукон-Эльтене, — скомандовал ребенок, не обращая на Алена внимания.
Внезапное появление этого наглеца почему-то успокоило Ален, а выбранный маршрут предполагал хоть какое-то зрелище, потому он решил позволить мальчишке взять управление на себя.
— Разве прах не должны были развеять в открытом космосе?
— Ее похоронили много тысячелетий назад, — мальчик рассеянно пожал плечами и, улыбнувшись, протянул руку для рукопожатия. — Я — Лави.
— Ален.
«Где-то я уже видел эту улыбку, — пожимая руку ребенку, думал парень. — И она была гораздо надменнее, чем сейчас. Деймон бы позавидовал.»
Проснулся Лисард раньше будильника; он сел на кровати и долго пытался сообразить где находится. Вроде бы та же самая комната, но что-то все равно не так. Справа от него сладко спал Эдуард Ким: сбил одеяло в кучу и обнимал ее. Лис присмотрелся. Да это же его кровать! Где же тогда спал Алекс? И где он сейчас? Соседа нигде не было, хотя Лис даже в шкаф заглянул: куртка и ботинки были на месте. «Странно» — подумал он и принялся одеваться. Будить Эда не стал все по той же причине, что и вчера.
Алекс нашелся во второй комнате, недавно переоборудованной в студию. Там на четырех мольбертах сохли холсты, закрытые защитным полем от любопытных глаз. За пятым стоял друг, перепачканный с головы до ног. На его лице тоже была боевая раскраска, однако волосы, спрятанные под смешной косынкой, не пострадали. Голубые глаза сияли безумием творца. Заметив Лисарда, Алекс отложил палитру и грязными пальцами, потому как кистями он почти всегда пренебрегал, потер лоб. Выбившаяся прядка цвета спелой пшеницы быстро окрасилась в огненно-рыжий.
— Под Глена маскируешься? — пошутил Лис, протягивая полотенце, но его помощь отвергли.
— Он немного темнее. — Венкс широко зевнул, даже слезы проступили. — Слушай, криворукая обезьяна! Ты, так и не сходив в душ, уснул на моей кровати, да? Кажется, еще и вспотел во сне.
Лис кивнул, оправдания не спешили прийти на помощь, оставалось выслушать отповедь до конца.
— И кровать не перестелил, потому как царские ручки до кнопки обслуживания не дотянулись?
Лис снова кивнул, силясь изобразить раскаяние, вышло из рук вон плохо. Алекс попытался замахнуться на него сорванной с головы косынкой, но та выскользнула из пальцев и упала на пол. Лисард быстро отвернулся к картине, чтобы не засмеяться над неудачей друга, и заметил портрет прекрасной незнакомки.
— М-да, — расстроился Алекс. — Жалко, побить не могу — сил не осталось. Так что я в душ, а ты исправлять ошибки. Эй? Ты вообще тут?
Лис кивнул в очередной раз, хотя здесь его определенно не было. Его внимание привлекла девушка на картине. Она лежала на спине, одной рукой прикрыв глаза, вторую протягивая к зрителю. Огненно-рыжие волосы разметались по снегу, платье того же цвета с пушистой юбкой задралось с одного бока, обнажая великолепное бедро. Хотя картина была вся из контрастных пятен, смотрелось это очень гармонично: казалось, будто легкий ветерок делает рябь на воде и играет бликами отражения. Все в этой картине состояло из крови и воды, и больше ничего в ней не было. «Да, — подумал Лис, — все верно. Кровь и есть вода. А вода есть все».
— Хочешь, подарю, когда закончу? — Алекс, явно довольный произведенным впечатлением, чуть ли не лопался от гордости. Еще бы, кто из нас не любит, когда его хвалят?
— Спрашиваешь, — Лисард обернулся к другу. — Конечно, хочу.
— Заметано, — Венкс изобразил символ вечной клятвы: указательный и средний пальцы коснулись поочередно лба, губ и груди. Из-за этого его лицо испачкалось еще сильнее, но он лишь улыбнулся, забрал полотенце и пошел в ванну, а Лис — будить Эда.
Эд просыпаться никак не хотел. Лисард несколько раз толкнул его в плечо, дождался от него невнятного «Да, сейчас встану» и включил обслуживающий механизм на кровати Алекса. В детстве ему было интересно, как все устроено, и однажды во дворце он попытался разобрать похожую модель. Конечно же, ему влетело за это от Ванессы. Она так злилась, что запретила роботу вылечить синяк, оставленный ею на детском запястье. И пожаловаться было некому — отцу он стал хоть немного интересен только после случая с Источником. Давненько Лис не вспоминал покойную мачеху, чтоб нескоро ей переродиться! Почему же сейчас? Он по привычке тряхнул головой — в детстве искренне верил, что таким образом можно избавиться от ненужных мыслей. Но за шелестом простыней ему чудился смех мачехи, лица которой Лисард не помнил. «Не к добру это. Не может быть к добру.»
— Завораживает, — зевнул Эд над самым ухом, глядя на то, как механические руки ловко взбивают подушку и одевают на нее чистую наволочку. Он сидел в позе лотоса, одной рукой потирая красные от недосыпа глаза, второй все еще прижимал к себе несчастное одеяло. — А я свою пытался перенастроить на автомат недавно, совсем сломал.
Лис ничего не ответил — надо быть идиотом, чтобы трещать направо налево о своих предчувствиях, тем более в выходной день. Вернулся из ванной Алекс, отругал обоих и отправил Кима досыпать в свою комнату, а Лисарда в душ.
Примерно к полудню пестрая толпа из близнецов Лэ, Глена Уайта и Эдуарда Кима ввалилась к ним в комнату и принялась галдеть. Говорили все одновременно. Близнецы возмущались, что картины закрыты, и так нечестно! Глен умолял Эдуарда не одевать его в «эту дурацкую шапку», Эд, в свою очередь, удерживал Уайта от всяких попыток оную снять. Шапка на вкус Лиса была и впрямь идиотской: вязаный шлем с выступающими по бокам вязаными же рогами. Ко всему прочему, по бокам свисали две белые косы с веселыми розовыми бантиками.
— А давайте я в ней пойду, — Алекс неожиданно сорвал шапку с Глена и нацепил на себя.
Ребята пару минут смотрели на него с открытыми ртами. Венкс постоянно отличался своими провокационными выходками, но у него всегда получалось их удивить. Сегодняшний день не был исключением.
— Девочка, — наконец, выдохнул Эд, отцепляясь от Уайта.
— Миленькая девочка, — подхватили близнецы, — симпатичная.
Алекс притворно заморгал пушистыми ресницами, а потом и вовсе закрыл лицо руками. Плечи мелко тряслись, но никто не повелся — у шутки с беззвучным рыданием была огромная седая борода.
— Эй! — Он сделал вид, что обиделся, поправил шапку и принялся читать мораль. — Вы не в курсе, что дам, тем более симпатичных, утешать надо? Всему вас учи! Возьму и правда в ней пойду.
Алекс Венкс с первого дня их знакомства сразу стал вожаком, и никто даже не думал оспаривать его главенство. И уж если Алекс что-то решил — переубедить было невозможно. Близнецы, конечно, поворчали для порядка, что с такой красотой к ним теперь никто не подойдет знакомиться, но в итоге махнули рукой, обещая Эду припомнить его веселый сувенир.
Приют находился недалеко от Живого Источника — популярного у туристов, школьниц и прочего романтически настроенного люда места. Набережная пестрела открытыми и закрытыми кафетериями, простенькими аттракционами и скамейками. Сюда мальчишки обычно и ходили гулять по выходным.
— Как-то слишком людно, — Алекс зевнул, обводя недовольным взглядом стайки разноцветных школьниц.
Они уже готовились к Фестивалю цветов и хвастались друг перед другом нарядами, довольно легкими для нынешней погоды. Но надо отдать им должное: выглядели они прелестно.
— Девчонки! — восторженно воскликнули близнецы. — Это не людно, это цветник! — Они были старше на полгода, потому противоположным полом интересовались активнее остальных.
— Рассадник зла, — буркнул Венкс в шарф и поежился от внезапного сквозняка.
— Кто за то, чтобы его побить? — Эд первым поднял руку и натянул рогатую шапку ему на глаза.
— Покусает, — предупредил друзей Лисард, но не удержался и повторил то же самое, а потом пояснил. — Вы же видели мольберты. Опять всю ночь рисовал.
— Кого? — оживились близнецы.
— Азену, — зачем-то соврал Алекс, поправляя шапку, и Лис не стал уличать его во лжи.
Мальчишки разочарованно выдохнули, Алекс фыркнул. Написать портреты Создателей и их семнадцати ангелов к выставке на Фестивале Цветов приказал мастер Ксеронтнас — в этом и заключалось наказание Венкса за очередное препирание с учителями. На подобных картинах ангелы представали в белых просторных одеждах до пят с обязательным крылом за правым плечом. О том, как святоши приукрашивают Создателей, лучше промолчать. Неудивительно, что компания так отреагировала. Если бы Лис не увидел утром ту девушку, непременно присоединился к их вздоху.
— Красивая получилась! — он попытался воодушевить мальчишек, но те лишь отмахнулись.
— Все равно картинка, — Эд шутливо толкнул Лисарда в плечо и кивнул в сторону парка. — Вон где красота! Настоящая! Поработай лицом, Высочество.
В их компании уродов не было, даже Глен с его веснушками смотрелся довольно мило — девчонки заглядывались. Близнецы и вовсе афтийцы, а в этой расе все почти что идеальные. А работать всегда заставляли Лиса. Он не считал себя красивым: черные жесткие волосы, черные глаза, правильные черты лица, доставшиеся от предков. Даже одевался чаще всего в темные цвета, не желая выделяться, как тот же Алекс. Но отвертеться не получится, потому он повернулся к пялящимся на них девчонкам и улыбнулся. Те смущенно захихикали и помахали в ответ.
— Пошли! — скомандовал Алекс, отчего все опешили.
— Куда?
— Цветы рвать.
Могилы как таковой не существовало, были лишь полоска гранита и море ромашек за ней. Цветы смерти, символизирующие конец и новое начало, уже отцветали. Белые лепестки жались к стеблю, а желтая сердцевина уже таила в себе спелые семена для следующего сезона. Мальчик пробежал по лугу, нашел несколько еще не отцветших и, сорвав, вернулся к плите, у которой его терпеливо ждал Ален. Лави протянул ему добычу, и Ричмонд, немного повертев букет в руках, положил его с краю, где могло бы заканчиваться имя, стершееся тысячи лет назад.
— Глупо, правда? — спросил мириец, взяв парня за руку. — Еще живое уже забытому.
Ален молчал. Он и так чувствовал себя глупее некуда. Прилетел сюда вытрясти из Деймона подарок и немного развлечься, а сам занимается кометы знают чем. Но странно: сколько себя помнил, а никогда не ощущал подобного спокойствия. Ричмонд сжал теплую ладонь мальчика и сказал:
— Не глупо, если ты еще помнишь.
А вот это уже маразм. Что может помнить ребенок, которому едва исполнилось десять? Ну, допустим, вычитал он где-то об одной из ангельских женушек — сверх меры доброй и благодетельной. Иначе с чего вдруг древние ее именем планету назвали? Допустим, поразила его сия сказка прямо в наивное сердце. Но, Великий Космос, Ричмонд, за какими кометами ты ему подыгрываешь?
— Твой язык умнее мозга, — Лави хитро прищурился и посмотрел Алену в глаза — чайные в золотые.
— Сейчас кто-то довыпендривается, — пообещал ему Ален, но руку не отпустил.
Естественно, никто его не испугался, даже случайная муха, севшая на сорванные цветы.
— Ты не помнишь ее, да? Не помнишь Миру? — мальчик разом погрустнел и опустил голову.
— А должен?
— Это была твоя идея. С планетой и ромашками. Я голосовал против, — он немного помолчал, ожидая реакции собеседника, потом продолжил. — И Живого с Кошкой тоже не помнишь?
Ален растерянно покачал головой, не понимая, чего от него хотят. Лави вздохнул, подошел ближе к плите и, скинув букет, уселся на гранит. Затем похлопал по свободному месту, приглашая присоединиться. Ричмонд пожал плечами и сел рядом.
— Сейчас будет сказка, — торжественно и грустно заявил мальчик. — Давным-давно на заре времен в пространство нашего космоса, еще не обжитого, вошло судно с претензионным названием «Колыбель Миров» с восемью птенцами ваксей на борту. Окруженные защитой темпорального поля и искусственным интеллектом корабля, птенцы взрослели медленнее, чем внешний мир. Иногда они останавливались на какой-нибудь планете и удивлялись разнообразию жизни. Однажды один из них — Ар Солнцеликий — решил создать существ, подобных ваксей, — так и появились люди.
Дальше было про ангелов, про Живые и Мертвые Источники, про Исход. Вся та чушь, которой малышню наставники пичкают. История Создателей, адаптированный вариант. Ален устал делать вид, что внимательно слушает, и повернулся в сторону заката. Религия всегда навевала на него тоску, и мальчишка наконец-то это заметил. Обиженно замолчал и демонстративно отвернулся от собеседника, сложив руки на груди. Так они просидели, пока солнце не скрылось за горизонтом.
— Поехали обратно, угощу тебя вкусной и нездоровой пищей.
— Ты действительно их не помнишь? — принял отчаянную попытку Лави, шмыгнув носом.
«Хватит», — подумал Ален вставая. Вот только слез ему тут не хватало для полного счастья. Рывком поднял мальчика с места и встряхнул за плечи.
— А ты?! — заорал он, выходя из себя. — Ты их помнишь?!
Не надо было этого делать, теперь точно разревется. Но нет, просто вырвался из держащих его рук, повернулся и обнажил худую спину. На лопатке красовалось родимое пятно в виде распахнутого крыла. Да катись оно комете под хвост! Ален поднял не сопротивляющегося ребенка на руки и понес в шетаро, где усадил на сиденье и замотал в пси-кокон. Потом забрался на свое место с обратной стороны и вызвал ИИ.
— Давай назад!
— Подтвердите координаты, — стервозный автопилот не собирался облегчать ему жизнь, за что в очередной раз получил кулаком по приборной панели.
— В портовую гостиницу, откуда мы прилетели сюда.
— Координаты подтверждены. Включите защиту и наслаждайтесь полетом.
Наслаждайтесь, ага. Ален закрыл глаза. Пробудившийся ангел. Гьеджит! Пробудившийся ангел! Да что же это такой со Вселенной творится? Не Второе ли Пришествие? Почему, во имя Создателей, его это так пугает — чужая память?! Уж не потому ли, что меньше знаешь — крепче спишь? Он зажмурился, чувствуя кожей любопытство и жалость, исходящие от Лави. Давай, пожалей несчастного Ричмонда, не помнящего своих истоков и не желающего помнить. Потому что трус. Потому как страшно до коликов в животе. «Напьюсь, — думал он, барабаня пальцами по стеклу. — Вернусь на Эндобу и непременно напьюсь. Ящик эймы куплю за счет Деймона!» Никогда еще ход времени не казался таким медленным.
В гостинице, увидев портье, Ален был готов разрыдаться от счастья. Возможность избавиться от мальчишки легальным путем успокоила, расслабила до неприличия. Он вытянул руку в приветственном жесте, потом дернул Лави за шкирку, чтобы тот вышел вперед.
— Мади Шорен! Вы, случайно, не знаете, чей это ребенок?
Портье побледнел и, открыв рот, протянул к мальчишке дрожащую руку. Шорен пытался что-то сказать, но выходило лишь бессвязное мычание.
— Не дрожать! Говорить по существу! — прикрикнул на него Ален. Ситуация стала порядком раздражать, и чем раньше поймет, что произошло, тем лучше.
— Мади Лафайет… Его жена, она сказала, что мальчика похитил пират. И мади Лафайет расторгнул сделку. Варра был очень недоволен и… они встали в круг…
Шорен замолчал, протянутая к Лави рука продолжала трястись, будто он был следующим на очереди у Деймона. Ален подошел ближе и хорошенько встряхнул Шорена за плечи, желая расспросить дальше. Зря он это сделал. Лави воспользовался моментом: сорвался с места и побежал к выходу. «Гадство, — подумал Ален, отпуская бесполезного портье. — Гадство. А хуже всего, что я и есть тот пират, похитивший мальчика.» Развернулся и побежал за Лави, радуясь, что портовые гостиницы похожи друг на друга.
Сложно ли догнать ребенка, находясь в прекрасной спортивной форме? Тяжелее не придумаешь, если тот несется в ритуальный круг, где один из поединщиков — его отец. Ричмонд выбежал в сад, где увидел пиратов, собравшихся вокруг импровизированной арены, и пытающегося протиснуться сквозь толпу Лави. Ален успел схватить его за шиворот, но пираты расступились, открывая неприятную картину. На песке в луже собственной крови лежал Лафайет. Одна рука была оторвана и валялась рядом, от другой осталось кровавое месиво. Ноги вывернуты, светлые штаны все в бурой грязи. Лишь лицо не тронули — чтобы родственники смогли опознать. Деймон любил наказывать выступающих против него подобным образом, и Ален не раз присутствовал на показательном поединке. Но сегодня он чувствовал себя виноватым в случившемся и не мог оставаться спокойным. Из-за чего проморгал момент, когда в его руках осталась лишь кофта Лави, а сам мальчик выбежал в круг.
Земля вздрогнула. Песок поднялся в воздух, упал, поднялся снова. И крыло, проклятое крыло с бледной лопатки очертило новый круг, оставив в нем только Лави и Деймона. Остальным пришлось отступить из-за обваливающейся почвы под ногами. Ален не сдвинулся с места, твердя себе под нос мантру: «Не надо. Это моя вина. Только моя. Не надо». Никто его не услышал.
Вздыбились песчаные глыбы там, где столкнулись две силы, заставив противников отпрыгнуть в разные стороны.
— О, так ты ангел? — промурлыкал Деймон, не желая пугать ребёнка. — Не хочешь присоединиться ко мне, Милимо?
— Если и выбирать себе бога среди вас, то только Живого. И больше ни перед кем мы не преклоним колени, — ответил Лави на староимперском.
Новые волны силы столкнулись и взорвались песком. В голове у Алена словно что-то щелкнуло, и ему показалось, что видел однажды похожий бой. Чем все закончилось? Младенец, упавший в Мертвый Источник. Синяк под глазом, оставленный Милимо. Жгучая ненависть и желание отомстить. Не Ален ли тогда вместе с остальными склонился, приветствуя Живого и Крито? Голова болела, не давая сосредоточиться на внезапном воспоминании. Память… Что может быть ужасней тебя? Бессилие, вот что. А он… Был ли он когда-нибудь трусом на самом деле? Куртка, порванная на спине воздушным потоком. Недоумение в желтых глазах. Где там смертный приговор? Сейчас подпишем.
— Хватит! — заорал Ален, вцепившись в руку варре. — Хватит. Прекрати, я тебе сказал!
И Деймон, Имперский Демон, гроза Обжитого Космоса, вздрогнул и отступил в сторону.
Они пили самый популярный напиток Обжитого Космоса — сарч. В Нейтральных Землях его варили со специями, часто добавляя сахар и молоко. Лисард подобное надругательство над сарчем на дух не переносил — пришлось заказывать сок. Конечно, выглядел он при этом белой вороной, избалованной и с дурным вкусом. Может, поэтому, может, и нет, но девчонки его сторонились, предпочитая компанию близнецов. Те лучились дружелюбием и говорили без умолку: травили анекдоты, делились впечатлениями о просмотренном недавно мюзикле «Сиэль Фари» и цитировали тамошних героев. Лис им завидовал. Глен Уайт, судя по всему, тоже.
А вот Алекс сидел в стороне и даже не старался вступить в диалог, хотя сам их сюда и привел. Все внимание вожака привлекал ММ, который тот захватил из комнаты. Листал информационные страницы, время от времени включал записи политических мероприятий и многозначительно качал головой. Это выглядело круто, если бы не смешная шапка.
— Где ты ее достал? — шепотом спросил Лисард у Кима, когда тот отвлекся от очаровательной блондинки, рассказывающей о своей школе.
— Отец привез, — Эд хихикнул, о чем-то вспомнив, и добавил: — Тебе никогда подобное не дарят? Ну, там, интерактивные игры, новеллизации или смешные сувениры? — Лис покачал головой, заслужив сочувственное похлопывание по плечу.
Поделиться книгой: