Помоги проекту - поделись книгой:
– Зачем? Не надо!
Лёля взяла упирающуюся Илону за руку и решительно направилась к двери с табличкой «3 «Б». Поговорив по душам с Мишкой Спириным и Лизой Потаниной, Корвенко свою внушительную речь закончила так:
– И если я ещё раз увижу…
Надо отметить, что Ольга Корвенко – староста 5-го «А» – была непререкаемым авторитетом среди с первого по седьмой классов школы № 160. Активистка, красавица, умница – в общем, любимица учителей, мечта мальчишек, гроза девчонок. С этого исторического дня Илона стала смотреть на неё как на богиню. В классе Левину заметили и зауважали – ещё бы, с самой Корвенко общается! А Лёля и сама не могла понять, почему так заинтересовалась бесцветной третьеклассницей.
– Что так долго?! Будто не в соседнем подъезде живёшь! Давай, давай, заходи быстрее! – Макаров кричал, стоя у открытой двери.
– Что случилось, Викеша? Что за спешка?
– Никто мне не верил, даже ты! А я сделал это!!!
Макаров потряс перед Илоной банкой, в которой пересыпался белый порошок.
– Что это? – спросила Левина, обеспокоенная его состоянием.
– Гидростатический ионообразующий расщепитель! Вот как я назвал своё сокровище! Сокращённо ГИР – бомба для употребления внутрь!
Илона решила не торопить события, зная, что он сам всё расскажет, как только выплеснет эмоции. Она пошла на кухню и включила электрочайник. Раз в полгода Илона заменяла чайник, поскольку Макаров включал его не проверяя, есть ли внутри вода. В холодильнике со вчерашнего дня оставалось два эклера с фирменным заварным кремом от Илоны. Макаров очень их любил, и Левина удивилась, увидев, что не всё съедено. Более того, она поняла, что и вчерашний обед не тронут.
– Викеша! Ты что, не ел ничего?
Макаров что-то выкрикивал из комнаты, а она уныло думала: «Сколько же раз это всё будет повторяться? Живу в бесконечном дежавю…» Викеша через день влетал на кухню и вопил:
– Я – гений! Смотри! Вот я теперь им покажу!
Кому «им», что покажет?! Илона в такие моменты чувствовала себя обречённой.
– Посмотри, что я изобрёл!!!
Поначалу Левину очень интересовали научные изыскания Викеши, но они всегда оказывались полнейшей чушью. Да и что можно ожидать от человека, который понятия не имеет о том, что такое химия? Ни одной формулы он не знал, книг не читал. Ему просто нравилось всё смешивать. Кефир с марганцовкой, рассол с содой, сахар с солью, муку со стиральным порошком. Такая вот бытовая в буквальном смысле химия.
Викешина лаборатория, которой он так гордился, была не чем иным, как маленькой комнатушкой, где когда-то тихо жила и так же тихо скончалась во сне его мама. В убогом помещении стояли стол, стул, продавленный топчан и небольшая железная клетка в углу. На столе в абсолютном хаосе валялись ошмётки продуктов; банки, заполненные непонятно чем; ненужный хлам, который Макаров ежедневно собирал на дворовой помойке: обрезки труб, стопки газет, тряпки, стекловата. Откуда-то приволок химический штатив и неисправный микроскоп. Что со всем этим делал Викеша, Илона не знала, но периодически он выскакивал из этой комнаты с пол-литровой банкой в руках, где плескалась очередная омерзительная жидкость, и кричал:
– Это мировое открытие! Сейчас ты превратишься в невидимку! – и выплескивал на Илону своё изобретение. Она долго отмывалась от мерзкого запаха, но не обижалась. Викеша был ей нужен для того мира, в котором она находилась бо́льшую часть времени. Там Макаров был учёным с мировым именем, нобелевским лауреатом, а она – холёной женой великого химика, которая носила умопомрачительные наряды и имела прислугу в огромном особняке в предместье Женевы. Именно в этой фантазии Левина чувствовала себя хорошо, потому что там Викентий боготворил её, а на светских раутах элегантные кавалеры теряли из-за неё головы.
Один и тот же сон не давал покоя Илоне уже давно: она идет по великолепному саду, где в глубоком реверансе склоняются кусты белых и жёлтых роз. Навстречу идёт красавец. Подходит и улыбается. Она тоже улыбается, предвкушая счастье. И только он открывает рот, чтобы сказать первое слово, как Илона просыпается. Неужели она никогда не узнает, что он хочет ей сказать? Каждый раз после этого сна она чувствовала себя разбитой, и плоть возмущалась тому, что не получает удовлетворения даже во сне!
Левина понимала, что ничего не изменится в её жизни. Пыльная работа в душной, никому не нужной библиотеке, Викентий с сальными волосами и гнилыми зубами. Даже это чудовище не воспринимает её всерьёз! И Корвенко… С детства яркая, удачливая, почему она выбрала Илону в подруги? Левиной не приходило в голову, что Ольга просто любит её. Её нельзя любить, она – ничто! Поэтому Илона думала, что Корвенко её пользует, как служанку или собачку.
Левина при всей своей забитости была человеком злопамятным, и если на что-то обижалась, то всерьёз, выедая себя обидой изнутри, смакуя вновь и вновь минуту своего унижения. Как-то Корвенко сказала ей:
– Илонка! Ну что ты как мымра последняя одеваешься? Глаза б мои не видели! Я знаю, что денег у тебя мало, но это не проблема. Пойдём подберём тебе что-нибудь приличное… – и почти силком потащила подругу к огромному шифоньеру, забитому вещами.
Левиной было очень неловко. Ей, конечно, хотелось иметь красивую одежду, но не таким образом. А Ольга, не подозревая, что творится в душе у Илоны, бросала и бросала ей в лицо разноцветные юбки и кофточки.
– Вот, смотри, тебе пойдёт… – говорила Корвенко, прикладывая к Левиной ярко-зеленый жакет. – Здесь пятнышко небольшое есть, но в химчистке это быстро исправят. А-а… Вот она… Славная юбчонка! Я её только один раз надела. Представляешь, нагнулась, а она по шву расползлась, видишь?.. – показывала Ольга большую прореху с задней стороны короткой синей юбки. – На твои кости как раз пойдёт. Ты же у нас рукастая – залатаешь, будет как новая…
Илона не знала, куда деться от стыда. Вещи взяла, но своего состояния не забыла. Корвенко, конечно, и не догадывалась о чувствах подруги.
Викеша выпил залпом чашку горячего чая, запихнул в рот два эклера и, не затрудняясь пережевыванием пищи, стал брызгать слюной и словами в Илону:
– Ты даже не представляешь, что я изобрёл! А я докажу… Я всем им докажу! Пошли!!!
Он резко поднялся из-за стола, опрокинув на пол чашку, и вынесся в свою лабораторию. Илона по привычке пошла за ним. Макаров из клетки, от которой невыносимо воняло, вынул одну из трёх мышей, пойманных в этой же комнате, и посадил несчастную тварь в пустую трехлитровую банку, стоявшую на столе. Потом произвёл следующие нехитрые манипуляции: в пластиковый стаканчик налил воду, насыпал туда порошок, размешал воду пальцем и сказал:
– Запомни этот миг, Левина, запомни!
Илона кивнула и ничего не ответила. Викеша пипеткой набрал жидкость из стаканчика, вынул мышку из банки, капнул ей в мордочку эту воду, посадил зверюшку обратно и закрыл банку крышкой.
– Вот так! Засекай время. Через сорок минут мы вернемся сюда. Эклеры остались?
Уже на кухне Макаров, не замолкая ни на минуту, разглагольствовал о том, как Катька в нем ошиблась и как она будет себе локти кусать, когда его, Викешино, лицо не будет сходить с экранов телевизоров и с первых полос газет и журналов всего мира! Илоне ход его мыслей совсем не понравился. Надо же, Катьку Илюхину вспомнил!
Она была одноклассницей Макарова, и в те времена, когда Викентий был ещё не в очень замутнённом сознании, он в неё сильно влюбился. Катя пару раз встретилась с чудаковатым парнем – это было в классе восьмом, – но потом как отрезало. По дошедшим до Левиной слухам, Викеша на глазах у Катерины съел рыбку из её аквариума. Рассмешить хотел. Не рассмешил.
С тех пор много воды утекло. Катя вышла замуж, родила двух очаровательных девчонок-погодок и последние лет десять жила с семьёй в Германии, поскольку её супруг был из мальчиков-мажоров, окончивших МГИМО. Ох как не понравились Илоне слова Макарова!
– Викеша, – вкрадчиво начала она, – а при чём здесь Катька?
– Как при чём? При мне! Если я прославлюсь, она же ко мне прибежит как миленькая! Ты что, не понимаешь? – Макаров даже поперхнулся от странного вопроса.
– Так она же в Германии давно живёт. Не думаю, что она своего мужа бросит, – осторожно ответила Илона, маскируя глотком чая своё волнение.
– Бросит, бросит, не сомневайся!
– Викеша, а ты детей любишь? – Илона могла быть очень хитрой, когда надо.
– Детей? Каких детей? Не надо мне никаких детей! Ты что?
– Так ведь, если Катька к тебе прибежит, она же не одна прибежит, а с выводком…
– Об этом я не подумал… – Макаров помрачнел. – Сколько времени прошло?
– Почти сорок минут.
– Пошли… Быстро, быстро!
Левина хотела подойти к мышке, которая металась внутри банки, но Викентий остановил её:
– Отсюда смотри!
Они остались стоять у двери. Раздался странный звук, как будто мощный миксер включился, и Илона увидела, что прозрачная банка в один момент покрылась изнутри алой краской. Она вздрогнула и тихо спросила:
– Что это было?
– ГИР! – с гордостью произнёс Макаров.
– Что с мышкой случилось?
– Она превратилась в однородную эмульсию. Даже костей и шерсти не осталось! – Викешу распирало от удовольствия.
Левину затошнило, и она убежала в ванную комнату. Несмотря на отвратность всего увиденного, в процессе метания между унитазом и раковиной Илоне пришла мысль о том, что её жизнь может измениться. Она же чужая тень! Как раньше этого не понимала?! Корвенко хотела, чтобы Илона была такой. Всю молодость, которую они проходили вдвоём, ни разу на Левину не обратил внимания ни один молодой человек. Конечно, ведь королева всегда была рядом! Но всё ещё можно начать сначала. Илона успеет прожить свою жизнь, свою!
Оленьке Корвенко было десять лет, когда родители повезли её на дачу к друзьям – Анаиде и Степану Шахгельдиновым. Папа сказал, что они пойдут в лес по грибы. Оля никогда прежде на грибную охоту не ходила и очень ждала этого волнительного события.
На открытой веранде хозяйка накрывала стол к обеду и нарезала хлеб необычным ножом с розовой рукояткой и замечательной загогулиной на конце лезвия.
– Тётя Ида, какой ножик! – сказала девочка восхищенно.
– Да, Оленька, это мне из Америки привезли.
В те времена любая заграничная штучка была дивом дивным. Жвачки по блату доставались за немалые деньги, а тут – такое чудо! Оля глаз не могла оторвать. И когда на следующее утро она с отцом собралась в лес, умолила разрешить взять с собой чудесный ножик, чтобы срезать грибы.
– Смотри только не потеряй! – напутствовала Ида.
– Что вы! Я его так беречь буду, так беречь!..
Куклы Олю не интересовали. Она помнила, что очень любила свой голубой пластмассовый пистолетик и лук со стрелами. А ещё ей покоя не давал замок в ванной комнате, защелку которого она специально вдавливала внутрь, чтобы он заедал. Тогда девочка брала отвертку, вывинчивала два шурупа, доставала замок из двери, с умным видом рассматривала его, а потом лёгким нажатием возвращала язычок в нормальное положение и с гордостью ввинчивала замок обратно в дверь. Её мама никогда не возражала против этого ритуала, полагая, что вреда это не принесет, а моторику развивает.
В тот грибной день Оля с папой ушли вглубь леса. На небольшой полянке стоял пенёк, на котором лежал высушенный под солнцем трупик лягушонка. Девочка стала внимательно разглядывать его. Было не страшно, а интересно. Пётр Корвенко окликнул её, и девочка побежала за ним. Оля нашла крепкий боровичок, хотела его срезать, и – о ужас! – поняла, что ножика нет!
– Папа! Я ножик потеряла! – закричала она и горько зарыдала.
– Лёлька, ты что? Тётя Ида убьет нас!
– Пойдем скорее к лягушонку!
– Ты на солнце перегрелась? К какому лягушонку?
– Там, на пеньке. Я найду! Мы должны обязательно разыскать ножик!
Проплутав два часа, Пётр понял, что дочка не помнит, где находится то заветное место. Грустными они вернулись на дачу и пошли с повинной. Ида действительно рассердилась, поэтому с утра поиски решено было продолжить. Засыпая после трудного дня, Оля твердила себе: «Каждый кустик проверю, каждое дерево!» С рассветом они небольшим коллективом снова отправились в лес. Девочка методично обследовала по пути каждое дерево, каждый кустик. Взрослые быстро устали, но, держа марку, вяло помогали Оле, понимая, что затея никчемная. Смирилась даже Ида, но признаться в этом не решалась. Только Оля, помня о данном себе обещании, стремилась вперёд. Взрослые отстали, придумав для себя отговорку – сама должна всё почувствовать, такой урок на всю жизнь запомнит… Внезапно лес огласился криком:
– Смотрите, смотрите, что я нашла!
– Что? – отец добежал первым и замер.
Счастливая и перепачканная Оля протянула ему измазанную землёй вазу небывалой красоты.
– Откуда ты это взяла?
– Выкопала, – ответила дочка и показала на вырытую возле дерева ямку.
– Идите сюда. Лёлька клад нашла! – смеясь, крикнул Петр. – Ида, тебе этого достаточно в качестве компенсации за нож?
– Да ладно тебе. Что за ерунда! Деточка, а почему ты копать здесь стала?
– Не знаю… Бугорок какой-то был… Папа говорил, так шампиньоны растут…
– Чудеса! Ну, будем считать, что наша экспедиция удачно завершена. Пошли домой! – Степан выразил вслух заветное желание взрослой части компании.
– Дядя Стёпа, так нельзя. Я должна найти ножик. Я так виновата перед вами!
– Перестань, Лёленька, всё в порядке! Забудь… Пошли, пошли…
Когда вернулись домой, Ида отмыла вазу, и огранённое стекло засверкало бриллиантовой россыпью.
– Красотища! – констатировал Степан.
Оля отправилась спать немного успокоенная, но головёнку продолжала сверлить мысль о потерянном ножике. Взрослые остались пить чай с дивным черешневым вареньем, уставшие и молчаливые. И тут Пётр сказал сакраментальную фразу:
– Ребята! А почему мы дальше копать не стали?
Непонятно, почему они сразу не сообразили, что надо было бы ещё покопать под тем деревом, ведь ежу понятно, что вряд ли кто-то закопал под деревом одну вазу. Скорее всего, там было ещё много интересного!
Возникла пауза, во время которой осмысливалось сказанное. А потом начался совсем не взрослый галдёж:
– Что ж ты раньше не сообразил?
– А ты сам?
– Пошли обратно!
– Да вы что?! Ночь на дворе!
Когда страсти улеглись, Корвенко спросил:
– И последний вопрос. Кто-нибудь сможет найти то место, где Лёлька вазу отрыла?
Вопрос был закономерен. Дело в том, что Корвенко и Шахгельдиновы сдружились на почве тотального топографического кретинизма, когда два запорожца чуть не столкнулись ночью на просёлочной дороге. Машины ехали навстречу друг другу в один и тот же пункт назначения. Разговорившись, Пётр и Степан посмеялись, а потом поняли, что село Пронькино, где, как разнесла молва, бабушки готовили самые вкусные молочные продукты, оказалось совсем в другой стороне.
Больше тридцати лет прошло с того дня, как Оля Корвенко потеряла ножик тёти Иды и нашла таинственную вазу под случайным дубом.
– Не уходи.
– Я на работу опаздываю…
– Поди сюда… – Когда она слышала этот властный тон, то совершенно теряла самообладание. Анна Князева подчинялась ему, как зомби.
Поделиться книгой: