Помоги проекту - поделись книгой:
Основные произведения иностранной художественной литературы.
Азия. Африка
Литературно-библиографический cправочник
Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы им. М. И. Рудомино Институт востоковедения РАН
3-е изд., исправленное и дополненное
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Настоящее издание литературно-библиографического справочника отличается от двух предшествующих (1975 и 1991), называвшихся «Основные произведения иностранной художественной литературы. Литература стран Азии и Африки», тем, что в него включены материалы по авторам стран Африки южнее Сахары.
Цель справочника — познакомить российского читателя с золотым фондом восточных и африканских литератур: с крупными писателями стран Азии и Африки, чей творческий путь уже завершен, с наиболее характерными образцами их творчества, а также с анонимными произведениями, вошедшими в сокровищницу мировой литературы.
Третье издание справочника выходит с исправлениями и дополнениями. В ряде случаев переработаны статьи о творчестве писателей и об отдельных произведениях, входившие в предыдущие издания, обновлена и расширена библиография. Справочник подготовлен специалистами Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы и Института востоковедения РАН при активном участии сотрудников Института стран Азии и Африки при МГУ, Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН и др.
Многообразие и динамика литературно-исторического процесса порождает литературные общности разного типа, пределы которых не обязательно совпадают с государственными границами. В силу этого литературы на некоторых языках (урду, фарси, английском и т. д.) приобрели межнациональное значение; возрождаются языки, некогда считавшиеся угасшими (например, догри, майтхили); обретают литературный статус литературно-фольклорные общности (например, ситайки в Пакистане).
Естественно, данный справочник не претендует на полное освещение истории литератур стран Азии и Африки. Он лишь знакомит читателей с наиболее значительными памятниками и писателями, определившими ход развития литературы того или иного народа.
Поскольку справочник призван служить своего рода лоцией в безбрежном море литератур народов Азии и Африки, то и материал его организован соответствующим образом: материалы о литературах отдельных стран приведены в алфавитном порядке стран и представлены самостоятельными разделами. Внутри разделов материал дан в хронологической последовательности историко-литературного процесса и состоит из статей о жизни и творчестве писателей и наиболее значительных их произведениях. Соответственно, когда речь идет об анонимных произведениях, даются статьи только о произведениях. В конце статей приводятся библиографические материалы: данные об изданиях произведений писателей на русском, европейских и (если писатель писал на языках, пользующихся латиницей или кириллицей) на языке оригинала (вьетнамский, монгольский, турецкий и др.); сведения о критической литературе, посвященной писателю или произведению. Библиографические материалы даны выборочно.
В восточных литературах установить точные годы жизни автора или создания произведения нередко сложнее, чем в литературах западных: тут сыграли роль и специфика жизненного уклада в странах Азии и Африки, и менее жесткая соотнесенность историко-литературного процесса с хронологией, и больший удельный вес традиции устного бытования текстов. Как российские, так и зарубежные исследователи расходятся здесь в датировках не только на годы, но подчас и на век — два. В случаях подобных расхождений авторы и редакторы справочника отдавали приоритет национальным справочным источникам и датировкам, приведенным в академической «Истории всемирной литературы» (т. 1–8, М., 1983–1994).
Справочник завершается библиографическим сводом общих антологий и литературоведческих работ по литературам стран Азии и Африки в целом и по отдельным национальным литературам. Этот раздел дополняет пристатейные библиографические списки и имеет целью более глубоко познакомить читателей с общими проблемами восточных и африканских литератур.
Справочник имеет три указателя: «Алфавитный указатель авторов произведений», «Алфавитный указатель проаннотированных произведений», «Список авторов и редакторов справочника». В указателе авторов и указателе произведений дается номер страницы справочника, на которой располагается (или начинается — с переходом на следующую страницу) справка о данном авторе или аннотация данного произведения.
При составлении указателя авторов — их фамилии следовало разместить в порядке русского алфавита — пришлось решать ряд проблем. На Востоке принято широко обращаться к литературным псевдонимам, поэтому в заголовок справки об авторе редакторы выносили псевдоним, под которым данный автор известен и вошел в историю литературы, а его настоящее имя и другие, менее известные псевдонимы, если таковые имелись, приведены в тексте справки. Псевдониму неизменно отдавалось предпочтение. Например, Бибхутибхушон Бондопаддхай и Тарашонкор Бондопаддхай выступали в литературе под своими настоящими именами, под ними они и фигурируют в указателе — Бондопаддхай Бибхутибхушон и Бондопаддхай Тарашонкор. Однако в бенгальской литературе был еще и Маник Бондопаддхай — под этим псевдонимом печатался Прободх Кумар. Поэтому в указателе данный автор фигурирует под псевдонимом Маник Бондопаддхай — с отсылкой: Бондопаддхай Маник — см. Маник Бондопаддхай. Отсылки даны и в некоторых других случаях: 1. когда автор известен и под псевдонимом, и под настоящим именем (Су Дунпо — см. Су Ши; Гудипати Венкатачалам — см. Чалам); 2. когда автор известен под последней частью сложного имени (Дехлеви Амир Хосров — см. Амир Хосров Дехлеви; Басё — см. Мацуо Басё); когда бытуют варианты-разночтения имени автора (Горгани — см. Гургани; Шанкардев — см. Санкардев); в отдельных случаях, если оба варианта распространены примерно в одинаковой степени, оба они приводятся в заголовке справки и, соответственно, в указателе — Бо (Бай) Пу, Нармадшанкар (Нармад) Лалшанкар, Доулот (Даулат) Казн. Если автор известен под двумя разными именами, то оба имени вынесены в заголовок справки с соответствующей отсылкой в указателе: Сонган — см. Чон Чхоль (Сонган), Биддепоти — см. Видьяпати (Биддепоти).
Отсылки используются и в тех отнюдь нередких случаях, когда в различных источниках один и тот же автор описывается по-разному, то есть в качестве основного (первичного) элемента описания берутся разные компоненты сложного имени: Шах Абдул Латиф Бхитай — см. Абдул Латиф Бхитай Шах, Хамид Тархан Абдуллах — см. Абдуллах Хамид Тархан, Дамкёнг Акат — см. Акат Дамкёнг, Моманд Абдулхамид — см. Абдулхамид Моманд, Мунши Абдуллах бин Абдулкадир — см. Абдуллах бин Абдулкадир Мунши.
Литературные произведения как в корпусе справочника, так и в указателе описаны под наиболее распространенными в отечественном литературоведении названиями (если они не переведены на русский язык), либо под оригинальными названиями, сохраненными в переводе, либо под теми названиями, которые они получили в переводе и которые прочно вошли в русский литературный обиход. Так, «Такэтори-моногатари» и «Хэйкэ-моногатари» описаны под переводными названиями — «Повесть о старике Такэтори» и «Повесть о доме Тайра», тогда как «Исэ-моногатари» и «Ямато-моногатари», сохранившие в переводе оригинальные названия, под таковыми и описаны. В случаях, если произведение имеется в переводе под двумя названиями, предпочтение отдано наиболее приближенному к оригинальному. Например, из двух названий перевода классического романа У Чэнъэня — «Путешествие на Запад» (точный перевод оригинального названия) и «Сунь Укун — Царь обезьян» (сокращенный перевод) — предпочтение отдано первому варианту.
Составители надеются, что справочник даст возможность российскому читателю ближе познакомиться с крупнейшими писателями Азии и Африки и характерными образцами восточных и африканских литератур.
ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
Понятием «египетская литература» объединяется совокупность не только собственно литературных произведений, но и всех текстов и их фрагментов, которые независимо от их назначения обладают эстетическими достоинствами и которым свойствен интерес к человеческой личности: таковы некоторые автобиографические надписи египетских вельмож, некоторые царские надписи исторического характера и т. д. Памятники письменности, дошедшие до нас от тех времен и хранящиеся в различных музеях и собраниях всего мира, представляют собой лишь ничтожные остатки навсегда погибшей для нас огромной литературы. Но и они создают яркую, разнообразную и интересную картину.
Египетская литература создавалась на одном языке — египетском, но за тридцать пять веков своего существования он прошел в своем развитии несколько стадий: 1. Староегипетский язык эпохи Древнего царства (XXX–XXII вв. до н. э.); 2. Среднеегипетский, или классический, язык эпохи Среднего царства (XXII–XVI вв. до н. э.); 3. Новоегипетский язык эпохи Нового царства (XVI–VIII вв. до н. э.); 4. Демотический язык (VIII в. до н. э. — III в. н. э.); 5. Коптский язык (с III в. н. э.). Египетская письменность — одна из древнейших в мире. На протяжении всей своей истории египтяне пользовались двумя системами письма: иероглифической и иератической. В VIII–VII вв. до н. э. появилось еще одно, демотическое письмо, ставшее дальнейшим этапом в развитии иератического письма. В свою очередь иератика и демотика являются курсивами иерогли-фики. Египетская литература, являющаяся частью египетской культуры, прожила более долгую жизнь, чем независимое Египетское государство. Египет в 332 г. до н. э. был покорен Александром Македонским, а в 30 г. до н. э. вошел в качестве провинции в состав Римской империи. Самобытная же египетская культура продолжала жить и развиваться и в новых политических условиях.
Принятая периодизация египетской литературы основывается на периодизации истории языка и истории страны: различают литературы Древнего царства, Среднего царства, Нового царства и литературу демотическую.
Выдающимся памятником литературы Древнего царства являются «Тексты пирамид» — надписи, начертанные на стенах внутренних помещений в пирамидах пяти фараонов и относящиеся примерно к концу XXV — середине XXIII вв. до н. э. Это едва ли не древнейшее в мировой литературе собрание религиозно-магических текстов (магические формулы, гимны богам, обрывки мифов и т. п.). Магические тексты, рассчитанные на ритуальное чтение жрецами, долженствовали гарантировать умершему владыке Египта вечную жизнь в обществе богов. В магически-религиозном и ритуальном содержании «Текстов пирамид» нашла отражение попытка человека тех времен поставить себе на службу доступные ему средства религии и магии для превращения своей временной земной жизни в вечную жизнь за гробом. Для усиления магического эффекта египтяне прибегали к характерным для ритуальной поэзии приемам: аллитерациям, параллелизмам, игре слов. Многие отрывки из «Текстов пирамид» отличает художественная экспрессия, сила и вещественная наглядность образов.
Немалый интерес представляют ритуальные надгробные надписи, покрывающие стены многих гробниц фараоновской знати и ставшие важнейшим историческим источником эпохи Древнего царства. Вначале они содержали только имя покойного: по представлениям египтян увековечение имени на надгробном памятнике увековечивает жизнь. Со временем вместе с именем покойного на памятниках появляются его титулы и должности, описания наиболее примечательных эпизодов его жизни, свидетельствующие о его заслугах перед фараоном. Происходит процесс превращения ритуальной надгробной надписи в развернутую биографию, появляются пространные, лишенные всяких фантастических или религиозных элементов рассказы о жизни и деятельности важных сановников. В науке принято называть эти надписи автобиографическими, поскольку писались они от лица покойного. Автобиографические надписи свидетельствуют о бесспорной творческой одаренности их авторов, независимо от того, составляли их сами вельможи или подчиненные им писцы. Из дошедших до нас автобиографий наиболее содержательными и интересными являются те, что относятся примерно к середине XXVI — середине XXIII вв. до н. э. (надписи Уашптаха Хархуфа, Уни).
Эпоха Древнего царства стала периодом процветания дидактической литературы. В памяти египтян последующих поколений эпоха Древнего царства осталась золотым веком их культуры, порой мудрецов. Составленные древними мудрецами поучения высоко ценились на протяжении многих веков. Из них полностью сохранилось только одно назидательное сочинение — «Поучение Птаххотепа». Эго очень трудный для понимания и перевода памятник, и интерпретация некоторых его мест до сих пор остается спорной. Птаххотеп, называющий себя везиром фараона Исеси, постарев, просит царя назначить ему преемником сына, тоже Птаххотепа. Он обещает наставить его на путь истины и научить верно служить царю, «чтобы все худое было отвращено от народа». Собственно назидательная часть «Поучений» состоит из 45 или 46 наставлений, иногда сходных по содержанию. Рекомендации высокого нравственного характера чередуются с житейскими наставлениями, советами чисто утилитарного характера. Иные из них поражают тонким знанием человеческой психологии.
На рубеже III и II тыс., с началом Среднего царства, Египет вступает в новую эпоху исторического и литературного развития. Египетскую литературу периода Среднего царства принято называть классической. Одним из наиболее примечательных литературных памятников этой эпохи является папирус, известный в науке под названием «Потерпевший кораблекрушение» и находящийся в Государственном Эрмитаже. Он содержит рассказ от первого лица о фантастических приключениях на пустынном острове среди моря, куда попадает рассказчик после того, как судно, направлявшееся к рудникам фараона, потерпело крушение.
К концу Среднего царства относятся сказки папируса Весткар. Они объединены общей рамкой: фараон Хуфу (Хеопс) скучает и хочет услышать от своих сыновей рассказы про старину. Сыновья по очереди рассказывают отцу сказки. В папирусе Весткар, пожалуй, впервые в мировой литературе встречается композиционный прием, известный литературам Востока и Запада, — объединение рассказов и сказок посредством рамки.
Дошедшие до нас фрагменты «Потерпевшего кораблекрушение» и сказок папируса Весткар свидетельствуют о богатстве и разнообразии литературы этого жанра, в котором фантастические и чудесные элементы играют доминирующую роль. В этом жанре литературно обработаны и записаны фольклорные сюжеты.
К иному жанру относятся произведения литературы эпохи Среднего царства, служившие выражением установившегося религиозного мировоззрения. Таковыми являлись гимны богам. Наибольшими литературными достоинствами отличается гимн к Хапи, богу Нила. В нем в яркой художественной форме выражено восхищение и благодарность великой реке, не только создавшей их страну, но и в течение тысячелетий кормящей ее население.
В эпоху Среднего царства появилась «Песнь арфиста» — совокупность приблизительно 15 текстов, связанных между собой общим направлением мысли и мироощущением. «Песнь» не просто высоко оценивает земную жизнь, но и полна неприкрытого скептицизма по отношению к загробным верованиям. Это свидетельствует о наличии в Египте эпохи Среднего царства разных течений религиозно-общественной мысли, иногда прямо противостоявших друг другу.
Очень интересным и, может быть, не до конца еще понятым произведением древнеегипетской литературы является «Беседа разочарованного со своей душой». «Беседа» представляет собой диалог человека, разочаровавшегося в жизни и желающего покончить с собой, и его души, которая доказывает ему необходимость жить. «Разочарованный» стремится к смерти, поскольку ему чужды общественные порядки и нравы, воцарившиеся в современном ему Египте, где он чувствует себя одиноким. Смерть представляется ему счастливым избавлением от земных мук, переходом в несравнимо лучший загробный мир. Беседующая с ним «душа» высказывает противоположную точку зрения на смерть и загробный мир, критикует общепризнанную религиозную догму о бессмертии, пытается примирить человека с жизнью, какой бы она ему ни казалась. По всей вероятности, перед нами не что иное, как диалог представителей двух противоборствующих направлений общественной мысли древнеегипетского общества.
Социальные потрясения в Египте последних двух веков III тыс. до н. э., отразившиеся на содержании «Беседы разочарованного со своей душой», наложили отпечаток и на другие произведения египетской литературы эпохи Среднего царства — произведения, так сказать, публицистического плана. К ним относятся «Пророчество Неферти», «Поучение Аменемхата I» своему сыну и, наконец, «Рассказ Синухе» — одна из жемчужин египетской литературы. По форме это обычная автобиографическая надпись, но значительно расширенная и отличающаяся высокими художественными достоинствами. Как и во всех надписях, повествование ведется от первого лица. Рассказывается об удивительной судьбе Синухе, придворного сначала царя Аменемхата I, а потом и его сына, нового фараона Сенусерта I. «Рассказ Синухе», пожалуй, древнейшее в мировой литературе произведение, в котором окружающая действительность была воссоздана с удивительной полнотой и достоверностью. Он настолько правдоподобен, настолько живо рисует историческую обстановку, что выдвигалось предположение, что Синухе — историческая личность, хотя подтверждений этому нет. Рассказ поражает глубоким психологизмом и лиричностью, утонченностью и изысканностью стиля и свидетельствует о бесспорной художественной одаренности автора.
Еще один знаменитый памятник литературы эпохи Среднего царства — «Речение Ипуера». Начало папируса, содержащего текст памятника, не сохранилось. В уцелевшем фрагменте мудрец Ипуер описывает неизвестному царю бедственное положение страны: анархия, произвол, возмущение черни, отказывающейся повиноваться представителям власти. Иными словами, «Речение» содержит картину социального переворота и освещает его с позиции знати. Несомненно, что текст «Речения» отражает историческую действительность.
Литература эпохи Нового царства еще более обширна и разнообразна, чем литература Среднего царства, к тому же памятники ее лучше сохранились. Основной характерной чертой этой эпохи было то, что Египет навсегда покончил с той относительной изоляцией от внешнего мира, в которой он пребывал в предшествующие времена. Интенсивные экономические, политические и культурные отношения со всем цивилизованным миром при сохранении положения политического и военного гегемона — вот что характерно для Египта того времени. Все это нашло отражение и в религии, и в литературе, и в культуре. Однако древние традиции не были преданы забвению, они были с успехом продолжены в новых исторических условиях и с наибольшей полнотой — в литературе гимнов (гимн богу Амону). Наряду с гимнами выдающимся произведением религиозной египетской литературы Нового царства была 125-я глава «Книги мертвых». Это название обширного собрания заупокойных текстов самого различного содержания, предназначенных для обеспечения бессмертия уже не только царю, как «Тексты пирамид», но и любому смертному. 125-я глава резко выделяется из всех других своим особым содержанием: в ней описывается загробный суд бога Осириса над душой умершего. Впервые в истории религии и литературы в «Книге мертвых» выражена идея загробного воздаяния в зависимости от поведения человека на земле. Содержание 125-й главы свидетельствует о высоких нравственных запросах египтян, хотя ее отчасти обесценивают монотонные перечисления магических приемов, цель которых — заставить загробных судей во что бы то ни стало признать подсудную душу праведной.
В эпоху Нового царства некоторые мифологические сюжеты становятся сюжетами сказочных произведений, предназначавшихся для развлечения. Таков миф об Осирисе и Исиде — центральный миф египетской религии, а Осирис, начиная с эпохи Среднего царства, — одно из самых любимых и почитаемых египетских божеств. Часть этого мифа — рассказ о конфликте между братом Осириса Сетхом и сыном Осириса Хором, оспаривавшим трон Осириса на земле, после того как Осирис умер и стал царем загробного мира, — превратилась в развлекательный рассказ, в котором боги лишены какого бы то ни было авторитета, наделены пороками, осуждавшимися 125-й главой «Книги мертвых».
Значительно более интересны хорошо сохранившиеся сказки немифологического содержания, прежде всего знаменитая «Сказка о двух братьях». В сказке идет речь о неверной жене старшего брата, сначала безуспешно пытающейся соблазнить младшего брата, а затем оклеветавшей его перед мужем и обрекшей на скитания. В конце концов правда торжествует, вероломная жена предана смерти, и младший брат становится фараоном Египта.
«Сказка о Правде и Кривде» также повествует о двух братьях и о конфликте между ними. Братья в этой сказке названы абстрактными именами — Правда и Кривда — и являются как бы воплощениями справедливости и несправедливости. Хотя обе эти сказки по своему содержанию не являются мифологическими, победа справедливости в них несомненно свидетельствует о влиянии мифа об Осирисе и Исиде.
Совсем иного содержания «Сказка об обреченном царевиче», конец которой не сохранился, но замысел вполне ясен: в центре ее проблема рока и предопределения, занимавшая авторов многих египетских текстов.
В египетской литературе этого периода есть целый ряд сказок, на содержании которых отразились исторические события эпохи Нового царства — эпохи войн и побед египетского оружия. Героем одной из них является полководец Джхути, личность историческая; в центре другой — фигура правителя Южного Египта Секененра.
Наряду со сказочными повествованиями о военных победах египтян мы располагаем также рядом исторических надписей царей и вельмож, в которых отсутствует фантастический элемент и описания событий близки к исторической действительности. Некоторые из них вполне могут считаться художественными произведениями. Эго относится в первую очередь к «Анналам» великого завоевателя фараона Тутмоса III, начертанным на стенах Карнакского храма бога Амона в Фивах. «Анналы» являются извлечениями из полного текста летописи того времени, составленной писцом Чанини, сопровождавшим Тутмоса III в его походах.
Следует упомянуть и «Поэму Пентаура», содержащую описание знаменитой кадисской битвы между Рамсесом II и хеттами, происходившей в начале XIII в. до н. э. В «Поэме» воспевается доблесть фараона и излагается множество интересных исторических фактов. Рассказ ведется в первом лице от имени Рамсеса II. По существу, перед нами эпос царствования этого фараона, одного из наиболее интересных и ярких царствований в истории Египта. «Поэма» была написана с определенной политической целью — воспеть Рамсеса II как героя, как спасителя страны и народа от грозного врага — хеттов. Пентаур был только ее переписчиком, автор же — неизвестный нам писец.
Своей жизненной достоверностью, искренностью и лиризмом в литературе Нового царства выделяется «Путешествие Ун-Амона» — знаменитый рассказ египтянина Ун-Амона о его путешествии в Библ, дошедший до нас в единственном экземпляре, хранящемся в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Рассказ содержит рад интереснейших сведений о тех странах, которые посетил Ун-Амон, об их отношении к Египту, о политическом положении в самом Египте и т. д.
В период Нового царства продолжает развиваться и дидактическая литература. Почти полностью сохранились два поучения, оба они, по древней традиции, написаны авторами-писцами — Ани и Аменемоне — для своих сыновей. Оба, как и «Поучение Птаххотепа», бессистемны, в них беспорядочно перемешаны самые разнообразные наставления. Но этический уровень поучений Нового царства в целом значительно выше древних.
Наряду с традиционными жанрами впервые в истории египетской литературы мы сталкиваемся в эпоху Нового царства с новым жанром — любовной лирикой. Среди дошедших до нас произведений этого рода можно различить два типа стихов: изысканно обработанные, «салонные», и более простые, близкие по стилю к народному творчеству. К «салонным», например, относятся стихи, в которых о любви героя и героини рассказывают деревья сада: гранатник, смоковница и сикимор. Иные стихотворения более непосредственны: влюбленный желает превратиться в кольцо на пальце своей возлюбленной; описываются свидания влюбленных, преодолевающих любые препятствия на пути друг к другу.
С VIII в. до н. э. в Египте распространяется демотическое письмо, которым написаны различные тексты на папирусах и остраконах. Среди демотических текстов встречается новый, ранее неизвестный в Египте сказочный жанр, близкий басне, все действующие лица в нем — животные Правда, это не самостоятельные басни, они вкраплены в большой текст мифологического содержания, повествующий о приключениях в Эфиопии дочери бога Ра, принявшей образ кошки. Ра посылает за своей дочерью бога Тота, который превращается то в павиана, то в шакала и, пытаясь снискать доверие богини-кошки, рассказывает ей басни из мира животных.
Демотическая художественная литература в основном была обращена в прошлое. Под властью персов (525–404 до н. э.), греков и римлян египтяне стремились воскресить в памяти те времена, когда их страна была независимой и могучей. В этой связи необходимо упомянуть «Демотическую хронику» — текст без начала и конца, относящийся к III в. н. э. Содержание его составляют изречения оракула, каждое из которых сопровождается толкованием. Установлено, что изречения эти не что иное, как календарные даты, относящиеся к разливам Нила и облеченные в мифологическую оболочку. Толкования связаны с историей XXVIII–XXX династий египетских фараонов, владычеством персов и династией Лагидов. Эта хроника свидетельствует о повышенном интересе к прошлому и о попытке как-то систематизировать сведения о нем.
Целый цикл рассказов связан с именем Петубаста, царя времен ассирийского завоевания. В «Сказаниях о Петубасте» упоминаются имена других египетских правителей, но в целом это не историческое повествование, а историзованные легенды со множеством и достоверных, и фантастических эпизодов.
Текст огромного демотического папируса Райландс IX содержит историю нескольких поколений семьи жреца Петеисе из города Таюджи. История насыщена достоверными бытовыми деталями и не содержит, в отличие от «Сказаний о Петубасте» фантастических и сверхъестественных элементов.
На протяжении многих веков развития литература Древнего Египта достигла очень высокого уровня, была богата жанрами, во многих произведениях египетской литературы ярко и глубоко выражены гуманистические идеи. Она была одной из первых литератур в мире, достигших высокого эстетического уровня и оказала немалое влияние на более поздние литературы народов Древности.
Древнеегипетская литература / Вступ. ст. и сост. М. Коростовцева // Поэзия и проза Древнего Востока, — М., 1973,- С. 23–112.
Изречения египетских отцов. Памятники литературы на коптском языке / Введ., пер. с коптск. А.И. Еланской. СПб.: Чернышев, 1993.— 350 с.
Лирика Древнего Египта / Пер. с египетск. А. Ахматовой, В. Потаповой; Сост., вступ. ст. И. Кац-нельсона. — М.: Худож. лит., 1965.— 158 с.
Матье М.Э. Древнеегипетские мифы. — М.: Изд-во АН СССР, 1956,— 169 с.
Сказки и повести Древнего Египта / Пер. с древнеегипетск. — М.: Гослитиздат, 1956. — 150 с. Тураев Б. А. Рассказ египтянина Сунухата. — М., 1915.— 70 с.
Фараон Хуфу и чародеи: Сказки, повести, поучения Древнего Египта / Пер. с древнеегипетск., предисп. И. С. Кацнельсона. — М.: Гослитиздат, 1958,— 263 с.
Lefebure G. Romans et contes égyptiens de l’epoque pharaonique. — Paris, 1949.
Lichtheim M. Ancient Egyptian literature: In 3 vol. — Berkeley: Univ. de Calif, press, 1975–1980. Walle В. van de, Posener G. La Transmission des textes littéraires égyptiens — Bruxelles: La fondation égyptologique reine Elisabeth, 1948. — 71 p.
Гуля Н. П. Дидактическая афористика Древнего Египта / Под ред. В. В. Струве. — Л., 1941. — 275 с.
Коростовцев М. А. Литература Древнего Египта // История всемирной литературы. — М., 1983. — T. L — С. 54–81.
Тураев Б. А. Египетская литература: Исторический очерк древнеегипетской литературы. — М., 1920. - 279 с.
Brunner Н. Grundzuge einer Geschichte der altoigyptischen Literatur. — Darmstadt: Wiss Buchges, 1986.- 116 s.
Donadoni 'S. Storia della litteratura egiziana antica. — Milano: Nuova accad., 1957.— 337 p.
Posener G. Littérature et politique dans l’Egypte de la ХП-dynastie. — Paris: Champion, 1956. — 170 p.
ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕЙ МЕСОПОТАМИИ
Древнемесопотамская (шумеро-аккадская) литература — это единая, несмотря на двуязычие, словесность народов, населявших междуречье Евфрата и Тигра в III–I тыс. до н. э., — шумеров, аккадцев, вавилонян
На рубеже IV–III тыс. до н. э. в шумерских городах Южного Двуречья появляются первые памятники письменности — глиняные таблички с оттиснутыми и прочерченными на них знаками. Эта древнейшая месопотамская письменность, развившаяся позднее в клинопись, сложилась на основе архаической системы трехмерных глиняных символов-«фишек», которой пользовались для ведения учета в общественных (храмовых) хозяйствах Шумера. Самые ранние таблички представляют собой хозяйственные документы, регистрирующие получение
Совершенствование раннешумерской письменности шло по линии фонетизации письма, унификации
В становлении и развитии месопотамской письменной культуры важнейшую роль сыграла связанная с храмом эдубба («дом табличек» — архив, школа, склад). Именно персонал эдуббы — писцы, учителя и ученики — был той средой, в которой формировалась словесность Месопотамии. Специфика происхождения месопотамской письменности и сопутствующий этому изобретению «бухгалтерско-архивный» строй мышления ранних писцов наложили определенный отпечаток на всю письменную культуру Месопотамии. Этим, по-видимому, следует объяснять неодолимую страсть шумерских
Обучение в эдуббе строилось преимущественно на копировании текстов, от простейших формул деловых документов до сложных больших поэм. В первой половине II тыс. до н. э. сложился определенный набор произведений, входивших в программу обучения писцов или в круг их обязательного чтения. Древние каталоги сохранили названия приблизительно 100 художественных сочинений на аккадском (ассиро-вавилонском) языке и 90 шумерских. В начале II тыс. до н. э. шумерский язык окончательно вытесняется аккадским из повседневного общения. Но пока месопотамская культура была жива (до I в. н. э.), шумерский язык продолжали изучать в школе, копировали древние шумерские тексты, переводили их на аккадский и даже создавали на шумерском новые произведения — своего рода «новолатинская» литература Месопотамии. Сейчас нам известна примерно третья часть этого «ядра» шумеро-аккадской словесности. Но археологи ежегодно находят новые таблички, которые превосходно сохраняются в земле, и можно надеяться, что со временем будет восстановлен весь корпус древнемесопотамских литературных текстов.
Месопотамские писцы разработали подробную классификацию текстов, относимых ныне к разряду художественных, или литературных. Правда, принципы этой классификации не всегда ясны. Возможно, в основу ее была положена манера исполнения текстов или характер музыкального сопровождения («песнь под барабан», «плач под свирель» и т. п.). В отечественной науке предложено разделять памятники древнемесопотамской словесности на четыре большие группы: дидактика, лирика, космогонические и этиологические мифы, сказания о подвигах богов
Из текстов «непрагматического» характера ранее других, по-видимому, стали письменно фиксироваться пословицы и афоризмы житейской мудрости. Краткие, удобные для запоминания, они служили прописями в древней школе. Из архивов Фары и Лбу Салабиха (ок. 2500 до н. э.) дошли таблички с древнейшей версией «Поучений Шуруппака» — сборника наставлений в житейских делах, с которыми легендарный царь обращается к сыну. Известны и более поздние (I тыс. до н. э.) редакции этих «Поучений», весьма отличающиеся от первоначальной. Подобные сборники пользовались большим успехом и составлялись во многих школах во II–I тыс. до н. э. От старовавилонской эпохи (XIX–XVII вв. до н. э.) сохранилось несколько сборников притч. Писцы не ограничивались лишь записью расхожих «мудрых мыслей», но и сами стали сочинять нравоучительные тексты. В эдуббе возник и получил развитие специфический жанр месопотамской литературы — диалог-спор. Если ранние сочинения («Зима и лето», «Пальма и тамариск», «Плуг и мотыга») представляли собой довольно бесхитростные состязания в самовосхвалении, то в конце II тыс. до н. э. появились глубокие поэмы-диалоги «Вавилонская теодицея» и «Разговор господина с рабом», предвосхитившие библейские «Книгу Иова» и «Екклесиаст». В целом месопотамская литература «премудростей» оказала заметное воздействие на библейскую.
К разряду дидактических можно отнести сочинение «Писец и его непутевый сын», шумерский текст о школьнике и его учителе (XIX в. до н. э.), дающий живое представление о нравах эдуббы, и стихотворную сказку «Ниппурский бедняк» о проделках хитреца, трижды отомстившего своему могущественному обидчику. Наконец, укажем на очень интересные «Советы государю» (конец VIII в. до н. э.) В этом политическом сочинении, облеченном в форму сборника предсказаний («Если царь сделает то-то, то случится то-то»), проводится мысль о необходимости сохранить привилегии жителей священных городов Сиппара, Ниппура и Вавилона.
Древнейшие образцы месопотамской лирики (в записях XXI–XIX вв. до н. э.) — плачи о разрушении городов и храмов, гимны богам и царям, свадебные славословия. Эта поэзия теснейшим образом связана с общественным культом и обрядами. Писцы записывали старые тексты, долгое время передававшиеся изустно, и сочиняли новые. Известен поздний ассирийский «литературный каталог», в котором приведены начальные строки нескольких десятков любовных песен. Некоторые из них сохранились в отрывках или полностью; они весьма близки по духу, стилю и образности лирике библейской «Песни песней». Одни песни представляют собой диалоги влюбленных, в других описывается любовное томление или воспеваются прелести возлюбленной. Во II тыс. до н. э. в Вавилонии происходит подъем «личной» религии, появляется большое количество молитв, рассчитанных на индивидуальное обращение к божеству, а также покаянных псалмов. Некоторые из них написаны очень искусно и поражают глубиной религиозного чувства. От покаянных псалмов, по-видимому, идут поэмы о невинных страдальцах. В них лишь в начале добавлено несколько строк, в которых сообщается, что некоему человеку было плохо и он обратился к своему богу с жалобами и мольбой. В дальнейшем они разрастаются до нескольких сот строк, как уже упоминавшаяся выше поэма «Невинный страдалец».
В списках начала II тыс. до н. э. сохранилось десятка полтора шумерских поэм мифологического содержания: «Энлиль и Нинлиль», «Бог Энки и Нинхурсаг», «Энки и Шумер» и др., в которых рассказывается о происхождении Вселенной, сотворении человека и начале цивилизации в Шумере. Обломок клинописной таблички донес до нас отрывок шумерской версии предания о потопе. Более подробный рассказ о потопе мы находим в старовавилонской поэме об Атрахасисе.
Новую версию сотворения мира предлагает большая ученая
Однако славу и гордость древнемесопотамской литературы, как в древности, так и в наши дни, составляет другой эпос — «Эпос о Гильгамеше». С именем этого полулегендарного царя г. Урука связан цикл шумерских поэм: «Гильгамеш и Атта», «Гильгамеш и дерево хулуппу» и др. В старовавилонский период на их основе создается древнейшая аккадская версия эпоса. В середине II тыс. до н. э. ее переработал жрец-заклинатель Син-лики-уннинни. Поэма записана на 11 таблицах и содержит более 2500 стихов. Это самое пространное и совершенное произведение шумеро-аккадской словесности повествует о подвигах Гильгамеша и его друга Энкиду, о гибели последнего и отчаянных поисках Гильгамешем недостижимого бессмертия. Поэма открывается рассказом о буйствах царя Урука Гильгамеша, «на две трети бога, на одну — человека». Жители города, доведенные до отчаяния бесчинствами и притеснениями своего правителя, обращаются с жалобами на него к богам. Боги решают создать равного Гильгамешу героя — «пусть соревнуются, а Урук отдыхает». Богиня Аруру лепит из глины дикого богатыря Энкиду, который поселяется в степи. Охотник с помощью блудницы приручает Энкиду и приводит его в Урук. Герои встречаются, вступают в поединок, но не могут одолеть друг друга и становятся друзьями. Вместе они отправляются в горы и совершают свой первый подвиг — убивают хранителя кедрового леса чудовище Хумбабу.
«На красоту Гильгамеша подняла очи государыня Ииггар», однако герой отверг ее домогательства и оскорбил богиню, напомнив о печальной участи ее прежних возлюбленных. Обиженная Ииггар просит своего отца бога Ану создать свирепого быка, который разорил бы нивы урукитов и погубил Гильгамеша. Но Гильгамешу и Энкиду удается справиться и с этим страшилищем. Эго разгневало великих богов, и они насылают на Энкиду смертельную болезнь. Гильгамеш потрясен смертью друга и открывшейся ему мыслью о неизбежности собственной смерти. Он бежит в пустыню, а затем решает найти единственного человека, которому боги даровали бессмертие, и выведать его тайну. После долгого и утомительного пути он добирается до обиталища Утнапиштима (вавилонского Ноя) и узнает историю потопа и обстоятельства, при которых Утнапиштим получил бессмертие. Они более не могут повториться, и Гильгамешу, следовательно, суждено умереть. Правда, Утнапиштим дает герою «траву молодости», но на обратном пути ее похищает змея.
Тема смертности человека и поисков способов преодолеть конечность индивидуального бытия является центральной не только для этого эпоса, но и для всей шумеро-вавилонской словесности в целом.
Крамер С. Н. Две элегии на табличке музея им. А. С. Пушкина. — М.: Изд-во вост, лит., 1960. — 73 с.
Лирическая поэзия Древнего Востока. — М.: Наука, 1984. — 230 с.
Литература Шумера и Вавилонии / Пер. В. Афанасьевой, И. Дьяконова // Поэзия и проза Древнего Востока. — М., 1973.— С. 127–226.
Редер Д. Г. Мифы и легенды древнего Двуречья. — М.: Наука, 1965.— 119 с.
Всходы вечности: Ассиро-вавилонская поэзия / Пер. В. К. Шилейко; Сост. Т. И. Шилейко, В.В. Иванов. — М.: Книга, 1987.— 157 с.
Я открою тебе сокровенное слово: Литература Вавилонии и Ассирии. — М., 1981.— 350 с. Ancient Near East: In 2 vol. — Princeton: Princeton univ. press, 1973–1975.
Афанасьева В. К. Литература древнего Двуречья // История всемирной литературы. — М., 1983. — Т. 1,- С. 82–117.
Афанасьева В. К. Литература Шумера и Вавилонии // Поэзия и проза Древнего Востока. — М., 1973,- С. 115–126.
Крамер С. Н. История начинается в Шумере. — М.: Наука, 1965. — 254 с.
Эпос о Гильгамеше. — М.; Л.: Наука, 1961.— 212 с.
Gordon E.J. Sumerian Proverbs. Glimpses of everyday life in Ancient Mesopotamia. — Philadelphia: Philadelphia Press, 1959.
Lambert W. G. Babylonian Wisdom Literature. — Oxford: Claredon press, 1960, — 358 p.
Tigay J. H. The Evolution of the Gilgamesh Epic. — Philadelphia: Univ. of Pennsylvania press, 1982. — 384 p.
ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕЙ МАЛОЙ АЗИИ
В самом начале XX века в центре Малой Азии (иначе Анатолии), в 150 километрах к востоку от столицы Турции Анкары, были обнаружены клинописные архивы Хеттского царства (XVII–XII вв. до н. э.), одного из крупнейших государств Древнего Востока. Раскопки на месте бывшей столицы «царства Хатти» Хатгусы продолжаются и в наши дни, археологи ежегодно находят новые таблички. Отдельные экземпляры глиняных текстов выявлены также в других пунктах Анатолии. В 70-х гг. под насыпью Машат-Хююка, вблизи современного турецкого города Зиле (вилайет Токат), на месте хеттского провинциального административного центра открыт еще один архив. Клинописные тексты на хеттском языке были расшифрованы в 1915–1917 гг. выдающимся чешским востоковедом Б. Грозным. Он установил, что этот язык принадлежит к индоевропейской семье языков. Впоследствии среди клинописных табличек из архивов Богазкёя были выявлены тексты, составленные на других индоевропейских языках Малой Азии, близкородственных хеттскому: палайском и лувийском, — а также на древних неиндоевропейских языках Анатолии: хаттском, хурритском. Таблички царских архивов Хатгусы записаны клинописью, характерные особенности которой свидетельствуют о заимствовании ее из варианта клинописной системы, использовавшейся в Северной Сирии. Вместе с письмом была усвоена вся система знаний и текстов, с нею связанных.
Корпус клинописных источников на хеттском языке насчитывает десятки тысяч табличек и включает в себя описания празднеств и жертвоприношений, гимны, молитвы, заклинания, исторические и правовые документы, тексты мифологического содержания, инвентарные списки, каталоги, словари и т. п. С точки зрения современных критериев лишь очень незначительное число сочинений может быть признано как имеющее литературное значение. Вместе с тем эта хеттская словесность имеет разные этнические истоки.
Собственно хеттское наследие словесности «царства Хатти» являют, прежде всего, такие жанры, как поучительные рассказы, гимны и молитвы, анналистика. В древнехеттской «Дворцовой хронике» — сборнике коротких назидательных рассказов — повествуется о проступках должностных лиц, сурово наказанных царем. Жанр коротких рассказов позднее широко использовался в хеттской литературе. Одним из значительных образцов хеттской философской прозы являются «Молитвы Мурсили И», в которых хеттский царь обращался к богам с просьбой изгнать чуму из «страны Хатти». «Летопись Хаттусили I» — самый древний во всей мировой литературе образец анналов (XVII в. до н. э.). Этот жанр получил дальнейшее развитие в среднехеттской «Летописи Тудхалин» и новохеттской «Летописи Мурсили II». По жанру им близка «Автобиография Хаттусили III» — одна из самых первых автобиографий в мировой литературе. Характерными особенностями этого сочинения являются живой, образный язык автора и пронизывающая весь текст идея о покровительстве Хаттусили со стороны богини Иштар. К этой группе произведений словесности могут быть отнесены и некоторые редкие образцы обрядовых поэтических текстов, в частности погребальная песня, сохранившаяся в составе исторического повествования о войне с хурритами. Метрические размеры этого стихотворения и принципы звукового подбора слов, вероятно, унаследованы из ранней общеиндоевропейской традиции, к которой могут восходить и часто используемые в поэтических и прозаических образцах хеттской литературы сочетания однокорневых слов типа «суд судить», «заклинания заклинать», «слово словить» и т. п. Общеиндоевропейские истоки можно предполагать и по отношению к основной части древнехеттского мифа «Сказание о детях царицы города Канеса», в котором повествуется о кровосмесительном браке тридцати братьев со своими тридцатью сестрами.
Вся ранняя мифологическая литература хеттов представляет собой переложения памятников фольклора (или даже литературы) древнего населения Малой Азии хаттов (или хатти), оказавшего огромное влияние на культуру и социальную организацию хеттов. С языка хатти были переложены на хеттский миф о поединке Бога Грозы со Змеем. Чтение этого мифа, в котором повествуется о победе, одержанной Богом Грозы над Змеем, входило в хаттский ритуал празднования Нового года под названием вуруллия. С языка хатти был переведен и миф о Луне, упавшей с неба. Этот миф должен был читать ежегодно, видимо весной, когда слышались первые удары грома, особый жрец, носивший титул Человека Бога Грозы. Исключительно важное значение приобрели в хеттской культуре и многочисленные варианты мифа об исчезнувшем божестве, переложенные с языка хагтов. В образе этого божества предстают то Бог плодородия Телепину, то Бог Грозы, то Бог Солнца и некоторые другие божества. С исчезновением божества связывались различные беды в стране, а с его возвращением — наступление весны, тепла, плодородия. Этот хаттский миф имеет много общих черт с мифами и другими фольклорными текстами, повествующими об исчезающем и возвращающемся плодородии, распространенными как в областях древнего Восточного Средиземноморья, так и Северо-Западного Кавказа (в абхазо-адыгских нартских сказаниях).
Другой важной составной частью хеттской литературы являются тексты, сложившиеся под воздействием месопотамских литературных образцов, а также хеттские переводы и переложения хурритских сочинений. В эту группу текстов входят хеттские переложения аккадских текстов «Царь Битвы», «Царская надпись» (Бога) Мардука, «Царская надпись» Нарам-Суэна; последние в отличие от подлинных исторических документов, обычно написанных от имени конкретных исторических лиц, представляли собой определенный жанр аккадской литературы. В этих литературных текстах содержатся полулегендарные рассказы о связях Анатолии и Месопотамии времен династии Саргона Аккадского (древнего). Влияние вавилонских гимнов Богу Солнца Шамашу как царю и судье обнаруживается и в хеттских гимнах Богу Солнца, вместе с тем этим гимнам присущ ряд особенностей, свойственных только хеттской культуре. Через посредничество хурритов хетты переняли и переложили на свой язык поэму о Гильгамеше. К числу оригинальных хурритских произведений, переведенных на хеттский (XV–XII вв. до н. э.), относятся мифологическая поэма о смене на небесах четырех поколений богов, эпос «Песнь об Улликумми», содержащий рассказ о борьбе Бога Грозы с чудовищем Улликумми, рожденным из скалы, подобно герою кавказских нартских сказаний. Были переложены с хурритского рассказы об охотнике Кесси, о герое по имени Гурпаранцаху, сказка об Аллу и двух его сыновьях — Благом и Злом, сказка о корове, родившей ребенка от Бога Солнца, и др. Именно хеттским переложениям мы обязаны тому, что многие произведения хурритской литературы не канули в Лету.
Одно из важнейших значений хеттской литературы и культуры в целом заключается в том, что она выполняла роль посредника между цивилизациями Ближнего Востока и Греции. Особого внимания заслуживает влияние хурритских мифологических поэм на греческие мифологию и эпос. Предполагается, что оно осуществлялось через хеттские переводы. Не исключается и прямое хурритское влияние, в частности через хурритских рапсодов в Угарите (Рас-Шамре) и на хуррито-лувийском юге Анатолии (во второй половине II тыс. до н. э.). Посредническая роль именно хеттской традиции в этом процессе обосновывается рядом заимствований из хеттского, представленных в языке раннего греческого эпоса. Как возможные кальки хеттских образов (восходящих к соответствующим хаттским) или как непосредственные заимствования из хаттского в греческий (в результате контактов греков с хатти в Малой Азии) рассматриваются гомеровские персонифицированные образы Страха и Трепета. Согласно среднехеттскому гимну Солнцу, когда Солнце объезжало четыре стороны света, справа от него бежали Страхи, слева — Ужасы. Аналогию этому образу видят в тексте «Илиады», где Страх и Трепет запрягают колесницу бога Арея. Сходства обнаруживаются между хеттскими текстами, переложениями соответствующих хаттских и хурритских, и греческими мифами, зафиксированными в «Теогонии» Гесиода. Так, существенные аналогии прослежены между греческим мифом о борьбе Зевса со змееподобным Тифоном и хеттским мифом о поединке Бога Грозы со Змеем. Имеются параллели между этим греческим мифом и хурритским эпосом о каменном чудовище Улликумми из «Песни об Улликумми». В этом последнем упоминается гора Хацци, куда переселяется Бог Грозы после первого сражения с Улликумми. Эта же гора Касион (по Аполлодору) — место сражения Зевса с Тифоном. В «Теогонии» история происхождения богов описывается как насильственная смена нескольких поколений богов. Эта история, возможно, восходит к хурритскому циклу о царствовании на небесах. Среди отдельных совпадений греческой и хурритской мифологий отмечаются греческий Атлант, который поддерживает небо, и хурритский великан Упеллури из «Песни об Улликумми», поддерживающий небо и землю (аналогичный образ бога известен и в хаттской мифологии). На плече Упеллури росло каменное чудовище Улликумми. Бог Эа лишил его силы, с помощью резака отделив его от плеча Упеллури. Согласно хурритской мифологии, этот резак был впервые использован при отделении неба от земли. Способ лишения силы Улликумми имеет параллели в мифе об Антее. Как и в «Песни об Улликумми», согласно греческой мифологии, специальное орудие (серп) используется для отделения от земли (Геи) неба (Урана) и оскопления последнего.
Поделиться книгой: