Трюм (ЛП)

Рианна с трудом сглотнула. Ее рот был настолько сухим, что она не смогла сказать ни слова, а ее сердце колотилось в груди так болезненно, что, наверное, могло бы взорваться.

Этот мужчина мог бы съесть ее с потрохами, образно говоря.

Здесь ей не помогло бы спастись даже чудо. Ни один орган власти не поддерживал в Трюме хоть какой-нибудь порядок. Ее единственным шансом на выживание было стать умнее, чем остальные. И необходимо было вступить в союз с правильным мужчиной.

Такой мужчина, судя по всему, как раз сейчас и приближался, шагая с видом человека, уверенного в своей власти, который завоевал свое место в этом примитивном обществе.

Одежда Торна был лучше, чем у кого-либо другого. Он также выглядел сытым и хорошо отдохнувшим, чего не наблюдалось и у половины людей, которых она могла видеть со своего места. У него было свое окружение — мужчины, которые вели себя как его телохранители, и женщины, которых Рианна видела раньше.

Девушка была знакома с таким типом мужчин. Высокомерные, заносчивые, уверенные в своих собственных физических данных. Тип мнимого альфа-самца можно было найти на каждом корабле, в баре или тренажерном зале Коалиционного пространства.

— Собираешься с ней поиграть, Гадюка? — спросил Торн, стоя лицом к лицу с мужчиной с косой.

Это была молчаливая дуэль — бессловесная война власти и запугивания.

Рианна рассматривала мужчин, не дыша, задаваясь вопросом, отступит ли Гадюка или они на самом деле будут сражаться за нее.

Все это напоминало не романтическую фантазию, а невероятный ужас. Оба мужчины просто будут использовать ее, пока она не будет полностью сломлена.

Торн, возможно, мог быть не настолько бессмысленно жестоким, каким выглядел Гадюка, но Торн был крайне эгоистичен — она могла сказать это с первого взгляда — и он не стал бы альфа-самцом здесь, обращаясь с другими людьми по-человечески.

Гадюка, в конце концов, отступил с выражением отвращения на лице, бормоча что-то себе под нос.

Рианна едва ли почувствовала облегчение. По крайней мере, борьба бы отсрочила неизбежное.

Но неизбежное быстро приближалось. Торн подошел ближе, и его глаза стали ползать по ее телу — от кудрей, длинной до плеч, до удобной обуви.

— Ты шлюха? — прямо спросил он.

— Нет, — она была так удивлена вопросом, что ей удалось ответить даже несмотря на мешающий в горле ком.

— Хорошо. Я не трахаю шлюх, хотя они, как правило, это все, что мы здесь получаем. У тебя хорошее тело, а это еще одна вещь, которую я требую от женщин. Есть два варианта, — его темно-голубые глаза сузились, когда он начал объяснять, — стань моей женщиной, делай то, что я тебе прикажу, и ты будешь в безопасности. Или, если ты откажешься, я отдам тебя остальным.

Он указал назад на «всех остальных». Ум Рианны был слишком затуманен, чтобы увидеть отдельные лица, но заключенные были похожи на голодную стаю волков.

— Они будут по очереди использовать тебя, пока им это не надоест. Ты не проживешь и ночи.

Рианна знала, что его последние слова не были преувеличением. Возможно, что некоторые альфа-самцы смогут попытаться оставить ее себе, но они, вероятно, не будут достаточно сильными, чтобы надолго удержать ее в безопасности от других.

— Каково твое решение? — спросил Торн, выглядя слегка раздраженным из-за ее колебаний.

Это был момент, который определит ее дальнейшую судьбу.

Здравый смысл, давящее ощущение от этого места, и все, увиденное ранее, говорили ей принять предложение Торна.

«Позволь ему трахнуть тебя. Позволь ему обезопасить твою жизнь».

Рианна оглянулась вокруг еще раз, и ее глаза зацепились за запираемую клетку одиночки, чье имя Дэвис не знал. Подсознательно она заметила его, смотрящим на нее, когда уложила того слизняка несколько минут назад.

Сейчас он стоял молча, свободно положив одну руку на решетку.

Ее глаза встретились с его на несколько секунд, и она увидела там что-то, чего не видела еще ни у кого здесь.

Это не было ни добротой, ни жалостью, ни милосердием, или каким-либо другим мягким чувством.

Она действительно не могла назвать то, что там увидела, но оно напомнило ей о независимости.

Рианна повернулась к Торну.

Он ждал с довольной ухмылкой на прекрасном лице, как будто никогда не сомневался в том, каким будет ее ответ.

Это ухмылка сделала свое дело. Она проигнорировала все последствия и отдалась инстинктам.

Девушка повернулась на каблуках и ударила ногой снова, в этот раз, целясь вправо в жесткий, плоский живот Торна.

Он хмыкнул и сделал шаг назад, больше от удивления, чем от реальной боли.

Удар был хорошим, но не было никакого способа одолеть ей его физически.

— Я не хочу ни тебя, ни других, — громко сказала Рианна, поворачивая голову, чтобы оглянуться назад на одиночку в своей камере, при этом даря ему многозначительный взгляд. Она только могла надеяться, что он ответит на него.

Выражение гнева изменило лицо Торна, и его гнев усилился, когда другие заключенные стали хихикать.

Торн приблизился к ней как крадущееся животное.

— Тогда выберем третий вариант, — он стиснул зубы. — Я трахну тебя первым, а потом выброшу то, что останется, остальным.

Это явно не было пустой угрозой. Рианна знала, что он легко сделает это. Она будет избита и изнасилована, а потом ее отдадут другим заключенным, которые будут делать с ней тоже самое, снова и снова.

Она посмотрела назад на мужчину-одиночку и почувствовала волну абсолютного отчаяния, когда увидела, что он повернулся к ней спиной.

Было очевидно, он не собирался помогать ей.

А это означало, что для нее не осталось абсолютно никакой надежды.

Девушка сглотнула удушающий комок в горле и посмотрела на Торна с последней толикой храбрости, которой обладала.

Кажется, она поставила не на того мужчину. Глупо. Импульсивно. И теперь она собиралась столкнуться с последствиями своего выбора.

Торн схватил ее за волосы, которые были собраны в хвост. Она отпрянула, но не достаточно быстро. Держа ее волосы, он подтащил Рианну ближе к себе, натягивая кожу головы так сильно, что ей хотелось заплакать.

Она не заплакала. Вместо этого, девушка яростно отбивалась вслепую, пытаясь ударить его коленом в пах. Ей удалось нанести только скользящий удар, из-за чего он еще больше разозлился. Удар не получился настолько эффективным, чтобы заставить его ослабить захват.

Ее ногти царапали его грудь, пытаясь нанести ему серьезные повреждения, но все ее усилия были напрасными. Она знала, что так и будет.

Он повернул ее спиной к себе и прижал к своей груди, его мощная рука обвилась вокруг ее талии.

Потом что-то произошло, и она внезапно оказалась свободной. Рианна отступила назад, скуля от шока и боли и чувствуя облегчение.

Она повернулась и увидела одиночку, который стоял перед задыхающимся Торном, которого, должно быть, он просто отшвырнул в сторону.

— Что за фигня? — прохрипел Торн, в изумлении глядя вверх на другого человека. — Ты на самом деле хочешь претендовать на эту маленькую сучку?

Одиночка ничего не сказал. Выражение его лица было неподвижным и нечитаемым, он не перестал смотреть в глаза Торну.

Когда Торн замахнулся на него, одиночка поймал его кулак и выкрутил ему руку за спину. Торн не был слабаком, поэтому физическая сила в движении, продемонстрированная одиночкой, была такой же шокирующей, как и впечатляющей.

Торн сумел вырваться из захвата, размахнулся и попытался ударить кулаком в живот другого мужчину. Он смог ударить, но его удар не имел какого-либо заметного эффекта. Одиночка продолжал наступать, нанося ему удары руками и ногами, заставляя Торна согнуться пополам и шумно задышать.

Никто не вмешивался. Должно быть, это какой-то архаичный кодекс чести среди преступников.

Весь Трюм гудел от удивления, но Рианна не могла отвести взгляд от двух борющихся мужчин.

Она все еще была в ужасе, но сейчас по другой причине. Она знала, кто собирается выиграть этот бой.

Она просто боялась того, что произойдет потом, когда она должна будет отдаться ему.

Одиночка замахнулся снова, но на этот раз промазал, так как Торну, наконец, удалось взять себя в руки. Он направил удар в лицо своего соперника, и его кулак скользнул по челюсти одиночки, оставляя после себя кровавый след.

После этого начался первобытный борцовский поединок без правил, в котором невозможно было четко определить, кто и куда наносил удары. Они хорошо дрались, сцепившись в клубок в течение нескольких минут, прежде чем одиночка нанес решающий удар.

Торн, покрытый кровью, лежал на полу и с трудом дышал. Одиночка оставался на ногах. Хотя и не в лучшей своей форме, но он держался также стойко и молчаливо, как и тогда, когда подошел к Рианне.

Их глаза встретились, и она заметила, что у него они были поразительного оттенка синего, как будто сияли на темном лице. Девушка сглотнула и попыталась что-то сказать, но не смогла придумать что.

Остальные преступники отошли в сторону, явно запуганные тем, кто только что победил их альфу.

Это был риск, но Рианна подумала, что он сможет это сделать. У него не была самая большая камера здесь, но она была самой лучшей — с решетками и отдельным туалетом. Он, должно быть, победил других заключенных в борьбе, чтобы выиграть ее. Просто потому, что он не смешался с исковерканным сообществом, которое проживало в тюрьме, не означает, что он не справился бы с Торном.

У нее не было никаких надежд на то, что он будет добрым, нежным или любящим. Но, глядя на него, Рианна не испытывала то чувство тошноты, которое ощущала, когда смотрела на всех остальных.

Если она собралась позволить кому-либо трахать ее, то пусть это будет он.

Мужчина не сказал ни слова, когда стоял лицом к лицу к ней, а через минуту схватил ее за рубашку на спине и стал толкать Рианну вперед к своей камере. Он понимал молчаливое согласие так же, как и она.

Девушка пошла с ним охотно, хоть у нее и не было особого выбора в этом вопросе. Он действовал немного грубее, чем она привыкла, когда толкнул ее в камеру и шагнул за ней.

Он запер дверь решетки за ними. Щелчок замка был и ужасающим, и облегчающим в то же время.

Теперь она была заперта в этой камере с безымянным преступником.

Но, по крайней мере, все остальные оставались на той стороне от решетки.

Камера была не очень-то и большой. В основной комнате было достаточно места для кровати с тонким матрасом, привинченной к стене, металлического стола с одним ящиком, который тоже фиксировался к стене, и чего-то большого, покрытого оборванными простынями, в одном из углов.

Еще была старая, потрепанная раковина в противоположном углу, которая была в рабочем состоянии — очередная роскошь в этой адской дыре.

Рианна стояла посреди комнаты и ждала, а что-то внутри ее содрогалось.

Мужчина жестом показал на маленький уголок с туалетом.

— Ты можешь воспользоваться им.

Его голос был резким и грубым, а взгляд — совершенно пустым.

Она захромала в сторону ванной, чувствуя боль в теле от ее потасовки с Торном.

— Спасибо, — она действительно это и имела в виду. Независимо от того, каким неожиданным было предложение, оно было щедрым жестом. Девушка поежилась при мысли, что ей пришлось бы столкнуться с ужасом общей ванны, где ей каждый момент грозила опасность.

Когда Рианна зашла в ванную, то внезапно вспомнила об отсутствии двери. Так что она была благодарна, что он не стал наблюдать за ней, хотя мог настаивать на этом.

Вместо этого одиночка отошел, и она услышала, как он включил воду в раковине.

Туалет был древним и связанным с канализацией, но Рианна едва ли собиралась жаловаться, когда смывала воду. После она вышла оттуда и увидела, что мужчина склонился над раковиной и брызгал водой на лицо.

У него было даже пару полотенец. Хотела бы она знать, как он их заполучил.

— Твое лицо в порядке? — спросила она слабым голосом, когда заметила, как он вытирал кровь.

— В порядке.

Он определенно не был разговорчивым.

— Я Рианна, — она понятия не имела, что должна была делать. Ее колени тряслись, поэтому она опустилась на край кровати.

— Ладно.

Она моргнула. Он не собирался говорить ей свое имя?

— Спасибо, — сказала она, пытаясь говорить четко, несмотря на нервы, — за твою помощь. Я имею в виду…

Он повернулся и уставился на нее.

Мужчина был привлекательным чисто физически. Его тщательно сбритые темные волосы подчеркивали скульптурные, широкие скулы и лоб. Его оливковая кожа, которая, должно быть, имела натуральный оттенок, поскольку здесь не было солнца, блестела от пота. Он был одет в подобие футболки без рукавов, которую ее бабушка назвала бы «женоподобной», но она показывала его внушительные плечи и мускулы рук. Его заношенные брюки сидели низко на узких бедрах. Его крупное телосложение тоже смотрелось естественно — хотя он явно был в отличной форме, он не выглядел фальшивым или чересчур накаченным, как Гадюка.

Черты его лица были слишком резкими, а выражение — слишком бесстрастным, чтобы считать его традиционно красивым. Но сила и мужественность исходили от него волнами.

— Ты думаешь, что я помог тебе по доброте душевной?

Это была самая длинная фраза, произнесенная им, которую она слышала, и это заставило ее сердце биться быстрее.

— Нет, но я все же благодарна.

— Не благодари. Я получу кое-что взамен, — его голубые глаза, казалось, пронзали ее. — Так?

Она задохнулась.

— Так.