ВОЛШЕБНЫЕ СУЩЕСТВА. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

К счастью, второпях произнесённая молитва нарушила планы фей.

ЯРМАРКА ФЕЙ.

Самая известная ярмарка фей проводилась в Сомерсете, у Блэкдауна, что возле Питминстера. Впервые она подробно описана Ричардом Бове в книге «Пандемониум, или Обитель дьявола»:

Иногда кажется, будто они пляшут, в другие разы — словно они у строили ярмарку или базар. Я поставил перед собой задачу выведать у соседей, насколько можно верить тому, что говорят о феях, и многие местные жители подтвердили всё, что я слышал.

Чаще всего их можно видеть на склоне холма, который называется Блэкдаун, между приходами Питминстер и Честонфорд, недалеко от Тонтона. Те, кому приходилось ездить в ту сторону, часто видели их, мужчин и женщин невысокого роста. Одеты они были в красное, синее и зелёное, по старому деревенскому обычаю, на головах шляпы с высокими тульями. Однажды, лет примерно пятьдесят тому назад, житель из Кумб-Сент-Николас, прихода по ту сторону упомянутого холма, возле Чарда, возвращался той дорогой домой и вдруг увидал прямо перед собой большую компанию, как ему показалось, деревенских жителей, которые собрались на ярмарку. Насколько он мог разглядеть, у них там всё было как на обычных ярмарках: оловянщики, башмачники, разносчики со всевозможными безделушками, фрукты и прилавки с питьём. Он не мог припомнить ничего такого, что видел на обычных ярмарках и чего бы там не было. Сначала он подумал, что это, наверное, честонфордская ярмарка, там в это время года обычно торговали, но потом решил, что рано. Сначала он очень удивился и придумать не мог, что бы это могло значить. Но немного погодя вспомнил, что слышал о феях, которые приходят на эту сторону холма, а поскольку его собственный путь лежал мимо того места, то он решил проехать между ними и поглядеть, на что они похожи. Так он и сделал, и хотя всю дорогу видел их совершенно ясно, стоило ему оказаться прямо на месте, как он понял, что ничего не видит и только чувствует, как его толкают и пихают со всех сторон, словно он попал в большую толпу. Феи превратились в невидимок и появились снова, едва он отъехал немного. Тут у него всё тело заломило, и он поспешил домой; сойдя дома с коня, он обнаружил, что охромел на одну ногу, и продолжал хромать всю жизнь, а прожил он ещё много лет; и все об этом знают, ибо он жил в Кумбе и рассказывал о своём приключении всем желающим; я же пересказал эту историю со слов одного человека, известного своей честностью, а тот слышал её от самого героя.

Была ещё семья, чьего имени я теперь не помню, они жили тогда в господском доме в Кумб-Фарм, неподалёку от того места; так вот, и сам хозяин, и его жена, и все соседи уверяли меня, что летом не раз видали эту ярмарку на склоне холма, возвращаясь с рынка в Тонтоне, но никогда не осмеливались подойти поближе; и всякий, кто пытался, как-нибудь да пострадал через это[29].

Очевидно, те феи просто испытывали обычное для всех представителей их породы отвращение к вмешательству смертных в их дела и вообще не желали, чтобы кто-то нарушал их покой[30].

Однако феям с Блэкдауна случалось, судя по всему, бывать и в более приятном расположении духа. Позже пикси вытеснили прочих фей из графства и теперь проводят свои ярмарки на том же самом месте[31]. А один жадный тип, увидев ярмарку пикси, решил завладеть золотой кружкой, которая ему понравилась. Он направил своего конька прямо на середину, схватил кружку и был таков. Наутро он захотел полюбоваться добычей, но та превратилась в огромную поганку, а конёк его охромел на всю жизнь.

В одном довольно старом рассказе пикси принимают человека вполне дружелюбно и даже вознаграждают его за хорошие манеры превращением сухих листьев в золото, то есть заменяют обычную процедуру противоположной.

Жил в наших местах один фермер, который побывал у фей на ярмарке и живым домой воротился. А надобно вам заметить, что он был из тех, кто никогда не оставит на ночь очаг невыметенным, да и ведро чистой воды и миску сливок поставить не забудет. Бабка моя говаривала, что он загодя к такому случаю готовился. Так что, когда он подъехал на их ярмарке к одному прилавку и спросил вежливо, сколько стоит кружка для сидра, феи ему ответили, как ни в чём не бывало, точно на рынке в Тонтоне. Тогда фермер выкладывает на прилавок свой кошель, достаёт деньги и платит, можете себе представить! А они ему вместо сдачи кучку листьев сухих протягивают, да серьёзно так, а фермер берёт, тоже серьёзно, потом говорит: «Доброй ночи, люди добрые» — и поворачивает домой. Приехал он домой, поставил на стол кружку, разложил сухие листья вокруг и говорит: «К утру всё растает, но всё равно стоило посмотреть, какая такая ярмарка у малюток!»

Приходит утро, фермер встаёт перекусить чего-нибудь, прежде чем идти в поле, и что же он видит на столе, как не прекрасную серебряную кружку и несколько кусков золота рядом.

РЕМЁСЛА ФЕЙ.

Феи издавна прослыли умелыми ремесленниками. Люди не раз становились свидетелями того, как феи работали на самих себя, учили ремеслу смертных или помогали им.

Феи во многом похожи на людей. Среди них есть дети и старики; они занимаются ремёслами и торговлей; владеют скотом, собаками, оружием; нуждаются в пище, одежде и отдыхе; подвержены болезням и могут умереть от чужой руки. Феи даже подвержены пороку пьянства, настолько велика близость между людьми и ними. Люди, которым случалось бывать внутри холмов фей, видели, что их обитатели занимаются тем же, чем и люди: женщины прядут, ткут, мелют зерно, пекут хлеб, готовят еду, сбивают масло и так далее, тогда как мужчины спят, танцуют и веселятся или садятся на пол вокруг очага (как описывает один очевидец из Пертшира), «точно цыгане». Правда, иной раз обитатели холмов отсутствовали — уходили за едой или просто на прогулку. Женщины-феи поют за работой, как это было в обычае у шотландских женщин того времени, и пользуются обыкновенной ручной прялкой, веретеном, ручными жерновами и прочими примитивными орудиями[32].

Феи, в особенности такие, как Хабетрот или Том Тит Тот, знатные ткачи и пряхи, однако это правило распространяется не на всех. На острове Мэн ткацкие станки и прялки зорко стерегут от малого народца, поскольку те могут легко испортить штуку сукна. Подтверждение этому мнению находим в рассказе о визите фей в дом на острове Мэн:

Я не очень-то верю историям, которые рассказывают люди, но как не поверить тому, что видел своими глазами.

Помню один зимний вечер, — мы тогда жили в доме, который снесли, когда Большое Колесо строили. Домик был маленький, крыша соломенная, две комнатки, между ними — стена футов шесть высотой, потолка никакого, одни стропила, а поперёк них дёрн. Мать сидела у очага с прялкой, отец за столом в большом кресле читал нам главу из Библии. Брат наматывал нитку на катушку, а сам я возился с пучком верескового корня, хотел из него колышков понаделать.

— Гроза-то какая, так и полыхает, — сказала мать, глядя в огонь. — И дождь прямо в дымоход льёт.

— Да, — отозвался отец, закрывая Библию, — давайте-ка ляжем спать пораньше и пустим малый народец погреться. Мы собрались и пошли спать. Ночью меня разбудил брат:

— Тсс! Слушай, ты только погляди, какой огонь в кухне полыхает! — Он протёр глаза и добавил: — Что это матушка там делает?

— Сам слушай! — ответил я. — Не слышишь разве, матушка в постели; это кто-то другой; должно быть, малый народец до прялки добрался!

Тут мы оба перепугались, залезли с головой под одеяла и заснули. Наутро, едва успев проснуться, мы рассказали родителям о том, что видели.

— Ну, что ж, это на них похоже, — ответил отец, глядя на прялку. — Вот только мать ваша вчера пряжу снять позабыла, а этого никак нельзя делать, иначе малый народец получает власть над этой прялкой, а рукодельницы из них такие, что не похвалишь. Ткач, тот вечно стонет от их работы, да как они плохо материю в штуки сворачивают.

Как сейчас помню ту ночь: огонь гудел, прялка жужжала. Говорите что хотите, а я это видел собственными глазами и слышал собственными ушами[33].

А вот история о ткачах-пауках, но, вполне возможно, на самом деле речь идёт о феях:

Жила в Раби-Хаус старая женщина по имени К. со служанкой. Раз утром надо было перепрясть много шерсти, а служанка взяла да и сбежала, так что хозяйка и придумать не могла, как справиться с работой. Наконец, в отчаянии она спустилась к реке и попросила то ли её, то ли пауков — тут все рассказывают по-разному — помочь ей; и она, или они пообещали ей свою помощь. И они не только спряли всю шерсть, но и сделали для той женщины из собственных шёлковых нитей шаль необыкновенной тонкости и красоты. Несколько поколений хранилась она в семье, но вот теперь исчезла, как и два кубка фей, крест Милехарена[34] и другие сокровища Островов[35].

Подтверждение истинности этой истории можно найти в рассказе о том, как на острове феи однажды откликнулись на просьбу и появились, чтобы прясть и ткать при помощи простых заклинаний. Потом они уселись за стол, надеясь, что их покормят, но женщине нечего было им дать, и она избавилась от них хитростью: сказала, будто их волшебный холм горит.

Возникает вопрос, что же такое пряжа фей — настоящая работа или колдовство для отвода глаз. Известно, что в Корнуолле есть свой вариант сказки «Том Тит Тот», который называется «Обманщик и дьявол», и там всё, что напрял Терри-топ, исчезает, едва его обращают в бегство, так что сквайру приходится возвращаться домой нагишом. Но, может быть, это и не вполне справедливое сравнение, поскольку Терри-топ с самого начала называется дьяволом, а не феей.

Из других ремёсел, в которых сведущи феи, особое любопытство вызывает кузнечное дело, ведь феи боятся холодного железа. Гномы исстари слыли непревзойдёнными кузнецами, немало знаменитых мечей и доспехов выковали их молоты. Однажды феи, жившие внутри волшебного холма, обучили своего пленника искусству работы по металлу, и, когда молодого человека вызволили, наука фей сослужила ему хорошую службу[36].

Лепреконы, или сапожники фей, слывут искусными ремесленниками, но, поскольку никто никогда не слышал, чтобы они тачали башмаки для людей, проверить это нет никакой возможности.

Героический подземный труд гоблинов ещё в XVII веке вошёл в пословицу как не приносящий никаких результатов. Зато по ночам они строили отличные корабли и могли обучить этому искусству любого смертного, если сами того хотели. Один волынщик из Барра рассказал историю о подмастерье корабела, который нашёл поясок феи и вернул его ей, а она в награду сделала его таким же отличным мастером, как и его хозяин. Дар остался при нём, даже когда он поведал, как получил его[37].

Один талант фей не вызывает никаких сомнений — музыкальный, немало ходит рассказов о том, как МакКриммоны, прославленная династия шотландских волынщиков, получили своё искусство в дар от чёрного колдуна, который обучил ему младшего, непутёвого сына. Колдун научил парня не только играть на волынке, но и подарил ему немало мелодий. Песенные и плясовые мотивы, вышедшие из колдовских холмов, благополучно перенесли переход в человеческий мир и существуют до сих пор. А значит, чем бы ни были другие ремёсла фей — настоящим искусством или колдовством для отвода глаз, — их музыка существует независимо от них самих.

НРАВЫ ФЕЙ

БЛАГОСЛОВЕННЫЙ И НЕБЛАГОСЛОВЕННЫЙ ДВОРЫ (SEELIE AND UNSEELIE COURTS).

В Шотландии — собирательное название всех фей. Представители благословенного двора дарили хлеб и семенное зерно беднякам или помогали своим любимцам. Как, например, в рассказе о фермере из Абердина, который заподозрил своего молотильщика в связях с нечистой силой. Чтобы проверить, верны ли его подозрения, фермер спрятался в амбаре. Работник пришёл, взял в руки цеп, приблизился к снопам. Потом вдруг оглянулся вокруг и говорит: «Сюда, мои красные шапочки». После этого он только вид делал, будто молотит, а всю работу делали невидимые руки. Фермер тихо просидел в своей засаде и после не сказал ни слова, но при первой же возможности избавился от чересчур умелого работника. Волшебный народ всегда сторицей воздавал за всякое доброе дело. Следующая история хороший тому пример. Одна бедная женщина поделилась как-то в час нужды едой с феей. Та отдала долг, и зимой, в самое голодное время, у той женщины всегда водилась какая-нибудь еда. Однако даже феи благословенного двора не оставляли без наказания ни обиду, ни оскорбление. К примеру, когда содержимое какой-нибудь сточной ямы протекало в подземное жилище фей, они сначала честно предупреждали хозяев дома, но если те не обращали никакого внимания на их слова, то платили за свою чёрствость потерей жилья или имущества. За всякую обиду было своё наказание, но феи благословенного двора, в отличие от фей неблагословенного двора, никогда не причиняли людям зла просто из вредности[38].

Если подданные благословенного двора страшны в гневе, то представители неблагословенного двора вообще никогда не испытывают никаких добрых чувств по отношению к людям. К ним относятся слоа, или мёртвое воинство, орды мертвецов, чьи тела не похоронены в освященной земле:

Воинство это — духи умерших. Люди рассказывают о них множество удивительных историй. Согласно одному сообщению, духи парят в облаках, то приближаясь к поверхности земли, то удаляясь от неё, подобно скворцам, вновь и вновь возвращаясь к тем местам, где были совершены ими злодеяния при жизни. Души их укутаны облаками, которые затуманивают сияние творений Господних, и ни одна не сможет достичь Небес, пока не искупит свои земные злодеяния. Они сражаются в воздухе так же, как люди на земле. Ясными морозными ночами можно слышать и видеть, как они одолевают и отступают, отступают и одолевают один другого. После сражения, как мне говорили в Барре, их алая кровь окрашивает скалы и камни. Эти духи убивают кошек, собак, овец и коров меткими бросками отравленных дротиков. Они приказывают людям следовать за собою, и смертные, не в силах противиться этому повелению, убивают и увечат по приказу своих духов-хозяев, которые за это безжалостно обращаются с ними: валяют их в грязи, лужах и трясинах, бьют и пачкают с головы до ног[39].

Вот выдержка из беседы со старым волынщиком из Барра, который объясняет суть различия между этими дворами:

Обычно, — сообщает он, — воинство — злое, а феи — добрые, хотя я слышал о таких феях, которые забирали скотину, а вместо неё оставляли своих стариков, зашитых в шкуры... Я видел людей, которых духи поднимали в воздух. Они переносили их из Южного Юста на юг до самого Барра-Хеда, и на север до самого Харриса. Иногда они приказывали людям убивать всякого, кто встретится им на пути, но те убивали лошадь или корову; воинству было в общем-то всё равно: кого бы ни убить, лишь бы их приказание было выполнено[40].

К неблагословенному двору также относятся и зловредные феи-одиночки: коричневый человек с пустошей, наклави, красные колпаки, бааван ши и другие, для которых нет большей радости, чем вредить людям. Никакие меры предосторожности против них не будут чрезмерными.

В целом, добрые феи, можно сказать, придерживались правила «Всё твоё — моё, а всё моё — моё собственное», по крайней мере в отношениях со смертными. Друг с другом они были честнее. Вот история о маленьком троу, который провинился в краже у другого троу:

Говорят, бродил когда-то по болотам между Ваалафьелем, Сма-Уотерз и ручьём, что течёт из Хелиауотера в озеро Уотли, один мальчик. Все, кто его видел, утверждают, что он был одет в серую одежду и всегда горько плакал... А дело было вот в чём. Троу — нечестный народ. Они тащат всё, что плохо лежит. Но никогда, никогда не берут у своих. Нет! Страшнее греха и придумать нельзя. Больше всего на свете они любят серебро, и вот однажды парнишка украл серебряную ложку у короля троу. В ту же минуту его прогнали из страны троу и обрекли вечно скитаться по глухим углам острова. Раз в год — на Святки — ему позволено возвращаться к своим, но и тогда ему не достаётся ничего, кроме яичной скорлупы, чтобы было чем похрустеть, да синяков и колотушек. Вот он и бродит безутешный, бедняга! Но тут уж ничего не поделаешь, такой закон![41]

В данном случае мы имеем дело с образчиком чрезвычайно высокой нравственности, но ещё более возвышенный тон задают Плант Рис Тувн, живущие на невидимом острове недалеко от берегов Кардиганшира. Народ этот торговал со всем светом, и богатства всего мира стекались на их крохотный островок. Одно время эти феи были очень дружны с неким Гриффидом аб Эйноном и даже пригласили его к себе на остров, где показали ему несметные сокровища и нагрузили дарами, прежде чем отправить домой. Расставаясь со своим провожатым, он спросил, какие ещё средства, кроме магических растений, помогают им оберегать свою землю от посторонних. «Ибо наверняка, — добавил Гриффид, — среди вас может появиться предатель, который приведёт в вашу землю врагов». — «Предатели на нашей земле не растут», — серьёзно ответил проводник[42].

Валлийским феям, судя по всему, свойственно необычайное благородство. В представлении людей добрых фей отличала способность помочь в нужную минуту и сдержать данное слово, а именно: вовремя вернуть долг, отблагодарить за доброту, оказать покровительство влюблённым, кроме того, им неизменно приписывали любовь к музыке и танцам, пристрастие к опрятности, красоте и порядку и интерес к плодородию во всех его формах.

Даже злые феи никогда не лгут; они лишь говорят не всю правду.

Добрая воля фей нередко приводит людей в смущение всё равно как доброжелательство дикаря, чьи представления о нормах поведения радикально отличаются от наших. Они вполне способны несоразмерно жестоко отомстить за причинённую им обиду или щедро вознаградить кого-то за чужой счёт. Вот что рассказывается, к примеру, в сказке «Волшебные молотильщики». В амбар одного девонширского фермера явились однажды феи и начали там молотить. Фермер тот хорошо знал, как следует обращаться с феями, и потому строго-настрого запретил своим работникам даже приближаться к амбару, пока оттуда доносятся звуки молотьбы. Вечером они обнаружили, что всё вымолоченное зерно лежит в одном углу, а солома аккуратно сложена в другой. Фермер оставил в амбаре вдоволь хлеба и сыра и снова запер дверь. Но самое странное в этой истории то, что даже после того, как весь хлеб на ферме был убран, зерно продолжало регулярно появляться в амбаре, сначала, как догадывался фермер, с соседних ферм, а потом, на протяжении почти всего года, и из более дальних краёв, — такова была благодарность фей за гостеприимство и вежливость хозяина амбара[43]. Фермеру явно было над чем задуматься: с одной стороны, он богател за чужой счёт, с другой стороны, отказаться от неожиданно свалившегося богатства значило бы смертельно обидеть новоявленных покровителей; однако ничто в сказке не указывает на то, что фермер терзался угрызениями совести. Здесь-то, возможно, и кроется объяснение двойственности кодекса чести фей. Ведь сказки складывались в те времена, когда нравы породившей их общины в целом ничем не отличались от нравов дикарей. Повествователя нисколько не смущает ни относительность выказанной феями доброты, ни чрезмерность наказания за те или иные проступки, поскольку соображения абстрактной нравственности ему не знакомы.

ВОРОВСТВО ФЕЙ.

Даже если забыть на время о похищениях феями людей, в особенности детей, прекрасных девушек, кормящих матерей и других смертных, нет никаких сомнений в том, что они, как все дикие существа, считают себя вправе присваивать любую человеческую собственность, и в особенности еду, как в истории «Я зёрнышко, ты зёрнышко»:

Одного фермера из Гэмпшира очень огорчало то обстоятельство, что кто-то постоянно бедокурил в его амбаре. Несмотря на то, что каждый вечер он аккуратно складывал снопы на току, готовясь к утренней молотьбе, на следующий день всё в амбаре было перевёрнуто вверх дном, хотя замок на дверях висел нетронутым. Решив выяснить, кто так зло над ним подшучивает, Ходж как-то вечером зарылся в снопы и стал поджидать разбойников. Наконец наступила полночь, и тут амбар залил необычайно яркий лунный свет, а через замочную скважину влетели тысячи крошечных эльфов. Они тут же начали резвиться среди колосьев и навели ужасный беспорядок. Ходж, притаившись, наблюдал за всем этим, пока волшебные воришки не стали с необычайным проворством перетаскивать зерно, что уж совсем не понравилось фермеру. Они сновали туда-сюда через замочную скважину, словно пчелиный рой в солнечный июньский день. Фермер очень обеспокоился, когда увидел, как исчезают его запасы, и тут он услышал, что один эльф сказал другому тонюсеньким голоском: «Я зёрнышко, ты зёрнышко». Ходж не выдержал, выскочил из своего укрытия и крикнул: «Дьявол вас забери. Сейчас я вам покажу!» Эльфы в мгновение ока вылетели наружу, так перепугавшись, что больше они никогда не озорничали в этом амбаре[44].

Если верить Роберту Кирку, шотландские феи берут не сами продукты — кроме зерна и иногда муки, — а похищают их сущность («фойсон» или «торадх»), оставляя хозяевам видимую оболочку. Так, феи могут украсть сущность сыра, который, если его положить на воду, не тонет, как ему полагается, а плавает, точно пробка, сущность масла, хлеба или пресной лепёшки. Иногда они заманивают скотину внутрь своих холмов, но гораздо чаще оставляют видимость животного, как в сказке «Арендатор из Окрикана»:

Арендатор фермы в Окрикане в Стретэйвоне однажды искал своих коз на холме в Гленливате и внезапно обнаружил, что заблудился в густом тумане. Он проблуждал до вечера и уже совсем отчаялся, когда заметил неподалёку огонёк. Он поспешил в ту сторону и увидел странное строение. Дверь была открыта, и он вошёл, но, к своему изумлению, встретил там женщину, на чьих похоронах недавно был. От неё он узнал, что это жилище фей, у которых она ведёт хозяйство. И его единственная возможность спастись — это получше спрятаться, для этого она указала ему укромный уголок. Вскоре пришли обитатели дома и стали требовать еды. Один сухой старик напомнил им о скареде, так назвал он арендатора из Окрикана, который с помощью заклинаний, выученных у старой бабки, лишил их законной доли своего имущества. «Сейчас его нет дома, он ищет коз, наших помощников, а его домочадцы пренебрегают заклинаниями, так что пойдём и съедим на ужин его любимого быка». Говоривший был Томасом-Рифмачом, и все единодушно одобрили его план. «А где мы возьмём хлеба?» — спросил один. «Заберём свежеиспечённый хлеб, — ответил Томас. — Его жена забыла перекрестить первую лепёшку». Сказано — сделано. Быка привели и зарезали на глазах у хозяина. Пока они занимались приготовлением ужина, женщина помогла арендатору бежать.

Туман рассеялся, и при свете луны он быстро добрался до дому. Его жена поставила на стол корзину только что испечённых лепёшек, кувшин молока и позвала его ужинать. Но мысли фермера крутились вокруг быка, и первое, что он спросил, кто пас скот этой ночью. Затем он спросил сына, не забыл ли тот прочитать заклинания, и тот признался, что забыл. «Увы! Увы! — воскликнул фермер. — Нет больше моего любимого быка». — «Как такое может быть? — спросил один из его сыновей. — Не прошло и двух часов, как я видел его живым и здоровым». — «Феи съели его на ужин! — закричал отец. — Приведите быка сюда». Бедного быка привели, и хозяин, обругав тех, кто пас несчастную скотину, зарезал его, оттащил тушу к склону холма, куда отнесли и хлеб. Там они и лежали нетронутыми, потому что фермер велел следить, чтобы ни собака, ни кошка близко не подходили к тому месту[45].

Существует представление о том, что феи в Шотландии никогда не крадут молока, возможно, в Шотландии это так, но в других местах бывает иначе[46]. Одну корову феи особенно любили и всегда оставляли немного её молока себе. Доить её они приходили невидимками, так что никто об этом не знал, пока однажды в пучок травы, который коровница подкладывала под подойник, ставя его себе на голову, не попал четырёхлистный клевер и девушка не увидела крошечных человечков, которые суетились вокруг коровы с горшочками и мисочками в руках. В рассказах о снадобье фей человек, способный видеть волшебных существ, обычно видит их на рынке, где они занимаются мелким воровством: соскребают масло с больших кусков или ещё что-нибудь в этом роде.

Существует мнение, что феи берут лишь то, чем люди владеют незаслуженно, к примеру, если человек вечно ворчит и жалуется или отказывается делиться с другими, — поведение, характерное для монастырского увальня и его родичей. В Шотландии считалось, что феи забирают обратно только то, что давали: не больше, но и не меньше. Если им предложить больше, они ни за что не дадут обидчику возможности нанести повторное оскорбление. Однако одолженное взаймы зерно феи возвращают назад с большими процентами, впрочем вместо овса они почему-то всегда отдают ячмень.

Одним из доказательств зависимости фей от смертных является их готовность брать взаймы у своих соседей-людей. Такая практика особенно распространена в Шотландии. Обычно они берут взаймы зерно и орудия труда. Иногда пользуются мельницами или очагами людей и даже одалживают домашнюю утварь, как в сказке «Остров Саннтре»:

Жила-была на острове Саннтре пастушка, и был у неё котелок. Каждый день за этим котелком приходила одна добрая женщина (фея). Когда она его брала, пастушка произносила следующие слова:

Кузнец превращает

Холодное железо в горячее.

Кости за котелок,

Вернётся он полным вновь.

Фея каждый день возвращалась с котелком, полным мяса и костей. Как-то раз должна была хозяйка отлучиться по делу и наказала мужу: «Не забудь сказать доброй женщине слова, которые обычно говорю я». — «О, я всё сделаю, будь спокойна!» Он сидел дома и плёл вересковую верёвку. Как вдруг заметил приближающуюся женщину и тень у её ног и страшно перепугался. Он закрыл дверь и прекратил свою работу. Женщина подошла к дому и обнаружила, что дверь заперта, а хозяин не отворяет. Тогда она подошла к дымовому отверстию. Котелок дважды подпрыгнул и на третий раз вылетел из дому. Стало смеркаться, а котелок так и не появился. Хозяйка вернулась и не нашла своего котелка, тогда она спросила мужа: «Где же котелок?» На что он отвечал ей: «Какое мне дело. Я такого страху натерпелся из-за него и закрыл дверь, чтобы она больше никогда за ним не приходила». — «Что же ты наделал, негодник? Теперь нам обоим не поздоровится». — «Она завтра принесёт его». — «Нет, не принесёт».

И женщина торопливо вышла из дому. Она дошла до холма, у которого никого не было. Уже совсем стемнело. Женщина вошла внутрь холма, заметила свой котелок и с трудом подняла его, так как там были остатки ужина. И тут старик, который оказался внутри, заметил, как она выходит, и спустил собак. Женщина не успела ещё далеко уйти, когда услышала шум погони. Она зачерпнула четверть того, что оставалось в котелке, и бросила псам. Это их задержало. Но потом они вновь погнались за ней, она бросила им ещё кусок. И побежала со всех ног. Когда хозяйка была уже совсем близко от фермы, она перевернула котелок, так что всё его содержимое вывалилось на землю. Деревенские псы подняли лай, завидев остановившихся волшебных собак. А добрая женщина больше никогда не приходила за котелком[47].

Обратный вариант этого сюжета излагает Джон Обри, упоминающий в своих записях про «Ферншемский котёл»:

Близ Ферншема есть холм, в котором живут феи, и всякий, кому нужен был особенно большой котёл для приготовления пищи, мог пойти туда, рассказать о своей надобности, назвать срок, когда котёл будет возвращён, и получить его с рук на руки. К сожалению, не сообщают, были те феи видимыми или невидимыми. Так продолжалось довольно долго, пока кто-то по забывчивости не пропустил назначенный день. Когда наконец он принёс посудину к холму, никто не откликнулся на его зов, так что пришлось унести котёл в церковь и повесить в ризнице, где его видели люди. Однако впоследствии этот котёл исчез[48].

Между феями и людьми существовали обычные, более похожие на добрососедские, отношения: к примеру, хозяйки прибирали кухню, оставляли в очаге маленький огонь, а рядом хлеб и чистую воду на случай визита фей, за что часто получали монетку; камни, священные для фей, украшали цветами, в другие, выдолбленные наподобие чаши, наливали молока, а также соблюдали множество правил, в которых можно усмотреть и проявления обычного дружелюбия, и почтение к феям сродни религиозному. Всё это, а также привычку фей как брать взаймы, так и одалживать смертным различные предметы можно считать примерами повседневных контактов между людьми и малым народом.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СВОЙСТВА, КОТОРЫЕ ЦЕНЯТ ФЕИ.