Вместо неё (СИ)

Ирина Муравьева

Вместо неё

На перроне столпилась масса народу. Кто-то встречал старых друзей и знакомых, кто-то провожал родных в дальний путь, между этими встречающими и провожающими носились железнодорожные служащие, продавцы пирожков и газет, нищие оборванцы и мелкие воришки. Анна Хитрова в данной толпе относилась к группе провожающих. В последние минуты перед отходом поезда, она стояла, шутливо болтая с Германом Костровским – своим старым другом и, по совместительству, лучшим учеником своего отца, приехавшим навестить последнего в период его тяжелой, затяжной болезни. Вместе Анна и Герман представляли собой весьма смешную парочку: он был высокий и долговязый, с заметной щетиной, и веселыми темно-карими глазами. Анна же, напротив, была маленького роста, со светло-русыми волосами и глазами зеленоватого оттенка. Выражение их было печально, даже несмотря на смешливый тон ее разговора с Германом.

– Герман, ты не представляешь, как признательна я за твой визит. Ты сумел поднять папе настроение, а это многого стоит!

Герман тяжело вздохнул: еще более стоило лечение ее отца. Но вслух он сказал:

– Когда еще тебе понадобиться чтобы кто-то часами читал Шекспира – пиши мне!

– Поезд на К. отправляется через минуту! – провозгласил голос из рубки.

Анна поспешно обняла Германа.

– Обязательно приезжай еще!

– Непременно, если тебя не подцепят раньше.

– О чем ты?

Герман кивнул на молодого человека, стоящего возле табло объявлений.

– Смотри, как он пожирает тебя глазами!

– Конечно, я ведь неотразима!

Оба засмеялись, поезд дал пар, и Герман запрыгнул в вагон.

Помахав ему на прощание, Анна обернулась и заметила, что молодой человек, на которого указал Герман все еще стоит возле табло, и продолжает жадно смотреть на нее.

Анна поспешила прочь с вокзала, но молодой человек последовал за ней. На углу, возле автобусной остановки, оглянувшись и снова увидев своего преследователя, Анна резко остановилась.

– Перестаньте преследовать меня! – крикнула она.

Молодой человек спокойно посмотрел на нее:

– Простите.

Тут Анна заметила, как хорош он был собой: достаточно высокий, темноволосый, с красивыми черными глазами. В довершение ко всему одет он был в дорогой костюм.

– Зачем вы следовали за мной? – переведя дыхание, спросила Анна.

– Я хочу жениться на вас.

Анна замерла.

– Вас это удивляет? – спросил он.

– Нет. Просто мне кажется, наш разговор будет много более интересным…

Дела не давали Герману исполнить свое обещание “заглянуть” более пяти лет. То наваливалось слишком много работы, то слишком хотелось в теплый заграничный отпуск, то дела на личном фронте обстояли хуже некуда, а иногда приходилось и снова искать себе очередной тяжелый личный фронт. Но, вопреки всему, Герман не жалел о несдержанном слове. Мельком и время от времени он слышал об Анне Хитрове, вернее, теперь уже Белой. До Германа доходили слухи, будто она чересчур быстро, но, вместе с тем, очень удачно вышла замуж, переехала с отцом в другой город, и уже не нуждались в сочувствии, поэтому спешить к ним Герману было вовсе не обязательно. И вот, через пять лет, волею судеб и прочих дел, Герман был заброшен в город, где сейчас жила Анна с мужем и отцом.

Герман написал Анне по этому поводу краткое письмо, спросив, не уделит ли она времени старому другу во время его приезда, и через пару дней получил короткий, но приятный е-мейл, в котором она не только уверяла, что будет очень рада его видеть, но и приглашала погостить в своем доме. Удовлетворенный этим, Герман написал ответный е-мейл, сообщая время и дату своего приезда, и начал собирать чемодан.

Анна встретила его очень радушно. Быстро обняв ее, Герман, как и всякий другой мужчина, начал “заценивать” внешность подруги. В общем и целом увиденное его приятно удивило: Анна похудела, став от этого несколько привлекательнее, волосы она покрасила в темно-каштановый цвет, что тоже ей очень шло. Да и общий силуэт оставлял впечатление красивой и ухоженной девушки. Да, “ухоженная” это именно то самое слово, – подумал Герман, глядя на Анну. Одежда и аксессуары девушки были дорогими, косметика – идеальной, волосы прекрасно уложены. Тут можно было отдать дань хорошему вкусу Анны, но Герман помнил ее совсем не такой, поэтому решил, что дань надо скорее отдавать кошельку ее мужа.

– Нравиться? – лукаво спросила Анна, заметив его взгляд.

– Я впечатлен, – признался Герман.

Девушка засмеялась: – А ты так и остался неряшливым небритышем!

– Что верно, то верно, – засмеялся в ответ Герман.

Они подошли к автостоянке, и Анна нажала на брелок сигнализации.

Герман не удивился, когда на брелок отозвался красный спортивный ягуар.

– Опять впечатлен? – спросила Анна.

– Нет. Скорее удивлен, что с двумя детьми ты ездишь на спортивной машине.

– Это моя третья машина, – спокойно сказала Анна, – С детьями я езжу на семейной шкоде. По делам – на BMW. Эта же – для особых случаев.

И она подмигнула Герману.

– Теперь я впечатлен! – выдохнул Герман.

Анна и Герман сели в машину и поехали по залитому солнцем шоссе.

– Итак, расскажи, как твои дела? – спросила Анна.

– Нормально. Я же не выходил за миллионера.

Оба засмеялись.

– Нет, Анна, серьезно, как тебе удалось такое достижение в жизни? – спросил Герман, закуривая сигарету.

– Ты действительно хочешь знать? – с полуулыбкой спросила Анна.

– Да.

– Это была любовь.

Весело переговариваясь, они доехали до дома, расположенного в некотором отдалении от города за небольшим живописным озером. Герман мысленно присвистнул: была ли это любовь с первого взгляда, или нет, но ЭТО того стоило. Большой дом в стиле модерн, обустроенный по последней моде и технике, с собственным садом, бассейном и двумя гостевыми домами.

– Если я увижу, что твой муж еще и красавец, то пожалею, что сам не вышел за него! – глубокомысленно заметил Герман.

– Боюсь, вы не в моем вкусе, – послышался голос у него за спиной.

Герман обернулся и впервые увидел мужа Анны.

Это был высокий темноволосый мужчина, очень складно сложенный, с правильными чертами лица и мистически темными глазами.

– Познакомься, это мой муж-Антон. Антон – это Герман, мой хороший друг и лучший ученик кафедры моего отца.

– Так Анна метко подметила, что я филологический зануда, – подмигнул Герман.

Антон издал приятный, четкий смешок, и, пока они с Германом пожимали друг другу руку, последний понял, что вовсе не в первый раз видел этого человека. Но где и когда…Впрочем, это было не важно, так как Герман ездил с лекциями по всей стране, и мог пересечься где угодно и с кем угодно.

– Мой отец ждет тебя в гостевом домике, – сказала Анна, – Он сейчас полностью прикован к коляске, но все равно любит проявлять во всем самостоятельность, поэтому живет как бы отдельно, – девушка смущенно улыбнулась.

– Таков весь профессор Хитров, – пожал плечами Антон.

– Пойдем, я провожу тебя к отцу, а в четыре часа у нас будет обед.

Герман кивнул в знак согласия.

Отец Анны занимал наибольший из двух гостевых домиков. Это было удобное, двухэтажное строение с большими окнами и прекрасным видом на небольшой сад возле дома.

Дверь Герману открыла миловидная женщина средних лет – судя по всему сиделка.

– Проходите, – без лишних представлений сказала она.

Герман последовал за ней в наполненную светом гостиную, стены которой были уставлены книжными шкафами с огромным количеством разнообразных книг.

– Герман, мальчик мой! – профессор Хитров выехал к нему на своей коляске и с радушием протянул руку. Герман тепло пожал его руку, и сделал несколько замечаний по поводу уютности и прелести гостевого домика.

– Да, я здесь словно волк в своей пещере, – ответил профессор Хитров, – Анна настояла, что раз уж я решил жить в гостевом домике, то это должен быть больший из двух, правда вторым этажом ни я, ни Марта (так, видимо звали сиделку, смекнул Герман) совсем не пользуемся. Зато молодые собрали для меня целую библиотеку, и, о Герман, пойдем я покажу тебе свой кабинет – это мечта любого литературоведа!

Герман послушно пошел за коляской, подумав, что в старости люди становятся все более и более похожими на детей. Но личный кабинет профессора Хитрова стоил того, чтобы им хвастаться. Красное дерево, зеленое сукно, огромное окна с видом на озеро, и еще хорошая сотня книг… Герман мечтать о таком и не смел.

– Нравиться? То-то же! – профессор Хитров весело развернулся на своем инвалидном кресле, – А помнишь, как я собирал всех своих студентов на десятиметровой кухоньке? А? А как в институте не давали отопления, и мы пили виски, но продолжали читать?

– То еще было время, – усмехнулся Герман.

Старик, было оживившись, поморщился:

– Честно говоря, я и сейчас отдал бы многое, ради своей старой кухни и теплой компании, но приходится довольствоваться лишь всем этим…

– О, Алексей, бросьте это! Ваша дочь прекрасно позаботилась о вас!

– А…, – профессор Хитров махнул рукой, – Анна теперь совсем как чужая…

Но тут, заметив смущение на лице своего гостя, старик снова принял оживленный вид, и, учтиво предложив Герману сесть в кресло, стал наперебой расхваливать свою новую коллекцию книг. За разговором об антикварных книгах, их авторах и прочей ерунде, столь интересной и Герману, и его старому учителю, оба и не заметили, как в кабинет вошла Марта и вежливо напомнила, что семейный обед состоится в парадной столовой большого дома уже через полчаса. Германа стукнуло, что он так и не переоделся с дороги, и потому он поспешил найти свой чемодан и немедля покинул профессора Хитрова, пообещав продолжить их разговор за обедом.

Обеденная комната в доме Белых выходила окнами на озеро. Это было большая, просторная комната, часть стен которой составляло стекло, из-за которого как раз и открывалась великолепная озерная панорама. Тона комнаты были безупречно продуманы в темно-вишневом цвете, и по стенам висели дорогие картины стиля модерн.

Еще проходя по дому, Герман заметил, как прекрасно сочетаются цвета, и как смело и неординарно они подобраны. В столовой же сиял апогей цвета и контраста, и Герман, как очень вежливый человек, не преминул сделать комплимент. Правда, Герман рассчитывал, что похвалы пойдут в адрес хозяйки дома, но все повернулось иначе.

– Спасибо, мы долго работали над этими красками, – вежливо ответил Антон, и все сели за стол.

– Простите? – переспросил Герман.

– Наша семья занимает большую отрасль в лако-красочной индустрии, – вежливо подправила Анна. Герман понимающе кивнул.

На стол вынесли первое блюдо (как и во всех обеспеченных домах этим занимались слуги) и воцарилась полная тишина.

– Значит, лаки и краски? – повторил Герман, пытаясь поддержать разговор.

– Да. Если хотите, я могу провести вам экскурсию по нашей фабрике, – вежливо сказал Антон.

– Непременно, – кивнул Гэрри.

Тут профессор Хитров вступил в разговор, и, имея за плечами многолетний опыт педагога и любимца школяров, увлек своей темой весь стол, который без него, наверное, погряз бы в скуке и тяжелых обыденных темах. Герман был очень благодарен учителю.

После ужина Анна показала своих мальчиков. Одному было примерно четыре, другому – около двух лет. Забавные, круглощекие мальчуганы, очень похожие на своего отца.

– Твоя гордость? – спросил у нее Герман.

– Моя радость, – ответила Анна.

Остаток вечера прошел замечательно. Герман и профессор допоздна засиделись в библиотеке последнего, рассуждая о книгах, жизни и мироздании в целом, пока наконец не пришла Марта, и строгим голосом не приказала профессору Хитрову наконец-то идти спать.

– Помниться, когда-то эту функцию выполняла Анна, – необдуманно пошутил Герман.

– Что ж, теперь она предпочитает платить за это другим…, – ответил профессор, неохотно позволяя Марте покатить его коляску в сторону спальни.

Герман вздохнул: по его мнению, старик придирался – было видно, что дочь отлично заботилась о нем. Кстати, вот и она, вернее, ее фотография. Правда очень-очень старая. Такую Анну помнил сам Герман. Не усовершенствованную, стройную копию, а весьма обычную девчонку. На фотографии на Анне было светло-синее платье, в горошек, волосы заплетены в толстую косу, и взгляд – слегка обеспокоенный и довольно усталый. Теперь он исчез, – подметил про себя Герман. Ему вспомнилось, как Анна приходила на кухню, когда ее отец восседал там, купаясь в любви и почитании своих студентов, и тихо просила его принять лекарство. Иногда девушке приходилось просить его гостей уйти, и у них с отцом случались небольшие стычки. Профессор Хитров почти всегда побеждал, и Анне приходилось тихо убираться за столом, или сидеть в уголке, ожидая, пока все разойдутся.

Да, пожалуй, сейчас Герман по-другому увидел вещи, и пожалел, что не соглашался тогда с Анной.

Впрочем, глаза у него слипались, и он потихоньку пошел во второй гостевой домик, отведенный для него на эти несколько дней. По пути Герман остановился полюбоваться прекрасной голубоватой подсветкой бассейна, когда услышал всплеск. Обойдя бассейн по кругу, Герман увидел Анну. Словно русалка, она плыла под водами бассейна. Ее тело грациозно изгибалось, и мокрые распущенные волосы ловили голубоватые отблески подсветки. В этот момент Анна выглядела неестественной, прекрасной, настоящей сиреной. Она вынырнула из воды, и оперлась на борт бассейна, спиной к Герману. На ней был купальник светло-бежевого цвета. Наверное,…По крайней мере, Герман очень надеялся, что хозяйка дома не забыла одеть купальник…

Во всяком случае, он поспешил удалиться.

Весь следующий день Герман посвятил своим делам. В городе было жарко, и на удивление скучно. Изрядно подустав, Герман вернулся в гостеприимный дом Белых, и, осведомившись у служанки, что хозяев еще нет, и обед будет через лишь час, направился к профессору. Но еще на пороге Марта строго сказала, что Хитров принял лекарство и сейчас спит, а потому Герману ничего не оставалось, как пойти переодеться, чтобы искупаться до обеда. Хорошенько поразмыслив, Герман выбрал озеро, и направился в строну красивого деревянного причала. Однако, окунуться в воду ему не удалось. Прямо в воде, неподалеку от причала, Анна и ее муж страстно занимались любовью. Герман покраснел, и перекрестился, радуясь, что пара была слишком увлечена, чтобы заметить его.

Через час подали обед. Волосы Анны были слегка мокрыми. Платье облипало фигуру. Ее муж являл собой само спокойствие, профессор Хитров слегка зевал под действием своего лекарства, а Герман чувствовал себя немного неловко от увиденного.

– Неужели так можно любить законную жену? – усмехнулся он про себя.

Тут Антон обратился к нему с вопросом.

– А? – не успел сориентироваться Герман.

– Не хотите ли завтра посетить нашу фабрику? – повторил свой вопрос Антон.

Герман вежливо согласился.