Второй раз в первый класс

Лена еще раз жалобно мяукнула, развернула карамельку и положила в рот, наевшись заодно и синтетической шерсти с лап.

– Очень вкусно, мяу, – кивнула она и в этот же момент почувствовала, как карамелька приклеилась к зубной коронке. Остаток представления котенок в исполнении Лены ходил с флюсом и говорил невнятно. Даже Петсон очнулся от своих тяжких раздумий и уставился на партнершу. Вместо того чтобы мяукать, Лена была вынуждена шипеть. А поскольку несколько волосков с лап все же остались у нее во рту, она пыталась еще и отплеваться.

– Совсем как наша Дуся, когда ее тошнит! – радостно сообщила всем собравшимся девочка постарше.

– Помоги, – прошипел Финдус Петсону, – если я вытащу конфету, останусь без коронки и вообще без зубов!

Но Петсон не внял просьбе кота и начал хохотать. Лена вела интеллектуальную игру и осторожно щупала языком зубы. Часть конфеты приклеилась и к нижнему зубу, так что у котенка оказалась парализована правая часть лица.

– Воды мне принеси, – не по-кошачьи рявкнула она на Петсона.

Но Гриша опять зашелся истерическим смехом.

До конца представления Лена ждала, что карамель уже наконец растает и верхняя коронка и нижняя пломба останутся на своих местах. Но конфета оказалась стойкой. Лене приходилось уходить за книжный стеллаж и пытаться ускорить процесс отлипания – она пила воду, чай и в зеркале пыталась разглядеть масштабы бедствия.

– Мам, а почему кот все время убегает? – спросил тот самый малыш, угостивший Финдуса конфетой.

– Писать хочет, наверное, – ответила мама.

– Я тоже хочу посмотреть! – заявил малыш.

– Он в лоток ходит специальный, – со знанием дела объяснила девочка – владелица Дуси, – а потом лапами скребет, зарывает.

– Мама, я хочу посмотреть! – закричал малыш.

– Смотри рисунки в книжке. Мы же за этим сюда пришли! – велела мамаша.

– Нет, это неинтересно!

– А еще кошки свою шерсть могут срыгивать, – не успокаивалась всезнайка, – такими шариками. И иногда язык забывают в рот засунуть, так и ходят.

– Мамааа! Пусть Финдус так сделает! – потребовал мальчик.

Нет, все закончилось хорошо – Лене не пришлось рыться в лотке. Только после представления к ней подошла мама того малыша и строго сказала:

– Вы же с детьми работаете. Разве так можно? От вас даже пахнет неприятно!

Не так уж далека она была от истины. Попахивало. Костюм кота был старый, списанный из костюмерной детского театра. Стирать этот артефакт было нельзя, только проветривать. Хвост, как и уши, отваливался. А шерсть стояла дыбом.

– Скажите, а как конфета называлась? – поинтересовалась у возмущенной родительницы Лена.

– «Сливочный ликер», а что? – обиделась та.

Лена молча покачала головой: мало того, что от Финдуса несло, как от мокрой псины, так он еще и ликера налакался.

Новая мода – «Степфордская жена» и «такси-мама» в одном лице

Мне было важно быть «как все». Я следила за тем, как изменяются требования, мода, родительские страхи и прочие веяния. Когда Вася был маленьким, прогрессивными считались система Монтессори и кубики Зайцева. Раннее развитие стало популярным.

Эта мода держится десятилетиями. Мое поколение – нынешних сорокалетних – тоже считалось прогрессивным. Мы все шли в школу с шести лет. Но нас отдавали в ясли с года, переводили в детский сад с трех, и пятидневка не считалась чем-то ужасным. В шесть из сада благополучно передавали в школу. Потом мода изменилась – детей отдавали в семь, а то и в восемь. Многие скакали через класс: из третьего сразу в пятый. Позже ввели «нулевку» – нулевые классы, куда шли шестилетки, но вроде как уже школьники. Что будет дальше – никто не знает. Есть основной «родительский» тест – если ребенок может дотянуться правой рукой через макушку до левого уха (или наоборот, если ребенок – левша), то он считается готовым к школе.

Ни Вася, ни Сима не могли этого сделать. Мне кажется, до сих пор не могут. Я проверила тест на муже – не справился. Он право-лево до сих пор путает.

Сейчас мода на секции и кружки. Для девочек в обязательном порядке – музыка, рисование, танцы. Еще часто встречаются лепка и вокал. Все это – не считая обязательной подготовки к школе плюс английский. Дети живут по жесткому расписанию: понедельник, среда – танцы, вторник, четверг – рисование, пятница – лепка. Музыку я не знаю, куда впихивают. И Сима жила точно так же. Подготовка к школе с утра. Вечером – балет, после этого – лепка. Или рисование плюс логопед. Или логопед плюс балет…

Или это я изменилась? Хочу запихнуть в дочку все, что можно? Я стала «такси-мамой» – тоже новый термин и тренд. Отвезти, привезти, забрать, подождать. Еда – в ланч-боксе плюс термос с собственным чаем (компотом, соком). Казалось бы, бойлеры есть везде, кафе тоже. Но это считается неправильным. А правильно – приготовить самой, положить в ланч-бокс, желательно модный и красивый, и ненароком достать после занятия, чтобы остальные мамы увидели и не осудили. Да, и еще одно негласное требование, вроде как правило приличия в современном мамском коллективе – надо непременно быть рукодельницей. Вышивать брошки шелковыми нитями, вязать крючком креативных зайцев или грустных мишек, на худой конец – шить из фетра тапочки и сумки. Пока дети занимаются, мамы рукодельничают и болтают. Ты вроде как в клубе «идеальных мам».

И я очень, очень хотела быть идеальной. Это имело далекоидущие последствия. Сначала я накупила заготовок для рукоделия. Таких сейчас много, и они предназначены для детей. Есть несколько уровней сложности – от шести лет, от десяти, от двенадцати. Я справлялась с рукоделием для шестилеток. Вполне сносно. Особенно мне нравились наборы для вязания – заяц с мишкой получились разнолапыми, мне не хватило ниток, которые уже были в наборе, но вот рыбкой я могла уже гордиться (правда, у нее не было одного плавника). А сову я вообще считаю шедевром. После того как в магазине закончились все наборы для вязания, мне пришлось переключиться на шитье. Пингвин из фетра, рыба к пингвину, еще одна сова, свинья, похожая на овцу, овца похожая на свинью. Я остро чувствовала свое несовершенство. Мамы рассказывали, как выкладывают картины алмазной мозаикой, вышивают Деву Марию с младенцем гладью и успевают ходить на кулинарные курсы, чтобы приготовить мужу канноли. По рецепту итальянского шеф-повара.

«Пожалуйста, купи мне вина», – писала я мужу эсэмэски после этих канноли. К вину я, надо признаться, в то время пристрастилась. Выпивала бокал и до полуночи промазывала торт «Наполеон» кремом, чтобы к утру он как раз настоялся. Готовое тесто? Да упаси бог. Только домашнее. Я пекла пирожные «шу» и экспериментировала со сдобными и ржаными булочками. Мои мозги были засыпаны мукой и припорошены сахарной пудрой. Господи, я считала петли при вязании! Шевелила губами, чтобы не забыть! Я даже начала смотреть телевизор и, переключая каналы, повторяла шепотом – первый, второй, третий. Что удивительно, мужу это нравилось. Он заметно поплотнел на домашней сдобе и не отказался бы и от канноли. Только сын заподозрил неладное. Во всяком случае, его частые вопросы: «Мам, все хорошо? Ты как вообще?», я могу расценить как заботу о моем психическом здоровье.

Я стала считать не только петли, но и купила кухонные весы, чтобы взвешивать продукты. И всерьез подумывала о домашней йогуртнице.

Мне все это по-своему нравилось. Я повязывала фартук, а дочка церемонно повязывала свой – красивый, в цветах и рюшах, купленный на художественной выставке-ярмарке. Мы стояли на кухне и колдовали над сдобными булочками. Муж заходил и умилялся. И мной в роли «степфордской жены», и дочкой в роли образцово-показательной девочки.

Симины открытые уроки и прочие смотры достижений стали еще одной формой безумия. Я сидела в первом ряду, снимала видео и шептала за дочерью слова, если она читала стихи. Я могла по сорок минут добиваться «идеального» пучка. И обсуждать с мамами, какие трусы нужно купить, чтобы они не выглядывали из-под балетного купальника.

Когда я остановилась? В тот момент, когда случилось неформальное родительское собрание по поводу одной девочки.

Стелла портила весь номер. Девочки должны были исполнять танец бабочек, а Стеллочка больше походила на гусеничку – она была пышноватой для балета и в принципе пухленькой. Весила приблизительно как три девочки-балерины, нет, даже четыре, но очень любила танцевать. Еще у Стеллочки была пышная юбка, сшитая на заказ, прикрывавшая ее попу и заодно еще четырех девочек рядом, когда они лежали на ковриках и делали шпагаты. Помимо шикарной юбки у Стеллочки имелась бабушка Бэлла. Так вот мамы решили, что пышноватой девочке лучше не танцевать бабочку, чтобы не портить общее впечатление.

– У нее же все данные! У нас прабабка – балерина! – кричала бабушка Бэлла. – Стеллочка вся в нее. Что? Шея короткая? Ничего подобного! У нее – моя шея! Вот, посмотрите, какая у меня шея! Да я когда на паспорт фотографировалась, мне шею фотошопом обрезали – такая длинная, что в паспорт не влезала! Если Стеллочка вытянет шею – одна шея и будет! Почему странно ходит? Так это она в сватью. Моя сватья так и ходит! Вот так вожмется, лицо еще такое неприятное сделает и идет. Разве девочка виновата, что ей со второй бабушкой не повезло?

Шестилетняя Стеллочка в это время лежала на полу и пыхтела – бабушка Бэлла запихнула ее в гимнастический купальник и сильно затянула резинку на юбке. Лежавшие рядом худышки, прикрытые Стеллочкой и Стеллочкиной юбкой, тоже пыхтели.

– Стеллочка, быстро покажи свою настоящую шею! – велела бабушка.

Девочка тяжело встала и вытянула шею.

– Ну вылитая сватья, – ахнула бабушка Бэлла и полезла в сумку за телефоном. – Анжела! Я тебе говорила! Я тебя предупреждала! И что мы имеем? Мы имеем, что наша Стеллочка пошла не в нашу породу! Да, она похожа на твою свекровь! Я ее как сейчас увидела, так у меня инфаркта чуть не было! Где были твои глаза, когда ты ее рожала? Ты не могла родить другую девочку? Мне никто не верит, что у нее прабабка балерина! Конечно, и я бы не поверила! У нее фигура матери твоего мужа! Я тебе говорила? И что мы имеем? Передай сватье привет. Да, в воскресенье мы приедем к ним в гости. И ты знаешь, что Стеллочку хотят исключить из бабочек? За что? Ты еще спроси, кто в этом виноват? Так я тебе скажу! Виновата моя сватья, которая кормит Стеллочку своими пирожками из готового теста. А что делать – так я не знаю! Наверное, ей нужно подарить дрожжи. Нет, зачем Стеллочке дрожжи? Моей сватье надо подарить дрожжи, чтобы она уже поняла намек. Хотя не поймет! Если бы ребенок кушал домашнее тесто, у нее была бы приличная попа, как у меня, а не как у сватьи. Так что мне делать с бабочкой?

Мамы расчувствовались из-за теста и оставили Стеллочку в бабочках. Но перед самым выступлением девочка пришла вся в зеленке, больше прежнего похожая на гусеничку.

– Что это, ветрянка? – воскликнула одна из мам.

– Какая ветрянка? Это комары! И это не мы виноваты, а сватья! Зачем нужно было везти Стеллочку на дачу? Я была категорически против! – воскликнула бабушка Бэлла.

– Похоже на ветрянку. Не может быть столько укусов, – не отставала мамочка.

– Еще как может! – закричала бабушка Бэлла. – Вы же не видели той дачи! Это ведь не наша дача, но что я могу? Я должна молчать и терпеть! Ради Стеллочки.

– Откуда сейчас комары? – не унималась мамочка.

– У моей сватьи всегда комары. И мыши. А еще клещи! О, да, еще у нее осы!

– Есть средства – кремы от укусов. Почему вы намазали Стеллочку зеленкой, как при ветрянке? – Мамочка устроила форменный допрос.

– Вы так говорите, будто я ее зеленкой замазала! А это не я, а сватья! – возмутилась бабушка Бэлла.

– И вы считаете, что в таком виде Стелла может выходить на сцену?

– А что не так?

– Она зеленая! И будет портить общее впечатление!

– Ваша девочка тоже зеленая! Только моя от зеленки, а ваша – от голода. И кто будет портить впечатление?

– А если ваша Стеллочка заразит других девочек? Если это все-таки ветрянка?

– Так и что?

– Так и то, что у многих куплены билеты в отпуск, есть младшие дети, и все они в опасности.

Мамочки устроили тайное голосование и потребовали отстранить Стеллочку от занятий и исключить из числа бабочек. В результате переговоров вышли на компромисс – если бабушка Бэлла принесет справку, что у внучки нет ветрянки, и отмоет зеленку, то Стеллочка будет выступать. Все проголосовали «за». Я воздержалась, а это означало, что я за бабушку Бэллу и Стеллочку. Меня прижали к стенке иголками, вязальными спицами и крючками, и я призналась – я сделала дочке прививку от ветрянки. Да, я сумасшедшая мать, которая готова прививать детей от лихорадки Эбола, вируса Зика и прочих инфекций, которые встречаются только в Африке, но никак не у нас. Я – фанат прививок. Есть противники прививок, а я – сторонник. Тоже ненормальный по-своему. И из-за этого оказалась в противоположном лагере. Я же не знала, что наши мамы-рукодельницы – против всех прививок. Так что из стана «идеальных мам» меня изгнали. Я с облегчением отбросила недошитую тапочку из фетра и засунула подальше пакетики с дрожжами и разрыхлителями. Вечером пришел сын и спросил, что на ужин.

– Свари себе пельмени. Я работаю, – ответила я, усаживаясь за компьютер.

Вася был счастлив. Ему вернули нормальную мать. Он сварил пельмени себе, сосиски сестре, и они дружно ужинали в гостиной под мультики, что я в свой «степфордский» период запрещала делать категорически. Муж осторожно спросил, не могу ли я печь «шу» хотя бы раз в две недели, ну или раз в три недели.

Стеллочка все-таки приняла участие в представлении. И это была лучшая съемка. Девочки танцевали бабочек, а Стеллочка на своей волне бегала по сцене огромной зеленой гусеничкой и сбивала бабочек, которые падали, как кегли. Она подбегала к бабочке, хватала ее в объятия и несла на другой конец сцены. Девочки вполне натурально трепыхались.

Ну а потом Стеллочку и вовсе определили в солистки, поскольку у нее образовался партнер. Мамочки от возмущения стали дружно вязать объемные шали и плести шарфы.

– Я не пойду! Тут одни девчонки! – рыдал новый мальчик, которого привели на занятия.

– Пойдешь! Ты будешь принцем! – увещевала его мама.

– Не пойду! – Мальчик сел на пол, перегородив проход.

– Пойдем. – К нему подошла Стеллочка, подняла его одной левой и поставила на ноги. Мальчик, которого звали Степан, не ожидал такого подхода и начал отступать. Бежать было некуда – коридор, дети, родители. Стеллочка сграбастала своего принца в охапку и крепко обняла так, что у Степана чуть не треснула грудная клетка.

– Она у меня добрая, – умилилась бабушка Бэлла.

Степан таращил глаза – казалось, ему требовалось искусственное дыхание. Стеллочка еще раз приподняла его в поддержке и поставила с собой в пару. Степа предпринял слабую попытку вырваться, но девочка двинула бедром и вернула партнера на место.

– Это она в меня такая, – разулыбалась бабушка Бэлла, – у меня отбоя от женихов не было. И дочка моя такая же. На любого могла пальцем показать. А выбрала… а сватья… бедная Стеллочка.

Девочка вовсе не производила впечатление бедной. Она крепко прижимала к бедру Степу, который уже и не дергался, и не подпрыгивал, а стоял покорно и смирно.

– Скорее! Уже все переоделись! – В раздевалку ворвалась мама с крошечной девочкой, почти Дюймовочкой, у которой на спине был огромный чехол со скрипкой. Скрипка тоже была детской, маленькой, но за спиной миниатюрной Вероники выглядела контрабасом.

– А что у вас? – заинтересовались мамы.

– У нас сколиоз из-за скрипки. И подбородок не туда смотрит. И нога. У нас бабушка – скрипачка, – поведала историю семьи мама.

– А у нас балерина! – откликнулась бабушка Бэлла.

– Я была против, но свекровь отдала на скрипку. Вот я тайно сюда привела. Я очень танцевать в детстве хотела.

– Свекрови – они все такие! – заявила бабушка Бэлла и тут же взяла Дюймовочку под опеку: – Стеллочка, иди познакомься с Вероникой!

Стелла освободила порабощенного Степана и кинулась обниматься с Вероникой. Она подняла девчушку вместе со скрипкой и стиснула в объятиях. И никто не понял, что хрустнуло – то ли остов скрипки, то ли проломилась грудная клетка Вероники, которая тут же начала хватать воздух ртом. Степан был не рад своей свободе. Он потрусил за Стеллой и требовательно взял ее за руку, ревнуя к новой подружке.

– Это она в меня! – обрадовалась бабушка Бэлла. – Ни один муж от меня не уходил! Всех я бросала!

Стеллочка схватила в охапку Степу с Вероникой и оторвала их от пола. Если бы она умела, то смогла бы ими жонглировать. Но пока просто потащила детей в другой конец зала, зажав под мышками, как плюшевых зайцев.

– Смотрите, что я принесла. – Бабушка Бэлла раскрыла сумку и достала домашние пирожки, торт «Наполеон», эклеры.

Мамы начали нервничать, поскольку все дружно сидели на японской диете, что выяснилось еще на предыдущем занятии.

– Что? – возмутилась бабушка. – Японская диета? И в каком месте она вам помогла? Вот я четыре раза была замужем. И это – только официально…

После этих слов мамы накинулись на пирожки. Дети уминали тортик.

– Если так пойдет дальше, наши девочки перестанут влезать в колготки, – сказала мама Кристины, самая верная поклонница японской диеты.

– А я этого и добиваюсь! – радостно подтвердила бабушка Бэлла. – А то они как-то плохо смотрятся. Вон, смотрите, моя Стеллочка только села, и повалила всех остальных.

И действительно, дети, как доминошки, попа2дали на бок, стоило Стелле присесть.

– В следующий раз я безешечек наделаю, – решила бабушка Бэлла, – ничего, к Новому году откормим их, как молочных поросят. Будут такие сладкие, вкусные, с попками, со щечками – загляденье! Хорошая группа подобралась у нас!

С этим невозможно было спорить. После занятия Стеллочка, прижав детей к животу, потащила их на детскую площадку. Степа скатывался с горки и врезался в попу Стеллы. Вероника пускала с самой высокой горки свою скрипку и с восторгом смотрела, как чехол летит вниз. Мамы на лавочке доедали пирожки, а бабушка Бэлла рассказывала, как выйти замуж четыре раза. И все четыре раза – удачно.

Открытые уроки, или «Лучше этого не видеть»

Моя подруга Лена оставила работу, чтобы возить свою дочку Аришу на занятия скрипкой. Из Москвы в Балашиху. Ездили они на занятия к специальному педагогу, потому что сейчас тоже модно возить «на педагога». Участвовали в конкурсах, которые проходят то в Звенигороде, то в Зеленограде, то в Электростали. А это – целый день и сплошные нервы. При этом Ариша еще ходит на танцы и на прыжки в воду с вышки. И везде тоже конкурсы, открытые уроки, отчетные концерты.

Лена позвонила и поделилась впечатлениями от открытого урока, на котором даже не присутствовала.

Она наконец решила заняться бюрократическими делами – переоформить медицинский полис, взять справку из домо2вой книги и отправилась на сутки в родной город в Рязанской области. Себе на смену, чтобы приглядеть за Аришей, Лена вызвала маму, Алевтину Ивановну. Лена и ее мама двигались на встречных курсах – из Москвы и в Москву.

Поскольку дорога была тяжелая – автобус плюс дальняя электричка – бабушка видела внучку не так часто, как ей хотелось бы. Но по телефону они разговаривали регулярно. Так, Алевтина Ивановна знала, что Ариша ходит в бассейн, и очень гордилась внучкой. Поскольку никто никогда не уточнял, каким именно водным видом спорта занимается Ариша, у бабушки сложилось собственное представление. Она решила, что внучка занимается синхронным плаванием – чудесный красивый вид спорта для девочки. Конечно, лучше бы бальные танцы, о чем мечтала когда-то сама бабушка, но синхронное плавание тоже годится. Алевтина Ивановна даже смотрела соревнования по синхронному плаванию по спортивному каналу и сшила в подарок внучке специальную накладку на пучок – в форме морской звезды, в стразах и блестках.

Лена, отправляясь встречным курсом в родной город, оставила своей маме подробные инструкции – как добраться до бассейна, какой купальник взять, где ждать, как зовут тренера.

Алевтина Ивановна торжественно вручила внучке подарок. Ариша равнодушно покрутила в руках украшение и сказала, что лучше бы бабушка привезла новые шлепки. Алевтина Ивановна решила для себя, что ее накладка на волосы просто не подходит девочке по форме и цвету. И она непременно подойдет к тренеру и уточнит – в каком стиле выступают девочки. Бабушка складывала в рюкзак купальник внучки и удивлялась собственной дочери: неужели нельзя было купить что-нибудь покрасивее? Это же совсем не эстетично – обычный купальник, болотного цвета, застиранный, без блесток. Она подумала, что обязательно разошьет его пайетками. Неужели ее внучка должна быть хуже всех в группе?

По дороге в бассейн Алевтина Ивановна начала нервничать.

– А как ты переодеваешься? – спрашивала она у Ариши. – А головушку как сушишь? И кто помогает? Никто? А если плохо посушишься? Фены есть? А если током ударит? Это же электричество! Ты же вытираешься плохо. Спина наверняка мокрая. А потом сразу на улицу. Нет, я с тобой пойду, помогу тебе. Разве ж так можно? Может задуть, продуть. Куда только твоя мать смотрит?

– Она не смотрит, она уходит по делам и возвращается меня забрать. Я ее в раздевалке жду рядом с гардеробом, – ответила Ариша.

Алевтина Ивановна с болью посмотрела на любимую внучку и решила серьезно поговорить с собственной дочерью, которая еще и уходит во время тренировок. Ну это уж вообще ни в какие ворота! Ребенка бросать!

В раздевалку вышла тренер и объявила, что сегодня у детей открытый урок. И родители могут подняться на трибуны и посмотреть, как выступают дети. Алевтина Ивановна несказанно обрадовалась и первой побежала туда, куда указывала тренер.